Одержимые

— Если ты сейчас не прекратишь дергаться, я убью тебя! — прорычал старик Михаил и прорычал так, что стены цитадели содрогнулись от его могучего голоса. Я тоже содрогнулся, чего уж тут. Потому что было чертовски страшно. Старик был нереально страшен в гневе. У него сразу темнели глаза, а воздух вокруг буквально пропитывался магией. Такой же мощной, как и у Эда тогда, на той миссии с эльфами. Или, лучше будет сказать, что это у Эда магия практически такая же по силе, как у сильнейшего мага, вынужденного прозябать в заточении на проклятом острове. — Аааааа, все-все, я понял, только не бушуйте, — я застыл, как истукан, стараясь даже не моргать лишний раз, хотя это было чертовски трудно. От прикосновения жесткой щетины кисточки к коже было невыносимо щекотно, поэтому я то и дело всхлипывал, стараясь сдержать смех, дергался, и магу приходилось перерисовывать один и тот же символ уже битые полчаса. Михаил в очередной раз горестно вздохнул и повернулся к Марлоу, подпиравшему плечом стеллаж с книгами. Спросив разрешения прочесть что-нибудь из коллекции старика, Марлоу полностью погрузился в изучение древней рукописи, абстрагировавшись от остального мира. Его яркие зеленые глаза быстро бегали по строчкам. И, стоило бы заметить, так, промежду прочим, что книга была написана на древнем языке магов. Кажется, Эд знал и его. Интересно, есть вообще хоть что-то, чего этот зубрила не знает? И попался же мне такой напарник. Рядом с ним чувствую себя полнейшим кретином. Взять хоть тот раз, когда он разговаривал по-эльфийски так, словно всю жизнь только этим и занимался. — Эй, принцесса, — позвал его я, стараясь не сильно поворачивать голову, потому что старик как раз заканчивал дорисовывать предпоследний символ на моей шее. Марлоу не отозвался. Казалось бы, он меня вообще не слышит. Вопиющая несправедливость. Это чтобы меня, такого всего распрекрасного, да и не замечать. — Марлоу, ау, — противно растягивая гласные, снова обратился к магу. На этот раз тот, кажется, услышал, и поднял на меня глаза. От его взгляда табун мурашек пробежал по коже. И я совершенно не понимал, с чего бы им вообще взяться. Но всякий раз, как он на меня смотрел, внутри что-то переворачивалось. И это порой действовало на нервы. Я не любил того, что не мог понять. Это привносило некий дискомфорт в мой внутренний мир. — Чего тебе, недоразумение? — устало спросил Эд, аккуратно закрывая ветхую книгу и возвращая ее на полку. Я заметил, что старик Михаил оценил такое бережное отношение к древней рукописи. — Ничего, — отозвался я. — Мне просто некому действовать на нервы, а ты просто идеальный кандидат. Эд многозначительно приподнял бровь и по-турецки опустился прямо на пол. Кажется, сохранность вещей, которые, наверное, стоили, как моя жизнь, его не волновала. Он прислонился спиной к стеллажу и запрокинул голову. — Спасибо, но за неделю мне твоего общества уже хватило, — устало выдохнул Марлоу, проводя пальцем по шее. — Я уже начинаю жалеть, что выбрал самого невозможного среди ведьмаков. Надо было взять Каена, он хоть поспокойнее будет. — Не тяни свои грабли к Каену. Я не позволю ему попасть в руки магов. — Это потому, что ты курица-наседка или потому, что у него весьма необычные и ценные способности? — спросил Эд с ехидцей. Я вздрогнул от его последних слов и резко повернул голову, чем вызвал очередную волну гнева со стороны Михаила. На этот раз он церемониться не стал и просто сковал меня заклинанием. Тело мгновенно онемело и отказывалось слушаться. Словно в камень превратилось. Только губами шевелить да глазами вращать мог. — Откуда ты знаешь? — прорычал я. — Я маг, вообще-то, и не слабый, если ты еще не заметил, — ответил Марлоу, даже не смотря в мою сторону. — Я сразу почувствовал в нем что-то, как только подошел к нему. Он ведь видит ауру, я прав. И видит ее на большом расстоянии. Это полезная способность. Редко кому из магов она достается, а уж у ведьмака ее и подавно не может быть. Но у него есть. И поэтому его бы себе хотели многие. Михаил, внимательно прислушивающийся к разговору и заканчивающий дорисовывать руны, в удивлении выгнул брови. — Хо, какая занятная способность, — заметил он. — Мальчик действительно талантлив. Чего нельзя сказать о тебе. Сила есть — ума не надо. Я пропустил его слова мимо ушей. Оцепенение с меня сняли, поэтому я мог спокойно повернуть голову и посмотреть на вытянувшего ноги Марлоу. Для старика, которому всего-то осталось наложить заклинание на нарисованные руны, чтобы они не стерлись от времени или воды, моя неподвижность была не нужна. — Если ты скажешь об этом хоть кому-то, я… — хотелось подойти к Марлоу, схватить его за шкирку и хорошенько встряхнуть, выбив обещание, что про Каена не узнает ни одна живая душа. Я не для того оберегал его все это время, чтобы аристократы прознали про его способности. — Не надо драть глотку, Клаус, — безразлично отозвался Марлоу, наконец, переставая пялиться в потолок и переводя глаза на меня. — Я дал ему руну, которая причисляет его ко мне, не для того, чтобы растрепывать всем и каждому о том, что у него есть уникальные способности. Если тебе не хватает мозгов это понять, то тут я тебе не помощник. Я удивленно моргнул и заткнулся, отмечая для себя, что этот человек иногда ведет себя удивительно по-разному. Такое чувство, будто в нем одном сидят десятка два человек. Он то спокойный, собранный, холодный, то внезапно смущается непонятно из-за чего, прячет глаза, словно боится, то внезапно становится вот таким. У меня даже фантазии не хватает представить, как он отреагирует на мои слова, потому что реагирует он всегда по-разному и так, как я этого точно не ожидаю. — Вы закончили? — спросил он, обращаясь к Михаилу, и встал на ноги. Старик кивнул и на пробу провел по знакам на моей шее пальцем, проверяя, сотрутся они или нет. Нарисованные руны держатся крепко, припечатанные к коже заклинанием. — Да, все готово, — ответил старик. Он посмотрел на Марлоу внимательно, цепко, будто пытаясь рассмотреть настоящие эмоции парня. Тот заметил его взгляд и поспешно отвернулся. Готов поклясться, что я видел, как его щеки слегка розовеют. Ну вот, опять. Как можно сменять тысячу эмоций за секунду? Только ведь был спокойным, как удав. — Тогда идем, — Марлоу кивнул головой в сторону выхода. — Кстати, я могу взять книгу? — Бери, — отозвался Михаил. — Мне не жалко. Я их все равно уже наизусть успел выучить за столь долгое время. Эд улыбнулся краешками губ и взял с полки ту книгу, которую читал. Положил ее в сумку. Я отчетливо слышал, как там что-то упало. Казалось, что рухнул целый книжный шкаф. А сумка то маленькая, едва ли туда можно было бы вместить что-нибудь, кроме мелочевки. Однако же, хорошая это вещь — заклинание расширения. Удобная. На этот раз старик нас провожать не стал, лишь смотрел через приоткрытое окно. Пройдя через портал мы с Эдом вновь оказались возле того небольшого домика. Грегори исправно ждал в повозке, надвинув на голову шляпу. Кажется, он в очередной раз задремал. Забавный старик. Мы с ним успели неплохо сойтись за ту неделю, что я таскаюсь с Эдом. — Грегори, — резко выкрикнул Эд, заставив слугу испуганно подпрыгнуть на месте и уронить шляпу. — Молодой господин, — сразу принялся посетовать тот, — вы меня совсем не бережете. Я же так помереть могу от разрыва сердца. И что вы тогда делать будете? — Последую за тобой, мой добрый друг, — усмехнулся Эд, забираясь в повозку. — Мне без тебя будет просто не выжить. — Издеваетесь, да? — обиженно засопел слуга, кидаясь поднимать шляпу, но я опередил его и протянул мужчине головной убор. Грегори сдержанно поблагодарил. — Господин Клаус, хоть вы скажите ему, что я у него один такой, незаменимый. Я замялся, смотря на несколько недовольного Эда. И почему рядом со мной у него вечно такое лицо, словно ему дали съесть гору лимонов? — Поверь, Грег, твой господин и так знает об этом, просто он настоящая язва, которая портит другим жизнь, — я нашелся, что ответить, и похлопал дворецкого по плечу. — На себя бы посмотрел, — огрызнулся Эд, сверкая в мою сторону глазами. — Ты тоже особо чужие нервы не бережешь. — Ой, да ладно тебе, у тебя этих нервов предостаточно, — отмахнулся я от мага, забираясь в повозку и при этом непроизвольно проводя ладонью по бедру Марлоу. Тот едва ли не подпрыгнул и напрягся так, что его мышцы окаменели. — Ты чего это? — спросил я удивленно, рассматривая его лицо. Нечасто мне доводилось видеть его так близко. А теперь я, кажется, застал его врасплох, потому что обычно он всегда лупил меня со всей дури, если я приближался больше, чем надо. — Отвали от меня, ты слишком прилип, — заворчал Марлоу. Его щеки и шея покраснели, и он отвернулся, старательно отпихивая меня в другой конец повозки. Я недоуменно пожал плечами и опустился на сидение напротив. Разбираться в заскоках и сменах настроения Марлоу было порой интересно, но чаще всего это выводило из себя и раздражало. Как девка, честное слово. Если ему есть, что мне сказать, то мог бы и сказать. — И куда мы дальше? — спросил я, как только повозка тронулась. Колеса привычно заскрипели, а Грегори так же привычно заворчал, разговаривая сам с собой. Наблюдалась у него такая привычка. Ну, а почему нет? Почему бы и не поговорить с умным человеком? — Во дворец, — достаточно громко, чтобы услышал и слуга, крикнул Эд. Я напрягся. От указанного места всегда хотелось держаться подальше. Настолько, насколько возможно. Обиталище главной змеи всегда вызывало у меня приступ тошноты. — И зачем? — настороженно поинтересовался я. Эд дернул плечом, продолжая смотреть в окошко на проносящийся мимо город. — Каждый маг после получения ведьмака должен засвидетельствовать его перед королем, — пояснил он. — Это негласное правило. Как бы мне ни хотелось, я не могу нарушить его, так что тебе придется смириться с тем, что во дворце ты побываешь. Я фыркнул. — Какая честь, однако. Королевский дворец. Грех жаловаться на такую экскурсию. — Тогда убери это отвращение со своего лица, — усмехнулся Марлоу, украдкой посматривая на меня. Его взгляды были не такими, к каким я привык. Это было похоже на касание лап большой кошки. Осторожно и мягко. Приятно. — Я постараюсь, но ничего не обещаю, — ответил на его усмешку я. — Никогда не мог себя сдержать. Не дано мне, уж не обессудь. — Придется учиться, — Эд вмиг стал серьезным и посмотрел на меня своими изумрудными глазищами. И вот как он умудряется смотреть так, что весь воздух вышибает? — Здесь я не смогу ничего сделать, чтобы защитить тебя, если что, поэтому, умоляю тебя, не делай глупостей. Делай только то, что скажу я или о чем попросит король. Ни больше, ни меньше. Даже, если это будет идти вразрез с твоей гордостью. — А больше тебе ничего не сделать? — ехидно отозвался я, вскидывая бровь. — Песиком не попрыгать? Погавкать? — Заткнись, Бога ради, и слушай меня! — рявкнул Эд так, что внутри все непроизвольно сжалось. Он резко привстал и подался ко мне, упираясь руками в спинку сидения по обе стороны от моей головы. Его лицо было перекошено от злости, а глаза стали почти черными. Таким я его видел впервые. Сколько бы я не доводил его за эту неделю, никогда так он не злился. — Это не просто увеселительная прогулка! — продолжил Марлоу рычащим голосом. — Это может стоить тебе жизни, придурок. И я не смогу вмешаться, даже если тебе прямо там руку отрубят. Так что лучше тебе будет засунуть свою гордость куда подальше и молчать, если ты хочешь выжить и вытащить ведьмаков на свободу, а не потопить их вместе с собой. Понятно? Я растерянно кивнул, не в силах отвести взгляда от почерневших глаз. Вот именно сейчас я понял, кто такой аристократ Эдвард Марлоу и каким он мог бы быть, если бы у него не было той самой человечности, которую он воспитал в себе сам. Это был бы страшный человек. Куда страшнее Винсента Марлоу. — Умница, — черты лица Эда мгновенно смягчились, он выдохнул и вернулся обратно на свое место. — Что, не ожидал увидеть меня таким? — Не ожидал, — честно признался я. — Ты всегда чертовски разный. Эд прыснул от смеха. Улыбка странным образом меняла его лицо. Если всего мгновение назад у меня были ассоциации с грозовым небом, то теперь передо мной снова было солнце. Рыжие волосы Марлоу полыхали огнем в свете заката. — А ты поразительно честный, — отметил он. — Просто, когда приходится жить в обществе, где каждый, глядя тебе в глаза, поливает тебя медом, а за глаза готов воткнуть нож тебе в спину, приходится учиться быть разным. — И со скольких лет тебе пришлось учиться? — Ну, где-то с лет одиннадцати, когда меня впервые взяли на бал. Тогда я только учился улыбаться, а вот уже позднее, после одного случая, когда я многое понял, мне пришлось еще и учиться сдерживать ненависть и желание прирезать кого-нибудь первым. — Иззи, верно? — поинтересовался я. — После встречи с ним… Эд заметно погрустнел. — Значит, он тебе рассказал? — Рассказал. Он сказал, что ты спас его. — Было дело. Отец рвал и метал, когда узнал об этом. Меня закрыли в подвале на три дня. Я думал, что за это время Иззи могут отдать обратно тому магу, но отец не хотел афишировать тот факт, что его сын проявил такую наглость. Дело замяли, выставив отца Вильгельма виноватым. — Вильгельм — это тот… — Да, Вильгельм Белроуз — старший сын барона Белроуза. Непомерно заносчивый тип, всегда выискивал среди учеников академии тех, кто был значительно слабее его, и издевался над ними. До поры до времени, правда. Мое положение в обществе куда выше, чем у его никчемной семейки, да и магические способности значимо сильнее. Я посмотрел на мага с удивлением. Мне казалось, что он не тот, кто будет кичиться положением. — И какой же у тебя титул? — решился спросить я. Марлоу немного скривился. — Мой отец имеет титул герцога, так что он присуждается и мне, вкупе со званием первого мага. Король странным образом ценит меня и потакает всему, чтобы я ни попросил. Это играет мне на руку, когда нужно повернуть ситуацию в свою пользу. — А ты корыстный тип. И разве герцог не должен быть из четы родственников короля? Эд развел руками. — Если хочешь добиться чего-то, вроде переворота в стране, должно уметь затыкаться там, где это нужно, чтобы получить выгоду. А насчет титула… вообще-то, мой отец как раз является королю родственником. У меня, нескромно говоря, челюсть вот сейчас отвалилась нахрен. Такого я не ожидал вот уж никак. Чета Марлоу родственно связана с королем. — И кем он ему приходится? — Если я правильно помню, то кузеном. — Ну ни хрена ж себе! — я не удержался от возгласа, на что Эд лишь усмехнулся. Кажется, учить меня хорошим манерам он вовсе не собирался. — Удовлетворил любопытство или еще чего рассказать? — спросил Марлоу, смеряя меня насмешливым взглядом. — Пожалуй, на сегодня с меня открытий хватит, — я замахал руками. Мне действительно хватило. — И за что я с тобой связался? — Задаюсь тем же вопросом. Повозка вскоре остановилась. Грегори отворил перед Эдом дверцу, как и полагает хорошему слуге. Я заметил, что некоторые господа, решившие посетить дворец одновременно с нами, использовали своих слуг, словно подставку, для того, чтобы выйти из повозки. Это настолько всколыхнуло в моей душе ненависть, что я рванул было к одному нагловатому на вид блондину в пижонских одеждах, но Эд вовремя схватил меня за руку. Его ладонь, сжимавшая мои пальцы, была чертовски горячей. — Успокойся, — на ухо шепнул он мне, обдавая кожу горячим дыханием. — Да как я могу успокоиться? — прорычал я в ответ, пытаясь вырваться. — Ты только посмотри, что мразь эта делает с бедным парнем. Даже если он слуга, то все еще человек. Вы не имеете права обращаться с другими людьми, как с предметами мебели. Кажется, я крикнул это слишком громко, потому что блондин повернулся к нам и противно растянул губы в улыбке. Она казалась такой фальшивой, будто бы приклеенной. Соступив со спины своего слуги на брусчатку, блондин направился в нашу сторону, жестом приказав слуге и еще одному парню, судя по знакам на шее — ведьмаку, следовать за ним. — Черт возьми! — сквозь зубы выругался Эд и предусмотрительно задвинул меня себе за спину. Его пальцы все еще сжимали мои. — Рад приветствовать, герцог Марлоу, — блондин почтительно склонил голову. — Не могу ответить вам тем же, виконт Борель, — предельно вежливо Марлоу опустил смазливого мужчину носом в грязь. Виконт проглотил оскорбление, но по его лицу было видно, что сделал он это с большим трудом. Не будь Эд по положению настолько выше и сильнее, судя по магии, что я чувствовал, виконт бы не преминул ответить соответствующе. — Что привело вас сюда, герцог? — продолжил допытываться виконт, и его взгляд перетек на меня. Стало неуютно и гадко, будто бы облили сладким сиропом. — Так у вас появился ведьмак? Как неожиданно. И кто же он? — Мой ведьмак никоим образом не должен вас волновать, дражайший виконт, — спокойно ответил Эд, одновременно сильнее сжимая мою руку. От его прикосновения было одновременно и больно, и спокойно. — И, если вы не возражаете, то я откланяюсь, потому что времени у меня не так много, как у вас. Не желая отставлять Грегори на растерзание возможным приезжим вельможам, Эд кивком приказал тому следовать за ним. Меня же он незаметно дернул за рукав рубашки. — Вот почему я просил тебя держать язык за зубами и держать себя в руках, — прошипел Эд, отпуская мою руку. — Если бы на его месте был граф или кто выше по титулу, тебя бы ждало наказание. Грегори, следи за ним, пожалуйста. — Как скажете, господин, — мужчина послушно склонил голову. — Слава Богам, что мне попались именно вы, когда я искал себе место работы. Господин, вы ведь знаете, что я вас люблю и безмерно ценю? Эд невольно хрюкнул от смеха. — Наглый подхалим, — тепло отозвался он. Грегори рассмеялся. Я тоже подхватил, пусть сначала и посмеивался слегка нервно. Но обстановку это все равно разрядило. Стало несколько легче дышать. И прикосновение горячих пальцев все еще чувствовалось, придавая мне некоторую уверенность.

***

Когда мы подошли к тронному залу, где чаще всего заседал король, Эд приказал Грегори остаться здесь. Слуга не противился и в наглую занял один из нескольких мягких диванов, расставленных вокруг небольшого стеклянного столика. Стража воззрилась на него с недоумением, но, кажется, мужчина достаточно к такому привык, чтобы не обращать внимания. Мы же с Эдом вошли внутрь. Марлоу шел впереди, решительный и собранный, с прямой спиной и вздернутым подбородком. Настоящий аристократ. Я же плелся позади, стараясь не смотреть на того, кого мне видеть не хотелось до конца своей жизни. — Приветствую вас, ваше Величество, — поприветствовал Эд, лишь слегка склонив голову. Кажется, ему, как первому магу, было позволено многое. Что не относилось, естественно, ко мне. Едва ли не в три погибели сложился, приветствуя его Светлость. И при этом не удержался от того, чтобы не смерить монарха презрительным взглядом. — Эдвард, мой дорогой мальчик, — король разве что с места не подорвался, чтобы обнять племянника. Удержал его от этого разве что тяжелый взгляд вездесущего Винсента Марлоу, возвышавшегося позади трона короля по правую руку. Дичайше прошу прощения, но мне в меру моей распущенности кажется, что Винсент Марлоу не просто из-за родственной связи штаны рядом с королем протирает. Хотя, наверное, это действительно из-за моей слишком сильной распущенности. Я как представлю сие действо, так аж блевать тянет. — Вижу, мой мальчик, ты обзавелся ведьмаком, — взгляд короля Эдгара прошелся по мне. Эд предупреждал меня, что глаза мне лучше не поднимать, но я все равно рискнул. Где же это видано, побывать в замке, да не рассмотреть, как следует, главную достопримечательность. Король-то наш был не ахти. Низковат, на голову ниже меня, но одного роста с Эдом. Довольно грузный, но не сказать, чтобы жирный, как свинья. Широкоплечий, с мощными руками и большими ладонями. Такими можно на раз-два шеи переламывать. Лысый, без единой волосинки на голове, что, собственно, нисколько агрессивности у него не отнимало. Толстая шея, массивная. Черты лица удивительно резкие, широкий подбородок, квадратный. Глаза узкие, цепкие и темные. И взгляд неприятный. Когда смотрит на Эда — масляный, а на меня — презрительный. Одежда на нем сидит, как влитая, обтягивая фигуру, недостатки которой скрывает плащ. На голове корона, куда ж без нее то? Они с отцом Эда чем-то неуловимо похожи, хотя вроде и не родные братья. Оба такие же грузные, матерые, похожие на медведей. Интересно, в кого Эд такой жилистый и миловидный? В мать, что ли? Сдается мне, что мой не совсем уважительный взгляд монарх заметил, потому что на его лице промелькнуло что-то недоброе. — Так это и есть первый среди ведьмаков, — скорее утверждал, чем спрашивал он. — Тебе как раз под стать, Эдвард. Только вот взгляд этого звереныша мне не нравится. Стоит больше времени уделять его дрессировке. Если зверя не наказывать, он начинает чувствовать слишком много свободы. Прикажи ему встать на колени, мой мальчик. Я вздрогнул, смотря, как каменеет спина Марлоу. А потом перевел взгляд на короля. Тот довольно ухмылялся, показывая свое превосходство. Мерзкий ублюдок! Да он нас вообще за людей не считает! Для него мы не лучше скота! Я думал, что Эд приказа не послушает и не станет заставлять меня поступаться гордостью, хотя, признаться честно, я понятия не имел, как бы он это сделал. Но, вопреки ожидаемому, я услышал короткое и сухое: — На колени! И в первое мгновение ноги инстинктивно подогнулись, но я выпрямился, не желая следовать приказу. Я смотрел на Эда так, будто получил от него нож в спину. И хотя понимал, что винить его не в чем, ненависть внутри меня разгоралась с каждым мгновением. — На колени! — снова повторил Эд, но я остался стоять, как стоял. — Нужно жестче, мой мальчик, — подсказал король. — Эти животные не понимают, если к ним не применить силу. Заставь его, если иначе он не хочет. Эд снова вздрогнул и теперь уже повернулся ко мне лицом. И я невольно резко выдохнул, смотря на выражение его лица. Он кусал губы, а его глаза умоляли меня слушаться. Его руки были сжаты в кулаки. — На колени, — в очередной раз приказал он, а сам будто бы мысленно умолял: «да послушайся ты уже!». И я понимал, что для него это так же неприятно, как и для меня. И мне стоило бы сделать, как он говорит, чтобы не подставляться, но поступиться гордостью я не смог бы никогда. Я, черт возьми, человек, а не животное, которым можно было помыкать! И я не собираюсь преклонять колени перед тем, кто этого не заслуживает. Не собираюсь преклонять ни перед кем. О чем я Эду мысленно и поведал, надеясь, что он поймет. И он понял. Понял все, что я хотел сказать. «Я знаю, — словно говорил он мне в ответ. — Знаю, черт тебя дери, но сейчас не время и не место». И он снова повторил: — На колени! Только теперь его слова сопровождались таким резким и невообразимо сильным выбросом магии, который буквально надавил мне на плечи многотонной плитой. Я не смог удержаться на ногах и все же рухнул на колени, упираясь руками в пол. Давление магии исчезло так же быстро, как и возникло. — Умница, мой дорогой племянник, — восхитился Эдгар. — Твоя магия просто поражает воображение. Ты венец моей короны. Я горжусь тобой, как собственным сыном. — Благодарю за оказанную честь, ваша Светлость, — поблагодарил Эд, поворачиваясь спиной. — Уходи, — обратился он ко мне. — Можешь пока быть свободен. Произнесено это было сухо, без эмоций. Всего лишь приказ. Приказ аристократа для безродного животного, которое не заслужило человеческого обращения. Я встал на ноги, преодолевая дрожь в коленях. Пошатываясь, вышел из тронного зала, напоследок чувствуя на себе взгляд Эда. А потом массивные двери закрылись прямо за моей спиной. Перепуганный насмерть Грегори бросился ко мне, пытаясь придержать за плечи, но я оттолкнул его руки и побрел дальше, с трудом разбирая дорогу. На душе было так паскудно, гадко и грязно, что хотелось выть, как побитой псине, которой меня сейчас выставили. Все внутри переворачивалось от злости. Хотелось вернуться, ворваться в зал с мечом наголо и просто убивать всех, кто попадет под руку. И начать с Эда. Даже несмотря на его взгляд, полный сожаления и раскаяния, на его сжатые руки и покусанные губы, его хотелось убить сильнее всех. Убить за то, что заставил поверить себе. Вырвавшись из дворца, где даже стены сдавливали меня, словно склеп — умершего, я остановился посреди пустой улицы. Заметил уже знакомую мне роскошную карету, в которой прибыл тот беловолосый виконт. Самого его рядом не было. Но это ничего. Ради такого я могу и подождать. Бесшумно проскользнув внутрь повозки мимо застывшего истуканом слуги, я устроился на мягком сидении и стал дожидаться. Виконт не появлялся достаточно долго для того, чтобы мне стало скучно ждать его. Но так просто уходить я не собирался. Он должен получить свое за то, что обращается с людьми, как со скотом. Когда послышались шаги, а слуга что-то испуганно залепетал, открывая перед хозяином дверь, я потянулся к мечу. Все же, виконта сопровождал ведьмак, насколько я помню. Блондин забрался в повозку первым, даже меня не заметив, а вот следовавший за ним, словно тень, ведьмак тут же обратил внимание на присутствие лишней персоны. Его рука только потянулась за спину, но кончик моего меча уже находился у его горла. — Без глупостей, парень, — предупредил я его, кивком головы показывая закрыть за собой дверь. Ведьмак был выше меня на голову и шире в плечах и явно опытнее, поэтому для него не составило бы труда отклонить мой меч и выхватить свой, но, кажется, делать он этого не собирался. Я одобрительно хмыкнул, коротким кинжалом пригвождая виконта к сиденью. Тот взвизгнул. — Ты кто… — начал было он, но благополучно заткнулся, обнаружив себя с лезвием у горла. — А теперь заткнись и доставай все деньги, что у тебя есть, — прорычал я в ответ. — И не вздумай от меня что-то утаить, или я просто возьму все деньги у тебя мертвого. Думаю, такой расклад тебя не устраивает. Виконт отрицательно покачал головой и посмотрел на своего ведьмака, но тот старательно изображал, что не может даже двинуться. Он знал, что вреда ему я не причиню, поэтому был предельно расслаблен и, кажется, получал удовольствие от происходящего. Хотел бы я забрать его с собой в крепость, но эти проклятые руны, чернеющие на его коже, не дадут ему и шагу сделать. — Давай, блондиночка, быстрее, — подстегивал я виконта. — Время — деньги. — Тебя накажут, — прорычал тот, выворачивая карманы. — Выпорют так, что ты не сможешь стоять. И я лично позабочусь, чтобы это произошло. — Да плевать мне, если честно, — отмахнулся я от его слов. — На данный момент я вполне доволен тем, что могу перерезать тебе глотку. Так что, меньше слов — больше дела. Виконт послушно вывернул все карманы и достал все содержимое сумки. Добра у него оказалось немало. Целый мешочек золотых монет и куча побрякушек, которые мне, по сути, были не нужны. Стоит только их продать, как по мою голову придут. Поэтому побрякушки я великодушно оставил ему, а деньги забрал все, до последней монеты. После чего убрал лезвие кинжала от тонкой шеи и резво выпрыгнул из кареты. — Кстати, привет тебе от Эдварда Марлоу, — отсалютовал виконту я и скрылся с глаз, заметив в последний момент, как искрятся весельем глаза ведьмака. Истеричный виконт пустил по моим следам стражу, но ни одному из них не удалось до меня добраться. Они следовали за мной до самого нижнего города, где я их подловил, вырубил, связал и сбросил в сточную канаву. Воды там не так много, чтобы утонуть, но зато крыс достаточно. Деньги же, которые я выкрал у блондина, раздал местным жителям, предупредив, чтобы не тратили все сразу и не заикались о том, откуда эти деньги получили. Потом уже, со спокойной душой, я направился в крепость.