Одержимые

Я осторожно и медленно вышагивал по пустынным коридорам и поигрывал кинжалом в руке. Отчего-то спешить никуда не хотелось. Я знал, что Эдгар не сбежит от боя. Я терпеть его не мог, ненавидел за все, что он сделал с этой страной, с ведьмаками, со своим народом, но я знал, что он не сбежит. Не от последнего боя, который решил судьбу этой страны. Хотя, даже если я проиграю, все равно Эду хватит сил закончить все. Он станет королем этой страны и без меня. Но оставлять Марлоу у меня не было никакого желания. Я не спешил умирать. Теперь мне не были интересны почести, слава, геройство. Я больше не грезил этим. Да, желание освободить ведьмаков из рабства было. Но после я просто хотел забрать Эда и убраться туда, где нас с ним никогда не найдут. Марлоу заключал в себе мой чертов мир. Один человек стал для меня всем. И мне не претила мысль о том, что рядом с ним я готов дожить до преклонных лет и тихо-мирно покинуть этот мир. Многое изменилось за то время, что я с ним. Слишком многое. Все перевернулось с ног на голову, но жалеть мне было не о чем. Рядом с ним все было ярким. Ярко чувствовалась боль, которую я испытывал после своих же косяков, ярко ощущалась бешеная привязанность к нему, одержимость, яркой была сама жизнь. Я много где успел побывать, много кого встретить, потерять и приобрести. Всего этого могло и не быть, если бы я тогда не послушал Фрау и не последовал за Эдом. Я мог бы лишиться мира. Я мог бы никогда не почувствовать того, что чувствовал с ним. Марлоу не был похож ни на кого из тех, кого я знал и знаю теперь. Он так чертовски похож на меня во многих вещах, но одновременно и совсем другой. Он упрямо жил и следовал своей цели, чувствовал ярко, сильно, и любил так же. Все его эмоции одновременно казались понятными и нет. Он состоял из противоречий, все время казался мне странным и непонятным. Он один смог сделать из меня человека, способного не только на ненависть к аристократам. Я готов был следовать за ним, куда угодно. И сейчас мне оставалось совсем немного до того, как исполнится его мечта, ставшая впоследствии и моей. Всего несколько шагов, разделяющих меня и тронный зал, за дверями которого я ощущал магию короля. Эдгар ждал. Ждал последнего боя. Руки тряслись от предвкушения. Я остановился перед большими двустворчатыми дверями, вспоминая, как впервые попал сюда после встречи с Эдом, как стоял на коленях перед королем, униженный, с растоптанной гордостью. А так важна ли мне должна была быть эта проклятая гордость? Гордыня, из-за которой столько раз страдал Эд? Тогда был первый мой дерьмовый проступок. И сколько еще их было после… Марлоу мог давно посадить меня на цепь и банально выпороть за то, что я делал. Но он терпел. Потянувшись дрожащей рукой к дверной ручке, я сильно стиснул пальцы и распахнул массивные двери. Те со скрипом открылись, являя мне тронный зал, совершенно пустой, огромный и мрачный. И в самом конце на троне величественно восседал Эдгар. Все так же похожий на грузного медведя, с широченными плечами, с которых стекала алая королевская мантия, с ободом короны на лысой голове. Он смотрел на меня прямо, без страха, гордо вздернув подбородок. Проигравшим он себя не считал, хотя в столице во всю слышался победный клич наших людей. - Так ты пришел вместо моего Эдварда, щенок? – спокойно спросил Эдгар. – Думаешь, что сможешь справиться со мной? - Эд не ваш, - процедил я в ответ. – И сил мне вполне хватит. Не думаю, что вы сильнее своей правой руки. При упоминании Винсента Марлоу король слегка дрогнул и на мгновение потерял былую уверенность. Эд рассказал мне о своей встрече с отцом и кое-какие детали его прошлого. Я же знал, кто именно направил людей поджечь дом Марлоу. Выяснил это, когда мы с Глорнаном пытались зачистить столицу. - Вы жалкий человек и паршивый король, - со смешком заметил я, проходя вглубь зала и закрывая за собой двери. – Это ведь вы, верно, через десятые руки подначили простой люд поджечь дом Марлоу и убить семью единственного человека, который вас любил? Эдгар скривился и не спешил отвечать. Его глаза на несколько секунд отразили сожаление. Возможно, мне лишь так показалось. Но я хорошо помнил тот момент, когда вызвал на дуэль Винсента во время аттестации. В глазах короля тогда мелькнуло беспокойство. Тогда почему? Если отец Эда был небезразличен королю, когда почему тот приказал убить всю семью Марлоу? - У меня нет ни малейшего желания рассказывать тебе свои мотивы, щенок, - осадил Эдгар, поднимаясь со своего трона и расцепляя застежку плаща, позволяя тому стечь к ногам. Я же потянулся за мечом. Не было смысла больше говорить. Эдгар атаковал первым. Довольно простое огненное заклинание. Я даже не стал пользоваться мечом, просто перекатом ушел в сторону, позволяя пламени попасть на стену. И в том месте, где зеленый огонь коснулся стены, она зашипела, словно рассерженная змея. Следующее заклинание было уже сильнее. Снова огонь, внутри которого было скрыто множество тонких лезвий. Стоило потушить пламя, как эти лезвия устремлялись на тебя огромной лавиной. Я избавился от пламени одним сильным взмахом меча и отпрыгнул назад и чуть в сторону, воткнув в стену кинжал и повиснув над полом, который за одно мгновение стал утыкан тонкими, как медицинская игла, лезвиями. Эдгар атаковал снова. На этот раз его заклинания сыпались одно за другим, а сам он оставался неподвижен на своем троне, окруженный слабо мерцающим щитом. Он менял стихию за стихией, не позволяя мне даже вздохнуть лишний раз. Заклинания разной мощи и площади поражения обрушивались на меня. Сначала огромные объемы воды затопили весь тронный зал, пробивая тонкие витражные стекла и выливаясь наружу, после чего последовали небольшие, но чертовски сильные разряды молнии, пущенные по воде. Я не мог даже коснуться пола, вынужденный убрать меч и передвигаться по стенам, цепляясь короткими кинжалами и подтягиваясь вверх. Когда король использовал замораживающее заклинание, весь тронный зал покрыло толстым слоем льда. Я не смог выдернуть оба свои кинжала из стены, поэтому вынужден был оставить их там и спрыгнуть на твердую поверхность. Что стало ошибкой, потому что в тот же миг несколько игл, оставшихся подо льдом, удлинилось, протыкая мне одновременно ноги, руки и правый бок. Я прикусил губу от боли, чувствуя обжигающий холод металла и жар крови, стекающей по покрытым инеем штанам. Тело вмиг отяжелело от боли и магии, смешавшейся на миг с моей. Она не была похожа на магию Эда, которую мое тело принимало легко и быстро. Это была тяжелая магия, густая, словно кисель. Она оседала внутри и травила кровь. Я сильнее сжал клинок в руке и пустил магию по телу, резко поворачиваясь и разламывая иглы напополам. Они с тонким звоном упали на ледяной пол. Я же вынужден был уклоняться от очередной атаки Эдгара. Король смотрел на меня с усмешкой, словно бы уже знал, что победит. Он не шевелил и пальцем, укрывшись за своим щитом. И меня раздражало его надменное выражение лица. Я вспомнил все свои тренировки с Эдом, Фрау, Кастером. Десятки боев, которые я прошел. Вспомнил бой с Винсентом Марлоу, который многому меня научил, хотя признавать этого и не хотелось. Боль мешала двигаться, сковывая тело. Я крепко сжимал зубы, заставляя себя двигаться. Раны излечивались, конечно, но довольно медленно, а жизненно-важные органы были целы, поэтому я все еще мог держаться на ногах. Пропитав лезвие меча магией, я принялся вращать им над головой по кругу, образуя огненный вихрь, стеной сомкнувшийся надо мной и отражающий все атаки Эдгара. Правда, надолго этой стены не хватит, но на небольшую передышку мне времени хватило. Когда последовало водное заклинание, с шипением обрушившееся на огненную стену, тронный зал наполнился паром, который стал выдувать ветер из разбитых окон. Я направил магию в тонкие стилеты и метнул их в каждое окно. По стене расползся тонкий слой льда, закрывший разбитые стекла и не позволяющий пару выйти наружу. В тронном зале стало жарко, как в аду, и влажно от пара. И ничего не было видно. Скрипнули ножки трона – кажется, Эдгар решил подняться со своего места. Видимо, потерял меня из виду, а рассеять пар заклинанием у него не получалось – я рассеивал каждое из них. И медленно, стараясь не выдать себя, приближался к королю, держа меч в сильно сжатой руке. Когда я напал, соприкасаясь лезвием со щитом, Эдгар испуганно дернулся, но в следующее мгновение взял себя в руки и принялся атаковать с удвоенной силой, пытаясь оттолкнуть меня от щита, но заклинания не работали на такие близкие заклинания. А с оружием король, судя по всему, обращаться умел, да только не так, как полагается. Я наносил удар за ударом, кружась вокруг Эдгара. Тонкая грань щита трещала от каждого касания лезвия. Я не прекращал атаку ни на мгновение, хотя раны ныли, а парочка огненных заклинаний все же попала по мне, оставив ожоги на руках и боку. Эдгар отступал, пытаясь разорвать дистанцию, но он был слишком медлительным и грузным, чтобы выиграть в скорости. Когда щит с громким треском лопнул, я всадил лезвия меча до самой рукоятки Эдгару в плечо, заваливая его на покрытый льдом пол. Мужчина скривился от боли и дернул руками, пытаясь сотворить заклинание, но я прибил его ладони к полу тонкими стилетами. После чего коснулся кинжалом адамового яблока, надавливая на него, вспарывая кожу и пуская кровь. Эдгар выглядел не многим лучше меня, прибитый к полу, вымотанный использованием таких сильных заклинания. По его лбу катились капли пота. - Помнится, ты говорил, что я не справлюсь? – спросил я, тяжело дыша и надавливая еще сильнее, вгоняя лезвие в мягкое горло. Эдгар запаниковал и попытался рвануться. Не было смысла здесь задерживаться. За окнами уже виднелся закат, разливший по небу все оттенки красного и оранжевого. День близился к концу. Как и время восстания. И в моих руках сейчас последняя его часть. Последний кусочек, который поможет закончить все это. Последний штрих, шаг, который почему-то так сложно сделать. Резко вынув меч из плеча Эдгара, я замахнулся, опуская лезвие на массивную шею и снося к чертовой матери голову короля. Но тот все же успел сотворить последнее заклинание. Часть льда под моими ногами слепилась в тонкую пику, пронзая насквозь в очередной раз правый бок, кожа на котором была обожжена. Я конвульсивно дернулся от боли. Ноги подкосились, и я съехал по пике чуть ниже, увеличивая рану. Едва получилось опереться на меч и встать. После чего я перерубил лед кинжалом и со стоном соскользнул с пики, падая на колени. Нужно было остановить кровотечение, и ничего лучше, чем прижечь рану, я не придумал. Адская боль прострелила тело с головы до пят. Перед глазами поплыло, я едва не завалился на бок, но удержался, повиснув на мече. Отрубленную голову Эдгара, откатившуюся куда-то в сторону, я крест-накрест завязал тряпицей, оторванной от красного плаща, и поднял над полом. Встать получилось с трудом. Ноги тряслись, а все вокруг шаталось, будто меня в бочку запихнули и пустили вниз по каменной дороге. Я едва переставлял ноги, опираясь на меч. Путь из тронного зала показался мне слишком долгим и тяжелым. На полу за мной оставался кровавый след. Но я упрямо шел, слыша за стенами сотни голосов и чувствуя магию Эда. Марлоу переживал, как и всегда, но верил, что я вернусь. И я не мог позволить себе оставить его одного. Открыв двери замка, я посмотрел вниз, замечая собравшуюся толпу. Огромную толпу жителей, которые переговаривались, шептались и гомонили. Когда я поднял вверх голову Эдгара, люди закричали от радости, подбрасывая вверх шляпы или что там у них было? Эльфы тихо стояли в стороне, лишь учтиво хлопали в ладоши, но и их глаза светились радостью победы. Живой и относительно целый Кристиан стоял рядом с Брандом, приобнимая ведьмака и едва не полностью повисая на нем. Питер и Веста придерживали едва живого Алана, а за их спинами маячили уже знакомые мне близнецы-аристократы, которых когда-то представлял мне Марлоу. Старик Михаил осматривал полюбившихся ему полукровок и улыбался. Ближе всех же стоял Марлоу. Его волосы горели ярким оранжевым, как небо за его спиной, окрашенное цветами заката. Он был покрыт гарью, кровью, одежда в некоторых местах порвалась. На щеке остался длинный след копоти. Рядом с ним на каменной кладке сидел Глорнан, опираясь спиной о ледяной гроб, в котором покоился Каен. Я стал медленно спускаться по лестнице, преодолевая ступеньку за ступенькой и опираясь на меч. Ни на кого, кроме как на Эда, я не смотрел. Лишь слышал радостные крики людей где-то на задворках сознания. Все мое внимание было приковано к магу. Я стремился к нему, как листья стремятся к последним лучам солнца. Когда я оказался на площади, обрадованные победой жители ринулись ко мне, но их остановил властный жест Кристиана. - Стойте, где стоите, - приказал маг глухо, чуть улыбаясь, когда я бросил на него взгляд в качестве благодарности. Люди пораженно замерли, боясь сделать и шаг. А я подошел к Марлоу. Разжал пальцы, позволяя голове короля рухнуть на пыльную брусчатку, после чего навалился на него, утыкаясь носом в шею и глубоко вдыхая знакомый до дрожи запах. Эд обнял меня чуть дрожащими руками, зарываясь пальцами в растрепанные волосы. - Спасибо, - выдохнул он коротко. - И за что? – хрипло поинтересовался я. - За то, что ты есть, - Марлоу коснулся губами моей шеи и сильнее притянул к себе. Мне стало резко плевать на все, кроме него. Я просто обессиленно повис на маге, едва подняв тяжелые руки и обняв его в ответ, вжимаясь в Эда так, словно, если отпущу его, упаду. И он не противился, позволяя мне эту минутную слабость.