Одержимые

Приоткрыв дверь домика, я выглянул наружу, замечая за забором двух стражников в тяжелых доспехах. В прошлый раз, когда мы с Марлоу ходили в крепость, их здесь не было. Значит, Эдгар поставил охрану возле всех самых важных объектов. Хорошо, что они еще не догадываются, что Михаил теперь свободен, а барьер разрушен. У нас есть кое-какое преимущество. Ведь не зря же этого старика боялись так, что аж поджилки тряслись. Осторожно выскользнув из домика, я подобрался ближе к стражникам, сжимая в руках гладкую рукоятку кинжала. Меч в таких ситуациях был не особо удобен. Подойдя со спины, я резким движением перерезал стражнику горло и бросился ко второму, пока тот не успел сообразить и позвать подмогу. Мертвые тела я перетащил через забор и припрятал за высокими и душистыми кустами сирени, которые разрослись у стен. За стойким запахом никто особо не сможет почуять запах крови. У одного из стражников стащил доспехи, потому что в столице меня, скорее всего, уже могла знать каждая собака. Лучше было хоть как-то перестраховаться. К дому Марлоу можно было быстро добраться по широкой и длинной улице, но светиться перед стражниками, даже одетым, как они, не особо хотелось, поэтому я воровато осмотрелся, но никого пока не заметил. Пересек широкую, мощеную камнем улицу и скрылся среди небольших домиков, стоящих рядом друг с другом, оставляя место лишь для пешеходных дорожек. Здесь почти не ездили повозки, потому что они могли попросту не вместиться, да и аристократы предпочитали шествовать с более весомым размахом, а не волочиться по тусклым улочкам. Я быстро вилял мелкими переулками, сталкиваясь с подозрительно косящимися на меня людьми, и гремел чертовыми доспехами. Не удивительно теперь, что стражники такие медленные. Сколько килограмм на себе носить – вообще в черепаху превратишься. А еще и запашок изнутри просто потрясающий. Как будто кошка сдохла. Интересно, сколько экземпляр, у которого я эти самые доспехи позаимствовал, не мылся? Я тоже себя эталоном чистоплотности не считал, но даже для меня это было слишком. Но хрен с ним. Главное, что можно было относительно безопасно путешествовать по столице. Относительно, потому что всего через несколько закоулков я наткнулся на стражника. Тот подозрительно меня осмотрел с ног до головы и прищурился. На нем, в отличии от меня, не было шлема. И его тонкие усики выводили меня из себя. Он был похож на таракана, поэтому рука сама тянулась к мечу. - Ты за каким чертом тут шляешься? – грубо прорычал он, тыкая меня пальцем в стальной перчатке в грудь. Манер – ноль. Эд бы в обморок свалился. И прописал ему между глаз. Ну, у меня тоже была такая мысль. Не про обморок, а про врезать, конечно. Я не ответил, потому что не мог сообразить, что вообще сказать. Да и шифроваться особо не собирался, если честно. - Смеешь не отвечать старшему по званию, сука? Шлем сними! – приказал стражник. Красная метка на его броне действительно говорила, что он как бы выше по положению, но когда это меня вообще волновало? Это я только Марлоу готов был ноги – и не только! – целовать. А остальные мне как-то до одного места. - Не горю желанием, - я усмехнулся, резко выбрасывая руку вперед, закрывая стражнику рот и прижимая его к стене, точным движением вгоняя кинжал в открытый участок доспеха – шею. Кровь хлынула ручьем, заливая мне пальцы, а мужчина захрипел от боли и вцепился в мою ладонь, закрывающую его рот. Я сильнее надавил, впечатывая его в стену, дожидаясь, пока вместе с кровью его покинет жизнь, после чего отпустил ослабевшее тело, подхватил под мышки и оттащил подальше, чтобы если нашли, то не сразу. Двигаться дальше пришлось быстрее. И чем ближе я подбирался к особняку Марлоу, тем отчетливее чувствовал едкий запах дыма. В воздухе витали черные хлопья пепла. Внутреннее чутье было тревогу. - Дом Марлоу горит! - кричали люди, и не понятно было: радовались они или пребывали в ужасе. Черт возьми, только этого не хватало! Сбросив осточертевшие доспехи, я рванул к дому Эда, с каждым шагом все отчетливее чувствуя, как легкие забиваются дымом. И видел толпу, стекшуюся к горящему зданию. Судя по одеянию, это были простые люди. Они ликовали и громко кричали: «Смерть аристократам!». Кажется, именно они подожгли дом Марлоу, причем горел тот уже довольно сильно, значит, не пять минут назад это случилось. И среди простого люда крутились стражники, которые пытались отогнать бушующих людей, но в итоге просто протыкали их копьями. В ответ на это волнение становилось лишь сильнее. Люди зверели от вида крови. Я обошел толпу, заходя с задней части дома и пробираясь по стене в комнату Эда, как делал уже сотни раз. Открыл окно пинком ноги и запрыгнул внутрь. Нос сразу забился дымом, поэтому я оторвал небольшой клочок от рубахи и повязал на лицо. Моя магия в этом случае не сработает. Если бы был Эд, все могло бы быть иначе, но я умел пользоваться лишь боевыми заклинаниями. - Эй, Мария, - прокричал я, пытаясь расслышать что-то сквозь треск досок и рев огня. – Мария, Розария, где вы? - Клаус? – послышалось из комнаты совсем рядом. – Клаус, это ты? Я узнал голос – Мария. И бросился на него, останавливаясь рядом с закрытой цепью комнатой. Перерубил толстые звенья одним взмахом меча и отворил двери. В лицо мне пахнуло едким дымом и жаром. Здесь пламени не было так много, как во всем остальном доме. И на лицах Марии, Ричарда и Грегори, который тоже оказался здесь, были повязки. - Быстро уносим ноги! – приказал я, пытаясь схватить девушку за руки, но она покачала головой. – Мария, черт подери! Тут все скоро обвалится! - Клаус, мама… - лишь тихо прошептала она, и я взглянул ей за спину, увидев обездвиженную Розалию Марлоу, ее волосы, разметавшиеся по полу, и пятно крови, растекающееся под ней. Она была мертва. Это я мог понять даже с такого расстояния. Слишком много крови было на полу. Забыв обо всем, я бросился к ним, падая рядом с женщиной на корточки. Дым щипал глаза, и слезы катились по щекам. Именно из-за дыма, а не потому, что я смотрел на ее лицо и понимал, что больше ее не вернуть. Я не успел и не смог спасти маму Эда, хотя обещал вернуть его семью в целости и сохранности. Я подвел его. - Старик, бери Ричарда и быстрее выводи его на улицу, - глухо попросил я, смотря на брата Эда, который едва держался на ногах. – Он наглотался дыма. Его нужно срочно вывести на улицу. И ты сможешь раздобыть повозку? Грегори с готовностью схватил мальчика на руки, прижимая его к себе, словно великую драгоценность. - Конечно, я позабочусь об этом, - он кивнул. – А где молодой господин? - Он будет здесь, но позже. Он отправился вытаскивать Каена. А теперь иди уже. Слуга послушно рванул прочь из дымящейся комнаты, которая уже начинала по краям охватываться огнем. Я поднял на руки Розалию Марлоу и посмотрел на Марию. Ее глаза опухли от дыма и слез, а лицо побледнело от усталости. Но она решительно кивнула мне, и мы вместе покинули комнату. Грегори уверенно и впереди всех продвигался по горящему особняку, зажимая Ричарду нос и рот, чтобы тот не глотал больше дыма. Я следовал чуть поодаль, следя за ним и за Марией, которая бежала самой последней. Вместе мы преодолели небольшой коридор, наполненный темно-серым дымом, и выбежали на лестницу, ведущую на первый этаж. Осталось преодолеть лишь ее и выбраться наружу через парадные двери. Грегори оказался рядом с ними первым, но открыть ее не смог. Толкнулся плечом, но без толку – она была заперта снаружи. Скорее всего, точно так же завязали цепями, как до этого дверь в комнату. - Старик, в сторону! – выкрикнул я, придерживая тело Розалии одной рукой и извлекая из ножен кинжал. Грегори отскочил в то мгновение, когда лезвие, усиленное магией, воткнулось точно на стыке дверей, проходя их насквозь и перерубая цепь. На улице послышались удивленные крики и вопли, вскоре сменившиеся ужасом. Кажется, кинжал попал в кого-то из стоящих ближе всего ко входу. - Давай наружу! – поторопил я Грегори, и тот с силой толкнул дверь, сшибая с ног кого-то еще. Я же обернулся, услышав позади себя сдавленный крик Марии. Девушка стояла на предпоследней ступеньке лестницы, провалившись одной ногой сквозь дерево. Ее голень и лодыжка были все оцарапаны и окрашены кровью. Она силилась достать ногу, но не получалось – та прочно застряла. И когда я бросился к ней, она лишь тонко вскрикнула, выставив руки. В следующее мгновение одна из балок под крышей, которые перегорели раньше всех, разломилась, осыпая искрами и падая прямо на Марию. - Нет! Нетнетнетнет! Мария! – я закашлялся, глотнув слишком много дыма. Положив Розалию на усыпанный пеплом пол, стараясь не смотреть на ее мертвенно-бледное лицо с черными полосами сажи, я бросился к Марии. Сквозь чертов дым ничего нельзя было рассмотреть, глаза пекли и слезились, а легкие горели от жара пламени, но я подбирался ближе, чувствуя попадающие на кожу искры. Ее я заметил, только подойдя к самой лестнице. Балка придавила нижнюю половину тела девушки. Мария была еще жива и хрипло, надрывно дышала, выплевывая сгустки крови, но это ненадолго. - Черт возьми! – я в сердцах выругался, перерубая балку и вздрагивая от того, во что превратились ноги и бедренная часть тела Марии. Кожа была обожжена, само тело чуть сплющено, покрыто гарью и кровью. Кое-где проглядывали розоватые куски плоти. Я подхватил девушку и забросил на плечо, слыша ее судорожный и болезненный выдох. После чего подобрал тело Розалии и покинул дом, жадно глотая спасительный воздух и запрыгивая в повозку, так вовремя оказавшуюся рядом. - Трогай, старик! Грегори пришпорил коня и помчался сквозь толпу, успев проехаться колесом по кому-то из людей. Я же беспомощно опустился на сидение, прижимая к себе умирающую Марию Марлоу. Девушка держала меня за руку, сильно сжимая ее от собственной боли, и я пытался магией облегчить ее страдания, но спасти ее не мог. Врачевание не всесильно, а у нее в кашу превратились несколько важных органов. - Я рада…, что ты… пришел, - прохрипела она, кашляя кровью и смотря на меня постепенно теряющими цвет глазами. - Прости меня, солнышко, - я стиснул зубы, глотая рвущиеся наружу слезы, душащие изнутри. От них щипало глаза и драло горло. Ее тонкая рука коснулась моей щеки, и я накрыл ее ладонь своей, прижимаясь к ней сильнее, прикрыв глаза. - Не нужно… извиняться, - она постаралась улыбнуться, но вышло жалко и вымученно. Моя ответная улыбка была не лучше. Внутри жгло от боли так, что я задыхался. Она умирала у меня на руках, умирала из-за меня, а я ничего не мог сделать. Лишь смотрел в глаза и просил прощения. А она улыбалась. - Знаешь, Кла… ус, я не хотела… говорить тебе, - с трудом выговорила она и накрыла рукой мой рот, когда я попытался прервать. – Я всегда… любила тебя… Как и мой брат… хотя так… как он… не умеет… никто. И я рада, что ты пришел… за мной. Хотелось сказать: «Не нужно, не говори этого!», потому что становилось еще невыносимее переживать ее агонию, зная, что она испытывает. Драло еще сильнее, по кускам, словно кто-то руками копошился в душе, пальцами терзая ее на лоскутки. Я не сдержал обещание. Мать и сестра Эда, самые дорогие ему люди… - Я бы всегда пришел к тебе, ты ведь знаешь, - прозвучало жалко, потому что голос дрожал. Я чувствовал, как Мария слабеет. Ее глаза становились все бледнее. - Знаю, - девушка коротко выдохнула и слабо потянула меня на себя. Ей не хватило сил приподняться и коснуться, поэтому это сделал я. Наклонился, касаясь ее губ своими и чувствуя металлический привкус во рту. Мария благодарно улыбнулась и прикрыла глаза. И больше не открыла. Ее рука соскользнула с моей щеки, но я поймал ее, сжимая пальцами тонкое запястье, и прижался лбом к пока еще теплой коже. - Черт подери! Черт! Черт! Черт! Я захлебывался криком и сдавленными рыданиями, обнимая девушку, и слышал, как Грегори тихо читал молитву. Ричард же был без сознания, и пока не нужно было объяснять ему, почему его матери и сестры больше нет.