Психо города 604

— Фрост, твою мать! Ты не доработал последний блок! Какого хрена, чувак?! — Да знаю я, твою ж мать! Не мешай! Сейчас с подключением разберусь и доработаю! — рявкнул в ответ беловолосый парень, недовольно фыркая, и опять зарываясь в паутину из мелких проводков. И на кой-черт он согласился на этот заказ, где и так-то было муторно, так и еще без особой надобности постоянно гнали быстрее, а учитывая, что работа состояла из подключения системных блоков и их настройки, настроение и желание послать всех заказчиков было то что нужно. — Твою блять мать! — в очередной раз рявкает паренек, отшатываясь от блока и встряхивая руку от удара током. — Только этого мне не хватало!.. Джек фыркает, матерится и пытается не бросить это все к херам и уйти наконец домой… точнее на Кромку. Хотя жить на что-то нужно, и эта подработка, равносильно следующей, ему нужна обязательно. И он очень надеется, что через час все закончит и, наконец, выберется из этого клопятника. В крайнем случае, точно пошлет, и не только заказчиков, но и хреного мальчишку Джейми, что посоветовал ему эту подработку. *** — Эй! Фрост! Не забудешь, надеюсь? Заказ нужно доставить завтра, ровно к двум часам дня! Или не видать тебе второй половины кредитов… — горланит вдогонку парень лет двадцати пяти, а Джек только отмахивается, не в силах уже что-то орать в ответ, и посылать нахер этого молодого дебила известным средним пальцем. А заказ… мать его, курьерский, он выполнит. Угробит на него завтра полдня, а то и весь день, но выполнит. И после этого вновь можно будет жить полмесяца и не думать о том, где б добыть пейнтов и кредитов для пропитания и нормальных белковых смесей. Парнишка лишь фыркает и, передернув лямки рюкзака, исчезает за серым двухэтажным зданием, совершенно не замечая, как на другой части длиной дороги, в сером фургоне сидит мужчина и снимает его передвижения на камеру. *** На Кромке уже включаются фонари, когда беловолосый, вымотанный и злой, добирается до своих общежитий и заваливается во временное пристанище. Он устало закрывает дверь и швыряет рюкзак на кровать — на пол нельзя, там хренова коробка с какой-то важной начинкой-микросхемой, которую завтра нужно доставить в пятый квартал А7. Как раз, в рассадник наркопритонов и киберпиратов. Хреновы хакеры всея 604, которые собираются там и устраивают свои базы, перед суперсложными операциями и атаками на Деп и все остальные секретные подразделения. И если кому-то что-то нужно хакнуть, вскрыть, выискать или, наоборот, скрыть, то пять старых, но вполне жилых, трехэтажных общежитий, переплетенных вместе разнообразными переходами и мостами, к вашим услугам. Любой пират, любой хакер — только плати, ну и совсем рядышком соседствуют дилеры, так что и дурь там можно достать на любой вкус. Благо, что посылку надо передать именно одному такому взломщику, так что от судьбы повстречаться с дилером Джека упасло. И на том, блять, Джейми спасибо! Второе благо, что там не трогают курьеров… от слова вообще. И он бы даже радовался этому, если б не знал о своем гребучем везении. Хотя и правда, там более-менее нормально, а ребята лишь доставляют вот такие посылки, получают пейнты, и так же анонимно сваливают, не запоминая даже в какое общежитие зашли и в какую дверь постучались. Все довольны. Все счастливы. Никто никого не запоминает. Да и… не первый раз такая подработка у Фроста. Так что, особо он не волнуется, главное все выполнить быстро и не светиться лишний раз. И помолиться, невесть кому, чтобы опять его фактор «удачи» не сыграл. Ибо не хочется как-то… Да и последние встречи отбили всякое желание влипать в еще какую-нибудь хренотень. Впрочем, так же как и не светиться… «Да, не светиться. А как же! В последнее время это так охуительно выходит!» — он сам фыркает, недовольно проходя вглубь комнаты и присаживаясь на пол возле кровати. Херовый опять день, а хуже того — херовые мысли. Мысли, что порождают воспоминания… Воспоминания, что порождают эмоции… — Чертов… — Джек не договаривая тут же шипит. Он не может вымолвить приевшееся и почти шаблонное «Ужас», но и также не в состоянии произнести тихое и слишком личное «Блэк»… Блядский псих 604! «Нет. Уж лучше психо 604, твою мать. Диагноз окончательный и пересмотру не подлежит…» — подсознание подначивает, а он лишь медленно ухмыляется, так некстати опять думая, какая тварь будет неугодной Ему сегодняшней ночью… Убийств не было уже три дня, значит сегодня ночью должно быть, он уверен. Хотя сам не понимает ни себя, ни того, какого хера начал подсчитывать эти кровавые расправы. Но больше Фросту думается, что он тоже спятил, а лучше — ебнулся окончательно. Только вот о своем спасителе-убийце не может не думать. И опять мысли возвращаются к нему. И похер Джеку на то, что после последней встречи возле «супермаркета» прошла целая неделя. «Правда, вот мне не похер на то, что не видел эту сволочь целую неделю…» Фрост думает, что опять едет крыша, но к сожалению мысли слишком серьезны и реальны, и такие заскоки у себя в голове он ловит уже с периодичностью в пять-семь часов — он даже засекал. «И скучать начинаешь… Да?» — Блядство! — беловолосый парнишка не сильно ударяется затылком о ребро кровати и наконец поднимается на ноги, решительно направляясь в ванную комнату. Пора заняться собой, потом перекусить чего-нибудь и ложиться спать, ведь завтра у него опять скачки с препятствиями… А главное нужно отвлечься и не думать. И холодная вода отлично этому способствует. Правда вот в последнее время все хуже и хуже. *** А следующий день начинается слишком примитивно… Слишком серо и обыденно. И люди вокруг даже более спокойные и не такие бешеные, правда вот зашуганные — шарахаются друг от друга и с опаской посматривают на видео блоки, размещенные по городу. Ну, да, все прислушиваются, все словно на старте, только пиздецкого эпика с кровавым фаршем не происходит. И Джек, молнией несясь к нужным общагам, почти расстроен этим затишьем. И какого дьявола вот спрашивается? Нет радоваться, а он… «Сошел с ума. Бесповоротно и полностью навсегда! Хотя эту пластинку у тебя, Фрост, заело…» Парень цыкает на свои же мысли и старается не думать, а еще так кстати материт душную погоду и низкие облака, накрывшие весь город. Ведь только из-за этой духоты он и проспал, а теперь известными только ему лазейками и петлями добирается до хакерских общаг, надеясь успеть в срок. А еще надеется, что все будет более чем нормально. Не доверяет он просто в последнее время случаю… Только вот в глубине души, да и там, куда и заглядывать боиться, Фрост реально надеется, чтоб что-то произошло, и сезон на Потрошителе шестой магистрали не закончился. Это аморально, к черту неправильно и, вообще, он думает о вещах, за которые могут запросто упечь за решетку, в хим отделе или в комнатку с мягкими стенами, но… твою мать! Ему хочется, чтоб названный Ужасом дал о себе знать, хотя бы еще раз! И он не понимает, какого черта так желает этих кровавых изменений… и сам себя винит. Только вот времени нет, ровно, как и воздуха опять не хватает, и приходится, поморщившись, сделать еще один глоток, прежде чем пересечь полупустую парковку и направиться по узкому проулочку на другую улицу, ведущую как раз в квартал, где эти треклятые общежития. *** И надо было ему брать заказ именно такой? Фрост задается этим вопросом уже более пяти минут, медленно бредя в сторону серо-синих, почти с выцветшей краской и облупленных переплетений трехэтажных зданий. Все пять общаг с множеством коридоров, лазеек, ходов и окон кажутся жуткими и заброшенными, но даже через дорогу, по которой почти не ездят машины, слышен тихий гул, раздающийся от старых стен, и тени все-таки мелькают за темными грязными окнами. Рассадник разноцветной дури и хаков вновь, как и в прошлом году, перед ним, и Фрост успешно к нему приближается, но даже не обращает внимания на нескольких пацанов, что толкутся у входа и кому-то что-то предлагают — норма ведь. Вся мерзость и низость здешней жизни — норма для 604. Грязная, с въевшимся запахом синтетического табака и крови, абсолютно статистическая и неизменяемая… норма. Как в ублюдском аду. Правда Джек там не был, но уверен, что этот чокнутый город ему никак не уступает. Беловолосый парень лишь стискивает посильнее зубы и все-таки невозмутимо и быстро забегает в первый подъезд, примерно представляя через сколько лестничных проемов и переплетений коридоров он окажется в нужном блоке и перед нужной дверью. Пять минут на поиск у него еще есть, и он старается отдышаться в прохладе широкого и навесь пойми отчего светлого подъезда. Правда вот свист с левой стороны никак не способствует даже секундному расслаблению. Потому парень только тихо матерится и взбегает по лестнице на второй этаж. Политика анонимности и неприкосновенности курьеров, конечно, сама собой, но ебучий случай и здешних обкуренных никто не отменял. Слишком много коридоров и переплетений, слишком много шума от тихушников-программистов и хакеров, что за разнообразными дверьми то орут, то матерятся на все этажи, хуже тех же водил в километровых пробках. Джек морщится, но помня номер квартиры и примерное описание, сворачивает в одно из ответвлений, проходя по перебросочному через дворик коридору в другое здание, и моментально натыкаясь на стайку веселых подростков. Они, конечно, его не трогают, но предлагают какую-то дрянь в маленькой коробочке, уверяя, что после этого его жизнь разукрасится разнообразными красками. А Фрост в свою очередь быстро отказывается и почти беглым шагом сбегает в другом направлении. У него и без всякой дури в последнее время жизнь стала настолько, твою мать, красочной, что и подумать страшно. «Особенно преобладает красный цвет…» — хмыкает он мысленно и резко сворачивает вправо, пересекая длинный и очень светлый коридор, где с одной стороны до невозможности большие и достаточно чистые окна и с них пространство слишком сильно заливает светло-желтый свет. Остается один проем, широкий, насколько он помнит холл, где образно выражаясь «справочный» центр, и где у каждого можно спросить, где какая квартира и в какое здание проще попасть. Это ему конечно не нужно, он помнит, что получатель должен быть в квартире на третьем этаже третьего блока, как раз после большого холла и одного пролета лестницы. Парень надеется, что это его последний заход в этот притон за этот год, и почему-то внутренне напрягается, заслышав ругань, раздающуюся эхом от того самого просторного помещения. Но за неимением других вариантов, ему, как хреновому смертнику, придется пройти через этот проклятый холл. Фрост цыкает и, пониже натянув капюшон, с тяжелым вздохом влетает в освещенное белыми лампами безоконное помещение. Да. Тут походу многие крупные рыбки, судя по жаргону дилеров и неувязки с какими-то микрочипами для двух серьезных банд А7 и С17. И нет, твою ж, ему придти позже или раньше, а так он, твою ж душу, опять попадает под разборки, но надеется, что его не примут во внимание. Джек старается быстро, под неразбериху остальных, пройти основное скопление разноцветных и разномастных парней. На его счастье, или потому что он теперь действительно старается вести себя осторожнее, на него не обращают внимание, а еще несколько ребят, примерно такого же возраста как он, и скорее всего тоже курьеры, пробегают вместе с ним до лестницы, и их всех никто даже не окликает. «Справочная» пройдена и остается только один лишь пролет, но даже так он матерится, и зарекается больше появляться здесь. Фрост спокойно выдыхает и более-менее успокаивается только уже в коридоре, когда до нужной двери, судя по нумерации, остаются десять шагов. Джек думает, что его на этот раз пронесло и наконец, хотя бы один раз, в опасном месте с ним ничего не приключилось, к нему никто не пристал и ни один псих не положил на него глаз. Можно считать чертовым счастливым случаем. Главное сейчас посылку нормально и без накладок отдать, сбежать той же серой тенью из этого притона беззакония и спокойно вернуться на привычную Кромку. Беловолосый удобнее поправляет лямки рюкзака, останавливаясь у нужной двери с выцветшим черным «219» и отдышавшись, два раза негромко стучится. Дверь распахивается почти мгновенно, а Фрост теряет дар речи, сталкиваясь взглядом с обладателем желтых глаз… А вот счастливый случай можно спокойно заносить в черный список его лексикона и навсегда вычеркивать жирным черным маркером из его ублюдочной жизни. «Лучше б на банду натолкнулся или на психа какого-нибудь…» — ошалело охеревает сознание и подсознание вместе взятые, пока парень недоуменно оглядывает недавний объект своих мыслей. Твою сука мать, ну за что ему это испытание?! Получатель же, судя по всему не в меньшем удивлении, правда, как всегда не показывает этого, окидывая мальчишку внимательным, но тем же раздраженным взглядом. А «Еб твою душу!..» и «Какого хуя?!» не срывается с губ только потому, что Джек все еще в ступоре, и его, после секундного замешательства, резко хватают за ворот и дергают в темную квартиру. Дверь за мальчишкой закрывается мгновенно и достаточно громко, так что он невольно вздрагивает и приходит в себя, пытаясь привыкнуть почти к полнейшей темноте. Синий свет вдалеке, от двух мониторов ноутбуков на столе, никак не спасает положение, ровно и тусклой настольной лампе, что стоит на том же столе в конце комнаты и почти ничего не проясняет. А мужчина же перед ним только медленно, но шумно выдыхает, складывая руки на груди и, судя по всему, прожигая его злым взглядом. Джеку же только вновь становится на все похуй, и странное чувство, будто часть этого ебнутого, омерзительного ему мира осталось позади — за этой дверью, опять окутывает его слишком плотно. Но сказать ведь что-то нужно, либо его вновь посчитают пришибленным придурком, что возможно для этой ехидной сволочи уже закономерность. Фрост лишь только тихо фыркает и облокачивается на дверь позади себя, пытаясь хоть этим дать себе опору. Гребная жизнь и слишком херовый случай. И ему вновь нужно контролировать сбившееся на нет дыхание. «Но ты ведь рад этому, да?..» Парень отмахивается от этого безумия в голове и тока, что пробегается по кончикам пальцев, и старается вновь посмотреть в глаза своего палача. — Ты издеваешься? — чистая правда, и Фрост даже не материт себя за эту дерзость. — Мне больше делать нечего, мелочь? — Ужас надменно фыркает, а после перемещается чуть правей, вновь небрежно оглядывая паренька. — Лучше скажи, какого хуя ты тут делаешь? — Это мне-то говорить? Может лучше тебе? — Язык прикусить не пробовал? — с насмешкой и делая всего один шаг к вжавшемуся в дверь мальчишке. — Это попытка дать совет или предупреждение, что отрезать можешь? — уже не боясь вступить в привычную перепалку и отходя от шока, а свет по блядскому слепит в глаза и мешает нормально смотреть на мужчину. Блядский! Блядский Ужас! — Отрезать могу всё что угодно… — издевательская усмешка, а длинные пальцы в непонятное мгновение вновь на хрупкой мальчишеской шее и желтый взгляд впивается в душу, — Голову, например, могу отрезать… или руки… Недолгая и легкая пауза расползается по темно-синей комнате, но Джек, уже успевший привыкнуть и по-сволочному вновь успокоившись, прерывает её: — Спасибо, — неожиданно переводит тему парень, на несколько тонов понижая голос и совершенно без сарказма. — За что? — За… — Джек тихо усмехается, и даже не обращает внимание на сильную руку, сжимающую шуточно горло, — Сам знаешь… — Хороший мальчик, — скрывая легкое довольство от благодарности, почти издевательски подъебывает мужчина. — Плохой Ужас… — таким же тоном подцепляет Фрост, смотря в желтые глаза и невольно улыбаясь. — Никчемыш… — язвительно и явно с попыткой зацепить. — Сволочь, — обыденно и продолжая список. — Как нашел меня? — с легкой усмешкой и разжимая пальцы, отходя на пару шагов назад. — Не находил, — Джек хмурится и вспоминает, какого действительно хера он тут делает. Вспоминает, матерится вслух и скидывает с одного плеча рюкзак. — Я заказ пришел отдать… Кто ж знал, что ты получатель. — Так ты курьер, — утверждающе и даже не удивляясь. — Подработка, — пожимает плечами парень и почти привыкает к их непринужденной переброске слов. Главное не замечать, как вновь руки трясутся и мысли к чертовой матери выключаются. Все нахер выключается, когда эта желтоглазая зараза рядом. Фрост незаметно бросает взгляд еще раз на мужчину и медленно сглатывает, пытаясь не думать, какого черта в глотке пересыхает и мозг абсолютно точно глючит, когда он настолько близко. Молния вжикает негромко, а из рюкзака достается небольшая коробка и Джек протягивает её мужчине. Только вот когда Ужас делает шаг и пытается забрать свой заказ, мальчишка дергается и до него доходит. — Стоп, — беловолосый округляет глаза и теперь по-новому оглядывает затемненную комнату с компьютерной аппаратурой. Еще один пазл с вопросами, что не давал ему покоя, становится на свое место, и картинка более чем прозаичная, но притом не менее шокирующая складывается. «Твою невиданную хрень…» — Так ты еще и взломщик… — А до тебя только сейчас дошло? — небрежно вырывая коробку из рук мальчишки и так же небрежно спрашивая. — Да как-то… Ну не до такой же степени! «Черт! Черт! Черт! Дебил! Раньше нужно было догадаться!» — Джек невольно закусывает губу и теперь полностью понимает, как так этот уникум умудрился вскрыть и базу ОЦР, и полицейские архивные записи, и, судя по всему… Именно благодаря этому он может спокойно находить всех психов, которых впоследствии и… Парень вздрагивает и пытается не думать, только вот почему-то становится более жутко. Понимание, что самый опасный убийца 604 спокойно взламывает все и кого угодно как нехуй делать, а потом с такой же легкостью находит в реальности и… — Только не говори, что не ожидал, — перебивает его мысли мужчина, и Фросту приходится засунуть часть своих все еще адекватных домыслов подальше, переключаясь на реал. — Не в таких масштабах… — честно признается он, от легкого шока не придумав ничего более ложного. — Ну, здесь все же есть несколько личностей не похлеще меня, конечно, но стоящие на равных, — почти обыденно и спокойно, швыряя без всякой осторожности нужную коробку на стол. — Несколько? — зацепляется за слова Джек, и все же делает попытку и подходит на два шага вперед, наблюдая за Ужасом, — То есть, ты хочешь этим намекнуть, что ты из той самой части лучших и самых разыскиваемых взломщиков этого шизанутого города? — Ну не только же в убийствах мне быть самым разыскиваемым? Надо повышать квалификацию… — с ухмылкой и словно издеваясь над всем 604. — Ты понимаешь, как это омерзительно звучало? — складывая руки на груди и вовсе не боясь за свои слова. — Скорее жутко и многообещающе. — С тебя станется. Как же! — Фрост фыркает и отворачивается, — Еще скажи, что в следующем сезоне устроишь сущий ад… Он не хочет поднимать эту тему, ровно, как и не хочет создавать углы в этих гребаных непростых взаимоотношениях, если они вообще сука существуют, но легкая, не пойми отчего взявшаяся еще с утра, обида на этого индивидуума не оставляет здравого шанса обойти тему. Джеку кажется, что этот сезон подходит к концу, Джеку кажется, что после этого Ужас исчезнет, и он его больше не увидит — не натолкнется в какой-нибудь подворотне, не увидит черной тенью в серой массе людей. Джеку кажется, что он стал моральным уродом, раз не желает, чтобы сезон заканчивался, но Джеку также кажется, что он не желает терять это общение и это опасное существо. «Не готов потерять именно сейчас…» И он слишком задумался, ушел далеко в свои мысли и пропускает момент, когда мужчина бесшумно подходит к нему, внимательно осматривая, только легко вздрагивает, когда его бесцеремонно хватают тремя пальцами за подбородок и заставляют поднять голову и посмотреть в желтые глаза. — А кто сказал, что этот сезон закончился? — тем же хриплым голосом и с той же коварной ухмылкой, так, что у Фроста опять кладет на нет сознание и необоснованная, ненормальная радость начинает плескаться где-то под ребрами. — Целых три дня ничего не было. И я подумал… — почти оправдывается парнишка, но с кристальной ясностью понимает, что скорее жалуется и доверительно делится. И так же понимает, что, возможно, песенка для него в нормальном мире уже спета, и… «Ты поехал окончательно, Фрост…» — Меньше думай, никчемыш. Я просто обновляю списки, — почти пояснительно и без обычного сарказма, словно Ужас понял легкую обиду паренька. — И зачем ты мне это говоришь? — пытаясь закрыть глупую, безумно ненормальную радость глубоко внутри и перевести на серьезность разговор. — Чтоб ты знал, — рассматривая растерянность Джека и почти забавляясь его реакцией. И ведь, по сути, говорить этого не стоило, но вот реакция мальчишки по-прежнему забавляет, даже больше чем в первые разы, и поиздеваться над ним — увидеть настоящие, почти оголенные и ничем не тронутые эмоции, святое дело. Это для мужчины становится чуть ли не традицией, и даже несмотря, что это ему в какой-то степени не нравится, отказаться от реакции этого белобрысого бедствия он не может. — Зачем? Я ведь незнакомый тебе пацан, который вполне может тебя сдать! — вполне обоснованно и даже вновь удивленно. — Не сдал ведь до сих пор. — Действительно думаешь успеть меня перехватить в случае чего или действительно думаешь, что настолько запугал меня? — Не то и не другое, — и, предотвращая еще один глупый вопрос мальчишки, быстро его перебивая: — Но объяснять тебе, почему, я не собираюсь. Так что додумывай сам, коль уж мозгов хватит. — Псих… — Повторяешься. — Теперь констатирую. — Ты знаешь такое сложное слово и как его правильно применять? — издевательски-удивленно, не спуская взгляда с серых глаз парнишки. — Представь себе! Ради тебя выучил, да… — Джек легко усмехается, но после просто молча смотрит на хищника и все думает какого черта с ним происходит, но не пытается отстраниться — не пытается даже пошевелиться. А их пауза затягивается, только никому это не мешает, и вновь продолжается молчаливое изучение друг друга, как в тот роковой, первый раз. — Тебе пора, — через неполную минуту нарушает мерную тишину мужчина. — Культурно посылаешь меня нахер? — хмыкает парень, но почти ничуть не обижается, даже радуясь, что скоро вся его чертова пытка закончится. — Более понятными тебе словами пытаюсь сказать, что больше тебе здесь делать нечего, мелочь, — отпуская подбородок мальчишки и отходя в сторону. А Джек только с силой закусывает губу и тоже отходит, нацепляя обратно рюкзак и опуская голову. Его еще спасает капюшон и отросшая челка, что закрывает пол лица, ведь вид у него сейчас действительно ебанутый, и все из-за этого гребаного психа. Но ему нужно выйти из этой комнаты, выйти из этого здания и, наконец, покинуть общежития. Господи, твою блять мать, как же это сложно-то! Только бы не провоцировать его больше и не говорить. Ничего не говорить, и ничего не ожидать. Джек, тряхнув головой, подходит к двери, но прежде чем выйти оборачивается и, быстро глянув на мужчину, что повернулся к нему спиной, тихо произносит: — Маякни потом, что я доставил посылку, не хочется по твоей забывчивости терять несколько тысяч кредитов. — У меня, в отличии от тебя, малолетка, отличная память, а теперь пошел вон отсюда. Джек на это только тихо рычит и быстро вылетает из квартиры, не забыв на прощание громко хлопнуть неповинной дверью. Но вот убежать сразу же, и даже уйти подальше, он не может, стоит только посередине пустого коридора и пытается отдышаться, сильно зажмурившись и вдалбливая себе в голову, что ничего сверхнового не произошло. Просто новая встреча, просто новый разговор, просто эта сволочь по-новому на нем проехалась в плане издевательств, и просто вновь у тебя Фрост едет от этой встречи крыша. «Нет… не от этой встречи, у тебя от него едет крыша, Джек…» И это, блядь, добивает, начисто и радикально. И что ж он маленький-то не сдох? И за что это выпадает именно ему?.. Вопросы уже почти риторические, и ответа он искать не будет — негде, незачем, да и похуй уже абсолютно. А ведь хочется отчего-то взвыть и послать весь мир нахер, а еще хочется развернуться и опять влететь пулей в темную квартиру, высказывая все, что он думает этому чертовому взломщику. И плевать, как его после этого будут убивать. Это по любому будет гуманнее, нежели издевательства собственного разума и судьбы. Но Фрост только рассержено шипит и открывает покрасневшие глаза. Он оглядывается и уже хочет пойти прочь, как слышит шаги вдалеке коридора, откуда он пришел, и громкие переругивания некой компании. Он злой, абсолютно не соображающий, хотя интуиция и начинает что-то там орать, и ему хочется пойти напролом вперед, даже если с кем-то встретится… Он хочет просто уйти из этого места, но вопреки себе тело не движется с места, и Джек в каком-то злом ступоре стоит на месте, замечая, как из поворота выходят трое мужчин, на вид вполне состоятельные, только бандитской наружности, а он идиотом продолжает стоять посередине коридора. А взгляды все же скользят по нему, и мужчины сбавляют градус спора, начиная вслух обсуждать парнишку, что готов послать их нахер. «Лучше линяй через другой выход, идиота кусок!» — но ему абсолютно похуй на подсознательную панику. Нечто связанное с «Что такая цыпа тут забыла?» или «Почему бы мелкотне не пойти вместе с нами?» Фрост почти пропускает мимо ушей, пытаясь абстрагироваться и понять, что делать дальше. А ярость, поднявшаяся из глубин, не желает так просто испарятся и давать ему шанс позорно сбежать. Не лучшее психологическое состояние приводит к гребаным ненужным проблемам в реальности… А члены одной из банд, судя по всему, приближаются, но парень априори прошлым его стычкам и приключениям не боится, и впервые, наверное, когда эти трое подойдут, хочет кому-нибудь врезать, так, что б спустить весь пар. Идиот. Абсолютно точно растерявший самосохранение и разум. Это иррационально, это его доведет до могилы, и мозг кое-как это понимает. Но Джека и так довело недавнее общение, и не пойми из-за чего ему сейчас на странность становится похрен абсолютно на всё. И вновь его вывел из нормального состояния самый ненормальный псих этого города. Он хочет хоть так оторваться, чтобы выплеснуть ненужные к черту эмоции. Опять, опять проснувшиеся эмоции… Однако его планы, ровно, как и планы троих мужчин рушатся в один момент: стоит Ужасу выйти в коридор и бесцеремонно грубо дернуть за шиворот мальчишку на себя, и так же быстро и грубо затолкать в квартиру, закрывая дверь. Джек же не понимает, что произошло и какого хера его лишили шанса выплеснуть весь пар, а виновник его расшатанной на нет психики нависает злой тенью над ним, теперь действительно без шуток хватая мальчишку за шею и больно ударяя головой о злополучную дверь. Но это действует и отрезвляет, и не хило так приводит в относительный адекват. Чертов клин клином… «Всё опять из-за тебя, персональный мой убийца.» — Совсем охуел, Фрост?! Или решил выебнуться, смертник несчастный? — почти рычит Ужас, раздраженно смотря в серые глаза. — Отъебись! Я же… сам хотел… — нескладно пытается и выбраться и оправдаться кое-как приходящий в себя парень, правда он знает, что все тщетно, а голова после удара начинает действительно побаливать. — Ты знаешь что тебе, прежде чем ты бы достал свой нож, прострелили все конечности, а после… Мужчина не договаривает, слыша возмущенные голоса за дверью и прекрасно зная, что теперь от мальчишки просто так не отстанут. Ужас раздраженно цыкает, и отодвигается от парня, все же продумывая за несколько секунд, что делать с обкуренными, но явно решительно настроенными «соседями». Блядский мальчишка! Ему даже интересно, как это беловолосое чудовище дожило до своих девятнадцати с таким «чудесным» везением. — Не дергайся, и если вякнешь хоть слово — убью, — сверкнув злостью желтых глаз, Ужас демонстративно приставляет, вновь не пойми откуда взявшийся, нож к шее Джека. И прежде чем к нему стучат недовольные, что их намеченную добычу спрятали, мужчина первым открывает дверь, раздраженно оглядывая троих вооруженных и знакомых на лица членов банды. — Какого черта? — приподнимая бровь в вопросе и пока стараясь не выходить в коридор. — Ты мелкого прям из-под нашего носа увел… Понимаешь, чем это грозит, да? А Ужас только неприятно ухмыляется, так ядовито, что того блондина, что этого говорил аж передергивает, а другой, такой же светловолосый, делает шаг назад. Только вот последний, более внушительных габаритов и с каштановыми волосами не дергается и никак не реагирует. И это на руку. Нечто, что зовется лидером в этой компашке обнаружен, а дальше… Одно смазанное движение, что не улавливает никто, равносильно не покидая пределов квартиры, но теперь просто и легко удерживая лезвие возле глотки темноволосого одной рукой, а другой достав его же пистолет, направляя на друзей, что охеревше пятятся назад. — А ты понимаешь, чем тебе все это грозит, мальчик? — с ухмылкой, достаточно тихо, но четко спрашивает хищник, довольствуясь страхом в чужих карих глазах. — Но ты ведь сейчас найдешь остатки своих мозгов и поймешь, что не стоило тебе со мной связываться… Ровно, как и твоим сучкам донимать мальчишку? Легкое давление заостренного лезвия на шею, и на коже проступает алая полоска, начиная кровоточить, а предохранитель медленно снимается с курка и прицел наводится на того светловолосого, что вякал больше других. И хищник почти доволен немым ужасом собравшихся. — И не дело это — трогать чужое. А мальчишка мой, и только мой. И надеюсь, для сохранности своей шкуры ты поймешь это, ровно, как и другие. Ужас доканчивает так же тихо, но от этого более опасно и не предвещающе ничего хорошего. Хотя ему ничего не стоит прирезать этих троих прямо здесь, захлопнуть дверь и заняться своими делами. Боссы этих группок, зовущимися бандами, даже если найдут трупы у его двери, то посмотрев на номер комнаты, лишь развернутся и уйдут, думая, что поделом досталось нерадивым помощничкам. Но все же не хочется как-то нарушать негласное правило — в самом здании не убивать. Потому он пока дарует им жизнь, и пока отпускает, почти с миром, лишь разрядив одним движением пистолет и швырнув ненужную уже железку в стену. Дверь закрывается только тогда, когда трое неудачников, придя в себя, быстро ретируются, а Ужас, перекрутив нож в руке, выжидательно смотрит на беловолосое недоразумение, что стоит у стены и смотрит на него ошалелым шокированным взглядом. — Ты… — В очередной раз спас, хрен пойми зачем, тебя. Да. Можешь благодарить. А потом проваливай, но если еще раз устроишь нечто подобное… — мужчина вновь оказывается перед пареньком, пристально смотря в глаза цвета графита и надавливая кончиком лезвия на сонную артерию, — …перережу часть сухожилий, чтоб, сволочь мелкая, ходить не мог, а потом наверняка придушу, медленно и мучительно! — Ты сказал, что я только тво… — Заткнись! Если б я этого не сказал, и не присвоил, в следующий раз они б присвоили тебя себе. И ты прекрасно знаешь эту схему в 604, так незачем, мальчишка, прикидываться, что такой ход для тебя в новинку. А Фрост же только думает, что лучше бы прирезал, лучше б балаган в собственной голове наконец закончился вместе с остановившимся сердцем, но он опять жив… И жив только благодаря этой циничной и эгоистичной сволочи, которая не видит ничего плохого, чтобы резать налево и направо психов и защищает его каждый раз, притом еще ни разу в действительности не навредив. Необыкновенный, последний в своем виде… Черный хищник. Сознание кое-как переключается с этой мысли, и Джек небывалыми усилиями опускает глаза в пол, прерывая пыточный зрительный контакт. Ну ведь нечестно, твою мать, говорить ублюдкам такие слова, а потом прожигать таким злым золотым взглядом. «Что б тебя… Ужас!» — А теперь действительно проваливай, — от него отходят и демонстративно открывают дверь, давая понять, что терпеть его больше не будут. Но беловолосый и сам бы не задержался больше. И только потому он стремительно разворачивается к двери и уже почти выходит, но как и в предыдущий раз только притормаживает и осмеливается на единственное: — И да. По традиции, спасибо, Блэк… — однако Фрост осекается, вспоминая один из их разговоров, и тут же иронично усмехается, медленно качая головой. — Что? — почти равнодушное со спины. — Ты кое-что забыл. — Уверен? — хотя звучало больше как — «ты совсем охуел?» — Сам говорил, что скажешь в следующую полноценную встречу… Но докончить предложение ещё несколькими словами беловолосому не светит: капюшон неожиданно слетает, и его жестко хватают за волосы, заставляя откинуть голову назад, и знакомое острое лезвие вновь чувствуется на шее, а тихий хриплый шепот позади заставляет вздрогнуть: — Не будь настолько уверенным в своей неприкосновенности… Никогда и ни с кем, маленькая сволочь. — Ещё скажи, что с огнем играюсь, — так же с усмешкой, но не делая попыток вырваться и даже не дергаясь, когда лезвие разрезает кожу. — Хуже — со мной! — Это значит, что не скажешь или… — Питч, — перебивает мужчина, все-таки называя имя, — Но не смей меня так звать здесь. — И почему не сказал раньше?.. — почему-то тихо, но отчасти довольно риторически спрашивает Фрост и, понимая что больше испытывать терпение действительно не стоит, легко дергается. Его отпускают и парень, не сказав больше ни слова и накинув обратно капюшон, выходит из квартиры, прикрывая дверь и сбегая из этого блока. А через три минуты он уже на улице, через дорогу от общаг и несвойственно себе доволен, даже не обращая внимания на тонкую полоску крови на шее и выпрыгивающее из ребер чертово сердце. Странное, но охренительное чувство почти поглощает, только вот шиза, которая вновь мутирует, никуда не делась, и… свое поведение по отношению к этой сволочи он пытается не понимать. Пытается вообще не анализировать и не вдумываться. К черту. Все это внутреннее состояние к одному лишь черту. Потому что… если поймет, то станет совсем хреново, и его убьет то, что медленно, но верно начинает оживать с каждой их встречей. *** А он вновь, как и ожидалось, проебал целый день. И на Кромке к душному сумраку вновь зажигаются фонари. А Джек только-только возвращается и думает, что опять день выдался совсем нестандартным, но… «Но ты увидел его…» — непрошенные мысли, что он кое-как угомонил, пока добирался сюда, опять вылезли и Джек уже почти сдается. Нихрена ему это не выиграть и даже не убежать. Он опять не может не думать. И всё бы нормой, только думает он о… Беловолосый кусает губу, потом морщится от солоноватого привкуса и невольно слизывает выступившую кровь, но отвлечься не может. Хреновы мысли и он почти отпускает себя, разрешая опять проворачивать в голове все то, что произошло сегодня. «Тебя ведь радует это, да? Единственное, что теперь тебя может радовать в этом ублюдском мире?..» Острая фраза внутреннего голоса ошарашивает, словно окатывает ледяной водой, и Джек пару секунд даже пошевелиться не может, замирая памятником самому себе, и не замечает ничего вокруг, понимая, что хреново подсознание вытаскивает наружу и разжевывает ему то, что таится внутри. И теперь от этого не сбежать — не уйти в безумие. От новой порции невъебенного шока о самом себе и своих мыслях парень не замечает ничего вокруг, и это для него становится самой глупой и опаснейшей ошибкой: темный силуэт, практически бесшумно подобравшийся к ошарашенному пареньку, только выжидает несколько секунд, а дальше… Джек не успевает среагировать на шум, и не успевает даже обернуться, как резкая боль распространяется по всей голове, а сознание напросто вырубает, и последняя паническая мысль обрывается, так и не сформировавшись.