Одержимые

Уже который день, а если точнее, то и все две недели, Эд вместе со своей весьма забавной сестренкой заседали у нас в крепости, совсем не заботясь о том, что это может стоить им имиджа. Кажется, для них это был пустой звук. Грегори обретался здесь же, по большей части подремывая в повозке или же общаясь со старыми ведьмаками. С Кастером они частенько играли в карты. Я бы и не подумал, что слуга Марлоу, который выглядел как весьма приличный божий одуванчик, так любит азартные игры. Сейчас же эти трое снова были тут. Мария весьма увлеченно о чем-то болтала с парнями, отвлекая их от тренировки, Грегори спал, натянув на лицо шляпу, а Эд занимался с Каеном и детворой, которая внезапно прониклась к магу нешуточной симпатией. Было еще несколько ведьмаков разных возрастов, которые внимательно слушали, что им вещает Марлоу с лицом академика. Вещал он, скажу сразу, довольно полезные и умные вещи. Показывал, как противостоять магам и как предугадать их атаки. Он рассказывал об этих идиотских пассах руками, которые делают маги, говорил о словах заклинаний. Да и рассказывал он интересно и не нудно, всякий раз подкрепляя свои слова примерами. Заклинания у него выходили зрелищными. За ним, сидя за дубовым столом в теплом полушубке, наблюдал Кастер. Как и всегда, он потягивал из глиняной кружки пиво и улыбался уголками губ. Кажется, действия Марлоу и его слова ему нравились. Я же обретался на большом валуне, появившемся на тренировочном полигоне после очередной моей тренировки с Марлоу, и точил меч. Изредка поглядывал на Эда и ловил себя на мысли, что делаю это с каждым разом все чаще. Это мне не нравилось, но ничего с собой поделать я не мог. Как бы ни старался контролировать себя, все равно хоть мимолетно, но окидывал Эда взглядом. Отмечал выражение его лица, то, как он жестикулировал, как улыбался и тепло смотрел на детвору, укутанную по самый нос, чтобы не заболели. Марлоу даже костер заботливо распалил, чтобы не замерз никто. Каен же Эду прямо в рот смотрел, задавал вопросы, постоянно кивал в такт словам мага и все предлагал устроить поединок. Марлоу не отказывался, но говорил, что всему свое время. Странным образом, за прошедшее время ведьмаки успели привыкнуть к чете Марлоу, а в частности, к Эду. К Марии привыкать-то не нужно было. Парни женским вниманием не были пресыщены, а тут такая красивая, постоянно болтающая, интересная и улыбающаяся девушка буквально глаз с них не сводит и норовит пообщаться. Видно было, что к такой компании, где часто звучат грубые и пошлые шуточки, она привыкла, поэтому даже внимания не обращала. Так что парни к ней довольно быстро притерлись, привыкли и отвечали на ее флирт и комплименты, на которые, надо сказать, Мария не скупилась никогда. Да и магом девушка не была, так что это тоже играло особую роль. Ее не нужно было опасаться. В отличие же от своей сестры, Марлоу был магом и магом достаточно сильным, чтобы разнести по камушкам всю Северную крепость. Поэтому его опасались, от него ждали некоего подвоха, думали, что искренность Эда наигранная, что это лишь желание втереться в доверие, а потом использовать, предать и забыть о них напрочь. Так думал я в самом начале. Но потом ведьмаки стали понимать, что Марлоу слишком доверяет им, рассказывая все самые главные секреты магов. Он был искренен, говорил всегда лишь то, что думает, ни с кем не заискивал и относился так, как того заслуживали. Наставником он был строгим, а учеником — прилежным и терпеливым. Учил его в основном Кастер, нагружая Эда так, что мне потом приходилось на руках относить того в повозку. При этом я отмечал про себя, что Марлоу достаточно легкий для своего возраста. Эд не жаловался. Скрипел зубами, цедил ругательства и сдерживал злость, но никогда не жаловался вслух. Сжимал в ладонях рукоять меча и продолжал упражняться. Правда, потом отыгрывался во время своих уроков. Это большинство ведьмаков только забавляло. В общем, Марлоу быстро влился, прижился. К нему прикипели, стали принимать, как своего. Даже можно сказать, что его полюбили. Обращались к нему по имени, фамильярничали и шутили с ним. Его приняли в семью. И мне, странным образом, это нравилось. Как часто выражался Фрау: «над крепостью взошло солнце». Но было и то, что напрягало меня до чертиков. Сам от себя я такого уж точно не ожидал. Никогда бы не подумал, что меня станет раздражать каждый, кто ошивается рядом с Марлоу и довольно бессовестно лапает его, приобнимает за плечи, треплет по волосам и все в таком роде. Меня буквально начинало потряхивать, когда я видел, как очередной ведьмак накидывается на Марлоу со спины и обвивает его шею руками, прижимаясь носом к макушке. Внутри в такие моменты словно что-то щелкало. Хотелось подскочить и заехать ведьмаку по наглой роже, оттащив Марлоу. И это меня пугало. Раньше я никогда не хотел ударить кого-то из братьев, потому что мне с ними не было чего делить. А теперь, оказалось, что есть. Это было странно, это было ново и пугающе. Такое чувство, будто Марлоу теперь занимал где-то внутри достаточно места, чтобы вытеснить всех остальных. Я всегда наблюдал за ним, разглядывал его и понимал, что пытаюсь заметить слишком многое из того, чего не будешь замечать, когда смотришь на человека, который должен был быть тебе всего лишь напарником и немного другом. Я пытался уловить его эмоции, следил за тем, как меняется его лицо в порыве гнева или же радости, как он смотрит на других, как говорит, как двигается. Я пытался замечать мельчайшие детали. Вот он забавно морщит нос, когда Каен в очередной раз поднимает руку, вот зарывает пальцы в волосы, закидывая их назад, вот кусает губы, думая, что же лучше сказать. И на губах я всегда задерживался дольше обычного. Сейчас я тоже смотрел. Делал вид, что натачиваю меч, поднял его на уровень своих глаз, скользя взглядом по стали и снова смотря на Марлоу. Тот улыбался во все 32 и что-то увлеченно рассказывал. Его волосы лежали в беспорядке, уши слегка покраснели от холодного ветра, как и щеки. Он часто облизывал потрескавшиеся губы, и я невольно следил за движениями его розового языка. И каждый раз это характерно отзывалось где-то внутри. Когда же рядом со мной кто-то весьма неуклюже приземлился, я поспешно отвел взгляд от Марлоу и принялся усердно делать вид, что точу лезвие. — Можешь не пытаться так старательно отводить взгляд, Клаус, — отозвался Фрау, улыбаясь. — Я уже все успел заметить. — Безмерно за тебя рад, — пробурчал в ответ я, стараясь не смотреть на учителя. Люблю его до беспамятства, но за его прозорливость врезать ему хочется. — Да ладно тебе, мистер зануда, — улыбнулся Фрау, убирая с лица упавшую прядь серебристых волос. — Тут нет ничего такого. Эд — довольно милый мальчик. — Понятия не имею, о чем ты, Фрау. — Неужели? — тот усмехнулся и многозначительно вскинул бровь. Только он умел делать это так, что сразу становилось все понятно без слов. Я много раз пытался повторить, но так выразительно, как у Фрау, у меня не выходило. — Представь себе. Может, пояснишь, что ты там себе понапридумывал, учитель? — протянул я последнее слово, прекрасно зная, что Фрау этого не любит. — Ты порой такой засранец, — отметил ведьмак, подпирая подбородок ладонью и тоже принимаясь рассматривать Марлоу. Его глаза цвета вина выражали то, что мне было не понятно. — Рад, что ты заметил это после стольких лет, что провел рядом со мной, — снова съязвил я. Фрау лишь фыркнул и на колючку отвечать не стал. Вместо этого он задумался на мгновение, а потом выдохнул. — Знаешь, — начал он, — я благодарен за то, что он оказался здесь. Удивленно захлопав глазами, я оторвался от созерцания идеально начищенного и наточенного лезвия и воззрился на учителя. — С чего бы это? — спросил я. Фрау повернулся ко мне. Наши взгляды встретились, и мне стало как-то неловко. Казалось, будто он читает меня, как открытую книгу. Даже то, что я прятал глубоко внутри. — Он многое изменил, стоило ему только появиться, — принялся пояснять Фрау. — Он не похож на тех аристократов, что нам приходилось видеть. Он другой, и он показал нам, что не все аристократы такие, какими мы их себе представляли. Не считаешь, что это уже шаг к чему-то большему и новому? Я осторожно кивнул. Мне казалось, что Фрау затеял этот разговор не совсем для этого. — Но это ведь не последняя причина, из-за которой ты благодарен ему, верно? — Верно, — согласился Фрау. — Наверное, главной причиной будешь ты. Чего? А я тут причем? — Он многое изменил и в тебе, — продолжил учитель, видя мой до крайности удивленный взгляд. — Изменил? Какого черта ты несешь, Фрау? Мы знаем-то друг друга около месяца. — Однако ты глаз с него не сводишь, — Фрау хитро прищурился, а я автоматически бросил взгляд на Марлоу, заметив, что тот заинтересованно смотрит в нашу сторону. — Ничего подобного, — тут же возмутился я. — Ты просто слишком любишь придумывать. — Нет, и ты знаешь это лучше моего. Ты смотришь на него. Смотришь все то время, что он проводит здесь. И тебе нравится, что он здесь. Ждешь ведь, когда ворота крепости откроются, верно? Я ведь прав? Я застыл, смотря на него во все глаза и понимая, что возразить мне нечего. Если начну оправдываться и отпираться, то Фрау хватит ума и желания все додумать за меня. Да и возражать, по сути, было не из-за чего, потому что, черт бы его побрал, Фрау прав. Чертовски прав. Я жду. Каждый гребаный день я жду, когда откроются ворота крепости, и Марлоу со своей извечной улыбкой выберется из повозки. Потому что я привязался к нему. Так же, как и многие здесь присутствующие. Но моя привязанность другая. И она сильнее. А я не хочу, чтобы становилась еще более сильной. — Иди к черту, Фрау, — отмахнулся я от учителя, возвращаясь к своему мечу. А тот прислонился своим плечом к моему и мягко улыбнулся. — Знаешь, мне всегда в тебе больше всего именно это и нравилось — ты кажешься сухарь сухарем, но на самом деле твои привязанности к людям куда сильнее и глубже, чем у любого другого, — заметил Фрау, запутывая пальцы в моих волосах. — Вот почему ты так любишь всех ведьмаков в этой крепости и, кажется, начинаешь… — Заткнись! — довольно грубо прервал его я, не желая слушать то, что он хочет сказать. Потому что это уже чушь собачья. Того, о чем он думает, я не испытываю. Слишком сильное то чувство в сравнении с моим. Думается мне, что это всего лишь слишком завышенная форма интереса. Фрау от неожиданности смешно захлопнул рот и уставился на меня большими глазами. — Хорошо, — согласился он, — если не хочешь, то говорить этого не буду. Когда-нибудь поймешь и сам. Но отрицать того, что ты привязан к нему, ты не станешь, потому что знаешь, что я прав. Да, черт побери, не буду! Потому что да, привязан! Фрау, чего ты добиваешься всем этим? Зачем все эти откровения насчет Марлоу? — Отвечать я не буду, потому что тебе мой ответ не сильно-то и нужен, — убрав в карман точильный камень, я вернул меч в ножны. — Спрошу только одно: к чему весь этот разговор? Фрау задумался и неопределенно пожал плечами. — Ни к чему. Я просто хотел сказать, что рад, что ты изменился. И рад тому, что Эд — причина этого. — Люди не меняются. — Меняются. Просто для этого нужен хороший стимул или достаточное желание. А лучше все сразу. У тебя есть хороший стимул, — и он поиграл бровями, намекая. Я же инстинктивно схватился за рукоятку набедренного кинжала. — Я убью тебя, Фрау! — заорал я, кидаясь за нерадивым учителем по всему тренировочному полю и привлекая к нам лишнее внимание. Ведьмаки и чета Марлоу оторвались от своих дел и перевели любопытные взгляды на нас. Каен же тяжело вздохнул. — Снова они за свое. Эд посмотрел на него долгим взглядом. — И часто они так? — спросил он серьезно, но уголки его губ дрожали — он едва сдерживал себя от того, чтобы не рассмеяться. — Частенько. Фрау любит злить Клауса. — Ого, значит, не только Клаус умеет бесить людей, — отметил Марлоу, все же не выдерживая и широко улыбаясь. Каен посмотрел на него с подозрением, но улыбка у Марлоу была настолько обезоруживающей, что ведьмак разом забыл обо всем, о чем подумал. Он просто смотрел на Эда, который смотрел на двух дерущихся ведьмаков, и думал, что его другу несказанно повезло. Когда в воздухе над головой Эда что-то вспыхнуло, Марлоу среагировал мгновенно и поймал огненное письмо. Развернул его и прочитал. — Клаус, — выкрикнул он, — собирайся! Нам нужно кое-куда. Стоило только мне услышать его голос, как я застыл с кинжалом в руке и пропустил хорошо поставленный удар Фрау. Тот впечатал кулак мне в скулу. На ногах я устоял, но зубы наружу едва не выплюнул. Вместе с кровью из разбитой губы и прокушенной щеки. Фрау, завидев нанесенный им самим ущерб, кинулся меня латать. Тоже мне, горе-родитель. Сразу ввалит по первое число, а потом сам же лечить кидается. — Прости, я не хотел так сильно, — поник ведьмак, колдуя над моим лицом, пока мы шли к напряженному Марлоу. Кажется, известия, что были в письме, не особо его обрадовали. — Ага, я понял, — хохотнул я в ответ, кривясь от резкой боли. — Что у тебя там такого срочного? — обратился я уже к Марлоу. Тот дернулся и посмотрел на меня так, словно бы увидел впервые в жизни. — Неплохо тебя разукрасили, — отметил он как-то отрешенно. — Хорошая работа, Фрау. Учитель засиял, как начищенный пятак. Вот же, предатель! — Так что тебе все же прислали? — спросил я снова, толкая Фрау в бок. Тот злобно зыркнул на меня и высунул язык. Мда. И этому человеку двадцать семь лет. Эд молча протянул мне письмо. Я принял его, слегка задев пальцами горячую кожу ладони Марлоу, от чего мы оба вздрогнули. Прочитав содержание, я в восторг не пришел. — Идти обязательно? — все, что спросил у него. Эд кивнул. — Да, отказаться я не могу. И ты тоже, потому что мой дядюшка уже знает, что у меня есть ведьмак. Да и это бал в честь дня рождения его собственной дочери, так что тут без шансов. Я родственник и должен быть. — Дерьмо! — Не могу не согласиться, — улыбнулся Марлоу. — Ладно, собирайся. — Да мне особо и собирать нечего, — я пожал плечами и слегка подвигал челюстью, проверяя ее дееспособность. Вроде, нормально, жить можно, правда, все равно как-то больновато. Кажется, Фрау в отместку не стал лечить меня полностью. Скотина продажная! Кажется, Эд заметил мое скривленное лицо, потому что в следующее мгновение его тонкая и легкая рука коснулась поврежденной скулы. От касания его теплой кожи по телу пробежали сотни мурашек, а внутри все напряглось. Я замер, смотря Марлоу прямо в зеленые глаза и не решаясь пошевелить даже пальцем. Всего несколько томительных секунд и тепла его руки, и боль исчезла совсем. Марлоу посмотрел как-то смущенно, из-подо лба, после чего поспешно убрал руку и отвернулся. — Тогда пошли, — пробурчал он, с прямой спиной вышагивая к повозке, где мирно сопел Грегори. Я послушно последовал за ним, чувствуя, как горит кожа в том месте, где он прикоснулся. Кажется, я ошибся. Моя привязанность к Эду стремительно перерастает в то, чего мне не хочется больше всего.

***

Даже несмотря на то, что в доме Марлоу я уже был, тот раз не считается, потому что тогда я был в бессознательном состоянии. Теперь же мне предстояло в здравом уме и трезвой памяти побывать в доме первого советника королевства. Скажу честно, зрелище впечатляющее. Хоромы у четы Марлоу просто царские. Огромный сад, которому не было видно конца и края, со всякими статуэтками на ровно постриженном газоне, небольшими озерцами, через которые были переброшены мостики и где плавали рыба и утки, беседкой из белого дерева в тени деревьев. С конюшней, где в стойлах стояли лишь самые породистые лошади. Забор, окружающий поместье, был высоким и кованым, с зубцами. Сам дом был здоровым, как дворец. Двухэтажный, с большими окнами и балконами. Перед домом газон был выстрижен в форме круга и рассечен дорожками на четыре части. В центре — фонтан. Ну, куда же без него. В любом мало-мальски пафосном доме должен быть фонтан. К входной двери вела лестница из мрамора. Всюду в поле зрения росли выстриженные кустарники, розы самых различных оттенков и множество других цветов. И вокруг стоял такой насыщенный и стойкий запах цветов, что хотелось хорошенько прочихаться. Что я, собственно, и сделал. Мария и Эд посмотрели на меня сочувствующе. Девушка же повисла у меня на руке, мило улыбаясь и хлопая ресничками. Мне показалось сразу, что ко мне она относится намного хуже, чем к остальным ведьмакам, но мне лишь казалось. Мария нормально со мной разговаривала, шутила, подкалывала меня и позволяла делать то же самое. Мы с ней довольно быстро сошлись и даже подружились. — Ну, как тебе наше гнездышко? — спросила она мурчаще. — Неплохо, правда? — Жить можно, — по-своему оценил я, но Мария осталась довольна. Она лишь хихикнула и сильнее повисла на моей руке. Ее грудь выгодно оказалась выставлена мне напоказ. Открытые ключицы и плечи тоже привлекали к себе нешуточное внимание. Мария знала, что она красива, и умела этим пользоваться. И сопротивляться ее чарам было невозможно. На нее хотелось смотреть, а я не привык отказывать себе в том, что мне нравится. Поэтому я смотрел, в упор, без особого стеснения рассматривал ее с ног до головы, оценивал. И она знала об этом. И не возражала. — Я знала, что ты так скажешь, — снова замурлыкала она. — В твоем стиле. — А ты уже выучила, что в моем стиле? — я удивленно вскинул бровь, позволяя себе не смотреть под ноги, потому что меня вела Мария. Эд шел где-то впереди. — Ну, на самом деле ты довольно простой персонаж, — заметила она. — Как медный пятак. — Неужели? И что же ты можешь сказать обо мне? — Ты прямой, как извилины у некоторых моих ухажеров, — я фыркнул, по достоинству оценивая ее способность проводить сравнения. — Дальше, ты позер. Свою силу ты показать очень любишь. Странным образом, в тебе просматриваются задатки джентльмена, но только лишь по отношению к девушкам, что, впрочем, не так удивительно. Ты засранец, каких поискать, и самодовольный ублюдок. Красавчик, этого у тебя не отнять. И ты об этом знаешь, а потому успешно пользуешься. Язва та еще и грубиян. — Тебя послушать, так я просто мразь редкостная, — усмехнулся я в ответ на ее характеристику, но оспаривать ее не стал, потому что по большей части она была правдивой. — Ну, это с какой стороны на тебя посмотреть, — подмигнула мне девушка и потянула за собой в дом. — Главный твой плюс в том, что ты чертовски хорош собой. — О, ну хоть на этом спасибо. Я польщен, — мы с Марией вошли в дом после Эда. Девушка отскочила от меня сразу же, едва мы переступили порог. Глубоко вздохнув, она поправила платье, волосы и мило улыбнулась, изображая саму скромность. И, если честно, ей это не шло вообще. Она сразу же казалась лишь дорогой и красивой куклой, которую выставляют на обозрение другим, чтобы любовались. То, как она вела себя в крепости в окружении парней нравилось мне куда больше. — Мам, мы вернулись, — оповестил чем-то явно недовольный Марлоу. Я уже по одному голосу научился определять, даже если эмоций Эд старался через него не показывать. Но все равно он говорил отрывисто и немного нервно, что выдавало его с потрохами. Послышалось тихое шуршание платья о пол, и из гостиной в холл вышла невысокая женщина, просто до безумия похожая на Эда. Волосы у нее были такими же ярко-рыжими, почти огненными, уложенными в красивую прическу, а глаза — такие же зеленые, только чуть тусклее. Платье на ней было домашнее, открывающее грудь, точеные плечи и ключицы. Сверху была накинута легкая шаль. Черты лица у нее были такими же мягкими, как у Эда, а возле глаз и губ расползались лучики морщинок. Наверное, она довольно часто улыбалась. За спиной женщины, прячась за ее широкой юбкой, стоял мальчик лет одиннадцати. Волосы у него были каштановые, с золотистым отливом, а глаза медовые и большие. Он смотрел немного испуганно, но в то же время с интересом. — Мария, может, ты перестанешь мешать своему брату? — строго спросила женщина, смиряя дочь тяжелым взглядом. Я сразу понял, кто в доме хозяин. — Ну мам… — протянула девушка, кося глаза в сторону Марлоу. Тот тяжело вздохнул и заявил, что он совсем не против, чтобы Мария таскалась за ним, если задание не особо сложное. — Она тебе действительно не мешает? — спросила женщина уже у сына, ласково поглаживая его по голове. Эд смутился и снова забормотал. Получив от него нужный ответ, мать Эда повернулась ко мне, рассматривая пристально, словно невиданное животное. Мне стало немного неуютно под таким взглядом. Захотелось забиться куда-нибудь подальше. Матери у меня нормальной никогда не было, так что я не совсем понимал, что мне дОлжно делать и чувствовать в такой момент. — Ээээ, здравствуйте, — как-то неуклюже начал я, почесывая затылок. Казалось, что меня сейчас попросту засмеют, но вместо этого женщина подошла ко мне достаточно близко и коснулась тонкой рукой моей щеки, как это недавно делал Эд. Я замер и поднял голову, смотря ей в глаза и не видя там ничего, кроме бесконечной благодарности и заботы. На меня никто и никогда так не смотрел. Наверное, именно так матери смотрят на своих любимых детей. Такое для меня было слишком. Я не выдержал, и одинокая слеза-таки скатилась по щеке. Стоящая передо мной женщина заметила это и осторожно стерла прозрачную каплю подушечкой большого пальца. После чего улыбнулась. Тепло и так привычно. Я сотни раз видел, как точно так же улыбается Эд. — Так ты и есть тот самый Клаус, верно? — спросила она, все еще поглаживая меня по щеке. — Невероятно красивый ребенок. С удивительно большим сердцем. — Не думаю, что я на самом деле такой, — глухо отозвался я, не в силах подчинить себе свои эмоции. — Вы мало меня знаете, поэтому не надо… — Это не важно, — перебила меня госпожа Марлоу. — Главное, что ты вернулся за моим сыном, когда это было нужно. Я изумленно замер и повернулся к Эду. Тот смущенно улыбнулся. Кажется, этой семье хватит всего лишь одного незначительного факта, чтобы поверить в то, что человек на самом деле хороший. И как сюда затесался их отец? Он же словно пришелец. — Я Розалия Марлоу, — представилась мать Эда, протягивая мне руку. Я осторожно коснулся губами бархатной и прохладной кожи. — Зови меня просто по имени, ведь ты теперь как член семьи. А это Ричард. Удивленный появлением у меня еще одной семьи, я опустил голову и посмотрел на маленького Ричарда, хлопающего большими и наивными глазками. Проследив за направлением его взгляда, я снял ножны и опустился перед мальчиком на корточки, протягивая их ему. Тот опасливо на меня покосился. — Я не кусаюсь, — усмехнулся в ответ на его реакцию. — Можешь подержать, если хочешь, главное не доставай из ножен, а то меч у меня своенравный. — Мне, правда, можно подержать? — спросил он еще совсем детским голосом и осторожно протянул маленькую пухлую ручку, касаясь прочной кожи ножен. Его глазки засветились от счастья. — Подержи, — разрешил я. — Заберу, когда буду уходить. — А ты мне расскажешь про свой меч? — спросил он, прижимая к себе ножны, как самую важную в жизни вещь. Мне показалось, что, как и к Эду, к нему в руки мой клинок вполне может пойти. Я протянул руку и потрепал его по густым вихрам. Мальчишка зажмурился и рассмеялся. — Расскажу, но в другой раз. Могу даже научить тебя кое-чему. — Правда? Обещаешь? — мне было уже больно смотреть на его широкую улыбку. Кажется, так улыбаться — это особенность всей семьи Марлоу. Кроме отца, конечно же. — Ну, если твой брат еще пустит меня к себе домой, тогда обещаю, — я насмешливо посмотрел на Эда и заметил, как мягко тот смотрит на меня и брата. Мне показалось, что его взгляд похож на прикосновение чего-то теплого и пушистого. — Тебе ведь уже сказали, верно? — спросил он, переводя взгляд на меня и усмехаясь. — Ты теперь часть этой семьи, так что милости прошу. А сейчас, будь так добр, поднимай свою задницу и пошли переодеваться. — Ах, точно, — опомнилась Мария, — сегодня же бал в честь дня рождения дочери нашего дядюшки. Боже мой, какое событие. Опять будет куча снобов и страшных мужиков. — Мария! — осадила ее мать. — Прекрати болтать чушь и иди приводи себя в порядок. — Да, мам, — передразнила та и, скривившись, направилась на второй этаж приводить себя в порядок. — Мы тоже пойдем, — Эд схватил меня за локоть и потянул за собой. В прошлый раз, когда я был в его комнате, мне было не до ее рассматриваний, но сейчас я остановился в дверях, оценивая комнату мага. Та была не особо большой, но чертовски уютной, как и сам Эд, впрочем. Напротив двери было большое двустворчатое окно, занавешенное легкими светлыми шторами. Правее от окна, прислоненная изголовьем к стене, стояла большая двуспальная кровать. По обе стороны от нее стояли две тумбы. На одной обреталась настольная лампа с магическим пламенем, а на другой — той, что со стороны окна — лежала стопка книг. Рядом с кроватью была дверь. Судя по всему, в ванную комнату. Шкаф стоял напротив кровати и занимал большую часть стены. Книжные шкафы, с ломящимися от книг полками, примыкали к платяному шкафу и занимали весь угол и немного стены у самой двери. Свободного места в комнате почти не оставалось. Все было занято кроватью, шкафом и книгами, лежащими на полу стопками. Стола в комнате Эда не было. — А у тебя тут… мило, — отметил я, проходя, наконец, внутрь и закрывая дверь. Эд от этого звука вздрогнул. В полутьме комнаты мне было не особо видно, но, кажется, щеки его залил румянец. — Приму за комплимент, — отозвался Марлоу, принимаясь рыться в шкафу. — Кстати, тебе придется надеть костюм. — Что? С чего бы это? — Ты на бал идешь, так что не возникай. Постараюсь подобрать тебе что-нибудь попроще из своих запасов. — За что мне все это? — я устало рухнул на мягкую кровать Марлоу, раскинув руки в стороны. — За то, что не надо быть сволочью в этой жизни, — хихикнул Марлоу и швырнул мне в лицо полотенце. — Проваливай мыться. Надеюсь, сам разберешься или тебе помощь нужна? — А ты готов помочь мне вымыться? — спросил я у него, неосознанно понижая голос. От картинок того, как все это может происходить, мне стало несколько жарко. Эд шумно сглотнул и обернулся ко мне, держа в руках черный костюм без излишеств. — Проваливай, придурок! — прорычал он, ногой выпинывая меня с кровати. Я послушно поплелся в ванную, бурча про психованных магов. Эд мне вслед кинул подушку, но та шлепнулась о закрывшуюся дверь.