Одержимые

Эд злился. Боги, как же он злился на этого упрямого и невозможного осла, который не умел не рисковать своей жизнью. Но стоило почувствовать боль в спине через связывающее их двоих заклинание, как стало не до злости. Эд стиснул зубы, переживая жгучую боль, и осел на землю. Все, о чем он мог теперь думать, это о том, чтобы этот придурок выжил и вернулся. Марлоу понятия не имел, что там происходит. Он лишь чувствовал усталость своего ведьмака, его боль и отголоски эмоций. Сумбурных, рваных, словно бы Клаус не знал, что ему в данный момент чувствовать. Возможно, ему и времени-то никто не оставлял для того, чтобы задуматься. Сам же Эд ощущал слабость, когда ведьмак тянул из него довольно большие порции магии. От того, что столь большая сила утекала из него часто и быстро, Эд слабел на глазах. Тело тряслось, словно в лихорадке, и ныло, будто его долго и упорно били. Перед глазами все плыло. Стало чуть легче, когда он почувствовал руки на своих плечах. Тяжелые и теплые. И их становилось все больше. Его обступили полукровки, передавая через прикосновения ему свою магию. Небольшими частями, чтобы Эд сумел приспособить ее под себя. Марлоу никогда не думал, что будет так тяжело. Запас магии у него был довольно большим, но использовать много магии за раз не мог даже он. Это сильно истощало. А еще приходилось поддерживать заклинание связи, которое из-за барьера жрало куда больше энергии. Поэтому помощи Эд был рад. Это помогало ему держаться, чтобы дать Клаусу возможность победить. Хотя спину все еще жгло от следов когтей, болел прокушенный бок и обожженная рука. Эд не знал наверняка, были ли раны нанесены таким образом, но он как-то смутно ощущал, что именно так все и могло быть. Когда же остров сотрясло сильнейшее землетрясение, у Марлоу внутри все замерло. Он дернулся, когда услышал звук разбиваемого барьера, похожий на звук бьющегося стекла. Полукровки тоже замерли, пораженно рассматривая появляющиеся очертания храма. Он все отчетливее представал перед взором, являя собой довольно устрашающее зрелище, особенно если учесть мрачность и атмосферу места, зеленые огни в пастях змей и землю, заваленную трупами и залитую кровью. Маг с трудом поднялся на ноги, ментально чувствуя сильнейшую в своей жизни боль, и поспешил ко входу в храм, из открытых дверей которого лился желтовато-белый свет. И где на каменном полу лицом вниз лежал окровавленный ведьмак, а рядом с ним – куча серого пепла, от которой тянуло такой скверной магией, что Эда передернуло. Опустившись на колени рядом с Клаусом, Эд осторожно перевернул его на спину и положил голову себе на колени. Коснулся горячей ладонью лба ведьмака. Связь между ними все еще существовала, поэтому Эд чувствовал, что и как нужно делать, чтобы не дать этому идиоту умереть. Он прислушивался к самому себе и посылал волны магии по телу бессознательного ведьмака, излечивая его раны. Перепуганные полукровки кинулись к нему и стали помогать. - Давай же, вставай, придурок! – выругался Эд, когда самые серьезные раны на теле были излечены, но Клаус даже не подумал открыть глаза. Он дышал, его ресницы слегка подрагивали, но глаз он не открывал. – Я убью тебя, если не очнешься. - Пощади меня, а? – отозвался ведьмак хрипло, откашливаясь и прочищая горло. – Мне и так неплохо досталось. Марлоу не сдержал облегченного выдоха, смотря в стальные глаза. Почему маг всегда должен за него переживать? Чем он заслужил одновременно самого худшего и лучшего человека в своей жизни? - Ты просто невозможен, - Эд кинулся своему ведьмаку на шею, утыкаясь носом в пахнущее кровью плечо. Магу нужно было убедиться, что Клаус на самом деле живой и здоровый, хотя то, что он сам жив, подтверждало это куда лучше. Но Марлоу нужно было прикоснуться. Клаус, впрочем, поворчал для приличия, но обнял в ответ, касаясь широкими ладонями подрагивающей спины мага и зарываясь носом в рыжие волосы. Он любил так делать, потому что любил волосы Марлоу, их рыжий цвет и мягкость. - Господин ведьмак, спасибо вам, - поблагодарил староста, выступая чуть вперед из толпы и низко склоняя голову перед все еще сидящим у стены ведьмаком. Тот слегка опешил, когда все остальные последовали примеру и тоже принялись кланяться. Ему впервые проявляли благодарность в такой форме, поэтому Вестрай понятия не имел, что делать. Он весь напрягся – Эд почувствовал натяжение мышц под руками. - Да ладно вам, - смущенно выдавил из себя Клаус. – Я просто делал то, что мог. - Вы сделали куда больше, - заметил старейшина. – Я на этом острове с самого правления короля Эдгара и ни разу не мог даже помыслить, что когда-нибудь смогу покинуть его. Моя семья, верно, уже даже не помнит меня, но я все же смогу хотя бы попытаться вернуться к ним. Клаус ободряюще улыбнулся старику, все еще продолжая обнимать Эда, словно бы маг помогал ему восполнить потерянные силы. Тот краснел, смущенно тыкался носом в сильную шею, но не вырывался. Злость, душившая его из-за решения ведьмака, улетучилась уже давно. - Все будет отлично, старик, - заметил ведьмак. – Уверен, семья вас точно не забыла. Таких, как вы, вообще не забывают. Старейшина удивленно захлопал глазами и рассмеялся. Впервые за то недолгое время, что они пробыли здесь, он рассмеялся. Да так, что слезы из глаз полились. - Надеюсь, что так и будет, господин ведьмак, - сквозь смех выговорил он и протянул Клаусу руку, помогая подняться. Тот помощь принял и вместе с Эдом поднялся на ноги, отряхивая жалкие остатки одежды. - Боги, так никаких тряпок не напасешься, - возмущенно заворчал он, вызывая улыбку Эда. Слегка придя в себя и подлечив оставшиеся раны, Клаус и Эд покинули храм, в котором разом погасли все огни, словно бы после уничтожения артефакта в самом храме попросту пропала надобность. Даже двери входа захлопнулись с оглушительным хлопком, оставляя храм запечатанным навсегда. Эд сомневался, что кто-то вообще сможет войти в него. Им же предстояло, наконец, попасть на скрытую часть острова, к которой нельзя было подобраться из-за барьера. Теперь же туман исчез, открыв оставшуюся часть леса, тянущегося, казалось бы, до самого горизонта. Идти пришлось долго, пробираясь сквозь наполненный яркими и сладкими запахами тропический лес. Солнце закрывали большие листья, пропуская внутрь лишь окрашенные зеленым, красным или желтым лучи. Эд шел чуть впереди всех, вдыхая полной грудью и наслаждаясь звуками леса, спокойствием и теплом. Он бы хотел остаться жить здесь навсегда. С Клаусом. Чтобы больше никого, только они вдвоем на целом острове. Никаких интриг, переворотов, аристократов. Море, солнце, лес и свежий ветер. Стоило лесу чуть поредеть, Эд увидел небольшую поляну. Почувствовал знакомую магию. Значит, чувство не обмануло его, когда они только высадились на остров. Все же, он был прав. И понял теперь, по какой причине не мог столько лет понять, как именно разрушить заклинание. И почему ему здесь так спокойно. На поляне возвышалась белая крепость, в которой держали старика Михаила. Только вот барьера вокруг крепости больше не было, и удивленный маг стоял теперь на ступенях перед своим обиталищем, подставив лицо солнцу и пытаясь понять, по какой причине он теперь свободен. Заметив Эда, он удивленно вскинул брови. - Так у тебя все же получилось, юный маг, - заметил старец глубоким голосом, которого Эд не слышал с того самого момента, как Клаусу наносили метки на кожу. Михаил бросил цепкий взгляд на шею Вестрая и улыбнулся. – Ты снял знаки со своего ведьмака. - Не я вас освободил, - заметил Эд. – Это сделал он. И да, теперь он полностью свободен. Больше никаких рун. Михаил посмотрел на стушевавшегося Клауса долгим взглядом и кивнул в знак благодарности. - Вам шея не заболела так низко кланяться? – съязвил Вестрай, не в силах сдержаться, на что в ответ получил лишь смешок. - А ты все такой же язвительный, - заметил верховный маг. - Это чтобы вам жизнь медом не казалась. - Она мне и так не кажется. - Ну, сейчас можете расслабиться, старик. И в гости позвать нас не хотите? Или разучились быть гостеприимным за столько лет то? Михаил все же влепил разговорчивому Клаусу затрещину. Тот поморщился от боли. Связь между ними пропала, поэтому Эд был рад, что не почувствовал того же, что и его ведьмак. - Я был там более нескольких десятков лет, поэтому возвращаться мне не хочется, - заметил маг. – Если хотите поговорить, то присаживайтесь. Он указал на прогретые солнцем ступени. Марлоу оказался первым, кто не преминул воспользоваться предложением, и устало опустился на теплый мрамор. Следом за ним расселись полукровки, которые взирали на старика большими глазами, но вмешиваться не пытались. Его силу мог бы почувствовать даже обычный человек, не говоря уже о магах. Клаус расселся самым последним, между Эдом и Михаилом, вытянув ноги и откинувшись назад. Его раны все еще не зажили до конца, давая о себе знать, поэтому этот факт не укрылся от бдительного Михаила. Он легко коснулся лба расслабленного ведьмака, и все его раны затянулись всего через несколько долгих мгновений. Клаус удивленно себя осмотрел, даже потыкать успел. - Да вы незаменимый в хозяйстве человек, - обрадовался он и хотел было сказать что-то еще, но Эд вовремя заткнул его. Вынудил поменяться с собой местами и пытливо посмотрел на сильнейшего мага. - Вы ведь знаете, что я спрошу у вас, верно? – поинтересовался он. Михаил тяжело вздохнул и провел ладонью по длинным волосам. - Мне не хочется вмешиваться в распри за свержение короля, но выбора особого у меня нет. Возможно, в твоих руках столица станет лучше, чем она есть сейчас. - Я не собираюсь становиться королем, даже если у меня и получится спасти эту страну, - признался Эд, смотря перед собой. Он замолк ненадолго, думая о чем-то своем, пока на него с подозрением косились Михаил и Клаус, после чего решил перевести тему. – Этих полукровок нужно научить контролировать магию. Вы поможете мне с этим? Михаил кивнул. - Только пусть все они перебираются сюда. Завтра на рассвете начнем, - обратился он к старосте, и тот согласился с великодушным предложением. Видимо ему, кто долго сидел на одном месте, было приятно сменить обстановку. Да и всем остальным тоже. Они с любопытством осматривали белую крепость – первый оплот магии – и ее окрестности. После короткого приказа старосты же быстро ретировались за своими семьями и друзьями, чтобы привести их сюда. - А вы теперь где будете? – поинтересовался Клаус. – Вроде ведь не горите желанием возвращаться в крепость. - Я останусь здесь, под открытым небом, - признался маг, рассматривая голубое, без единого облака, небо. – Возвращаться в собственную тюрьму нет никакой охоты. Я готов спать на голой земле, лишь бы дышать свежим воздухом и иметь возможность выйти за переделы барьера. Я хочу пройтись по острову и осмотреться. Марлоу хмыкнул. Он вполне понимал мага. Невыносимо было все время сидеть на одном месте. Эд мало представлял, что стало бы с ним, попадись он в такую ловушку, из которой нет выхода. - Тогда могу ли я занять вашу комнату в башне? У вас богатая библиотека, и я хотел бы взглянуть на книги, - попросил он, поглядывая на единственную комнату на самой верхушке подкововидной крепости и на две башни с конусными крышами. Стоило лишь магу кивнуть в знак согласия, как Эд поднялся на ноги и проследовал ко входу в крепость. Ему не терпелось оказаться там и почувствовать запах чернил и старых книг. Марлоу давно ничего не читал, и его разум изголодался по знаниям. - А ты пойти за ним не хочешь? – поинтересовался Михаил у ведьмака с лукавинками в глазах. Тот многозначительно вскинул брови и усмехнулся. - Вы вот только что одобрили разврат, который будет твориться там? – язвительно заметил он. – Потому что вы не можете не знать, за чем именно я пойду туда. Михаил расхохотался. Само собой, он понимал. Он тоже был молод, с горячей кровью и шальными мыслями в голове. Пусть это и было давно, но забыть те годы он не смог бы никогда. Да и то, как ухаживал за большей частью придворных дам, являясь довольно завидным представителем своего пола. - Да хоть по камням эту крепость разберите – мне нет дела, - сквозь смех выговорил он. Клаус предвкушающе оскалился и протянул магу руку. - Заметано, старик. Михаил протянул руку в ответ для крепкого рукопожатия. И Клаус последовал за Марлоу. _____________ Поднявшись по ступенькам, Эд оказался, как и в первый раз, в библиотеке. Небольшой, заставленной высокими стеллажами с книгами, искусно сделанными из прочного темного дерева, от которых пахло смолой и пылью. Стеллажи стояли неровными зигзагами, занимая почти все пространство. Только с правого бока у стены, рядом с небольшим арочным окном, которое было настежь открыто, стоял дубовый письменный стол с массивными резными ножками. На столе стопками стояли книги, лежали развернутые свитки, удерживаемые различными баночками и чернильницей, чтобы не улетели. В противоположном же конце комнаты находилась небольшая дверь, ведущая, скорее всего, в жилое помещение. Эд решил сначала осмотреть его, а потом приняться за книги. Он прошел между стеллажами и открыл тихо скрипнувшую дверь. И оказался в довольно большой, уютной и светлой комнате, большую часть которой занимала кровать с балдахином, с задернутыми полупрозрачными шторами. Кровать стояла у стены справа от двери, а дальше стену от нее занимало большое двустворчатое окно с широким и длинными подоконником, устланным различными подушками с мягкими кисточками. В углу слева от двери стоял большой платяной шкаф с позолоченными ручками и резным узором на дверях. Высокий потолок был украшен рисунком звездного неба, и звезды светились, стоило погаснуть свету. Деревянный пол был устлан теплым и мягким ворсистым ковром винного цвета, на стенах Эд заметил прибитые тонкими иголками записки, выписки из книг, страницы с рисунками, карты и многое другое. Дальний левый угол был отгорожен бамбуковой ширмой, которую можно было сложить. За ней юный маг нашел большую деревянную кадку для воды, высокую, достающую ему почти до груди, где могли легко уместиться трое человек. Кадка была пустой, поэтому Эд смог рассмотреть, что вода выводилась из нее через небольшое отверстие, которое сейчас было закрыто. А поступала она через среднюю по диаметру трубу, тянущуюся откуда-то извне комнаты сразу по потолку, потом спускающуюся по стене и заканчивающуюся рядом с кадкой широким краном. Нагревал воду Михаил, видимо, магией. А на небольшой угловой полочке стояли различные масла, ароматное мыло ручной работы и кусок мягкой губки. Эду здесь понравилось. Всего две комнаты, но все рядом, уютно, светло и достаточно места для одного человека. Именно о чем-то таком он всегда мечтал. Чтобы без излишней роскоши, пафоса, золота и серебра. Простое жилье, где все под рукой. Он так увлекся разглядыванием комнаты, что вздрогнул, когда сзади его внезапно обняли родные и горячие руки. Над ухом послышалось мерное дыхание. Клаус. - Осматриваешься? – хрипло спросил ведьмак, и у Эда от его голоса мурашки по коже поползли. – Давай останемся жить здесь, Эд. Если все закончится благополучно для нас обоих, давай вернемся сюда. Маг готов был поклясться, что у него на мгновение перестало биться сердце. А потом застучало, как сумасшедшее. Ведь Эд не думал, что Клаус думает о том же самом, что и он. Он не знал, захочет ли ведьмак всю оставшуюся жизнь провести рядом с ним, где-нибудь в отдаленном месте. Ведь Клаус любил шумные компании и ведьмаков, которые окружали его всю жизнь. Поэтому сейчас Марлоу весь внутренне дрожал, чувствуя искренность в голосе Вестрая, слыша его дыхание над ухом и ощущая вес его головы, покоящейся на плече. - Это же комнаты Михаила, - слабо возразил Эд, не найдя, что еще ответить. - Старик только что позволил нам делать с этой крепостью все, что захочется. Она полностью наша, Эд. - И ты действительно готов жить со мной в этой глуши вдали от столицы? Клаус фыркнул, опаляя дыханием чувствительную кожу уха и шеи. - Мы не так уж и далеко, здесь ведь есть портал прямо к замку, - заметил он. – Да и с тобой я готов хоть на краю света жить. У Эда все сладко заныло внутри. Он так долго желал этого, а сейчас оно было почти у него в руках. Та жизнь, о которой он мечтал с самого детства. Клаус готов был разделить ее с ним. Нужно было только лишь выжить, победить, и они смогут вернуться сюда. Глубоко выдохнув, не оставив в легких воздуха, и затем сделав несколько коротких вдохов, чтобы успокоиться, Эд повернулся к своему ведьмаку, обнимая его за шею и притягивая для поцелуя. Клаус охотно обнял в ответ и приоткрыл губы, впуская в рот язык Эда, но довольно быстро перехватывая инициативу. Он принялся отступать в направлении кровати, подхватив Эда за талию и подняв его слегка над полом. Когда они дошли до постели, Клаус отодвинул прозрачную штору и повалил Марлоу на спину. Разорвал поцелуй, выпрямляясь и представая перед магом во всей красе. Эд любил рассматривать его. Для него Клаус казался чем-то, вроде божества. Он был высоким, гибким и сильным. С широкими плечами, сильными руками, на которых четко выделялись мускулы, очерченными мышцами живота. Его длинные черные волосы, завязанные в хвост, доставали до середины спины. И смотрел он так, словно хотел съесть Эда целиком. В такие моменты маг чувствовал, насколько же его по-настоящему хотят. И ему сносило крышу. Он наблюдал, как Клаус стягивает с себя одежду, и раздевался сам, чувствуя, как глаза цвета стали скользят по каждому обнажающемуся участку его кожи. Это заставляло кровь закипать. Полностью обнаженные, они скрылись от мира за едва ли что скрывающими прозрачными шторами. Клаус навис над раскинувшимся на постели Марлоу, проводя ладонями по его лицу, плечам, оставляя на коже влажные следы от поцелуев. Он целовал шею, прикусывая бьющуюся жилку, прикасался губами к ярко выделяющимся ключицам, перебирал пальцами отросшие волосы Эда, прижимался лбом к его лбу и дышал ему в рот, просто рассматривая лицо Марлоу, словно видел его в первый раз. Эд же распустил длинные, черные волосы и тоже ласкал пальцами пряди, переходя с них на широкие и напряженные плечи, отвечая поцелуями на поцелуи, тихо выдыхая и постанывая, когда Клаус безошибочно находил на его теле именно те участки, прикосновение к которым вызывало мурашки, а тугой ком внизу живота скручивался все сильнее. Они целовались и ласкались, будто для них это впервые. Пробовали друг друга на вкус, прикусывая кожу, вжимались телом в тело, словно пытаясь склеиться. Эд смущался и краснел, когда Клаус принимался на ухо ему комментировать происходящее. Как будто он не слышал это уже множество раз. Но сегодня все было как-то по-другому. Не так, как до этого. Мягко, тягуче, до жути приторно и ласково, но никому из них это не мешало. Они трогали друг друга, водили руками по влажной от пота коже, смотрели глаза в глаза, дышали одним воздухом и вжимались пахом в пах, потираясь. Неспешно, словно у них в запасе еще целая вечность. Мучили друг друга ласками, не переходя дальше до тех пор, пока не стало совсем жарко и невыносимо, а внутри вместо крови не стал течь раскаленный металл. Клаус придержал ноги Эда под коленями, положил их себе на плечи, касаясь губами выпирающих коленок. И плавно толкнулся в скользкий от смазки вход, растягивая Эда, наполняя его. Тот прикусил губу, пытаясь сдержать стон, но в следующее мгновение прогнулся в спине, отпуская себя и позволяя крику сорваться. Здесь все равно никто не слышит. Клаус одобрительно хмыкнул, обнимая его ноги, продолжая целовать колени и голень, и принялся мягко толкаться, постепенно набирая ритм, подстраиваясь под их общее дыхание. Эд кричал и выгибался, цепляясь руками за своего ведьмака, зовя его по имени и прося быстрее и ближе. Клаус наклонился к нему ближе, упираясь руками в постель, а Марлоу обнял его ногами, мешая двигаться размашисто и быстро, но позволяя толкаться мелко, но глубоко. Это продолжалось бесконечно долго, из раза в раз Эда словно током прошивало. Он чувствовал все так остро, ярко, как никогда. Каждое движение внутри себя, каждый выдох, обжигающий кожу, каждое касание губ. Он тянулся к Клаусу, зарывался пальцами в его волосы, целовал до нехватки воздуха и просил лишь большего. И Клаус давал ему больше, отдавал ему себя, но и брал его безраздельно, владел им, подчинял себе. И Эд не отказался бы принадлежать ему всю жизнь. Когда Клаус выдохнул, толкаясь в последний раз и изливаясь глубоко в Эда, тот сжался, обнимая его руками за шею, обвивая, словно плющ, прикасаясь губами к разгоряченной коже и чувствуя, что тоже кончает, пачкая их животы. - Каким бы дерьмом была моя жизнь без тебя, Марлоу, - выдохнул Клаус, заваливаясь на мага, утыкаясь ему в шею и глубоко вдыхая присущий лишь Марлоу запах. Эд удивленно вскинул брови. Ему было лень пошевелить и пальцем. Тело охватила приятная нега, а Клаус был тяжелым и теплым. - Что это на тебя нашло? – поинтересовался он, поглаживая волосы ведьмака. - Просто я ведь никогда не говорил этого, верно? Спасибо за то, что ты появился тогда у ворот крепости. И спасибо, что ты не сдался. Я без тебя просто загнулся бы, хотя раньше этого не понимал. - Взрослеешь? – Марлоу усмехнулся. - Скорее всего, - подтвердил Вестрай, нависая над расслабленным Эдом и касаясь губами его мокрого лба. – Победа будет твоей, Эд. Ты смог изменить кого-то, вроде меня, и спас чертову кучу людей. И поэтому после победы мы вернемся сюда. Готовься – я не выпущу тебя из постели как минимум неделю. - Хоть две, - Эд улыбнулся. – Я весь твой, ты же знаешь. Клаус подтвердил, что знает. Слишком хорошо знает.