Одержимые

Я бы не показывался на глаза Марлоу до конца своей жизни, но мне не позволили этой роскоши. Беатрисс, сказав, что я выгляжу, как в воду опущенный, велела мне поднимать задницу и идти к Эду. А как, черт возьми, я мог пойти к нему после всего, что сделал? Я бы лучше сдох, чем показался ему на глаза. Но слушать меня особо никто не стал. Трисси и Каен просто выперли меня из дома и сказали не возвращаться до тех пор, пока я не проведаю Эда. И вот теперь, спустя чертовых две недели после случившегося, я здесь, на пороге дома Марлоу. Я боялся и одновременно хотел увидеть Эда. Потому что я скучал без него. Маг уже прочно поселился где-то под кожей, глубоко внутри. Я привык к нему, не мог без него. И когда осознал, как же меня заклинило на нем, собственными руками все разрушил. Оставалось надеяться, что меня вообще пустят на порог. Открыл мне не Эд, чему я, признаться, даже несколько обрадовался. На пороге стояла Мария. Жутко злая Мария. И первое, что она сделала, это вместо приветствия впечатала кулак мне между глаз. Удар вышел слабым и медленным, я мог бы увернуться, просто сместившись чуть вправо или влево, но не за чем было. Удара я заслужил. - Сволочь! – прошипела девушка ядовито, встряхивая руку, которая от соприкосновения пострадала больше, чем мое лицо. – Как ты вообще посмел сюда прийти? У нее было право злиться. Они с Эдом были куда ближе, чем можно представить. Мария была готова ради него на все. Как и он. Так же, как и у меня с Фрау. Связь, сильнее, чем любая другая. Не просто семья, а уже нечто большее. Поэтому я понимал. Я ранил дорогого ей человека и заслужил. - Дай мне просто увидеть его, и я уйду, - сплюнув кровь на камень ступенек, попросил я. – Можешь тоже пойти, если больше не доверяешь. - Да черта с два я тебя к нему пущу! – прорычала в ответ Мария. – Если ты…! Мне казалось, что она вполне может попытаться вцепиться мне в глотку, но мягкий и вкрадчивый голос прервал ее: - Мария, прекрати. Все нормально. Я дернулся, медленно поднимая голову. Этот голос я узнал бы всегда, даже если бы не слышал его десятки лет. На лестнице, положив руки на перила, стоял Эд в свободных домашних штанах и рубашке, босой и с растрепанными волосами. Выглядел он куда лучше, чем я предполагал, разве что лицо чуть осунулось и похудело, а зеленые глаза потеряли блеск. Маг казался бледной тенью самого себя. Но все равно привычно тепло улыбнулся, стоило ему только посмотреть на меня. И мне захотелось где-нибудь тихо убиться, потому что я не заслужил. - Ты уверен? – спросила Мария с опаской. - Не стоит так беспокоиться, - Эд кивнул. – Все в порядке. Девушка внимательно и цепко осмотрела брата и нехотя отодвинулась, позволяя мне войти. Эд подождал, пока я подойду ближе, коротко кивнул и направился наверх. Я последовал за ним. - Ты пришел раньше, чем я ожидал, - заметил он со смешком, впуская меня в свою комнату. Я промолчал, наблюдая, как он садится на постель. Его зеленые глаза скользнули по мне. Нас разделяла пара шагов, потому что я остался возле двери, не решаясь подойти к нему ближе. - Так и будешь там стоять? – спросил он. – Или подойдешь ближе? Его голос звучал непринужденно. Так, словно ничего не случилось. Словно все было по-прежнему. И это выводило из себя. Хотелось, чтобы он кричал, швырялся в меня всем, что попадется под руку, пытался ударить. Так мне было бы чуть легче. - Черт возьми, Эд, не делай вид, словно все нормально и ничего не было! – прорычал я, преодолевая расстояние до его кровати и застывая прямо перед ней, потому что маг чуть дернулся, отклонившись от меня назад. Неосознанно, потому что его самого удивило это движение, но мне этого хватило. Значит, все же боится. - Мне не в чем тебя винить, если ты об этом, - выдохнул Эд, смотря мне прямо в глаза. И я понимал, что он говорит правду. Он ни в чем меня не винил, даже не пытался. Он просто понимал. Черт возьми, он понимал! И простил. Не злился, не испытывал отвращения. Страх – это скорее память тела, защитный механизм. Но сам он не боялся. И это добило меня. Я и так чувствовал себя, словно на казни, когда пришел сюда. Ждал, что меня попросту выгонят и велят больше не появляться. Но Марлоу не собирался делать ничего из этого. Он просто смотрел мне прямо в глаза, и я видел привычное эдовское выражение лица. Такое же, как было у него всегда. Ноги не удержали, и я рухнул на колени перед ним. Эд коротко выдохнул, когда я уткнулся лбом в его ноги, осторожно касаясь ладонями напряженных голеней. Его теплая ладонь зарылась в волосы, но он не попытался ни оттолкнуть, ни прижать ближе. Просто застыл, часто и тихо дыша. - Что ты делаешь? – спросил он спустя долгие минуты, что мы просто сидели вот так, прислушиваясь к дыханию друг друга. Я гладил ладонями его голени и целовал колени. На секунду мелькнуло понимание, что я веду себя как послушный раб, вымаливающий прощение у своего господина. Но это только на секунду. Потом стало плевать. Я бы и вечность так простоял, если бы это могло что-то изменить. Теперь это не казалось низостью, потому что Эд никогда не воспринимал меня, как раба. Я всегда мог делать свой выбор, и сейчас я именно этим и занимался. Делал очередной выбор, который хоть раз в моей жизни должен был быть правильным. Плевать, что это шло в разрез с тем, как я жил. Ради некоторых людей не жалко сломать себя. - Прости. И снова было трудно сказать. Голос сорвался к концу, в горле появился ком, который все не получалось сглотнуть. Я беспомощно уткнулся Эду в колени, рассматривая его голые ступни. Рука мага все еще была у меня в волосах, ласково поглаживая и перебирая пряди. От каждого касания дрожь спускалась по позвоночнику. Эд долго молчал. Слишком долго для того, чтобы внутри все стало поджиматься. Я хотел разорвать этот звонкий купол тишины, но не решался первым сказать хоть слово. И удивился, когда Марлоу мягко, но настойчиво потянул меня за волосы, вынуждая поднять голову. Он снова улыбался. Черт возьми! И выглядел так, как я привык его видеть. Как чертово солнце. Глаза стали казаться ярче, огненные волосы обрамляли лицо. - Тебе станет легче, если я скажу, что прощаю? – спросил Марлоу, беря в ладони мое лицо. - Я не знаю, - честно признался я, потому что не мог понять вообще, что мне чувствовать. Все не могло быть так просто, так легко. Видимо, нужно любить человека достаточно, чтобы закрывать глаза на то, каким дерьмом он порой может быть. – Такое разве можно так просто простить? Я едва не убил тебя, идиот! - Ты потерял человека, который стал тебе семьей, заменил отца, - упрямо возразил Эд. – Я понимаю. Ты всегда так жил, эмоциями, порывами. Я знаю, Клаус. Я все знаю. Ведь я поэтому тебя и выбрал. И я не слабак. Знаю, черт возьми! Я знаю. Он один из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал. И он все еще мой. После всего, он все еще мой. - Ты чокнутый псих, Эд, тебе говорили? – усмехнувшись, я повалил его на постель, упираясь коленом в матрац между его разведенных ног и удерживая вес на руках. Марлоу улыбнулся в ответ, сжав в горсти мои волосы и притягивая чуть ближе. - Не ты первый, не ты последний, судя по всему, - заметил он со смешком. Наверное, он все же воспринимает мир иначе, нежели другие люди. Потому что я бы не простил. Даже не позволил бы подойти. Или попросту попытался бы убить. - Знаешь, наверное, это правильно. - О чем ты? – горячо выдохнул Эд, пробегаясь кончиками пальцев по щеке. - В нашу первую встречу ты был тем, кому приходилось терпеть такого ублюдка, как я, но сейчас моя очередь бегать за тобой, Марлоу. Сейчас моя очередь быть одержимым тобой. Пальцы Эда замерли возле моих губ. Он удивленно распахнул глаза, всматриваясь в мое лицо, словно пытаясь найти подвох в словах. Но его не было. Не в этот раз, Эд. И не с тобой. - Ты одержим мной? – с недоверием спросил он. - Я люблю тебя, - уверенно ответил я. Маг резко выдохнул. Его дыхание горячим воздухом осело на коже. Тонкие пальцы сильнее вцепились в волосы. Пожалуй, он дернул их слишком резко, причиняя ноющую боль, но было плевать. Я подался ближе, накрывая губами губы. Эд обнял меня за шею, цепляясь так отчаянно, словно утопающий за конец веревки. И целовался так же, судорожно хватая ртом воздух, кусая и широко проводя языком по кровоточащим ранкам. Его всего трясло, каждая мышца в теле заметно напряглась. Он обвил меня ногами и руками, будто боясь, что я куда-то могу деться. Я позволял ему все это, послушно прижимая к себе в ответ, перебирая пальцами яркие рыжие волосы, водя по спине и бокам, чувствуя тепло кожи через тонкую ткань рубашки. Когда я попытался перейти к чему-то большему, он внезапно зашипел и от неожиданности сильно сжал зубами мою нижнюю губу. Кровь противно поползла по коже. Я отпрянул, рассматривая его лицо, на котором на мгновение мелькнула гримаса боли. Значит, тогда я вылечил не все. - Сегодня обойдемся поцелуями, - заметил я, заваливаясь к нему на кровать и укладываясь рядом, прижимаясь спиной к груди и обнимая поперек талии. - Но… - Я никуда не денусь, Эд, - пообещал я, целуя его открытую шею. – Теперь уже точно никуда, поэтому дай ранам зажить, и тогда делай со мной, что хочешь. - Я люблю тебя, ты знаешь? – он ужом вывернулся и оказался со мной лицом к лицу. - Знаю, даже слишком хорошо, придурок, - я усмехнулся. - Засранец, - Эд не остался в долгу, улыбаясь. – Останешься? - Если позволишь. - Позволю. И мы всю ночь действительно просто целовались. До нехватки кислорода и распухших губ. До цветных кругов перед глазами, до того, что начинала кружиться голова. Я касался его всюду, куда только мог дотянуться, оглаживал спину, бока и плечи через рубашку и держал себя в руках, как только мог. Потому что Эд напрочь наплевал на раны и подливал масла в огонь, ерзая, прижимаясь, жарко дыша над ухом и прикусывая красные губы. Его глаза лихорадочно блестели, и я готов был сдаться, сделать все, чего он захочет, но всякий раз замечал, как этот идиот кривится от боли. Вскоре Эд просто вырубился от усталости, уткнувшись носом в плечо. Я притянул его к себе, зарывшись носом в волосы. Самого клонило в сон, потому что две недели выспаться нормально вообще не получалось. Я всякий раз переживал один и тот же момент в кошмарах, но теперь было как-то спокойно. Мерное дыхание Эда успокаивало. И я смог нормально уснуть. Стоило сказать Трисси спасибо за пинок. Если я в ближайшее время смогу выбраться отсюда, в чем сильно сомневаюсь. Нужно было наверстать упущенные две недели.