Одержимые

Прийти в себя после миссии в Никсоре оказалось для Эда сложнее, чем он думал. И причин у этого предостаточно. Он все еще видел перед собой все эти клетки, в которых, словно звери, были заперты люди. Он видел, как умирала Эмили на руках своих брата и сестры, как те продолжали звать ее долгое время, пока не осознали окончательно, что она больше не вернется. Эду казалось, что он все еще чувствует теплые руки Клауса, который обнимал его, чувствует его губы на своих. Если многое он за неделю после возвращения домой успел принять и пережить, то вот с Клаусом разобраться не мог никак. Поэтому в крепости Марлоу все это время не появлялся. Он боялся смотреть на ведьмака, потому что думал, что увидит прежнюю насмешку в глазах, и все вернется к тому, каким было до их миссии в заснеженном городе. Эду этого не хотелось, потому что он боялся и одновременно больше всего на свете хотел надеяться на то, что Клаусу он не безразличен, что его многолетняя влюбленность может оказаться небезответной. Ему чертовски хотелось, чтобы все это оказалось правдой, но с другой стороны он понимал, что такой, как Клаус, никогда не сможет испытывать к нему того же. Потому что он не такой, как Эд. — Может расскажешь мне, что с тобой случилось там, если на тебе спустя столько дней после возвращения нет лица? — спросила как-то Мария, уставшая смотреть на бледного, как смерть, Эда, который постоянно о чем-то думал и редко выходил из комнаты. Марлоу посмотрел на нее беспомощно и вымученно. Собственные мысли убивали его. Ему нужно было кому-то рассказать, но обличать мысли в слова было страшно. Казалось, что так все будет звучать еще страшнее и безнадежнее. И Эд рассказал Марии все. О том, что случилось в Никсоре, о том, что Клаус поцеловал его, обо всем. Девушка слушала, не прерывая. Лишь приобнимала за плечи, уткнувшись носом брату в шею, и спокойно дышала над ухом. А Эд все рассказывал и рассказывал, раскрывал сестре все свои страхи, потому что ей единственной он мог доверять настолько. Только вот на тот момент он забыл о том, что Марии тоже нравится Клаус. Когда он закончил говорить и замолчал, уткнувшись лбом в сложенные руки, Мария коротко поцеловала его в щеку и погладила по спине. — Дуралей ты, братец, — высказалась она. — Разве это не хорошо? Клаус не тот человек, который бы стал так просто целовать кого-то. Особенно парня. Особенно аристократа. Он ведь не такой, и ты знаешь это лучше моего. Его действия могут значить лишь одно: ты ему нравишься, пусть он пока не до конца это осознает и не задумывается о природе своих чувств и привязанностей. Но все равно это значит, что ты для него особенный. Не думаю, что он стал бы целовать кого-то другого, будь он на твоем месте. — Ты так думаешь? — неуверенно спросил Эд. Оптимизму своей сестры он порой завидовал, потому что у него так не получалось. Он не был так уверен в себе, чтобы думать, что может кому-то нравиться. — Я не думаю, я уверена, — ответила ему Мария, сильнее обнимая брата. — Ты заслужил быть счастливым, братишка, так что перестань себя недооценивать. Ты много сделал для него, а Клаус не дурак, он это понимает. Поэтому он не мог к тебе не привязаться. Может быть сейчас его чувства и слабее, чем твои, но со временем он поймет. — А ты? — спросил Марлоу, падая на кровать и утаскивая за собой Марию. Девушка, смеясь, упала рядом с ним. Ее длинные волосы, пахнущие сиренью, разметались по постели. Эд повернул голову и посмотрел на нее. Сестра, как и всегда, казалась ему невероятно красивой. И пусть они были семьей, но Эд не позволял себе думать ни на секунду, что он может быть таким же красивым, как она. И Мария понимала это, как никто. Она была прекрасно осведомлена о комплексах и тараканах своего брата. Да и кто еще, как не она. — А что я? — вопросом на вопрос ответила она, щипая Эда за щеку. Тот скривился. — Я ведь тебе уже говорила, братишка, что его у тебя я не отберу. Клаус твой еще с того момента шестилетней давности. И мои чувства тут не особо играют роль. Так что перестань думать о всякой ерунде. Просто пойди к нему и поцелуй. — Мария! — вскрикнул Марлоу. Его голос прозвучал до смешного тонко и испуганно. Мария рассмеялась, поворачиваясь на бок и придвигаясь к брату, касаясь его лба своим. Щеки Эда были красными от смущения, а зеленые глаза блестели в полутьме. Мария любила его глаза. Невероятно глубокого зеленого цвета. Яркого и сочного, как молодая трава. Ни у кого из ее знакомых не было такого цвета глаз. И девушка была уверена, что Клаус тоже это заметил. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, Эд, — искренне призналась Мария. — Ты меня понял? Делай для этого, что хочешь, но ты должен быть счастлив. С ним. И если тебе не хватает решимости для этого, тогда за тебя все сделаю я. Даже если мне придется вас обоих связать и запихнуть в одну комнату, чтобы вы во всем разобрались. — Не надо нас нигде запирать, — пробурчал Эд. — Я просто все еще не верю, что такое возможно. Когда чувства к одному человеку терзают столько времени, страшно поверить в то, что ты можешь нравиться в ответ. Ты же понимаешь? А еще нужно разобраться с Глорнаном. Он мне нравится, и обидеть его мне не хочется. — Это ты о том симпатичном эльфе? — Мария многозначительно вскинула брови. — Хороший экземпляр, ничего не скажешь. Только вот не ранить его ты не можешь. В любом случае. Просто поговори с ним, скажи ему, кого выбираешь. У него достаточно опыта, чтобы понять. Хотя, думаю, он уже понял. Все же эльфы — одна из самых мудрых рас. Марлоу и сам знал, что Глорнан уже обо всем догадался. Ну, он ведь с самого начала знал обо всем. Но поговорить с ним было нужно. Поэтому Эд отправил ему письмо. И теперь ждал на него ответа, нервно кусая подушечку большого пальца. И почему он всегда нервничает в таких делах? Он ведь аристократ, первый маг, который десятки, тысячи раз бывал на светских приемах и общался со многими людьми. Так почему он нервничает, стоит только подумать о разговоре с Глорнаном или же о встрече лицом к лицу с Клаусом? О последнем лучше вообще не думать, потому что тогда сердце может окончательно выпрыгнуть наружу. Когда приходит ответ от эльфа, Эд направляется к указанному месту встречи недалеко от столицы. Без Грегори, чтобы не привлекать лишнего внимания. Он знает, что старик потом будет недоволен. Глорнан ждет его возле небольшого озера за городом, скрытого от посторонних глаз плотной стеной елей. Здесь всегда вкусно пахнет смолой и свежестью. И беловолосый эльф удивительно гармонично вписывается в это нетронутое лоно природы, стоя у воды и поигрывая небольшим камушком, перебирая его в длинных пальцах. Одет Глорнан непривычно. Без доспехов он выглядит поразительно домашним и тонким. На нем светлые штаны, плотно обтягивающие длинные и ровные ноги, мягкого зеленого цвета туника с черным поясом, и мягкие черные сапоги, в правом голенище которых спрятан тонкий кинжал. Полы темно-зеленого плаща касаются земли. На улице довольно прохладно, трава слегка покрыта инеем, поэтому Эд справедливо задается вопросом, как эльфу не холодно? Услышав хрустнувшую под ногами мага ветку, Глорнан обернулся и тепло улыбнулся. Его золотистые глаза прожгли Эда насквозь. — Рад тебя видеть, Эдвард, — на эльфийском заговорил он. Этот язык из уст эльфа звучал куда красивее и мелодичнее, чем когда на нем говорил сам Марлоу. Поэтому, заметив это только сейчас, Эд внезапно застеснялся говорить на эльфийском и ответил на общем наречии. — Не хочешь говорить со мной по-эльфийски, Эдвард? — удивился Глорнан, подходя ближе и прикасаясь к вьющимся волосам Эда. Тот посмотрел на гладкие и шелковистые волосы эльфа и отшатнулся. И почему он такой неказистый и ужасно неэлегантный? Что с ним не так? — Вижу, ты не очень рад меня видеть, — продолжил Глорнан, горько усмехнувшись. — Тогда стоило ли просить о встрече? Ты мог бы сказать мне все в письме. «Идиот!» — выругал себя Марлоу, понимая, что своими действиями отталкивает эльфа. А ведь ему этого не хотелось. Эд не знал, как ему эгоистично удержать Глорнана рядом с собой, при этом выбрав Клауса. Магу не хотелось терять никого из них, но он понимал, что это невозможно. И от этого что-то больно сдавливало внутри. — Я не… не в этом дело, Глорнан, — обреченно выдохнул Эд. — Просто… я раньше не задумывался, как ужасно, должно быть, для эльфов звучит мой неказистый эльфийский, и как выглядят мои непослушные и вьющиеся рыжие волосы в сравнении с ухоженными волосами эльфов. Глорнан посмотрел на него с искренним недоумением в своих золотистых глазах, после чего рассмеялся, хватая Эда за руку и притягивая к себе. Марлоу уткнулся носом ему в плечо, чувствуя запах смолы и свежести. И это было странно. Потому что в этих руках он чувствовал спокойствие и умиротворение, тогда как в руках Клауса у него буквально закипала кровь, и мутнело в голове. Какое разное воздействие оказывают люди, оказывается. — Скажи что-нибудь, — отсмеявшись, попросил Глорнан. Эд не сразу понял суть просьбы, а потом сказал пару фраз на эльфийском. Без особого смысла, просто чушь о погоде. Но по всему телу Глорнана прошла дрожь. Его прохладные пальцы коснулись горящего от смущения уха Эда, проводя по краю ушной раковины, касаясь чувствительного местечка за ухом и перебирая рыжие пряди волос. — Откуда же в тебе столько неуверенности? — куда-то в макушку мага прошептал Глорнан. — У тебя прекрасный эльфийский. Эльфы не умеют льстить, Эдвард, так что я говорю чистую правду. Ты слишком плохо о себе думаешь, а это не правильно. — Моя сестра мне тоже так говорит, — усмехнулся Марлоу. — Она права. Тебе стоит поучиться любить себя немного больше. Сжав в ладонях лицо мага, Глорнан осторожно поцеловал его, раздвигая языком губы, проникая внутрь горячего рта и не давая Эду времени на раздумья. Тот ответил незамедлительно, хватаясь пальцами за сильные плечи, потому что ноги уже едва его держали. И это всего от одного единственного касания губ. Эду было немного страшно от того, насколько сильно и по-разному на него влияют Глорнан и Клаус. От обоих кружит голову и тяжелеет где-то внутри. Эд не может сопротивляться ни одному, он слабеет в их руках, поддаваясь эмоциям: своим и тем, которые чувствует в ответ. Ему приятно до одури, когда его целуют, но он пришел сюда не за этим. Им нужно поговорить и все прояснить. Эд не может остаться с ними обоими. Ему не удержать их обоих. Потому что Глорнан и Клаус терпеть друг друга не могут. Не потому, что они разные, а потому именно, что они чертовски во многом схожи. — Подожди, — едва выговаривает Эд, отрываясь от эльфа и продолжая хвататься за него. У него перед глазами все плывет, а тело необычайно легкое и слабое. — Подожди, Глорнан, я пришел сюда поговорить… — Я знаю, о чем, точнее, о ком ты хочешь поговорить, — фыркнул эльф. — Только вот мне не особо хочется говорить о нем. Пусть теперь его отношение к тебе и изменилось, но это далеко не означает то, что я собираюсь уступать. Эд опешил от слов Глорнана. Он замер, подняв на эльфа полные надежды глаза, и тот понял, что сболтнул лишнего. — Что ты сказал? — удивился Марлоу. — Он… его отношение ко мне… — Да, — обреченно вздохнул Глорнан. — Его отношение к тебе изменилось, Эдвард. Мальчишка успел немного повзрослеть и набраться мозгов, что удивительно. Я думал, что они у него не предусмотрены с рождения. И ты, судя по твоему лицу и твоей реакции, выбираешь его, верно? Марлоу ответил не сразу. Ему было страшно говорить это, потому что всего этих несколько слов могли заставить Глорнана отвернуться от него. Ну почему же Эд такой эгоист? Он хочет удержать его, но знает, что, сделав выбор, для него это станет невозможным. — Да, — все же ответил Эд, сглотнув. — Я не могу без него, ты ведь знаешь. Особенно теперь, когда у меня появился шанс. Я слишком долго ждал и надеялся, чтобы вот так просто выбросить чувства. Но я не хочу терять тебя, поэтому не знаю, что мне делать. Ты ведь уйдешь теперь, да? Но мне можно будет тебе хотя бы писать? Он бы еще многое мог сказать, спросить, он почти плакал, пусть и ненавидел слезы, текущие против воли, но Глорнан заткнул его поцелуем, не таким, какими были все предыдущие. Он целовал жадно, грубо, напирая и не давая Эду шанса даже вздохнуть. Его пальцы сжимали волосы Марлоу, слегка оттягивая их, причиняя едва уловимую боль, но Эд почему-то не боялся этой внезапной агрессии. Он лишь подчинялся, позволяя, отклоняя голову назад, открывая доступ к шее, в которую Глорнан впился зубами, вырвав из Эда сдавленный крик и короткий выдох. По коже потекла кровь тонкими струйками. Глорнан проводил крупную каплю потемневшим взглядом, после чего, будто бы извиняясь, прикоснулся к отпечаткам зубов губами, собирая алые капли, целуя и широко проводя языком. Эд дернулся, выдыхая и едва держась на трясущихся ногах. — Этому сопляку нужно будет еще попробовать удержать, — почти прорычал Глорнан, сжимая Эда в своих руках и притягивая еще ближе к себе. Марлоу от переизбытка эмоций едва мог нормально стоять, поэтому он полностью навалился на эльфа, кладя голову ему на плечо. Место укуса пульсировало и саднило. Было неприятно, но одновременно и чертовски хорошо, когда Глорнан касался этого места языком. — И никто не гарантирует, что ему это удастся. Поэтому ты можешь выбрать его, если хочешь, но я тоже никуда не денусь, Эдвард. Пока ты не скажешь мне уйти. Но ты не скажешь, в этом я несколько самонадеянно уверен. Эд не ответил. Он просто пытался прийти в себя, чувствуя, как тонкие пальцы перебирают его волосы. Единственное, что он понимал отчетливо — он вполне может свихнуться с этими двумя. — Не убирай метку, Эдвард, — выдохнул Глорнан. Марлоу не мог понять: это была просьба или приказ? — Я хочу, чтобы он видел ее. Да и тебе ведь в любом случае будет интересна его реакция. Маг отрицать не стал, потому что да, реакция Клауса была ему интересна. Он хотел было что-то ответить, когда воздух рядом с ними расчертила яркая огненная полоса. Эд среагировал мгновенно и поймал свиток. Пошатываясь на все еще ватных ногах, он отстранился от Глорнана и сорвал ленточку с королевской печатью со свитка. Сердце на мгновение замерло, потому что так просто такие письма не приходят. Едва развернув свиток и вчитавшись в его содержимое, Эд, как подкошенный, рухнул на траву, не особо заботясь о сохранности своей одежды. Его руки затряслись. Испуганный Глорнан опустился на корточки рядом с ним и мягко потряс за плечо. — Что случилось, Эдвард? — спросил он, неосторожно цепляя большим пальцем темнеющее место укуса. Марлоу замычал и дернулся, после чего посмотрел на эльфа. — Какого черта творит этот ублюдок? — спрашивал он скорее у себя, чем у Глорнана. — Эдвард… — Аттестация! Эта чертова аттестация была в прошлом году! Так какого черта он решил провести ее сейчас? До нее должно быть еще как минимум три года. Я наделся, что он… что Клаус не попадет на нее никогда. Глорнан замер. Он слышал что-то об этой самой аттестации, но никогда не верил слухам. А теперь, смотря, как трясет Эда, он начинал понимать, что слухи оказались далеко не слухами. И все может быть куда хуже, чем он слышал. Пусть Глорнан не особо жаловал ведьмака, но такой участи он даже ему не желал бы. — Иди к нему, если это так нужно, — эльф помог Марлоу подняться. — У нас еще будет возможность встретиться, Эдвард. Марлоу кивнул и судорожно вцепился в Глорнана, обнимая его и коротко целуя в губы. — Это не прощание, верно? — глухо спросил он, после чего, не дождавшись ответа, скрылся среди разлапистых веток ели. — Да, не прощание, — в тишину выдохнул эльф.