«Чувствуешь ли ты мою душу?» Bring Me The Horizon — Can You Feel My Heart
«Не годится требовать от детей — даже от взрослых с детской душою — чтобы они, подобно взрослым, проникали умом в побуждения и чувства других. Надобно судить их поступки по намерениям.» Макс Далин. Корона, Огонь и Медные Крылья
Гэбриэл уже минут пятнадцать стояла, сложа руки на груди, и наблюдала за толпой раздосадованных селян, толпившихся перед дверью травницы. Они ругались, топтали тропинку, слава Фрее — не кидали испорченные продукты в окна. Дверь со скрипом, присущим ржавым петлям, отворилась. Молоденькая девушка, лет эдак двадцати, показалась из-за неё ну очень робко. — Эх, ты ж прокаженная! — первой завопила бабка, на чьем лице красовалась крайне неприятная сыпь. — Невежа! Ты ж по что люд честный к мору сводишь?! — И в самом деле! — детским голосом заговорил здоровый такой мужик, отчего Гэбриэл хихикнула, прикрыв рукой рот. — Одни беды несёшь, проклятая! Девушка что-то тихо пыталась проговорить, но голос толпы ей было не перекричать. Она с ужасом смотрела на весь этот люд, готовая в любой момент сорваться с места и забежать обратно в хату. Атмосфера накалялась, и Лисица это прекрасно чувствовала. Она принялась пробираться сквозь толпу, в первые ряды, но селяне так и норовили задеть, толкнуть, что-то вслед крикнуть. К моменту, когда Гэбриэл смогла вырваться из разъяренного сброда, мужик детским голоском снова начал выкрикивать ругательства, занёс руку с куриным яйцом и приготовился к броску. Гэбриэл схватила мужика за плечо, недобро улыбаясь, тот и дрогнул, замешкавшись. Она была одета не так, как принято деревенским бабам, а на шее висел медальон, какой не сыскать здесь, под Флотзамом. Чужеземка. - Милсдарыня, — начал было он с опаской. — Чего это Вам от меня надобно? Вздумаете эту плутовку защищать и сами с поросями в грязи купнётесь. Не то, чтобы Гэбриэл любила грязевые ванные, хоть пачкаться явно не боялась, но пустая угроза не оправдала своего предназначения. — Да, собственно, интересно мне, что ж барышня вам такого сделала, — пожала плечами женщина и привлекла к себе взгляды всех собравшихся, и не на шутку перепугавшуюся травницу. — Так, Милсдарыня, — подхватила старушка, — прокажённая она! Вот бабка её, Анита, хорошей она была, травки такие мешала, что всё разом проходило! А эта — как намешает, как назаговаривает, так всю деревню к пропасти ведёт! Вон, гляньте, что пропащая натворила! — и принялась бабуля в тыкать в сыпь узловатым пальцем. Гэбриэл переводила взгляд то на бабку, то на травницу, то на мужика. Значит, просто недоучка? Хорошо, что Гэбриэл к Сэдрику с раной попала, а не к этой мастерице. А то, глядишь, и заклинание ничего не смогло бы исправить. — Вот как, значит, — тяжело выдохнула чародейка. — Вы подождите с самосудом, через неделю приходите. Она вам всё поправит. — А если нет? — Пискнул мужик. — Тогда всё сама исправлю, — на выдохе выдала Гэбриэл, чувствуя, что ещё пожалеет об этом. — Не справлюсь — будете надо мной расправу вершить. — А ты кто такая? — недоверчиво заговорила бабка, — и почём нам знать, что не сбежишь, коль не справишься? А то и раньше! Гэбриэл убрала руку и растянулась в лисьей ухмылке. — Вот вам моё честное слово, — поклонилась та и достала из сумки на поясе небольшое колечко, вложила его в ладонь старухи. — Через неделю вернёшь. Как сюда снова придёшь. А кто я… Так какая тебе с этого польза? Меньше знаешь — крепче спишь. Глаза у бабки недобро и жадно заблестели. Она быстро согласилась и закивала, вместе с тем и селян увела. Остались только травница да чародейка. — С-спасибо Вам… — наконец подала голос травница, вовсе оробев. — Было бы за что, — пожала Гэбриэл плечами и хмыкнула. — Плохо, ты, видно, училась у бабки своей, раз травы путаешь. — Вы не поверили, что я травы заговариваю на людскую погибель? — поинтересовалась девушка, всё ещё робко сцепив руки в замок. — Нет, конечно. Тебе такому и за лет сто не научиться, — улыбнулась Лисица и подошла ближе. — Ну, да неважно. Меня сейчас куда больше волнует мальчик, что сидит в твоём доме, чем толпа разъярённых селян. — Так Вы от Сэдрика? Гэбриэл утвердительно кивнула, и травница впустила её в хату. — А как же Ваше колечко, Госпожа? — травница суетилась, носилась по захламленной комнатке, то и дело спотыкаясь о разбросанные вещи. — Думаете, она вернёт его? Гэбриэл осматривалась. Не удивительно, что селяне были недовольны. Всё было бы не так страшно, будь девчонка обычной недоучкой, но то, как она хранила травы — о Фрея! Никогда Венгербергская не была такой чистолюбкой, как Йен, и всё же, даже странницу, привыкшую к дороге и беспорядкам, это место вводило в ужас. — Иллюзия, — не смотря на девчонку, отмахнулась Гэбриэл и заметить она не заметила, как напряглась травница. — Обычный фокус. Это не было кольцом. — Но я совершенно точно видела кольцо, Госпожа. Повисла тишина. Травница поклясться была готова, что когда гостья перевела на неё тяжёлый взгляд, пред ней предстала не женщина, а что-то страшное. Оно не было ни живым, ни мёртвым, словно не из этого мира. — Как тебя зовут? — Элиса, Госпожа. — Элиза? — Гэбриэл изогнула бровь, и тут девчонка снова засуетилась. — Нет-нет, Элиса, через «с», — со страхом в голосе, поправила она. Лисица только удовлетворённо хмыкнула, мол, поняла. Но Элиса от своего отступать не хотела. Она была готова повторить вопрос хоть сто раз. Уж слишком эта женщина появилась вовремя, да и колечко это… Нет, оно точно было драгоценным! Элиса поправила кудрявые волосы, помялась немного, переступала с ноги на ногу, но совсем не спешила спрашивать снова. А в собственных мыслях была смелее… Венгербергская устало выдохнула, наблюдая за девчонкой. И какой ей толк узнавать? Но, увидев, как та косится на медальон, спешно прикрыла его рукой. — Где мальчишка? — Гэбриэл не отпускала украшение, крепко сжав его в ладони. Её голос снова становился приторно-сладким, словно мёд на уши, а губы растянулись в лисьей ухмылке. Стоило быть помягче. — Гуляет, Госпожа. Он должен воротиться к трапезе. — Девчушка сделала шаг вперёд и, набравшись храбрости, зажмурившись, выговорила, словно скороговорку, — Госпожа, колечко было настоящим! Я сама видала! И Вы сказали, мол, сами смогёте люд исцелить! Ещё и Ваше украшение… — Да что же тебе это кольцо покоя не дает? — Огрызнулась чародейка. — Фокусов никогда не видела? — Какие фокусы? Это же на настоящую магию было похоже! — охнула Элиса, и в голосе её Гэбриэл заслышала нотки восхищения, отчего изогнула бровь. — Прав был Итилгаил! Во Флотзаме появилась колдунья. Научи, Госпожа. Какого, собственно говоря, утопца? Гэбриэл замахала руками в протесте, а потом, нахмурившись, шикнула: — Ты в своем уме, девочка? — Она наклонилась вперёд. — Разве ты не должна бояться? Ну, трястись и молить не проклинать? И кто такой Итилгаил, Боги тебя сохрани? Во Флотзаме народ был суеверный, как и в любом уездном городе. До Новиграда, с его любовью к чародеям и волшебству, ему и за десяток лет не дотянуться. — Он — Эльф, который нашёл вас с Друлаваном в лесу. — То был Сэдрик, — недоверчиво глядя на Элису, ответила Гэбриэл. И тут травница замялась, начала перебирать пальцами пряди волос, бубня себе под нос: «не тот эльф». — Тот, который стрелял в меня? — Осторожно уточнила Венгербергская. Элиса неуверенно кивнула, притихла. — И с чего ты с эльфами якшаешься? — Гэбриэл хорошо помнила слова Сэдрика, а травница выглядела совсем как человек. — Мать, Богов, землю. Снова зазвенела тишина, разбавляемая только треском дома. Ей до ужаса не хотелось лезть в дела молодой девицы, выспрашивая подробности, да и дела особого не было до этого. Гэбриэл кивнула в сторону трав: — Ну, раз уж я пообещала селянам, что ты всё поправишь, давай этим и займёмся. Надо бы отблагодарить тебя за мальчишку. Лисица не стала дожидаться ответа Элисы. Гэбриэл присела у первой своры трав и начала их перебирать. Аккуратно, как в старые добрые времена, в стенах академии. Тиссая тогда еще, помнится, больно била ошибавшуюся ученицу по рукам, пристально наблюдая. Элиса молча присоединилась. Прошёл не один час, перед тем, как травница снова решилась заговорить с гостьей о чём-то кроме своего ремесла, Гэбриэл исправно рассказывала о каждых новых травах, как только заканчивала перебирать пучки. — Скажите, Госпожа… — Гэбриэл, — поправила её чародейка — Милсдарыня Гэбриэл, — начала неловко Элиса. — Зачем Вы помогаете мне? Венгербергская пожала плечами. — Так было правильно. Сэдрик сказал, что ты присматривала за мальчиком, пока я была больна. Элиса захихикала, что заставило чародейку еле заметно усмехнуться. — У нас в Биндюге отзывчивость — редкость. — Она — редкость во всём мире, потому такая ценная.- Гэбриэл закончила с очередным скопом трав и поднялась на ноги, ужасно хотелось потянуться, но рана всё ещё давала о себе знать. Заклинания чародейки и настойки Сэдрика делали своё дело, но не могли свершить настоящее чудо. — И всё же, учить тебя всему я не смогу. Но здесь недалеко есть травница. По крайней мере, должна была быть. Анешка, знаешь такую? Элиса кивнула. — Как же не знать, она с моей бабкой дружной была. Вот только меня недолюбливает, — девушка тоже встала и принялась разминать затекшие конечности. — Я ей как-то трав не тех принесла, а они уже молоты были. Натворила дел. — Хорошая рекомендация поправит любые обиды, — Без особой радости заметила Гэбриэл. — Твой дом намного дальше селения. Почему эльфы не трогают тебя? Элиса замялась, пожалуй, она была слишком неуверенна, слишком скромна, слишком застенчива и пуглива. Таким приходится тяжело, и Гэбриэл хорошо знала это. Но подобные люди нравились ей больше прочих. Было в них что-то особенное, спрятанное за ширмой скованности. — Как я и говорила, моя мать… — Элиса глянула куда-то в сторону окна, но взгляд её уперся в небольшой серебряный браслет, напоминающий стебель вьюнка. — Она не была человеком. — Полукровка, значит. Клеймо и для людей, и для эльфов.***
— Госп… Милсдарыня Гэбриэл, я вполне могу сходить сама! В лесу опасно! — Элиса готова была выть волком, чтобы остановить чародейку, но та уперлась и не желала дожидаться в хижине. — Прошу Вас! — Эй, я не боюсь леса, — Гэбриэл хмыкнула. — И могу за себя постоять. К тому же, чего мне опасаться с такой проводницей? Элиса топнула ногой и надула щёки. Всё же, она была ещё ребёнком. Пусть и выросла физически. Гэбриэл расплылась в улыбке, когда заметила, что внутренние демоны закончили борьбу в разуме травницы и склонили её в пользу Лисицы. — Хорошо, только прошу Вас, — уже шёпотом заговорила Элиса, — не накликайте беду на наши головы. Гэбриэл пожала плечами. Друлаван уже должен был вернуться, но его и след простыл. Элиса говорила, мол, в лесу безопасно для эльфёнка, в этой части чащи не должно быть диких зверей, зато вполне могли оказаться скоя`таэли. Для мальчика они не представляли угрозы, чего не скажешь о людях. Чародейка шла следом за Элисой, они не особо много разговаривали, только иногда девчушка что-то напевала себе под нос, на старшей речи. Полянка, на которую, если верить травнице, пошёл Друлаван, была совсем не далеко. Рана снова начинала выть от напряжения, и Гэбриэл уже сама подумала, что лучше было бы остаться. Элиса остановилась и приставила палец к губам, призывая к тишине, Гэбриэл замерла. По поляне разносился странный, мелодичный звук. — Милсдарыня, уходим, — призвала её Элиса, лицо девчушки перекосило от ужаса. — Быстрее. Кто-то совсем недалеко, может в паре шагов, играл на флейте. Получалось у него довольно неплохо. Гэбриэл вслушивалась в звуки и совсем не замечала травницу, что суетилась пуще прежнего. — Милсдарыня, если он заметит нас, — снова зашипела Элиса, — то… — То что? — этот голос не был похож ни на один другой. Он словно током ударил чародейку и заставил поёжиться. Девчушка же напряглась всем телом, разворачиваться лицом к обращающемуся совсем не хотелось. Так близко и так далеко. Он стоял на ветви здоровенного дуба, лицо, лишь на половину скрытое листвой древа, было бесстрастно и холодно. В нем было что-то, что раздражало с первой секунды. Может осанка, может телосложение, может глаз, сузившийся и пристально наблюдавший за двумя незваными гостьями, а может и аура, что витала вокруг него. Эльф. Их здесь и в самом деле много. Лисица хмурилась. — Действительно, — заметила она. — Что такого, если мы не станем спешить? Элиса замерла, нет, она окаменела от ужаса, уже думала схватить чародейку за руку и бежать прочь, а если та не согласится, то бежать одной. Главное –бежать. Тишина, повисшая между женщиной и эльфом, была почти осязаемо. Словно всё в лесу замерло, ожидая продолжения их беседы. Мужчина тоже нахмурился, но на его лице читалось что-то ещё. Отвращение смешалось с открытой неприязнью, почти ненавистью. — Господин Йорвет, — защебетала Элиса, развернувшись. Она тряслась всем телом. — Простите, что помешали Вам. Не серчайте, просим. Мы просто искали мальчика… — Thaess, Bloede Anad’enelen, — прошипел мужчина. Элиса тут же замолкла. А вот Гэбриэл недовольно изогнула бровь. Для себя чародейка уже повесила на эльфа ярлык «спесивого ублюдка». Почему-то ей он показался самым подходящим. Гэбриэл плохо разбирала старшую речь, но «Bloede» было ей знакомо, очень даже хорошо. Лисица сделала шаг вперёд, эльф же с дерева спрыгивать не торопился, он занёс руку вверх для команды «огонь». — Эй, поаккуратней с движениями, молодой человек, — усмехнулась чародейка и, последовав примеру своего собеседника, подняла руку, пальцы её замерли в щелчке. — Не только ты умеешь тут фокусы показывать. — Да как ты смеешь, Bloede D`hoine? — Голос, пропитанный злобой, заводил женщину, словно мощный афродизиак. Она обожала подобное затишье перед бурей, пожалуй, больше, чем кто-либо. В глазах чародейки вспыхнул нехороший огонек, а на губах застыла не то усмешка, не то оскал. Это напряжение перед битвой было бесподобно и сладко. Они оба чувствовали это. И оба были готовы сорваться с места. Но стрела, пролетевшая между двумя и вонзившаяся в дерево, распоровшая всё напряжение, словно ткань, говорила об обратном. Эльф и чародейка обернулись, они оба уставились на шелестевшие кусты. Сэдрик, вышедший из них, глупо улыбался. — Ты?.. — В один голос проговорили что Гэбриэл, что Йорвет. — Я, — доброжелательно заметил он. — Йорвет, друг, будь добр, отзови своих ребят. Deithwen, опусти пальцы, это может быть опасно. Возмущение, переполнившее этих двоих, перебивала только радость Элисы. Она была готова хлопать в ладоши, словно избежала Рагнарока только что. — Что ты здесь делаешь, minteoir? — Йорвет зашипел, будто змея, и полностью показался из-за листвы. Сейчас Гэбриэл могла разглядеть его лучше. Он не был похож на эльфов, что встречались чародейке раньше. Йорвет словно был оскорблением эльфской красоты. Она на секунду замерла, наблюдая за его движениями, словно заворожённая, но тут же пришла в себя. — Я не собираюсь уходить, пока не найду мальчика, — покачала головой чародейка и издала не то шипение, не то сдавленный рык, Сэдрик так и не понял. — Он сейчас с Сегеримом, — спокойно ответил мужчина и убрал лук за спину. Не к чему было вызывать агрессию со стороны скоя`таэлей, атмосфера и так была накалена. — Он нашёл ребёнка в охотничьих угодьях. Думаю, оба уже в Биндюге. — Хорошо, я никуда не пойду, пока не собью спесь с этой холеры, — прошипела она уже с большим удовольствием. В глазах снова сверкнул огонь желания, что, кажется, был обоюдным. — Отлично, — выцедил Йорвет, доставая саблю. — Значит, на одного D`hoine сегодня станет меньше. Однако, кровопролитному веселью не было суждено осуществиться. Чувствуя, что ситуация окончательно выходит из-под контроля, Сэдрик быстро преодолел расстояние до чародейки, ударив ту в бок. Сказать честно, удар не был слабым и пришёлся как раз на рану, заставив женщину взвыть ошалевшим волком. Гэбриэл успела только сдавленно выругаться, перед тем, как потерять сознание и упасть на руки эльфу-«спасителю». — Хвала Богам, — выдохнула Элиса, а вот Йорвет саблю убирать не спешил. — Ей придётся ответить за свои слова, — отчеканил он. — Minteoir. — Неужели ты станешь добивать раненную женщину, Йорвет? — всё старался сгладить ситуацию Сэдрик, чувствуя, что надо было ударить чародейку раньше, но кто же знал. — Она бы не смогла сражаться с тобой в полную силу. Йорвет боролся с внутренними бесами: с одной стороны, баба сама полезла на рожон, не особо задумываясь о ране. С другой стороны, на него смотрели его воины. Убить человеческую женщину не было позором, люди убивали эльфок, не думая о нравственности. Но что-то было не так с ней. Она была воином, пусть и чокнутой, а убивать раненного воина, потерявшего сознание до начала боя, не было делом чести. Впрочем, что-то ещё, непонятное ему пока, так же заставляло сомневаться. Йорвет убрал саблю, сообщив о своём решении. — Ей же будет лучше, если больше она не попадётся мне на глаза, — рыкнул он. — В следующий раз я не стану её жалеть, даже если эта D`hoine истечёт кровью перед самым сражением. Ни её, ни тех, кто будет с ней. Элиса склонилась в благодарственном поклоне, прижав ладошки к груди, Сэдрик только кивнул и, ухватив чародейку поудобней, двинулся в сторону Биндюги. Йорвет смотрел им вслед не больше минуты, пока Сэдрик и его бабы не скрылись за зеленью леса. — Ты сказал, что убил ведьму, — отчеканил он, когда обнаружил рядом с собой молодого лучника. — Так точно, — голос парня чуть дрогнул. — Эту ведьму? — Йорвет качнул головой в сторону тропы, по которой ушли незваные гости. — Мне она показалась на удивление живой. Итилгаил не смог ничего ответить. А, Йорвет, видимо, и не ждал.***
— Тебе же будет лучше, — шипела Гэбриэл, и взгляд её, надо сказать, был горящим, но не от желания, а от злобы. — Если ты сам подойдёшь! Она тяжело дышала, крепко сжав в руках флягу Сэдрика и приготовившись к броску. Охотничий домик превратился в настоящее поле боя. Всё здесь лежало не на своих местах, а что-то и вовсе было разбито. Будто природное бедствие обрушилось на хижину. Сэдрик, уставший уклоняться от предметов, просто стоял у двери, стараясь улыбаться как можно более дружелюбно. Сегерим и Друлаван, прижавшийся к нему в поисках спасения, молча наблюдали за разразившейся бурей. Мальчик уже получил нагоняй за то, что так опрометчиво повёл себя и ушёл в места, где водятся дикие твари. Больше он попадать под горячую руку чародейки совсем не хотел. — Deithwen, caelm, — успокаивал её эльф, выставив вперёд руку. Но та слушать не желала. Эти двое сейчас были похожи на зверей: кружились, не отводя взгляда друг от друга, пока кто-нибудь не сорвётся первым. Быстрые движения, напоминающие танец, закружили их, и Гэбриэл вцепилась руками в предплечья Сэдрика. Хищно оскалившись, она прорычала чуть ли не в губы эльфу: — Ты хоть понимаешь, что сделал? — Спас твою шкуру, — пожал он плечами, чувствуя, как ногти чародейки всё больнее впивались в кожу, скрытую под тонкой тканью. — Они бы превратили тебя в ежа. И ладно бы только тебя. Элиса могла пострадать. — Я вполне могла бы постоять за себя, — шикнула она озлобленно, с толикой обиды. — И с Элисой ничего не сталось бы. А ты… — Ты недооцениваешь Йорвета. — Сэдрик стал более серьёзен, и не скажешь сейчас, что он снова был пьян. — Я говорил тебе не ходить в угодья скоя`таэлей. Гэбриэл разжала руки и фыркнула. — Ты думаешь, за девяносто четыре года я не научилась оценивать свои шансы? Не надо со мной нянчиться. Сегерим присвистнул. Он, конечно, знал, что чародейки — необычные люди, если вообще люди. Но вот, что их продолжительность жизни может составлять несколько столетий, если не больше — слышал впервые. — А ты хорошо сохранилась, — попытался разбавить враждебную атмосферу и похлопал чародейку по плечу Сегерим. — В любом случае, ты искала Друлавана и вот, нашла. Йорвет никому не причинил зла, всё хорошо. Можно жить дальше — в мире. Гэбриэл посмотрела на испуганного эльфёнка и выдохнула. Ярость убывала на глазах, и совсем скоро Лисица осунулась и помотала головой, отгоняя дурные мысли. Она и сама на себя похожа не была. Почему эта «белка» так задела её? Что-то было в нём, раздражающее до скрипа зубов. И что-то завораживающее? Гэбриэл подняла перевернутую табуретку и плюхнулась на неё, откинулась на стену и закрыла глаза. — Извини, — еле слышно прошипела она, и Сэдрик удовлетворённо улыбнулся. В хижину постучались. Дверь открылась, а на пороге стояла симпатичная эльфка с корзиной, пахнущей сырым мясом и овощами. — Мориль! — воскликнул Сегерим, подскочив к ново пришедшей, и приобнял ту за талию. Девушка улыбалась. — Я принесла продуктов, подумала, что сегодня сможем трапезничать вместе. — Её голос был ужасно мягок и приятен, словно птицы затянули мелодичную песнь. — А что здесь произошло? — Белое пламя, — пояснил Друлаван, наконец подав голос, хихикнул. Мориль непонимающе уставилась на него. — Да неважно, — Сэдрик выдохнул и, подобрав свою флягу, сделал пару глотков. — Нам всем правда стоит немного отдохнуть и поесть. Он смотрел на Гэбриэл, та только вяло кивнула. Да уж, не часто в домике у Сэдрика бывает столько гостей. Ещё и таких разномастных.***
Пока Сегерим и Сэдрик разбирали бардак, устроенный взъевшейся на эльфа магичкой, Гэбриэл старалась помогать Мориль с готовкой. Они почти не разговаривали между собой, зато Друлаван часто о чём-то расспрашивал эльфку. Гэбриэл дорезала мясо и скинула в котёл, из которого уже приятно тянуло едой. Мориль же тут же принялась помешивать варево. — Ты выглядишь измученной, — начала она. — Ну, ничего, после моей похлебки всем всегда становится лучше. Мориль казалась доброй и приятной девушкой, хоть и не без гордости, присущей всем Aen Seidhe. Она была невестой Сегерима, как успела понять из рассказов сама чародейка. — Скажи, — начала было Лисица, но тут же запнулась, эльфка не сводила с неё глаз. — Кто такой этот Йорвет? Мориль нахмурила брови и придала лицу такую серьёзность, на какую только была способна. Гэбриэ и сама уже пожалела, что задала этот вопрос. Повисло молчание, разбавленное только смехом двух эльфов у огня и Друлаваном, который побежал им помогать. — Тут как посмотреть. Его считают бандитом и спасителем… — Мориль опустила глаза и потёрла шрам на своём запястье. — Предводитель Скоя`таэлей, Старый Лис, раньше был одним из командиров бригады Врихедд. Он не тот, с кем стоит иметь общие дела. — Предупредила женщину эльфка. Йорвет всё никак не выходил из головы чародейки и это ужасно раздражало. А Мориль только подогревала интерес, рассказывая истории о нём. На секунду Гэбриэл показалось, что и сама эльфка уважала эту холеру. Похлебка была готова, Мориль принялась аккуратно разливать её по мискам. Сегерим и Сэдрик к тому моменту были изрядно пьяны. Хотя, пожалуй, только Сегерим, Сэдрик вовсе не трезвел. Мужчина рывком усадил Мориль себе на колени, как только была поставлена последняя миска, отчего та захохотала. Сэдрик же примирительно подвинул стакан с краснолюдским спиртом Гэбриэл. За столом царила на удивление мирная и приятная атмосфера. Не смолкал смех, отпускались шутки, сначала приличные, а уже потом, когда Друлаван свернулся на подушке в клубок и засопел, не очень. Мориль шептала на ухо поддатой чародейке «женские секреты», мужчины бахвалились своей добычей. Пламя в камине не гасло ещё долго. Когда весь краснолюдский спирт был выпит до дна, а все обитатели хижины уснули, одна только Гэбриэл осталась бодрствовать. Она накрыла Друлавана медвежьей шкурой, улыбнулась и вышла на улицу. Было тихо и относительно тепло. Луна едва проглядывалась сквозь серые тучи, заполучившие небо. Лисица оперлась спиной о стену хаты и присвистнула. Её мысли переплетались, подобно клубку змей. И не найдешь ту, которая была важнее сейчас. Ветер приносил к хижине мелодию флейты, ту самую, которую она слышала сегодня. Музыка разносилась по засыпающему лесу и умолкала вместе с последними порывами воздушных потоков. — Йорвет, да? — её голос немного охрип от громкого смеха. — Интересно. С их первой встречи в груди зажегся странный огонек, вытянулся длинной нитью и скрылся за кронами деревьев. Золотая нить, доселе невиданная чародейкой, грела пуще прежнего.***
Впервые за долгие годы Гэбриэл стояла не посреди опустевшего селения, а на зелёной поляне. На той самой поляне, на которой повстречала Йорвета. Руки держали меч, давно сломанный ею, ещё в студенческом возрасте. На губах застыл оскал, а в глазах плясали языки пламени. Эльф, стоявший напротив неё, видимо, испытывал то же самое. Его крепкие руки сжимали саблю, оба готовились к броску. И вот, чародейка и «белка» сорвались с места, скрестив оружие. Ужасающий лязг разразил местность, и всяко вокруг замерло. А потом словно в безумном танце закружились две фигуры, то соприкасаясь клинками, то отскакивая друг от друга. Искры пламени, разожжённого чародейкой и эльфом, готовы были придать лес пожару. Сколько продлилась эта схватка? Если верить ощущениям, то часа два-три. Оба были измотаны, расцарапаны, изранены, но счастливы. Последний рывок, последний выпад. Сабля и меч, словно сделанные из стекла, разлетелись на части, осыпаясь на истоптанную траву мерцающими осколками. Гэбриэл отступила, тяжело дыша, Йорвет последовал её примеру. Они оба отбрасили рукояти поломанного оружия, но не сводили друг с друга глаз. За всё это время никто не произнёс ни слова. Лисица выпрямляется, а эльф сделал шаг навстречу. Она замерла в ожидании, и мужчина, вовсе сократив расстояние, взял лицо Гэбриэл в шершавые ладони. Сейчас он казался заметно выше. Женщина не пыталась сопротивляться или отступить, она ухмылялась, снова ощутив золотую нить, связавшую их. Йорвет аккуратно поцеловал её, заставив чуть податься вперёд, но Лисица тут же укусила его за нижнюю губу, не переставая ухмыляться. Поцелуй становится всё более страстным, а руки мужчины переместились на талию, потом ниже и всё сильнее прижимают чародейку к себе. Они оба уже готовы были повалиться на траву.***
Гэбриэл подскакивает с места, как ужаленная. Тяжело дышит, вся в поту, она мотает головой, осматриваясь. Венгербергская не помнит, как уснула. И тем более, как оказалась на хозяйской кровати, укрытая шкурой. — Всего лишь сон… — С облегчением и долей раздражения шипит Гэбриэл и прикрывает глаза. — Кошмар приснился? — Друлаван сидит на самом краешке кровати и болтает ногами. — Можно и так сказать. — Лисица добродушно улыбается, тянется к волосам мальчишки, чтобы потрепать их, тот подаётся вперёд. — Сколько я проспала? Друлаван надул губы и погрузился в раздумья. Он забавный. Совсем ещё ребёнок. — Ну, ты пропустила обед. — наконец выдал мальчик, когда не смог подсчитать точное время. Гэбриэл вздохнула и свесила ноги с кровати, тело за время сна дико затекло, а остатки «кошмара» плотно засели в голове. Чародейка потёрла глаза, борясь с желанием снова уснуть, но возвращаться к сновидению совсем не хотелось. — Где Сэдрик? Друлаван пожал плечами и спрыгнул с кровати. Кажется, у мальца хорошее настроение. — Мориль просила передать, что будет ждать тебя у бань на заходе солнца. — Друлаван зажал нос, чем заставил Лисицу нахмуриться и недовольно цокнуть. — Тебе бы это точно не помешало… — А где здесь бани? — Гэбриэл потянулась и с радостью обнаружила, что рана почти и не ноет уже. Тонкие пальцы потянулись к рубашке и приподняли её, позволив осмотреть формирующийся шрам. Кажется, совсем скоро можно будет об этом забыть. — Во Флотзаме. Чародейка только кивнула. Она не хотела пока возвращаться к отправке мальчика домой и к вопросам, почему он сам туда всё ещё не вернулся, что наверняка не должно было составлять труда. Гэб дошла до графина с водой, схватив тот и выпив его в пару-тройку глотков. Вода сладостным нектаром разливалась по телу, отгоняя похмельную сухость. Флотзам, значит? За время, что Лисица провела тут, в городе она ещё не была ни разу. — Не заставляй меня больше искать тебя по лесу, — отчеканила Венгербергская учительским тоном и подмигнула мальцу, тот, улыбаясь, кивнул. — Сэдрик сказал, что мы можем оставаться тут столько, сколько захотим! — Друлаван полностью забрался на кровать и залез под шкуру. — Это же здорово! Лисица с ответом медлила. Она то смотрела на ребёнка, то переводила взгляд куда-то на стену, то на окно. Потирая шею, чародейка уткнулась взглядом в пол: — Я не собираюсь здесь задерживаться надолго, — начала она и краем глаза заметила, как замер мальчишка. — Как только завершу дела — отправлюсь дальше. Гэбриэл провела с этим Друлаваном почти половину года и, надо сказать, тоже к нему привязалась. Но с детской привязанностью это, конечно, не сравнится. — З-зачем? — дрожащим голосом начал эльфёнок. — Зачем тебе уходить? — он уже почти плакал, и каждое слово давалось с тяжестью. — Мы ведь можем остаться здесь насовсем. — А как же твоя мама? — наконец решилась спросить чародейка, хоть и не собиралась изначально поднимать эту тему. — Она наверняка тебя ждёт. — Si’essea’aedwiim. Гэбриэл действительно плохо понимала старшую речь, но, тем не менее, судя по лицу мальчика, сказал он что-то грустное. Лисица вернулась к кровати и присела рядом с Друлаваном. Тот выполз из-под шкуры и положил голову ей на колени. — Малыш, я правда не понимаю, что это значит. — Она погладила кудрявые тёмные волосы и почувствовала, как трясёт мальца, тот уже начал плакать. — Он говорит, что она ушла. — Пояснил Сэдрик, стоявший в дверях. — Твоя мать никогда не бывала во Флотзаме, правда? Друлаван качнул головой и снова захныкал. Гэбриэл изогнула бровь и в недоумении уставилась на ребёнка. — Зачем тогда ты так хотел попасть сюда? — Маму убили люди. — Пояснил тот и начал тереть глаза. И Сэдрик, и Гэбриэл, наслушавшаяся о скоя`таэлях, начали понимать, зачем же Друлаван так рвался во Флотзамские леса. Мир несправедлив, раз заставляет детей идти на такое. Мир несправедлив, раз забирает матерей у детей, а заплывшим вельможам даёт права бесчинствовать. Мир несправедлив, пока война нужна ради денег и территорий и пока существует расовые распри. Но взрослые уже свыклись с мыслью о несправедливости мира. А вот детей было жаль. — Твою маму это не вернёт, — заверил Сэдрик с той же серьёзностью, с которой останавливал Гэбриэл совсем недавно. — Но может забрать матерей у других детей. Друлаван перестал хныкать и поднял голову, в глазах его читалось непонимание. Гэбриэл положила руку ему на плечо и с сочувствием улыбнулась. — Сэдрик прав. То, что мы потеряли кого-то, не дает нам права забирать у других дорогих им людей из мести. — Но вы же убивали! Все взрослые убивают! — вскрикнул малец и подскочил с кровати. –Почему тогда говорите, что мне нельзя этого делать?! Я тоже взрослый! — Ты слишком мал, чтобы понять это, — отрезала чародейка и тоже поднялась. — Deithwen права. — Согласно кивнул Сэдрик. — Тебе на вид не больше семи лет. Друлаван надулся и сузил раскрасневшиеся от слёз глаза. Сейчас он напоминал хорька, у которого забрали лакомство. — Мне восемь! Почти… Гэбриэл только оставалось дивиться, как Сэдрик умудрился перевести тему. Но важнее всего теперь было то, что мальчику некуда податься. Не оставлять же его с Сэдриком навсегда. У Эльфа наверняка есть и своя жизнь, ребёнок ему ни к чему. — Deithwen, — оторвавшись от разговора с мальчиком, обратился мужчина к чародейке и улыбнулся. — Думаю, что если ты так и будешь тут сидеть, то опоздаешь к Мориль. Это некрасиво, учитывая, что во Флотзаме с эльфами не так уж гостеприимны. Гэбриэл кивнула и начала собираться, наспех потрепав мальца по волосам и обещав поскорей вернуться. Тот только угукнул. Сэдрик хотел было что-то ей сказать на прощание, но не успел. Лисицы и след простыл.***
Дорога до Флотзама оказалась совсем недалекой, чародейка даже успевала к заходу солнца. Но, надо сказать, Биндюга выглядела лучше. Город, пропитанный самыми мерзкими запахами и людьми, которых только можно было сыскать в этой части континента, выставлял себя во всей красе. Головорезы, бандиты, путаны, торговцы фисштехом, пьянчуги, — то, чем пестрил город. А кульминацией всего этого беспорядка была виселица на центральной пощади. Пара эльфов, краснолюд, и, видимо, для подавления конфликтов, — человек. — Красота-то какая, — процедила чародейка, с презрением глядя на место казни. Она замедлила ход, рассматривая лица повешенных, пока и вовсе не замерла. — Тоже так считаете? — Его голос был отвратителен. Впрочем, сам мужчина был ещё отвратительней. Он улыбался, глядя на чародейку, и от этой улыбки становилось не по себе. — Нет ничего прекрасней казни тех, кто заслужил её. — Особенно, если это — нелюди? — с иронией поинтересовалась Гэбриэл, разворачиваясь и надеясь поскорее покинуть общество этого человека. — Ну, в этом тоже есть что-то приятное, если они имеют отношение к рядам «белок». Гэбриэл изогнула бровь и, бросив на мужчину скептичный взгляд, натянула капюшон на лицо настолько, насколько позволяла ткань. — Вы не местная? — кинул мужчина на прощание чародейке, но та только махнула рукой и поспешила ретироваться. Не без чужих подсказок отыскать бани все же получилось, но Лисица, видимо, запоздала: Мориль сидела на скамье, скучающе пиная ногой камешки. Гэбриэл извинилась и, растянувшись в лисьей ухмылке, протянула эльфке руку, которую та с радостью приняла. Одним движением чародейка подняла Мориль на ноги, и они отправились в женские купальни. — Одежду тебе прикупить надо, — укоризненно произнесла эльфка, раздеваясь и разглядывая, как выразилась сама Мориль, «обноски». Гэбриэл только пожала плечами. — А как ты их стирать будешь? Предпочитаешь ходить голой или одежду у Сэдрика одалживать? — Мне, в принципе, оба варианта вполне подходят, — ухмыльнулась Лисица, складывая вещи в корзину. — Могу я хоть полотенце накинуть? — Нет, конечно! — хихикнула Мориль. — Это же баня, да и тут одни женщины. — Эльфка стояла совсем нагой и её едва ли это смущало. — Решено. Завтра прикупим тебе одежды! А заодно — продуктов. Мы так хорошо отужинали в прошлый раз. Гэбриэл молча проследовала в купальни следом за Мориль. Людей здесь было много. С каким же удовольствием чародейка опустилась в горячую воду, погрузившись в неё почти полностью. Под водой движения казались плавными и на удивление красивыми. Женщина и сама загляделась, пока Мориль не ткнула ту в плечо, заставив отвлечься. — Знаешь, — начала она, — я привыкла жить среди людей. Но ты же видела, что творится в городе. Говорить о политике и расовых распрях сейчас совсем не хотелось. Гэбриэл бы с большим желание просто расслабилась и получала удовольствие от приёма долгожданной ванны. Но Мориль это явно беспокоило. Венгербергская уже давно путешествует, по человеческим меркам она стара. И всё же, сколько времени бы не проходило, ничего не меняется. Люди воюют с нелюдьми. Воюют с чудовищами. Воюют с другими людьми. Пожалуй, от нехватки противников, они и сами с собой воевать начнут. Перед глазами всплывали картины кровавых битв. Одна за другой. И в каждой — море тел, слёзы, всепоглощающий огонь. Чародейка ушла под воду с головой, стараясь отогнать воспоминания, но сердце нельзя было обмануть, оно болело по непонятной самой Лисице причине. Болело и обливалось той самой кровью, что была пролита на поле битвы. Вдруг ей вспомнилась Йен, бережно обрабатывающая раны и ругающаяся на сестру, словно родная мать. А потом лицо Полуночницы из сна. Гэбриэл выныривает из-под воды и делает глубокий, громкий вздох, будто задыхалась до этого. Мориль удивлённо наблюдает за знакомой. Гэбриэл научилась любить сражение за столько-то лет и находить в них удовольствие. Радость победы и горе поражения - все было неотъемлемой частью. Но все же, чародейка желала мира. Мира, в котором не придется хвататься за оружие. Недостижимого мира. На секунду вся баня погружается в тишину, и Лисица даже думает, что это её собственная фантазия, ведь нельзя заставить разом всех людей замолчать. Она поворачивается к Мориль, вот только эльфка с ужасом смотрит на выход из купален. Чародейка напрягается, чувствуя неладное. Мужик появился из неоткуда. Он тяжело дышал, а лицо было залито кровью, всё, что успел произнести несчастный, перед тем, как замертво свалиться: — Чёртовы белки здесь! В городе!