Одержимые

Стоило только показать нос из дома Марлоу, как хлынул дождь. Будто бы назло. Холодный, мерзкий, пробирающий до костей дождь, плотной стеной заливающий город. Не было видно ничего дальше вытянутой руки. Все вокруг смазалось в один и тот же серый, унылый цвет. Как раз под стать нынешней ситуации. Мне должно было быть все равно. Я никого и никогда не собирался считать своим хозяином, никому не собирался подчиняться. Это было то, что я пообещал себе с того самого момента, как попал в крепость. И я жил этим. Жил ненавистью к аристократам. Тогда почему сейчас я чувствую лишь сосущую пустоту и раздражение на себя, на дождь, который всегда любил, на все вокруг? Почему вижу перед собой его полные боли зеленые, как молодая трава, глаза? Он показался мне неправильным, не таким. Я не привык видеть в магах людей, но он был им. Был обычным человеком, а не тварью, готовой сделать все, чтобы опустить ведьмака лицом в грязь. И меня разрывало от противоречий. Хотелось вернуться, что-то сказать ему, хотя я и понятия не имел, что вообще нужно говорить, но гордость не позволяла мне вернуться. Я упрямо шел вперед по брусчатой дороге, по которой реками бежала вода. Упрямо шел к крепости, промокший до нитки, и уже даже не чувствуя холода. Казалось, что я шел целую вечность. Вечность, во время которой я старательно боролся с самим собой, прогоняя взашей мысли о странном парне, который был похож на солнце. Его неподдельная забота, его боль, глухая и застаревшая, которая прижилась настолько, что ее уже и не вытравишь — все это я чувствовал, как свое. Не хотел, но чувствовал. Ноги сами несли меня в нужном направлении, потому что дороги я не видел, даже не смотрел перед собой. Дождевая вода заливала мне лицо, струйками стекая по волосам, за ворот рубашки, противно липнущей к телу. Я вытирал капли мокрым рукавом и шел дальше. Остановился только, когда едва не вписался носом в ворота крепости. На стене кто-то завозился. Послышался грохот, ругань, после чего в проеме бойницы появилось круглое и белеющее в темноте лицо Фернандаса. — Кто там? — пискляво спросил он, пристально вглядываясь. — Открывай уже и меньше задавай глупых вопросов, Фер, — процедил сквозь зубы и запоздало подумал, что до этого ни разу не повышал на этого паренька голос. Он, скорее всего, обиделся. — Клаус? — удивился ведьмак. Его лицо исчезло из проема, после чего послышался жалобный скрип лебедки. Ворота медленно стали открываться. Я втиснулся внутрь и побрел к нашему с Каеном домику, едва волоча ноги, но потом передумал. Мне сейчас нужен кое-кто другой, тот, кто сможет мне объяснить, почему внутри засело это странное чувство, тот, кто, возможно, знал Эдварда Марлоу. К моему появлению в крепости отнеслись с удивлением и восхищенными воплями на тему того, не убил ли я случайно своего хозяина. Молодые ведьмаки восторгались и требовали подробностей, старшие же косились обеспокоенно. Ко мне не кидались, но ждали момента, когда можно будет расспросить. Многие из них тренировали меня, так что прекрасно знали, что сейчас я ни о чем не захочу с ними разговаривать. Коротким рыком отогнав от себя надоедливую кучку ведьмаков, я поднялся на второй этаж крепости, где всегда обитали представители старшего поколения. У каждого из них была своя отдельная комната. Комната Изангора находилась в самом конце. Остановившись перед дверью и смотря на растекающиеся подо мной лужи воды, я не решался поднять руку и постучать. Но Изангор каким-то образом почувствовал, что я стою за дверью. Он появился на пороге залитой тусклым светом комнаты, смотря на меня обеспокоенно. — Что с тобой случилось, Клаус? — спросил он с ужасом, хватая меня за локоть и втягивая внутрь. Его пальцы показались мне обжигающе горячими. Наставник приказал мне снять одежду, что я выполнил не задумываясь, потому что мои мысли сейчас были далеко в верхнем городе. Обтерев полотенцем, Изангор переодел меня, словно маленького ребенка, усадил на кровать и всучил кружку чая, пахнущего малиной. Я знал, что он любит чаи. У него все шкафчики и полки в комнате ими забиты. — Эй, Клаус, посмотри на меня, — мягко попросил он, касаясь горячими пальцами подбородка. Он был всего лишь лет на шесть старше меня, почти так же, как и Фрау, но я воспринимал его всегда немного иначе, нежели остальных. Он не был особо силен или одарен магией, как Фрау, но почему-то стал наставником. Если учесть сегодняшний приезд Эда в крепость, то, скорее всего, именно он и был причиной, почему Иззи стал наставником. Но почему, из-за чего вдруг такая милость к кому-то из ведьмаков? Откуда они знают друг друга? — Что стряслось? — снова попытался меня разговорить наставник. — Ты сказать можешь, а то мне уже страшно становится. Грея руки о чашку с чаем и отпивая небольшие глотки, я посмотрел на молодого ведьмака поверх дымящейся чашки. Иззи вздрогнул. — Расскажи мне, — хрипло попросил я его, смотря ведьмаку прямо в глаза цвета меда. — Скажи, откуда ты знаешь Эдварда Марлоу и почему он помог тебе стать наставником. Объясни мне, потому что я не понимаю. — Клаус, мать твою, что стряслось? Что ты сделал с Эдом? — Изангор вскочил на ноги и хорошенько встряхнул меня за ворот рубахи. В его голосе читалось волнение, только вот я не был уверен, что оно адресовывалось мне. — Он отпустил меня, — убирая его руки, пояснил я. — Сначала нацепил ошейник и едва не убил, а потом приказал проваливать. Странный он тип, этот Марлоу. Иззи недоверчиво посмотрел на меня, а потом вздохнул с облегчением и улыбнулся краешком рта. — На него это так похоже. — Откуда ты знаешь его, Иззи? — снова спросил я. Лицо ведьмака на мгновение застыло, словно маска, после чего я увидел отголоски боли в медовых глазах. И тотчас же пожалел о том, что спросил. Я никогда не мог выносить боль тех, кто жил со мной в крепости, потому что для меня они семья, а старик всегда учил меня оберегать семью от всего. — Прости, если я спросил лишнего, — подсаживаясь ближе к Иззи, я осторожно приобнял его за плечи. Пусть он и старше меня, но все равно такой хрупкий и маленький, словно ребенок. — Если это больно, то не рассказывай. — Я расскажу, — цепкие пальцы Иззи схватили меня за предплечье. — Я расскажу тебе, но только вернись к нему обратно. Никто больше, кроме него, не будет обращаться с тобой не как с рабом, а как с напарником. Для такого парня с горячим темпераментом, в любой ситуации хватающегося за меч, он единственный шанс жить, не будучи рабом. Я промолчал, потому что не мог ему обещать, что вернусь к Марлоу. Я не раб в любом случае, даже если человек, который решил взять меня к себе, и не считает меня рабом. — У меня раньше был хозяин, — немного дрожащим голосом начал Изангор. — Меня забрали, когда я только закончил обучение. Даже опомниться не успел, а уже оказался с ошейником на шее. Ты ведь уже прошел через то, что предполагает собой нанесение рун? — я кивнул, подтверждая, что да, мне навсегда запомнится этот день. — Тогда ты знаешь, что это такое. Я едва выжил, потому что был еще слишком слаб. Аристократу было плевать на меня. Он просто отдал меня в руки своему сыну, которому хотелось новую игрушку для развлечений. Маг приказал мне не сопротивляться и делать то, что мне прикажет его мерзкий сынок. А тот приказывал, и очень много. Ему было всего пятнадцать, но на удовольствия парень был падок. Вместо того, чтобы тренировать на мне силу удара или что-то в этом духе, он только и делал, что таскал меня за собой и имел везде, где ему захочется. Я был просто куклой для удовлетворения его желаний. За любой промах получал наказание, потому вынужден был просто терпеть, закусив губу, чтобы не сломаться. Мальчонка брал меня с собой в академию магов — в святая святых всей столицы. Делился мной щедро со своими друзьями. Так продолжалось около месяца, до тех самых пор. Я смутно помню, что было до этого, потому что все тогда для меня смешалось в один ком событий. Помню только, как меня приволокли в туалет, придавили к стене, раздевая догола. Сколько их было и какую боль они причинили, я уже не помню, потому что в тот момент я не думал ни о чем. А потом услышал голос, детский, писклявый, но такой уверенный. Я увидел рыжие волосы Эда и его испуганные зеленые глаза. Он был тогда еще мелкий совсем, на втором курсе вроде как учился. Я помню, как его схватил за ворот сын моего хозяина, после чего вспыхнуло яркое изумрудное пламя. Оно обожгло парню лицо. Следующая вспышка поразила оставшихся. Я удивился, смотря на слегка подрагивающего Изангора, сцепившего руки в замок. Ему было неприятно вспоминать все это, и я понимал почему. Самому хотелось рвануть туда, найти этих уродов и навалять им еще раз. Но способности Марлоу меня поразили. Такие заклинания уж точно не учат на младших курсах магической академии. — Он спас меня, — продолжал тем временем Иззи. — Вылечил все мои раны, пусть и не умел тогда использовать врачевание как нужно. Я помню алую вспышку, такую яркую, что слепило глаза, после которой символы на моей шее исчезли. Он освободил меня от оков рабства, хотя знал, что ему за это достанется. Он велел привезти меня в крепость, где Фрау и Кас уже приняли заботу обо мне. Я помню его слугу. Забавный мужчина. Все время пытался меня развеселить, что ему весьма удачно давалось. Вот почему я говорю тебе вернуться, Клаус. Я знаю, насколько ты ценишь свободу и жизнь, и никто, кроме него, не сможет тебе этого дать. Ты либо умрешь, пытаясь вырваться из оков, либо тебя сломают многочисленные пытки. Поверь, я повидал немало, пока жил у аристократов. Я видел, как ломались многие. Не думай, что тебе с твоей силой дадут жить спокойно и свободно. Я знаю, что ты гордый, для тебя трудно переступить через это, но если ты хочешь освободить ведьмаков, то, для начала, тебе нужно выжить и найти себе сильных союзников. В глазах Иззи, которыми он смотрел на меня, было столько горечи и отчаянного желания, что меня просто затопило его эмоциями. Я вздрогнул, понимая частичкой себя, что он прав, что я не смогу никогда жить свободно, отсиживаясь за этими стенами и трясясь за мнимую свободу. Мне нужно было вырваться, нужно было действовать, но без помощи я не смогу. Я понимал это, но в тоже время другая часть меня — гордая, упрямая, непокорная — говорила мне, что я не могу так просто вернуться и склонить голову, прося принять меня обратно. — Спасибо, Иззи, за то, что рассказал мне, — поблагодарил я. — Никто не узнает о том, что было сказано в этой комнате. Иззи улыбнулся в знак признательности и схватил меня за руку, когда я уже собрался уходить. — Подумай над тем, что я тебе сказал, Клаус, — горячо зашептал он. — Не думай, что умереть раньше времени или попасть в руки к кому-нибудь, как я, это лучше. — Хорошо, я подумаю.