Одержимые

Только услышав стук в дверь, в доме Марлоу завозились. Мария Марлоу, до этого попивавшая чай со своей матерью и маленьким братишкой, подорвалась с места. Она точно знала, кто пришел. Поставив небольшую фарфоровую чашечку на стол, при этом едва не разбив как ее, так и блюдце, девушка откинула назад длинные и ухоженные золотисто-каштановые волосы и бросилась открывать дверь. Гневные выкрики матери в спину она напрочь игнорировала. — Эдушка, рада тебя видеть! — прокричала она, готовая броситься на шею любимому брату, но замерла, смотря на потрепанного и выпачканного в гари и крови мальчика. — Господи, что случилось? Что с тобой? Эдвард поморщился от ее крика и порывисто обнял девушку. В свои тринадцать он был с ней практически одного роста. — Не кричи так, Мария, — проворчал Эд. — Я в норме. Кровь не моя. — Что случилось, Эдвард? — в коридоре показалась мама Эдварда — миниатюрная и хрупкая женщина в красивом домашнем платье и с медно-рыжими волосами, как и у самого Эда, заплетенными в причудливую прическу. Ее светло-зеленые глаза внимательно и цепко рассматривали сына. Тот немного стушевался под этим взглядом. Ему не хотелось врать матери, но и рассказывать ей о случившемся тоже. Двоякое чувство рвало его на части. — Все в порядке, мам, — попытался оправдаться он. — Это была просто драка. Я вступился за мальчика, которого избивали более старшие. Фактически, он не так уж и соврал, разве что скрыл некоторые детали. Ну, в самом деле, не говорить же матери о том, что он видел, как трое матерых парней насиловали ведьмака. Воспоминания об этом вызывали у него рвотный рефлекс. Кажется, Розалия поверила, потому больше допытываться не стала. Лишь подошла и прижала к себе Эда, поглаживая его по спутавшимся волосам. — Я рада, что ты в порядке, — шепнула она. Эд улыбнулся, обнимая маму в ответ. В отличии от других ребят его возраста и старше для него не было зазорным проявлять чувства к своей семье. Он никогда не боялся этого и не стыдился. Семья для Эда всегда значила гораздо больше, чем мнение окружающих. Люди приходят и уходят, а семья остается рядом навсегда. Это он всегда понимал достаточно четко и ясно. — Мам, мне нужно вымыться и переодеться, — пробормотал Эд, выпутываясь из материнских рук. — И я ужасно хочу есть. Розалия тепло улыбнулась и подтолкнула сына к лестнице, а сама направилась давать распоряжение слугам. Мария же, пока мать не видела, тихонько шмыгнула за младшим братом. — Ну и чего ты увязалась? — недовольно заворчал Эд, снимая с себя форменную рубашку и бросая ее на пол. Мария фыркнула, просачиваясь в комнату брата и занимая его кровать. — Я хочу знать подробности, — капризно заявила она, поправляя юбки своего зеленовато-золотистого платья. — Расскажи мне все. Эд тяжело вздохнул. Он достаточно знал свою несносную сестру, чтобы понять, что она не отвяжется, даже если он сожжет ей ее прекрасные волосы. Так что ему пришлось рассказать все от начала до конца, сдерживая порывы гнева и рвоты. Испуганное лицо Изангора все еще стояло у него перед глазами. Такое Эд уже никогда не забудет. Ничего из сегодняшнего он не забудет. Не сможет. Как-никак именно сегодня вся его прежняя жизнь полетела к чертям. Мария слушала внимательно, корча такие рожицы, что сразу становилось понятно, как именно она относится к сложившейся ситуации. Она тоже не знала ничего о том, как относятся к ведьмакам. И пусть она сотни раз бывала на балах, видела там всех этих парней, прикованных к своим хозяевам, словно ручные собачонки, но она попросту не замечала. Не хотела замечать в силу своей наивности и веры в благородство аристократов. — Черт подери! — выругалась Мария, гневно топая ногой. Эд не видел этого, потому что плескался в ванной, но он мог догадаться. И, наверняка, она сейчас боязливо озиралась и прикрывала рот ладошкой, потому что леди вроде нее не должны произносить таких бранных выражений. Розалия не раз била ее по губам за такое, но Мария никогда не переставала втихомолку ругаться. — Вот же сволочи, задницы аристократичные, — не унималась девушка. — Как можно так с живым человеком? Будто он животное какое или раб для плотских утех. Если некуда засунуть свой детородный орган, то могли бы в бордель сходить, а не мучить беднягу! Ублюдки! Эд усмехнулся, слушая гневные речи сестры, которая всегда только рядом с ним могла от души поругаться. Ему нравилась такая настоящая и живая Мария, а не та, которой девушка вынуждена была притворяться в высшем свете. — Мальчик хотя бы в порядке? — обеспокоенно спросила девушка. Маг не был уверен, может ли его сестра называть мальчиком того, кто старше нее. — В порядке, — ответил он, выбираясь из уже порядком остывшей воды и вытираясь полотенцем. — Я помог ему тем, что умею, и отправил с Грегори в крепость. Ведьмаки присмотрят за ним. — Но тебе ведь попадет от отца, когда он узнает, — Мария поспешно отвернулась, когда ее брат показался в дверном проеме комнаты в одном полотенце. На его еще маленьком и худощавом тельце пока не было на что смотреть, о чем девушка не преминула напомнить своему брату, но все же тактично отвернулась. Если бы на месте Эда стоял кто-то другой, она бы, возможно, сто раз подумала. Эд проигнорировал насмешливое замечание сестры по поводу своей внешности и фыркнул. — Все равно. Мне не в первый раз достается. На этот раз хотя бы за дело получу. — Отец убьет тебя. Ты ведь оскорбил какую-то важную шишку, отобрав ведьмака. — Забудь об этом, — Эд приобнял сестру за плечи. — Я справлюсь. Главное, что все в порядке с Изангором. — Вот же придурок, — пробурчала Мария, поворачиваясь и обнимая брата за талию, утыкаясь носом ему в солнечное сплетение. Эд приятно пах травами и свежестью. — Если что, я всегда рядом. Ты ведь знаешь об этом? — Знаю, — Эд погладил девушку по голове, пропуская через пальцы ее шелковистые волосы. — Я знаю, что ты всегда на моей стороне. Внизу неожиданно послышался грохот, и громкий голос позвал: — Иди сюда, мелкое отродье! Эд и Мария разом вздрогнули. Этот недовольный рык мог принадлежать только одному человеку в их семье — Винсенту Марлоу. Вечно недовольному и угрюмому, с перекошенным злобой лицом. Розалия говорила, что раньше, при первом знакомстве, он не был таким. Он был красивым молодым человеком с хорошими манерами, но теперь обрюзг и разжирел. Некогда ладная фигура превратилась в ничто. В напоминание остались только широкие плечи. Эд глубоко вздохнул, отстраняя от себя сестру, надел простую кожаную безрукавку поверх льняной рубашки и спустился вниз. Сестра испуганно семенила за ним следом. Винсент стоял посреди гостиной, злой, как и всегда, с нахмуренными темными бровями и вихрами непослушных каштановых волос. Его лицо скривилось при виде сына, а в медово-карих глазах читалась неприязнь. — Поедешь со мной, щенок, — выплюнул он. — Куда? — ошеломленный, спросил Эд. Он-то думал, что отец уже прознал про его выходку в академии. — В Северную крепость. Мой ведьмак помер недавно, так что король позволил мне выбрать себе нового. Эд едва заметно вздрогнул и сжал руки в кулаки. Хотелось наброситься на отца и перегрызть ему глотку, чтобы больше и рта не смел раскрывать в сторону ведьмаков, но Эд сдержался. Он сейчас слишком слаб, чтобы потягаться с отцом, но однажды он сможет спокойно плюнуть ему в лицо, не боясь последствий. — Хорошо, — Эд лишь кивнул. Он надеялся, что это первая поблажка относительно ведьмаков, которую король дал его отцу. Рядом с первым советником ни один ведьмак долго не проживет. — Переоденься во что-то нормальное, а не в это тряпье, — приказал Винсент, но Эд упрямо и демонстративно спустился и принялся обуваться. — Ты не слышал меня? — Я пойду в том, в чем мне удобно, — Эд больше не хотел носить дорогую одежду. Винсент заскрежетал зубами, но ничего не сказал. Фыркнул и порывисто вышел из дома. Эд направился за ним мгновением позже. Отец Эда, в отличии от самого мальчика, предпочитавшего практичные и простые на вид повозки, катался исключительно в карете. Она выглядела богато и выдавала в нем аристократа. Полностью черная от крыши до колес, матовая с серебристыми витиеватыми узорами на двери. Внутри — мягкие и удобные сидения, оббитые сиреневым с позолотой бархатом. Кучер, восседавший на козлах, выглядел куда внушительнее доброго старика Грегори. Он был выше ростом, одетый в костюм и плащ по последней моде с высоким воротником. Один его глаз закрывал монокль с тонким стеклом и в черной оправе. Серебристая цепочка тянулась куда-то за ухо и скрывалась в жестких темных волосах. Эд никогда раньше его не видел, значит, отец уволил старого кучера, который нравился мальчику куда больше. Он был человечнее, что ли. Они с отцом устроились друг напротив друга. Эд сел к окошку с противоположной от двери стороны и рассматривал вечерний город, огни улиц, которые они проезжали, жизнь, которой кипел нижний город столицы, отделенный от верхнего — пристанища аристократов — невысокой и толстой стеной из серого камня. Эду всегда было запрещено выбираться в нижний город, потому что он еще слишком мал и его там, якобы, могли убить, поэтому сейчас мальчик во все глаза смотрел на проносящиеся за окном маленькие и похожие друг на друга одноэтажные домики, украшенные росписью или лепниной на стенах, с горшками с цветами и небольшими садиками перед домом. Где-то далеко виднелись огни рыночной площади, где каждый вечер проходили гулянья. Эд хотел хотя бы раз побывать на них, влиться в колорит жизни нижнего города, почувствовать себя простым, живым и счастливым человеком. Ему часто казалось, что люди нижнего города пусть и живут куда беднее, чем аристократы в своих замках и огромных хоромах, их улицы куда менее убраны и украшены, чем в верхнем городе, люди выглядят дешевыми в своих простых одеждах, но они куда счастливее, чем все те же аристократы. Они живут и наслаждаются жизнью, едой, праздниками, для которых им не нужна причина, в то время, как аристократы задыхаются на балах и думают только о том, как бы кто-нибудь случайно не воткнул нож им в спину. Когда они проехали массивные железные ворота нижнего города, то оказались за пределами огромной, горящей огнями столицы. Впереди лежало лишь ровное чистое поле, трава которого, колыхаясь на ветру в темноте, была похожа на море. Эд глубоко вдохнул вдруг резко показавшийся ему куда более свежим воздух и с удовольствием прислушался к тому, как тихо шелестит трава. Карета медленно катилась по широкой грунтовой дороге, наскакивая на ухабы и небольшие ямки. Эд то и дело подскакивал, а его отец грязно ругался, проклиная то, что Северная крепость находится черт знает где. Ну, вообще-то, не так уж далеко от столицы она находилась. Эд видел ее уже отсюда, хотя они отъехали от ворот всего несколько метров. Он видел густой и мрачный лес, растянувшийся на многие мили, который словно бы защищал собой большую крепость, и без того окруженную высокой и прочной стеной, выложенной большими и грубо стесанными камнями. Поверх стены были видны лишь вершины нескольких квадратных башен. В бойницах на стене можно было увидеть мелькающие силуэты — ведьмаки исправно несли службу. Эд был уверен, что темнота не мешает им видеть так же хорошо, как и днем. Впервые за столь долгое время мальчик испытывал ни с чем не сравнимый восторг. Он так много раз мечтал о том, чтобы попасть в крепость, которая всегда казалась ему отдельным миром со своими собственными законами и порядками. Он хотел узнать, как же крепость выглядит на самом деле. Хотел увидеть, что скрывает от глаз стена. Раньше он мог рассматривать ее только из окон своей комнаты, которые выходили как раз в сторону расположения крепости. Стоило только карете подъехать к массивным деревянными воротам, укрепленным железом, как часовые на стене зашевелились. — Кто изволил? — спросил зычный и грубый голос, казалось бы, разносящийся на всю округу. — Открывай, жалкое отродье! — недовольно прорычал Винсент Марлоу. — Советник короля желает получить ведьмака. Эд был более, чем уверен, что ведьмак удивлен. Все знали закон о том, что никто из магов не имеет права брать больше одного ведьмака, но король слишком был привязан к Винсенту, поэтому позволил ему такую вольность. И мальчик надеялся, что это будет первый и последний раз. Он не хотел участи стать рабом этого человека ни одному ведьмаку. Прозвучал короткий приказ открыть ворота, и знакомо заскрипела лебедка. Ворота стали подниматься. Карета въехала во внутренний двор. Винсент и его сын вышли наружу. И Эд просто замер, не в силах сдвинуться с места, так его поразило то, что он мечтал увидеть всю свою сознательную жизнь. Внутренний двор крепости был поистине огромен. Зеленая трава устилала почти большую его часть и была ровно пострижена, словно бы кто-то исправно следил за этим. Каменные дорожки изрезали изумрудный ковер, переплетались и вели к тренировочному полигону, огражденному невысоким деревянным забором, состоящим из вертикальной и двух горизонтальных бревен. На тренировочном полигоне Эд заметил множество соломенных манекенов, груды камней, высокие столбы, на вершине которых торчало по стреле, и стойку для разнообразного оружия. В основном это были деревянные мечи, шесты и луки со стрелами. Другие дорожки вели к небольшим домикам, предназначенным всего для пары человек. В некоторых из них горел свет. Тренировочный полигон и домики располагались с правой стороны, ближе к стене. Там же Эд заметил и конюшню с баней. Сама же крепость непосредственно располагалась левее и ближе к задней части стены. Она представляла собой квадрат, по углам которого располагались квадратные башни. Передние были шире по площади, а задние поменьше. Впереди по центру располагалась еще одна башня, в которой был вход в крепость в виде двух оббитых железом деревянных дверей. Ровно в центре крепости была еще одна большая башня, которая представляла собой три башни одна в одной, словно матрешка. Самая верхняя была самой маленькой. На верхушке едва мог бы уместиться десяток человек. Перед входом в крепость стоял большой дубовый стол. За ним восседали старые и опытные ведьмаки, чьи лица и голые руки были покрыты сетью шрамов. Они спокойно попивали пиво из высоких кружек и о чем-то разговаривали. Стоило им увидеть новоприбывшего, как они разом поднялись с места. Один из ведьмаков, высокий и широкоплечий мужчина с белым длинным ежиком волос и шрамом на левой щеке, одетый в кожаный дублет, штаны, явно сделанные из кожи кого-то весьма чешуйчатого, и высокие сапоги, заляпанные грязью, подозвал к себе молодого паренька и что-то ему шепнул. После он подошел к Винсенту Марлоу. — Рад приветствовать вас, первый советник, — он склонил голову, пряча от мужчины свое презрение к нему. Эд заметил эмоции, плескавшиеся в его зеленоватых глазах с вертикальным зрачком. — Чем обязаны столь позднему визиту? — Мне нужен новый ведьмак, Кастер, — гаркнул Винсент, бесцеремонно падая на скамью перед столом и допивая оставшееся в чьей-то кружке пиво. Кастер ничего на это не сказал, лишь уголок его губ дернулся. — Но закон гласит… — начал было ведьмак, но Винсент бросил ему свиток. Мужчина ловко поймал его и развернул. По мере того, как он вчитывался в слова, его лицо мрачнело. — Раз так желает Его Величество, — Кастер снова склонил голову. Мальчишка, которого он отправил по какому-то поручению, вернулся спустя несколько минут, ведя за собой ведьмаков. Среди них все были теми, кто закончил обучение и достиг возраста восемнадцати лет. Эд видел среди них Изангора, который вышел полюбопытствовать, но умело прятался за спинами своих товарищей. Эда он заметил и удивленно раскрыл глаза, переводя взгляд с мальчика на его отца. Марлоу тяжело вздохнул, заметив его взгляд, и попытался жестами незаметно сказать парню, чтобы он делал вид, что они не знакомы. Кажется, ведьмак понял его. Перед крепостью собралось человек двадцать ведьмаков и несколько наставников. Эд даже успел заметить двух пареньков своего возраста. Один из них был весьма смешным с кучерявыми каштановыми волосами и кругленьким пухлым личиком. Его большие и наивные медово-карие глаза испуганно смотрели по сторонам. А вот второй парень разительно от него отличался. Худой и жилистый, гибкий, изворотливый, словно змея, с матовой кожей и длинными, до лопаток, черными, как крыло ворона, волосами. Его немного вытянутое лицо было живым. Сотни эмоций сменялись на нем ежеминутно, а глаза цвета стали выражали крайнюю степень заинтересованности. Эд застыл на месте, не в силах отвести взгляда от молодого ведьмака. Он смотрел ему в глаза, и ему казалось, будто он тонет в ледяном море. Будто водоворот затягивает его глубже и глубже на дно. Он вздрогнул, потому что его поочередно бросило сразу в жар, потом в холод. Ладони вспотели и мелко задрожали. Эд понятия не имел, что происходит с ним сейчас, но одно он знал точно — выбор, который он сделает, когда закончит академию и приедет сюда за своим собственным ведьмаком, очевиден. Винсент Марлоу внимательно осмотрел предоставленных ему ведьмаков. Он медленно прошелся от первого к последнему, прожигая бедных парней злым взглядом. Эд им не завидовал и искренне жалел. Служить его отцу — наказание, которое не заслужил бы даже убийца. — Ты, — указал он не на тех ведьмаков, что выстроились в шеренгу, а на того, кто стоял позади двух пареньков. Это был высокий и довольно молодой ведьмак лет двадцати двух с длинными серебристыми волосами и глазами цвета хорошего красного вина. — Ты пойдешь со мной. Ведьмак удивленно захлопал глазами, словно бы не понимал, о чем ему говорят. В разговор вступил Кастер. — Прошу простить, советник, но Фрау является наставником, так что покидать крепость он не может. Эд удивленно посмотрел на длинноволосого ведьмака. Он знал, что наставниками могут стать ведьмаки, достигшие возраста двадцати лет, но раньше никто и никогда не становился им так рано. Для того, чтобы стать наставником и спасти себя от участи служения рабом у аристократов, требовались обширные знания и сила. Король лично оценивал кандидатов в наставники и одобрял выбор. Пройти отбор было крайне сложно. Значит, у этого парня было что-то, что позволило ему стать наставников в таком юном возрасте. — Мне все равно, кто он, — прорычал Винсент. — Я хочу, чтобы он прислуживал мне. — Вам же ясно сказали, что он неприкосновенен, так что возьмите себе кого другого или лучше вообще выметайтесь отсюда! — услышал Эд красивый и звонкий детский голос и перевел взгляд на молодого ведьмака, сверкающего стальными глазами. Винсент Марлоу удивленно вскинул бровь, выискивая того, кто посмел ему указывать, а Фрау и Кастер заметно напряглись. Фрау схватил своего подопечного за шкирку и притянул ближе к себе. — Поганая мелкая дрянь посмела мне перечить? — прорычал советник, смиряя ведьмака злобным взглядом. — Тебя стоит проучить, чтобы держал язык за зубами и знал свое место. Ты всего лишь раб! — А ты жирная свинья! — не менее угрожающе прорычал в ответ маленький ведьмак, приводя Эда в неописуемый восторг. Сам-то он боялся иногда отцу высказать все, что думает, потому что пару дней в подвале без еды многому его научили, а парнишка не боялся ничего, смело смотря в глаза своего врага и презрительно выплевывая слова. Фрау с Кастером снова вздрогнули, после чего длинноволосый ведьмак что-то зашипел и закрыл мальчику рот ладонью. — Прошу простить его, советник, он еще мальчишка и мало что смыслит, — отозвался Фрау. Винсент Марлоу скривил губы в усмешке, показавшейся Эду премерзкой. После чего он, не произнеся слов заклинания, всего лишь щелкнул пальцами, перекрывая пареньку доступ кислорода. Тот схватился за горло и рухнул на колени, касаясь земли лбом и судорожно раскрывая рот. Его лицо стремительно меняло цвет на синий. Фрау испуганно вскрикнул и бросился к мальчику, но не мог ничего сделать. Винсент не за красивые глазки получил звание первого мага королевства. Эд множество раз видел его силу в действии. — Если ты станешь моим рабом, я позволю этому оборванцу жить, — прошипел Марлоу-старший, наслаждаясь отчаяньем, сквозившим в глазах Фрау. Тот сидел на коленях перед задыхающимся мальчиком и метался между его жизнью и своей свободой. Эд не мог видеть боль в глубине этих выразительных глаз цвета вина. Он знал, что за такое ему попадет, но не мог стоять в стороне. Его магии явно мало, чтобы перебороть отца, но он попытается. Сделает все, чтобы не страдал тот, в чьих глазах так плескались жизнь и жажда свободы. Подбежав к мальчику и сев рядом с ним, Эд осторожно обнял того за шею под изумленными взглядами обитателей крепости и быстро зашептал. Его и ведьмака окутал прозрачный купол, который должен был нейтрализовать заклинание. Эд еще не в полной мере овладел магией разрушения, но он должен был это сделать. Даже если ему придется умереть. — Что ты творишь, щенок? — взревел отец Эда, кидаясь к нему, но купол не позволил ему коснуться сына. Тогда советник взревел и усилил заклинание, отчего ведьмак стал задыхаться еще сильнее, но Эд тоже приложил больше усилий, пытаясь нейтрализовать заклинание. От перенапряжения у него начинала кружиться голова, капилляры в глазах лопались, отчего глазное яблоко стало красным, кровь хлынула носом. Эд ощутил привкус железа на губах. Ему было больно, все тело сводила судорога от такого большого количества магии, но юный маг не сдавался. Он вспоминал Изангора, который сейчас стоял позади братьев и смотрел на него с беспокойством. Эд понимал, что больше не хочет, чтобы кто-то страдал лишь потому, что он чего-то не знает или не может. Он будет делать то, что зависит он него, чтобы освободить этих людей, дать им ту жизнь, которую они захотят. Он выучит все заклинания, какие только возможно, чтобы иметь возможность сметать врагов на своем пути и противостоять отцу. И сегодня должна быть его маленькая победа. Он должен это сделать, иначе он не стоит ничего. И он смог, при этом едва не падая наземь от охватившей тело слабости. Он смог сделать так, чтобы заклинание рассеялось. Ведьмак снова задышал, жадно глотая ртом воздух и обжигая кожу Эда горячим дыханием. — Я не просил меня спасать, — прохрипел он на ухо магу. Тот лишь хмыкнул, радуясь, что черноволосый ведьмак в порядке. — Я и не пытался. Само как-то получилось. Передав мальчика в руки Фрау, Эд на трясущихся ногах поднялся и посмотрел на своего отца. Впервые во взгляде карих глаз он видел беспокойство. Только вот не за сына, а за то, что однажды он может отобрать у него звание сильнейшего. Винсент забыл о ведьмаках напрочь. Схватив собственного сына за волосы и сильно дернув на себя, он поволок его обратно к карете и швырнул на сиденье. Эд не особо сопротивлялся. Ему хватало и того, что он видел благодарность и непонимание в глазах ведьмаков, и интерес в так покоривших его глазах цвета стали.