Два слова об успешном сотрудничестве

Сказать, что герцог Алва был зол, значит не сказать ничего. Уезжающий из дворца Рокэ пустил Моро в галоп и до самых ворот фамильного особняка гнал так, словно за ним по пятам бежали восставшие из Лабиринта твари. И было от чего. Подобного с Рокэ еще не случалось. Чтобы его, герцога и маршала, вот так, словно щенка за загривок, вышвырнули оттуда, где он давно полагал себя едва ли не хозяином?! И кто? Не какой-нибудь полыхающий злобой прохиндей Чести, а преданный и, казалось бы, надежный во всех смыслах Лионель. И самое паршивое было даже не это, а давящие мысли о том, что его, Первого во всем Талиге, вынудили сделать то, чего ему отчаянно не хотелось — оставить во дворце Ричарда. Именно это выбешивало Рокэ больше всего. Еще к злости примешивалась глухая тоска, стоило Ворону лишь вспомнить о том, каким взглядом глядел на него Дикон, провожая… Что с малышом теперь? Сможет ли он продержаться до того момента, когда Рокэ родит план по вызволению своего оруженосца и вырвет Окделла из лап Фердинанда, что б Его Королевское Величество твари сожрали! Сможет ли сам Рокэ придумать что-нибудь такое, что не поставит под удар Рикардо? Эх, куда там… В подобном состоянии он может только пойти на королевский дворец штурмом, сейчас, когда глаза застилает кровавая злая пелена! А потому, давай Моро, поторопись и уноси своего сошедшего с ума седока прочь, пока не случилось беды. Влетев в учтиво распахнутые ворота собственного особняка, Рокэ едва не сшиб замешкавшегося привратника, и только после этого с силой натянул поводья, резко тормозя. Спрыгнув на землю, он швырнул повод подоспевшему Пако и поспешил в дом, пугая прислугу разъяренным видом. Квальдэто цера! Ну как можно было опуститься до того, чтобы столь открыто демонстрировать свое отношение к происходящему?! Вывернуться наизнанку, позволяя любому и каждому сделать совершенно определенные и зачастую правильные выводы — герцог Алва взбесился потому, что король отобрал и положил под себя игрушку Кэналлийского Ворона! Последнее, конечно, было в корне неверно. Не игрушку! Рокэ теперь знал это точно, стоило только закрыть глаза и снова увидеть гордо вздернутый подбородок Ричарда, полную решимости позу, и плечо, прикрывающее маршала от людей Лионеля. Кажется, именно в этот самый момент игры закончились, во всяком случае, для Рокэ. Дубовая дверь громыхнула так, что кабаньи головы, украшавшие стену кабинета, лишь каким-то чудом остались висеть на своих местах. — Стыдно, Алва, — прошипел он сам себе, вспоминая как наорал на человека Лионеля, который нагнал его в тот момент, когда Рокэ собирался вскочить на коня. Бедняга принес оставленные в кабинете у Савиньяка плащ и шпагу Первого Кретина Талига, за что и получил. Вконец разъяренный Рокэ выхватил из чужих рук лишь оружие, плащ остался у остолбеневшего и сделавшегося совершенно белым лейтенанта. Картина маслом…  — Стыдно и глупо! — Но разве можно было сдержаться, когда бессилие и ярость скручивали его в бараний рог? Рокэ упал в кресло и прижал к глазам руки, с силой надавил, дожидаясь пока под пальцами начнут разбегаться разноцветные круги, а потом выдохнул. — Кретин… Впрочем, сделанного, не воротишь. Теперь нужно было думать, желательно спокойно и трезво, но… думать получалось только о попавшем в плен оруженосце. А ведь совсем недавно даже представить себе подобный идиотизм Рокэ не смог бы. Дик был рядом, занимательный и интересный, но отнюдь не необходимый. Был и был, ходил смущенный, понурый, давал Рокэ повод для насмешек и язвительности, но в любой момент можно было протянуть руку и коснуться, только захоти… Сейчас хотелось, до сведенной судорогой челюсти. Как там у болвана Дидериха? «Что имеем — не храним, потерявши плачем?» Конечно, Рокэ не плакал. Хотя бы потому, что знал — еще ничего не кончено, и он обязательно отобьёт свой интерес, главное, чтобы Ричард не отчаивался и верил в своего эра. Важно, чтобы не сломался… чтобы его не сломали. Перед глазами появился рыдающий на королевской постели Дикон, дрожащие худые плечи, срывающиеся всхлипы, полные горя покрасневшие глаза… И снова Рокэ заскрипел зубами, внутри опять медленно поднималась волна ненависти к Фердинанду. Услужливая, не к месту живая фантазия рисовала картины, одну тошнотворнее другой, показывая каким образом может провести эту ночь Ричард, вжимаемый в белые простыни необъятной королевской постели такой же необъятной тушей Оллара. Сейчас Дик был совершенно беззащитен, один на один со своей бедой. Рокэ отчетливо видел красивое молодое тело, придавленное и истерзанное ласками, которых Дик не желал, и от этого видения Рокэ становилось совершенно паршиво. Он очнулся, когда в дверь постучали, и на пороге появился Суавес. — Все хорошо, соберано? — управляющий смотрел настороженно, впрочем, оно и понятно, не каждый день можно увидеть своего соберано настолько не в форме… — Бывало и лучше, — буркнул Рокэ, снова прикрывая глаза, — что у тебя? — Из дворца приехал посланник, привёз письмо, — ровным тоном отозвался Суавес, не представляя, что своими словами перевернул все нутро своего соберано. Письмо? Из дворца?! Выдержки хватило лишь на то, чтобы не вскочить и не вырвать у Хуана корреспонденцию. — Велели что-нибудь передать на словах? — спросил он давя в себе нетерпение и протягивая руку к конверту. — Нет, соберано… Письмо оказалось не от… Твари тебя побери, Алва, ну как можно было подумать, что мальчику позволено будет написать? Сургуч, которым было отпечатан конверт, сразу развеял все иллюзии. Не Дик… Катарина. Рокэ быстро проскользил взглядом по ровным строчками красивого почерка королевы, отпуская необходимый в подобном случае политес, и нашёл главное. В конце письма Её Величества писала, что будет счастлива лицезреть Первого маршала Талига, несмотря на известную его нелюбовь к подобным мероприятиям, на Большом королевском бале-маскараде, что состоится через два дня. Вместе с письмом в конверте обнаружилось безымянное приглашение на два лица, подписанное лично Катариной. Идеальный пропуск во дворец, откуда Рокэ недавно выгнали. Вот оно! Рокэ отложил письмо и рассмеялся. Катарина не намекала, она требовала, маршал почти слышал произнесённое её возмущенным голосом: "Тащите сюда свой маршальский зад, Рокэ и заберите своё обнаглевшее недоразумение!" И это могло значить только одно, у него появился отличный шанс вернуть своего юношу и в этот раз Ворон его не прокаркает.