Два слова об успешном сотрудничестве

Переступив порог покоев Ее Величества, Дик, нутром чуя, что ввязывается в неприятности, поднял взгляд и… остолбенел. В окружении суетившихся вокруг фрейлин стояла фигура в костюме, в точности повторяющем его собственный. Черно-белый колет, расшитый серебром, широкополая роскошная шляпа, полумаска закрывающая лицо, плащ… — Добрый вечер, Дик, — произнесла копия голосом Катарины, — я признательна, что ты нашел возможность и принял мое приглашение. Дик, все еще не понимая, стянул с лица маску, продолжая удивленно разглядывать королеву. Предчувствие неприятностей сделалось острее, настолько, что юноша едва удержал себя от шага назад, в сторону двери. — Ваше Величество? — наконец, произнес он, наблюдая за тем, как растянулись в улыбке лишенные краски губы Катарины. — Я не понимаю… — И это вполне ожидаемо, — улыбка Ее Величества стала шире, а глаза, блестевшие под бархатом полумаски и казавшиеся от этого темнее, чем они были на самом деле, смотрели насмешливо. Дик взволнованно оглядел будуар, отмечая, что рядом с Катариной сейчас одни женщины, изнеженные сударыни, проводящие все свое время подле Катарины. Что они могут? Разве он, оруженосец Первого маршала, не справится с женщинами? В случае чего… Вот только сможет ли поднять руку на эрэа? Тем временем Катарина сделала несколько шагов и, остановившись прямо перед Ричардом, придирчиво оглядывала похожий на свой костюм. Дик мимоходом отметил, что королева, имевшая рост ниже, сейчас оказалась с ним вровень. Опустив взгляд, юноша обнаружил, что подвох скрывался в хитро пошитых сапогах. Подошва сапог Ее Величества была гораздо толще, чем у его собственных, а каблук Катарины был выше. — Что ж, выглядит весьма похоже… — удовлетворенно заметила королева, стряхивая несуществующую пылинку с плаща Ричарда. — Уверена, что нам удастся наша маленькая мистерия, верно, мой дорогой друг? «Никакой я вам не друг!» — захотелось фыркнуть Ричарду, а желание пятиться к двери сделалось еще острее. Но, вспомнив наставления Фердинанда, что во дворце нужно держать лицо так, словно ведешь нескончаемую игру в карты, поспешил принять спокойный и расслабленный вид. Пусть не думает, что ей удалось испугать его. — Ваше Величество желает идти на бал вместо меня? — спокойный тон давался Дику с трудом, но он очень старался, не позволяя пальцам комкать бархат полумаски, которую держал в руках. — Ну зачем же вместо? — улыбнулась Катари, должно быть нежно, но отчего-то сейчас юноше виделось во всем ее облике что-то хищное, и костюм оруженосца здесь был не при чем. — Мое Величество желает видеть герцога Окделла на балу, вот только ваш костюм… Дик замер, слишком туго соображая, к чему клонит прекрасная дама, приподнял брови: — А что мой костюм? — Ну сам посуди, мой хороший… — пальцы Катарины, обтянутые белоснежной парчой, скользнули по щеке Окделла, легонько и щекотно пробегая по ней, — мы же не можем появиться на людях в одинаковой одежде. Это ж выйдет форменный скандал… Дик не выдержал и чуть отстранился. Королева убрала руку и усмехнулась, прошептав едва слышно: «Какой разборчивый, щенок…», а потом продолжила уже в полный голос: — Вот я и подумала, что вы, будучи рыцарем и героем, не откажите даме в праве сверкнуть сим прелестным костюмом. Так ведь, Ричард? — А во что предстоит облачиться мне? — Дик наконец начал понимать, к чему ведет Ее Величество. — Для тебя мы подыщем что-нибудь иное, — прощебетала Катари, изображая восторженное рвение лично заняться подыскиваением. — До меня дошли слухи, что вы, герцог, прекрасно чувствовали себя в моих ночных сорочках, а потому, уверена, что по достоинству оцените и один из моих карнавальных туалетов. — Я не… — Ричарда перекосило от ужаса и щеки его залило краской. Одно дело спать в кружевах королевы, предпочитая не думать о том, что это станет кому-либо известно, а другое… явиться при дворе в ее тряпках! Это не скандал… Это просто унизительно! — Нет! — восстановив дыхание, рявкнул он, почти забыв о том, кто стоит перед ним. — Неужели? — Катарина улыбалась, и было видно, что трепыхание герцога ее ничуть не волнует, так, словно все было давно решено и в итоге все будет так, как она задумала. — А что так, Ричард? Ты не счел для себя зазорным спать в моей одежде и примерить на себя моего мужа, так что ж тебе мешает надеть мой костюм? Поверь, драгоценного шелка на него не пожалели, тебе должно понравиться. — Это… унизительно! — выдавил из себя Дикон. — Вот как? — Ее Величество поджала ненакрашенные губы, — А смотреть на то, как ополоумевший супруг, поправ совесть и доброе имя, укладывает в свою постель молодого недоумка, думаешь, не унизительно?! Или слушать пересуды, получать издевательские соболезнования от соседей… — Вам же все равно! — вдруг взорвался Дик, задетый тем, как отзывалась Катари о Фердинанде. — Весь Талиг знает, что Вы не отказываете себе в удовольствиях, развлекаясь с любым, кто покажется вам достаточно пригожим. Вы не любите его! — А кто сейчас говорит о любви? — Ричард не отрывал злого взгляда от лица королевы, даже спрятанное под маску оно казалось безразличным. — Я его жена. Я стою с ним рука об руку. А ты наглый выскочка! Который слишком много о себе вообразил. Скажи спасибо, что я не считаю тебя серьезной опасностью, уверена, что блажь Его Величества скоро пройдет… — Он любит меня! — пошел вразнос Дикон, не обращая внимания на то, что примолкшие фрейлины, замерев, с жадным любопытством наблюдают эту позорную перепалку. — Не смеши кур! — выдохнула Катарина, всплеснув руками. Куры льстиво захихикали… — А вы его презираете, — парировал Дик, продолжая гнуть свою линию, — это знают все. — Ну вот что, — Катарина сложила на груди, очертаний которой под колетом не наблюдалось, руки и, успокаиваясь, закончила: — Сейчас не то время чтобы обсуждать подобные вопросы. Бал начнется с минуты на минуту и вы, герцог, либо принимаете мое предложение, и, облачившись в мой костюм, развлекаетесь на балу в кругу моей свиты, либо просто остаетесь здесь. Тон, которым заговорила королева, вернул Дика к действительности и… нужно было решать. Он оглянулся на свиту… и вопрос «что они мне сделают?» отпал сам собой. Одна из фрейлин в маленьких хорошеньких руках сжимала нелепо и вызывающе смотрящийся пистолет. Проверять, готово ли оружие к выстрелу, у Ричарда охоты не было. Так что ж тогда? — Не будь ты сыном святого человека, — спокойно и от этого вдвойне жутко продолжала милая Катари, — тебе давно проломили бы череп и замуровали останки где-нибудь в бесконечных подземельях дворца, так, что отыскать их не дано было бы даже… Ворону, — произнося кличку маршала, королева презрительно скривила губы, — возможно, так было бы всем лучше, твоя матушка не умирала бы от позора и в твоей кончине привычно винила бы Алву, но… раз уж все зашло так далеко, то пусть идет своим чередом. Но знай — я больше не намерена терпеть унижения. С этого самого вечера я буду находиться подле своего мужа. А ты… Катари указала рукой на своих прислужниц, которые вынесли из-за занавеса, что отгораживал будуар от спальни, нечто пестрое, состоящее словно из сотни кусков ткани… — Одевайся! И без глупостей. Помни о том, как бескрайни и холодны подземелья дворца. Завершив свою речь, Ее Величество неожиданно издевательски улыбнулась, вытянулась в струнку, и, лихо щелкнув каблуками, как это делают гвардейцы, и не глядя больше на Окделла, пошла прочь. Вот ведь тварь! Ричард же остался стоять дурак дураком среди оживившихся фрейлин, продолжая чувствовать себя «на мушке» и оттого не рискуя кинуться следом за ушедшей Катариной. — Идемте, герцог, — закатная кошка, которая его привела сюда, снова ухватила Дика под руку и потянула в сторону спальни Ее Величества, — мы поможем вам переодеться в карнавальный костюм.