Психо города 604

Пыльный сквозняк заставляет остановиться и отвернуться от грязных песчинок что поднялись в воздух: блядская запустевшая парковка и проходной сквозь нее ветер, который здесь как в ущелье — метет всякий мусор и грязь в лицо. Какого черта я творю? — перебивается волной пиздец какой злости и паники, а потому моментально в какой уже раз стирается, и парень заступает на территорию парковки, но еще не заходит в тень навесной части. Либо он идиот, либо здесь что-то точно не так, — роется в потоке мыслей одна четкая фраза, но Джек её просто игнорит, и прищуренным взглядом осматривает восточную часть. По идеи ту самую, где очевидцы снимали ненормального… Но, блядь, сейчас здесь никого нет — запустелось, ещё больше пыли и свистящего меж колоннами сквозняка и… всё? Неважно, безразлично, похуй ему абсолютно! Беловолосый только отмахивается от внутренней паники и забегает внутрь более прохладного и пыльного помещения, надеясь до последнего, что всё что он видел — банальная постановка и тупое остросюжетное шоу. Но ведь... Питч… «Угомонись!» — рявкает сам себе Фрост, натягивая капюшон посильнее и стараясь ступать как можно тише — чертово эхо каждый его тихий шаг разносит по всей закрытой части так, словно специально хочет показать что он явился на место икс. На казнь или на зрелище, твою ж… Херовый у него комок мышц, и кровь гоняет неправильно, отбивая слишком болезненные удары, или это он такой невиданный идиот? Но Джек даже не обращает внимание на загнанное дыхание и на то, что творится под грудной клеткой: к черту всё это, — всё то что он видел. Он надеется что это не правда. Полиция, дикторы, зеваки с камерами — он бы все это послах нахер, если б только не видел собственными глазами на камере, если бы… Мысль, что возможно это был вовсе не его хищник блуждает где-то ярким маяком в сознании, но зацепится толком и не может, потому что беспринципное чувство страха не дает — глушит даже надежду на хорошее. А люди, блядь, еще говорят, что в тяжелой ситуации у всего есть надежда на что-то хорошее. Херов неоправданный бред и только. Фрост цыкает, и заметив ту самую стену видит и надпись, пусть и в тени, пусть и не так ярко, как на камерах, но видит этот кровавый контур, и ему отчего-то становится еще херовей. На парковке тихо настолько, что он слышит как его же вздох эхом расползается вокруг, только новый сквозняк глушит, свистит. Или это уже у него в голове свистит? Не важно, мальчишка осторожен, и если что прислушивается к каждому шороху, но сейчас стоит в пяти метрах от злополучной стены и подойти не может — не хочет. Это надпись, каких тысячи, даже если кровью. Еще одно блядское послание шизика Ужасу… Фрост рыкает, и с силой зажав нож в руке делает шаг ближе, опасливо поглядывая по сторонам. А в его голове так и проносится одна единственная мысль, — Какого хера здесь, блядь, происходит?! *** Он не задумывается о новых психопатах, которые решили создать трио и подорвать Деп и полицию. Больше всего интересует затаившийся щенок, с прогрессирующим изменением личности, который, судя по последним исчезновениям еще трех подростков, решил себя развлечь по полной. Ненадолго. Максимум день, а потом ему это надоест. Животный садизм прогрессирует и Блэк даже знает, что завтра этот ебнутый выкинет новый фокус с похищением, однако еще живые марионетки ему больше будто не интересны. Так тупо и не эффективно. Но что еще взять с этого неопытного изврата? А часть дня все равно проебана в пустую, и ему почти жаль потраченное время. Однако за отдельную узнанную информацию, так уж и быть, Ужас позволит второй половине дня быть бездарно пройденной. Мужчина возвращается домой почти в приподнятом настроении и с мыслями о новой программе, которая вполне может вывести на щенка возомнившего себя пиздец каким крутым, только вот... все планы рушатся, как только Питч подходит к двери и не напрягаясь открывает её и моментально включая свет. — Ну пиздец тебе, смертник, — закрыв за собой с хлопком дверь, резюмирует Ужас, осматривая все тот же бардак в комнате и… Первая секунда, когда он видит открытый ноут наталкивает на мысль что кое-кого белобрысого пора таки начать пороть, либо вообще раскатать ровным кровавым слоем по стенке, а после разорвать все отношения. Заебал. Но это только первая секунда, а опыт и интуиция, выработанная годами, слегка так тормозит немедленное убийство белоснежного смертника. Фрост бы не стал… Или стал, но только по слишком веской причине. И одного цепкого взгляда хватает, чтобы понять: мальчишка взял с собой только свой нож, накинул толстовку и вылетел из квартиры даже забыв её закрыть. Следовательно, в мозгу у этого смертника… Всё обрывается, когда на не выключенном планшете вякает блок новостей, с извинениями в сбое программы и пояснением, что сегодня кто-то в восемь часов вечера хакнул их трансляцию и загрузил запись пятилетней давности. Смачное «долбаеб» уже к Фросту не применимо, а вот ядовитое шипение уместно вполне. Хакнул тварь все же. Умно блять! Но смысл? Смысл становится понятен через три минуты и открытую программу следящих камер во всем городе. Значит и программу лично им составленную этот щенок успел взломать, залить фиксовое видео и просто подсунуть все это... мальчишке. Глупому, взбалмошному мальчишке. Планшет с ворчащими ведущими, кипиш в новостях, вскрытая база и специально сфабрикованное видео камер — подстава чистой воды, однако не для него. Он плюет на свою жизнь, но как только дело доходит до твоей, готов лезть в пекло даже не подумав. Блэку уже не кажется, он знает, что сегодня будет веселый жаркий вечерок. Хотя с надеждой, наверное за долгое время, что вовсе не кровавый. Однако… Если эта тварь попытается тронуть мальчишку, Ужас устроит ублюдку встречу с предками преждевременно заведомого плана. *** Рука касается липкой стены, без брезгливости от вида крови, но с тошнотворным ощущение внутри из-за самих написанных слов. Его погубит эта любовь. Похуй. У Джека почему-то на секунду двоится в глазах и он со свистом втягивает воздух в легкие, озираясь по сторонам, но так и не слыша ни единого звука. Блядский псих, только Джек не знает, кто уже точно этот псих. Он тоже псих, потому что к еще даже не высохшему слову Ужас прикасается почти с благоговением и трепетом, потому что внутри больно от страха и паники за такую дорогую любимую жизнь. И он хочет заорать в глотку, на всю, сука, парковку — позвать по имени, выкрикнуть такое пугающее всех — Ужас! Мой хищник. Фрост трясет головой и словно очухивается, отскакивая от кровавой стены как от проказы, брезгливо теперь осматривая бетон под ногами и не понимая, какого хрена на нем нет ярких следов крови, как было на видео… Почему есть на стене, но нет на земле? Черт! Всё не состыковывается и идет вразрез, это ему надо понять и принять, подумать головой, а не шизанутым куском мышц гоняющим кровь! Искать, искать, искать! Он хочет его найти, убедиться что всё в порядке, и потому не думая бредет дальше, в западную часть парковки. Прислушиваясь подобно испуганному зверенышу и крепко сжимая нож в руке он идет, оглядывая стены и пол — логически же должны остаться пятна и капли крови! Но логики, блядь, тут нет! Затерянное королевство вместо парковки, со своими проклятыми зеркальными правилами, и Джек шипит зверино, яростно, понимая, что кровь в ушах уже бьет набатом, а привычки очень даже заразны. Только будь жив, съебись куда-нибудь, и пусть я тебя не найду тут! Не найду подтверждения, что все это правда! Мысли, мысли, образы, обрывки фраз, собственное шумное дыхание на фоне серости колонн и пустынной пыльной парковки, большой — на машин пятьсот, но давно уже заброшенной и ненужной, лишь столбики мелькают в свете от уличного освещения, а здесь уже порядком темнеет, и нет даже аварийных ламп на потрескавшемся высоком потолке. Ебучая крытая парковка и разветвления на секции, еще один этаж под землей и нескончаемые колонны. Джек змеей лавирует меж опорными бетонными стойками и матерится про себя что забыл фонарик, заходя всё дальше в темные дебри, но еще различая где пол, а где какие на полу следы… Но здесь только старое машинное масло, пыль, пластик то тут, то там и пустота, и тишина. Да какого хуя?! Шуршание позади отвлекает, как будто чьи-то шаги, и Джек слишком резко оборачивается, занося нож над головой, чтоб в случае психа наотмашь отбить любой удар. Но позади никого, только лес из колонн и мигающий свет с улиц, едва просачивающийся сюда. Никого. Показалось. Галлюцинация. Сваливай отсюда! Нет! Фрост медленно выдыхает и вновь оборачивается в сторону куда он шел и тут же вскрикивает от силуэта стоящего перед собой. У мальчишки хватает реакции отпрыгнуть и выставить перед собой нож, а мозги за эту секунду не идентифицируют в незнакомце своего любимого Ужаса. — Прости, напугал тебя, да? — чуть приблизившись на шаг фигура оказывается мужчиной, с улыбкой на худом лице и руками сложенными на груди, — Не ожидал, что здесь еще кто-то будет. Ты тоже журналист? — Что?.. — Джек немного в ступоре от происходящего, ровно как и от спокойного голоса неизвестно и этого наводящего вопроса. Какой к черту журналист? Однако этот субъект не запачкан в крови, в расслабленной позе, да и выглядит достаточно привлекательно, не как тот псих из видео. Но доверия даже малую кроху не вызывает; Джек уже видел таких, чувствует волков в овечьей шкуре, и потому нож не опускает. — Ну, я в смысле... Тебя тоже на расследование прислали? — пожимает плечами парень, — Меня, кстати, Ро зовут… А тебя? — Я… Я не журналист, — уклончиво отвечает Фрост, сомневающийся, что такой щеголь и вправду журналист, слишком нетипичное поведение, — И что здесь, мать вашу, происходит? Где псих, который… женщину порезал? — А, ты про этого… — Ро задумывается, но после поправляет аккуратно свою челку, бережно заправляя за ухо, слегка улыбаясь Джеку, — Так сдох он давно. Еще лет пять как. — Как сдох? Что?.. — где-то в голове беловолосого бьется вдребезги стекло — подсознание и сознание начинают сбоить от непонимания по полной. И это первый шах не в его пользу. — Ну так и сдох. Его убил твой Ужас, — хитрюще улыбается мужчина и наконец делает шаг по направлению к растерявшемуся мальчишке, — Да, ладно… Еще скажи, что ты не знал? Ах да, точно... Ты ж повелся на этот спектакль! — Кто ты сука такой?!— шипит зверино Джек, но словно по инстинкту делает шаг назад. — Я? Я личность известная! А вот ты мне так и не представился. Хотя, можешь не утруждать себя, Джек, я-то о тебе многое что знаю, — Ро улыбается и медленно так, наглядно, достает из-за спины сеченый узкий нож, а в его глазах загорается настоящее пламя, — Но не волнуйся маленький, у нас с тобой очень много времени, чтобы поворковать. Единственно, что понимает Джек, не давая шоку полностью завладеть сознанием, так это то, что он попал. И попал пиздец как. И это не очередной его раз с приключениями. Ошеломляющее и единственное «Беги!» срывается ментальным криком в голове, и он в момент срывается с места, лавируя между опорными стойками и надеясь выбежать быстрее на свет. А свет от фонарей как на зло затухает, не вовремя и без возможности понять где выход, лишь ориентируясь на память и едва ли более светлый сумрак впереди. — От меня не уйдешь, Оверланд… Малыш, и не старайся, — догоняет его слащавое эхо, от чего хочется развернуться и полоснуть воздух ножом, но Джека топят его же инстинкты, и единственное что остается — не думать кто это всё организовал. Но несмотря на все его старания, быстрый бег и петляния, когда до заветного света остается всего несколько метров, его вылавливают. Жестко и слишком неожиданно. Мальчишку чертовски быстро и без особых стараний подсекают и он чудом не валится на бетон, размазав свою физиономию в кровь. Но одна блядская подсечка делает свое, и Фрост раскоординирован всего на какое-то мгновение, чем «журналист» и пользуется, тихо смеясь и хватая мальчишку за волосы, не сильно, но ощутимо ударяя в бок, с расчетом попасть в почку. И попадает удачно, судя по вскрику беловолосого. — Тварь! Отпусти! — рявкает Джек, напуганный от резкой боли и паники что его, блядь, таки схватил этот псих, а еще по скотскому он выронил свой нож. Паскудство! — Нееет… Не так быстро, мой долгожданный приз, — довольно тянет Правитель, и вдохнув, отшвыривает Джека как мелкого котенка в другую сторону, с четким намерением выбить мальчишку из сил, проиграться, как красивый кот с прелестной белой мышкой, а потом съесть. Да, определенно мужчине нравится эта идея. Однако, эта же идея нихуя не нравится самому Джеку, что он наглядно и демонстрирует: почти тут же подрываясь с земли и вставая на нетвердые от чего-то ноги. Он запыхавшись щурится, приглядывается к этому психу, пытаясь привыкнуть к чертовой темноте и этим не улавливает смазанного быстрого движения к себе, видит лишь размытый силуэт мужчины, и не успевает отступить. Одна секунда действительно решает всё. Фрост — легкая добыча, для такого как он. Для настоящих монстров Фрост и лакомый кусочек, и легкая добыча, потому Правителю так просто с ним играться: то отступая на шаг и позволяя Джеку отбежать на пару шагов, то стремительно приближаясь, подсекая его и нанося не серьезные, но ощутимые удары, с каждым новым даруя незабываемую боль юному телу. Он готов поспорить, так мальчишку еще никто и никогда не пиздил. Даже его несравненный Ужас! Мужчина приглушенно шипит с этой мысли, понимая, что эта тварь таки забрала мальчишку, а судя по реакции альбиноса они еще и живут вместе. Это на странность обижает его и выводит из себя, и он отчасти позволяет Джеку вырваться и сбежать — не далеко, метров десять-двенадцать, но на этом ебучие кошки-мышки ему надоедают. Воспоминание с кем был этот идеальный белый малыш коробят настолько, что вся игра становится невыносимой и оскорбительной для него. У Джека же вся надежда на светлый конец — тот самый ебучий яркий свет в конце тоннеля, на который он хочет выбежать, но в очередной раз и это рушится! — Тише, не спеши, — окликает его до приторности правильный и красивый голос, и в то же мгновение парня сбивают, оттесняя ближе колоннам, и беря в захват на удушение, так что у Джека чуть ли не искры сыплются из глаз и дыхание в момент перекрывается, отчего он надрывно сипит. — Ну же, тише, Джеки. Ти-ше… — по слогам шепчет ему на ухо Роберт, с довольной улыбкой потираясь о парнишку и с таким же довольством ощущая, что как бы тот не брыкался, а вырваться точно не может, — Знаешь, ты меня расстроил… Я с самого начала готовил всё, готовил… Всю ебанную коллекцию! Мужчина срывается на жестокий рык, но моментально успокаивается, когда слышит тихий вскрик беловолосого чуда — нет, так нельзя, этого мелкого ломать пока рано. — Ну прости… Но ты ведь понимаешь, что так поломал мне все планы? А еще этот твой… Ужас… — с презрением шепчет Ро, и чуть двинувшись вперед, подталкивает Джека, все дальше оттесняя жертву от ближайшего выхода, — Кстати, как он выглядит? Он хорош для тебя? Хотя, ты ведь настолько юн, а повелся на этого старого ублюдка… Джееек, я думал у тебя более хороший вкус. — Убью тварь! Убью и выпотрошу! — нереальная индифферентная злость заставляет Джека с силой дернуться и зарычать что есть сил, и все его тело напрягается, понимая что он слишком близко подошел к этому чертовому краю бессознательной ярости. Но не это сейчас бесит больше — бесит и пугает до мандража в конечностях, что какая-то тварь посмела его тронуть, своими хуевыми намеками и этими — этими словами! Джек знает, что его паника неизбежна и уже довольно скалится где-то внутри, предвещая молниеносную атаку, Джек знает, что этой суке ничего не стоит убить его — Фрост прекрасно понимает, какого находиться в когтях настоящего монстра. Но так же Джек ни за что не хочет слышать эти поганые слова из уст Правителя о них с Ужасом. Это их блять чертова жизнь! И его никто, никто не имеет право трогать и касаться с такими намерениями! Джек зверенком пытается вырваться. Бесится и рычит. Но внутри он только смеется, надрывно и почти заливисто. «Он жив, угомонись, это подстава! Он жив, с ним ничего не произошло!» — на фоне всего пиздеца в голове это единственное, что греет его ледяную душу, греет так, что почти становится легче. Джеку теперь не похуй на свою судьбу, не как не параллельно, но он же шизик, ебнутый от своей любви к самому опасному убийце 604… И потому жизнь Ужаса в большем приоритете и значимости, жизнь единственного существа… Самого опасного, жестокого, идеального для него. Кромешного Ужаса 604… «Вот именно…» — шипит подсознание и Фрост делает рывок в сторону, но левая рука в захвате на горле сжимается только сильнее, а правой Градиентник обхватывает его поперек тела сжимая еще сильнее. Вот именно, что блять ты — не он! Всего лишь ебнутый психопат, а он… Он истинный Ужас, единственный черный хищник над всеми вами! Эти слова горделивого мальчишки не боящегося своей смерти, пусть и завещал жизнь самой Тьме. Но в то же время Джеку становится пиздец как легче от осознания что попался только он. — Не так быстро маленький. Я еще не договорил… Фрост материт его, материт про себя потому что задыхается и не может толком ничего произнести, он знает что все херово, чувствует, как его неконтролируемо трясет от этого голоса, но не желает даже на секунду сдаваться. Он сдохнет, возможно сдохнет уже скоро, а возможно даже через десяток лет, но сдохнет он от другой руки, от другого ножа — изящного, черного, серповидного... Его жизнь в руках Ужаса, а не всех остальных ебанутых сея 604. Но... Удушение, боль, страх. Он задыхается и не может пошевелиться. — О, не дергайся, Джек. Из этого захвата так просто не сбежишь! Но, давай я тебе расскажу о… А дальше Фрост не слушает, сознание отгораживает хуев голос стеной воды и у мальчишки в голове только одно ярко-красным — не вырваться из этого захвата. Его словно ментально ударяют под дых, и Джек теперь в полной мере ощущает что здесь не так, что ему пиздец как это знакомо — это чувство удушения. «Чертов ты расчетливый идеал!» — пораженное в мыслях, и парнишка не знает сколько будет еще лет благодарить своего черного тигра. Потому что он знает этот захват; блядь, он сегодня утром его чувствовал на себе! Ебучая ли случайность или его счастливый побег к жизни — он не оценивает, просто вспоминает каждую минуту и этот родной хрипловатый голос, так спокойно и с насмешкой разъясняющий ему всё подетально. Разглагольствования Правителя Джек старается вообще не воспринимать — психика может поехать даже от этого, — слишком этот псих сладко предвкушает, как будет измываться над ним, таким изящным альбиносом. «Гори в аду, тварь!» Выдохни. Расслабься на секунду и почувствуй, где больше всего тебе проще шевельнуться, где меньше контроля. Из-за дрожи получается херово, но Джек морщится и шипит, медленно втягивает через нос воздух и в который раз убеждается, что Ужас был блять прав! Контроль такой же как и сегодняшним утром. Джек благодарен еще за то, что Блэк никогда с ним не «игрался» в пол силы, даже в утрешнем показушном приеме, потому сейчас ему почти так же — так же нечем дышать, так же тяжело набирать в легкие воздух из-за того что ребра сдавливают сильнее, так же неприятно чувствовать, как трахею пережимают без нежностей и осторожности. Секунды… У тебя будут секунды. Джек медленно с трудом сглатывает слюну, понимая, что голова начинает кружиться. У него и в правду остается несколько ебучих секунд, и парнишка решается: он в это же мгновение резко пытается ударить локтем правой руки назад, получает сразу же контроль и боль от сильно усилившейся хватки — псих повелся, и Джек уже привычно чувствует свободу на шее и левой руке, и за эти растянувшиеся две секунды Фрост с силой выдергивает левую руку и равносильно так же как утром бьет наотмашь — со всей силы, вкладывая в удар злость и отчаяние. И блять этого не ожидают — у него получается, но ебучая искорка эйфории моментально затыкается внутренним инстинктом, как только эта тварь отпускает его, приглушенно шипя и чуть ли не потеряв равновесие, и Джек срывается на бег. Еще одно логичное наставление. Бег — его единственное спасение. Чертов любимый Ужас был как всегда прав! Но вот второй раз такой фокус не прокатит. И парнишка как никогда сейчас это здраво понимает. Беги! Беги! Беги! Рявк или рев внутри, но Джек из-за своего страха и временно раскоординации теряется, как в трех блядь соснах, только он теряется между опорных колонн, петляя и снова матерясь от того, что свет вырубается в очередной раз и на парковке опять темно, лишь призрачные силуэты — один темнее другого. Мальчишка лавирует и увиливает, но инстинктивно и по спертому сырому воздуху понимает, что забегает намного дальше, туда — в глубь парковки, на подземный хренов этаж, и это хуево — он будет в тупике. В чертовом… С безысходностью, с… Его ловят за секунду, неожиданно и слишком резко, но даже вскрикнуть Фросту не удается, потому что рот мгновенно закрывают рукой; сердце пропускает последний наверное удар и его грубо, с силой, дергают к какой-то стене. Здесь видно пиздец плохо и Джек брыкается, мычит, и комок мышц болит не от страха и адреналина, а просто уже разрывает ребра. Он хочет укусить, вырваться, но тут же обомлевше замирает, почувствовав запах: родной, теплый, любимый… и обмирает в податливых сильных руках, скребя пальцами по черному плащу, готовый завыть прямо сейчас. — Ни звука, — едва различимо приказывает Ужас, почти касаясь губами уха мальчишки. Питч… Питч! Питч! — мысленно, больно, горько, а тело сдается нахуй и его неконтролируемо трясет — ебучая истерика на пороге разорванного сознания. Пусть молчание, главное так; он жив — он тут! И пусть после хоть убивает, орет, материт, нож к глотке и режет, но только он. Неконтролируемые и хер пойми откуда взявшиеся слезы неприятно скатываются по щекам, но парнишка даже не смаргивает, лишь прижимается лбом к чужой груди и благодарит проклятые небеса и свой благословенный ад. — Малыш? Ты где, маленький мой? От этого тошнотворного голоса Джек, вздрогнув, замирает неподвижным изваянием, а Ужас наоборот напрягается: он так же одной рукой закрывает своему мальчишке рот, но другой бесшумно перекручивает нож в руке удобнее — если эта тварь их обнаружит в этом тесном тупике, сокрытым почти спирально, эффект неожиданности всё же будет. Однако темнота и тишина не дадут ему сюда сунутся — просто нереально, и если не знать расположение таких старых парковок, то вряд ли этот щенок поймет, что за двумя колоннами, почти впритык к стене, есть маленький тупиковый лаз метр на метр. — Сладкий… Ну ты обидел меня, ударил… — прицокивает языком Ро, и медленно продвигается в темноту, прислушиваясь к каждому малейшему шороху, — Признайся, ты долго тренировался выбираться из этого захвата? Нет, блять, я научил! — едко подцепляет Питч про себя, и ставит пометку в будущем, очень не скоро, но вполне вероятно, научить Фроста еще чему-нибудь. Его смертник жив, а вот эта паскудная тварь, которая, судя по всему, имеет преимущество, нихуя уже не веселит его. Возможно, щенок надеется на слух, а возможно у него и спектр ночного видения, а Ужас пусть и работает в ночи, но зрение всё равно не как у кошки... Жаль, блядь. Иначе уже бы выпотрошил, моментально. Но… Тут его смертник — и щит, и меч, и проклятие одновременно. И Правитель теперь это знает. Теперь знает больше, чем даже следовало узнать в принципе. А нужно было раньше додуматься, что эта тварь пойдет в обход статистике и поставит на белоснежного. На трясущегося белоснежного в его руках, отчаянно замершего, но всё еще до безумия напуганного. В этот раз мелкому идиоту опять повезло — он успел, нашел, выловил и затащил в более безопасное место. — Ты ведь знаешь, я найду тебя. Найду, зайчик, а потом распотрошу, медленно, и очень вкусно… Джек прикрывает глаза, вздрагивает от этих слов, сказанных с такой «любовью», и своей рукой сильнее прижимает ладонь Питча к своему рту, чтобы точно не заорать в голос и не издать даже малейшего звука. И Ужас понятливо не убирает руку, настораживаясь, слыша далекие шаги, и с четким хладнокровием продумывая каждый из десяти вариантов развития событий, если щенок таки их найдет. Перспективы хуевые, его оружие не полное — сорвался сюда слишком поспешно, план нихера не продуман, а цель достаточно верткая и напористая — не изученная до конца. И на блядство он ничерта полезного не прихватил из дому, отправляясь за этим мелким смертником. Всё это вкупе бесит и злит, а почти прятаться в чертовом тупике — не его стиль и высота. Ещё не категоричность выигрыша, но и проигрыш вполне реален. И мальчишка — он мешает, он — балласт, чертова обуза, и из-за него на равных сцепиться с этим ублюдком не выйдет. Но это лучше, чем если б придурошный Правитель убил мелочь. Фрост завещал свою жизнь и душу ему, как только принял и отдался, а для хищника это становится ценней, и никто более не имеет права на жизнь Фроста. А значит его белоснежная погибель по любому не пострадает. — Знаешь, я думал ты трусливей, а нет — ты сильный, смелый!.. Скажи, Джек Фрост, когда ты связался с этим… — Ро шумно выдыхает и это разносится шелестящим уставшим эхом по парковке, — Этим зазнавшимся ублюдком? И зачем, маленький? Он тебя принуждал? Гм… в любом случае со мной тебе будет лучше! Обещаю! Я буду делать все медленно, тебе понравится! Ленточка за ленточкой, маленький мой. Джек только противно вздрагивает от этого обещания и пальцами свободной руки с силой вцепляется в плечо хищника, медленно царапая черную кожу плаща. А Ужаса взбешивает это слащавое — «маленький мой». Да и описания «ленточек» он представляет сейчас более реалистично, чем Фрост, пробовал — знает, но мальчишке все равно хочется приказать закрыть уши. Индифферентно и с приглушенным рыком. А щенка вытрепать… наизнанку. Ленточки, сука, маленький мой! Тварь! Совсем охуел! В оборванной тишине слышны шаркающие шаги. Шаги, шаги. Более громкие, более тихие, непостоянные, явно громче обычного, словно психопат специально хочет показать, что он здесь, что он ищет, что он нагнетает, что он обязательно найдет. И был бы Фрост один, он бы уже сдался, выдал себя или начал вновь убегать… Это матерый хищник знает стопроцентно, и знает уже поверхностно, как Правитель решил действовать в этой ситуации. Только вот щенок не знает, что мальчишка теперь под охраной. А ещё не знает, что и Смерть его тоже здесь. Вполне материальная, разозленная, неминуемая. Дай только срок отыграться. — Ах, да… забыл предупредить, Джеки, я тут напортачил с полицейскими протоколами, и пару трупиков раскидал в западном крыле… Знаешь, если ты не выйдешь добровольно, то я тебя буду караулить, до тех пор пока не приедут наши доблестные хранителя порядка, а потом исчезну, но вот ты не успеешь, — он тихо смеется и подходит к звуку ближе на несколько метров к ним, — Понимаешь, протоколы были сложные, но я постарался, взломал и сделал пару… Пару анонимных звонков. А потому, когда тебя найдут и найдут все те трупики, ты автоматически пойдешь по статье за тяжкие убийства. И ты ведь знаешь, как любят наши ублюдки вешать висяки на случайный встречных? А тут еще несколько доказательств, анонимный звонок… Электрический стул… Правитель говорит все это мечтательно, причмокивая от нетерпения и с досадой, что не сможет это увидеть лично. И не может сейчас видеть глаза испуганного альбиноса. Он проходится совсем рядом с потайным лазом и отсчитывает время, покручивая в руках свой нож и подобранный нож Джека. Хорошо подготовился блядина, однако слишком самоуверен и труслив. Но у Питча уже под десяток в подробностях способов как уйти вместе с Джеком, если нагрянут бляди с мигалками, и еще под два десятка идей, как он будет кончать жизнь этому щенку. Отчасти уязвленная гордость и самолюбие щедро дополняется еще и странным собственничеством — на его мальчишку покусились, и в добавок щенок портит все карты в хаках департаментской и полицейской базы протоколов… А потому ярость ледяным жестоким зверем поднимается из глубин черненой души, и Питч даже не обращает внимание как беловолосый переместил руку с плеча на грудь и теперь с силой, через ткань, вцепляется ногтями в кожу. Останутся багровые следы и мелкие полоски синяков, но даже эта боль не отрезвляет, — он позволяет маленькому Рагнарёку причинять себе эту боль. Но даже она ничерта не дает, и внутреннее желание, то самое — его любимое, едкое и острое — «убей!», змеей крутится в сознании и завладевает эмоциями. Но, до скрежета зубов противный тихий вздох щенка и слишком близкие шаги притупляют неконтроль, не позволяя сорваться, и хладнокровие смывает все ненужные эмоции. — Хотя нет, не сразу электрический стул… — продолжает спокойно вещать на всю парковку Ро, загадочно ухмыляясь и всё еще уверенный, что сможет вывести из себя мальчишку, — Сперва… Сперва изолятор, а после, пока будут идти разбирательства, ты наденешь ошейник и тебя отправят во взрослую хим колонию, на пятидесятых нижних этажах. И там, пока ты будешь выжигать лёгкие от синильной кислоты и кислоты как таковой, а еще хлоровых осадков, тебя будут драть и пускать по кругу приговоренные к такой же казни взрослые уголовники. Ты же такой лакомый кусочек. Но ты не умрешь, Джек! Тебя измусолят как тряпку, отдерут все кому не лень… И после, тебя, еще живого, через пару месяцев доставят на публичную казнь… И медленно, медленно поджарят, мой дорогой!.. Страх непреодолим. Он исковерканной мерзостью вливается все глубже и глубже. Его рот медленно наполняется кровью от насквозь прокусанной губы, но парнишка стоит даже не пошевелившись, пытаясь чем угодно заглушить сжигающий всё внутри страх и эти слова. Джеку становится тошно от самого этого тона и от внутренней неподдельной паники и мерзостного ощущения, исходящего от этого ебанутого психа. Беловолосый спасается только присутствием своего Ужаса, теплой рукой на своих губах и родным запахом мужчины, готовый сейчас на любую блядь ситуацию только не на то, что сейчас творится. А перспектива приезда полицейских его не просто пугает — она его вводит в немой неадекват, с пониманием, что в таком раскладе может пострадать и Блэк. Теперь действительно и без фэйков. — Выходи, твареныш! — вдруг на всю парковку рявкает шатен, запуская ненужный нож в ближайшую стену, создавая звонкое эхо, которое разделяется от каждой колонны и создает многогранный железный звон. Питч же только дергает Фроста на себя, удерживая на месте и заставляя моментально успокоиться от неожиданного резкого звука и крика. Но вот кто-то явно не умеет играть по-взрослому… Еще и нетерпелив, как шестнадцатилетка. Застой в развитии? Но шкуру бы он ему содрал, жаль времени нихуя нет, если верить словам щенка. Город окончательно погружается в темноту, в темноту и густоту чертовых низких облаков, а фонарь тушится — лампа всё же перегорает и с характерным звуком лопается. Но звук тихий, едва слышный здесь, на нижнем этаже забытой чертями парковки. Ужас подсчитывает время и выходит всё верно, когда он слышит вдалеке тихие, пока что, сирены броневиков. Это слышит и Правитель, из-за чего смачно приглушенно выругивается и, судя по всему, мечется на месте, не находя мальчишку и понимая что нужно сваливать. Его план бездушно вновь завален. — Я найду тебя, тварь! Вырву тебя из преисподней и потанцую на твоих внутренностях, Джеки! — звонко шипит Ро, несправедливо обиженный этим неблагодарным мальчишкой. И он стремительно уходит на свет, выпутываясь из лабиринта запустелой парковки и с грезами о кровавой расправе над беззащитным альбиносом. А вот теперь поиграем, — жестоко усмехается в мыслях Ужас, и прижимает вздрогнувшего мальчишку ближе к себе. Джек мотает только головой, когда слышит вой подъезжающих уже к самой парковке машин, и по незнанию желает вырваться — заставить своего Ужаса начать действовать, сбежать пока есть время. Их, их ведь… — Не дергайся! — обрывая его панику, тихо на ухо сообщает Питч, и только оттесняет беловолосого ближе к противоположной холодной стене, ближе к выходу из тупика. Однако, даже если сюда подсветят фонариками, всё равно нихрена не увидят. Одна… Две… Пока две. Две машины и с десяток вооруженных полицейских, без собак и, скорее всего, без бронежилетов. Это будет легко. Запустевшая и давно не используемая парковка оживает: слышен топот ботинок, шуршание и приказы в рации, тихие окрики мужчин, лучи от служебных фонариков, а после и маты, емкие и очень громкие. Они таки находят схрон из трех разрезанных на кусочки трупов, море кровищи и несколько подкинутых окровавленных ножей. Вкусно и с приманкой. Начинаются рассредоточения по периметру, приказы старшего проверить каждый закоулок, и передаваемая по той же рации информация в центр. А Ужас только дозволяет так сложиться нынешнему вечеру, и будучи на пределе от выходки щеночка, он теперь знает на ком сорвать все зло, жаль только, что получится быстро… Когда первый несведущий и отделившийся от остальных полицейский подходит к их укрытию, и фонарик светит прям совсем близко, участь стажера предрешена. И фонарик на удивление быстро падает на бетон, а глаза у молодого полицейского расширяются от непередаваемого ужаса и боли, но два серповидных ножа пропарывают его тело, и разрывают сонную артерию. Ужас смертоносной тенью нависает над первым никчемным и, наслаждаясь страхом в затухающих глазах, вскрывает полицейского медленно и до конца: превращая его печень и легкие в месиво, и позволяя крови из сонной артерии забрызгать руки. Еще девять цыплят… не оперившихся и бесполезных. Работы на десять минут. Ужас 604 лишь небрежно, в обыденном движении, стряхивает кровь с ножей и подходит к временному убежищу, где оставил своего смертника. — Пошли… — приглушенно зовет Питч и придерживая белоснежного трясущегося чертенка за руку, который совершенно не обращает внимание на разорванное тело под ногами, выводит его на верх парковки. А Джек чувствует теплую чужую кровь на своих пальцах, острие ножа, которое задевает кожу и понимает, что он в полной безопасности.