Два слова об успешном сотрудничестве

Второй вечер, проведенный Ричардом в королевском дворце, был похож на первый, но сегодня все было немного иначе. Не было чудовищного смятения, которое герцог Окделл испытал, когда ему пришлось воспользоваться купальней Фердинанда в присутствии посторонних людей, зато теперь на Дикона, ступившего в знакомое, пахнущее благовониями помещение, напала глухая тоска. Было так непросто не вглядываться в лица пришедших за ним прислужников и не искать среди них сутулого седого старика, под личиной которого вчера прятался Рокэ, не надеяться на невозможное… Сейчас можно было только окунуться в горячую ароматную воду и с горькой улыбкой вспоминать сумасшедшие, кажущиеся теперь далеким сном события уходящих суток. Безумная чехарда сладко-горьких моментов: те несколько минут, проведенные в спальне наедине с Росио, страх за эра, испытанный при вынужденном расставании, липкое любопытство окружающих, теплота, исходящая от Фердинанда, — все это смешалось, мелькало перед внутренним взором Дика и чудовищно мешало сосредоточиться на том, что делать дальше. А дальше… Ричард глубоко вдохнул и снова надолго нырнул, отсчитывая секунды. Сегодня ему никто не помешал, оно и понятно. Находившимся в купальне слугам, в отличие от Алвы, было плевать на молодого герцога, а потому Дик довел до конца начатое упражнение и, вынырнув, вздохнул. А после спокойно поднялся и обернулся простыней, которую ему протянул не Рокэ. Подумать только, сейчас ему казалось, что прошла уже целая вечность… Облачившись в голубую сорочку, все так же принадлежащую Катарине, Дик направился в спальню, где его ожидал король и — почему-то Ричард был совершенно уверен — стакан теплого молока с печеньем. — Смотрю, сегодня все несколько лучше? — спросил Фердинанд, когда Ричард, прикрыл за собой дверь, ведущую в купальню, — вид у тебя почти человеческий. — Спасибо, Ваше Величество, — улыбнулся Дик, принимая из рук короля стакан с молоком, — сегодня действительно лучше. — Я рад. Следует хорошо отдохнуть, — Фердинанд устроился на постели и задумчиво наблюдал, как Ричард с обозначившимся аппетитом, уплетал второе печенье, — ибо, как говорит, Первый маршал, — нас ждут великие дела, Ричард. Услышав о Рокэ, Дик вздрогнул и опасливо покосился на Фердинанда, но ничего подозрительного и тревожного в облике короля он не заметил, тот улыбался все так же задумчиво, словно своим мыслям, и эта улыбка делала лицо Его Величества почти привлекательным. О чем он думал? Уж точно не о том, что герцог Алва обещал ему жестокую расправу, нет… Почему-то Дик подумал, что с таким выражением лица придаются мыслям только о любимом о человеке. И он не удержался… — Вы думаете о ней? — спросил он, запоздало понимая, что вопрос более чем бестактен. — О ней, — просто ответил король, не упрекнув Ричарда в том, что он сунул нос не в свое дело. И это придало тому смелости продолжить тему. — Мне бы очень хотелось, чтобы у вас с Ее Величеством все наладилось, — тихо произнес он, понимая, что это пожелание действительно искренно. — Спасибо, Ричард, — улыбнулся Фердинанд, а потом поднял руку, и растрепал еще влажные волосы Дика, — хороший ты парень. Я уже не уверен в том, что разумно поступил, втянув тебя в эту историю. Дикон непонимающе уставился на него, и король пояснил: — Не знаю, насколько герцог Алва заслужил такую чистую и добрую душу. — Фердинанд чуть поморщился, — он далеко не ангел, твой эр… — Он хороший, — поспешил вступиться за эра Дикон, — Как и вы… Я очень благодарен вам. — За то, что угробил твою репутацию и сделал мишенью для презрения и насмешек? — За то, что… — Дик серьезно посмотрел на посеревшего Фердинанда, не находя слов для того, чтобы уверить его в том, что он сам, Ричард Окделл, уже ни о чем не жалеет и готов двигаться дальше, преодолевая все препятствия, шагать без оглядки навстречу своему счастью, которое стало возможно именно благодаря Его Величеству. Уснул Ричард так же быстро, как и вчера, под тихий голос Его Величества, который сменил тему и теперь рассказывал о том, что их всех может ожидать на балу. То было интересно и даже важно, но усталость сморила Повелителя Скал, и он медленно стек в объятия сна, целительного и спокойного. Все утром… Рокэ не находил себе места, вот уже несколько часов кряду он нервно мерил шагами кабинет, слоняясь из угла в угол, не находя возможности успокоиться и заставить себя отправиться спать. Первое облегчение, которое он испытал, получив приглашение на бал, улетучилось, как только был готов план похищения Ричарда, обдуман подходящий для этого костюм, выбран сообщник. Пока мозг работал и кипела мысль, тревога и тоска не показывали своих носов, но стоило все решить, они накинулись на Первого маршала с утроенной силой. Рокэ пытался отогнать дурное настроение вином, но хмель привычно его не брал, и «Черная кровь», которую вскоре сменила «Дурная», лишь добавили маршалу лирического настроения, которое смешалось со страхом за оставшегося во дворце юношу и теперь сводило Ворона с ума. Под покровом ночи и под действием вина, фантазии терзавшие Рокэ днем, стали более яркими и неприятными. Собственные чувства к Дику выливались в глухую злость в отношении короля, которому сейчас было позволено все то, на что он не имел никакого права. Морального… Рикардо не желал его. Юноша любил своего монсеньора. В этом Рокэ был уверен, достаточно было вспомнить доверчиво подставляемые под поцелуи губы Ричарда, как тянулся к ласкам, как смотрел… И то, что он уступил и сдался без боя, ушел и бросил открывшегося ему мальчишку, казалось ему ниже и гаже любого предательства. А потому… Уснуть Первому маршалу не удастся до тех пор, пока Ричард не окажется в безопасности, рядом со своим монсеньором…