Лабиринты забвения

Маглор упал без сил у кромки прибоя. Он чувствовал, как его волосы подхватила, колыша, ледяная вода; он бессильно сжал пальцы. Под ногтями захрустел крупный розоватый песок. Он чувствовал, что гибнет, что скоро, может быть завтра — сегодня к вечеру? — его уже не будет. Маглор уже перестал чувствовать голод, усталость — осталось лишь отчаяние, которое словно заковало его в ледяной шар. Ему казалось, что его остывающая кровь вот-вот растворится в воде… Он чуть не вскрикнул — такое странное это было ощущение, он даже сразу не понял, что это: с боков его сжали горячие, сильные руки, он вздрогнул — и вдруг оказалось, что эта маленькая толика тепла так согрела его, что он мгновенно провалился в сон. Маглор приподнялся. Он лежал в постели. Это явно был эльфийский дом, благородный, но простой: он прижался щекой к резной спинке кровати, сделанной из ароматного можжевельника, погладил одеяло и мягкое шерстяное покрывало, которым его заботливо укрыли. Присмотревшись, Маглор увидел, что на покрывале, которое сначала показалось ему просто платом из серой шерсти, выткано священное древо Тельперион: оно переливалось жемчужными, серебристыми, лиловатыми оттенками, плоды Тельпериона искрились хрусталём, хотя никаких камней в мягкую шерсть не вплели — так искусно были подобраны нити. Маглор понял, что кто-то из хозяев дома, должно быть, нолдо, который, как и он сам, родился в Валиноре, и его сердце болезненно замерло. Конечно, семьи и родных у него больше не было, но всё-таки… Дверь тихо открылась, и на пороге возник довольно молодой эльф. Он был хорош собой, хотя, на взгляд Маглора, у него был чуть вздёрнутый нос; волосы были волнистые, тёмно-каштановые, глаза — блестящие, тёмно-серые. Трудно было сказать, из какого он рода: у нолдор не было таких волос, да и, пожалуй, таких носов, для авари он выглядел слишком ухоженным, у синдар не бывает таких глаз — ярких, внимательных, как у Феанора или Финвэ. Трудно было сказать, сколько ему было лет, но, подумал Маглор, должно быть, он родился где-то после Битвы внезапного пламени. Повезло ему (действительно ли повезло?..), что его родители нашли место и время, чтобы завести ребёнка. — Здравствуй, — сказал он. Юноша говорил на квенья: значит, хотя бы один из родителей — нолдо. Он оглядел Маглора — пристально, но доброжелательно, даже чуть свысока, словно нянюшка или гувернантка, которая давно не видела своего воспитанника, и теперь прикидывает, что ему постирать, куда вывести погулять и что заставить читать. — Ну поешь, — наконец, решил он, и поставил перед Маглором деревянный поднос с варёным мясом, овощами и кашей. Юноша молча наблюдал за ним, потом, забирая поднос, сказал: — Ну, поживи пока у нас, — и вышел. У кого это — «у нас», Маглор так и не понял. Его новый знакомый не отвечал на вопросы, да и вообще был немногословен. Маглор, к удивлению своему, понял, что и не очень хочет спрашивать. В комнате нашлось несколько потрёпанных, рваных книг: романтические истории, написанные людьми, в том числе сказание о детях Хурина (в этом Маглор не видел ровно ничего романтического), несколько эльфийских сочинений, в основном для учащихся, посвящённых описанию земель Белерианда, местных животных и растений. На просьбу «почитать ещё что-нибудь», юноша всё так же презрительно-добродушно посмотрел на Маглора, и принёс несколько одинаково переплетённых томов разного размера. Маглор был удивлён — наверное, он не испытывал таких сильных эмоций с тех пор, как остался один на свете. Здесь был «Ламмас» мудреца Румиля, сборник трактатов о поэтике, в том числе включавший два письма, написанных самим Маглором и широко разошедшихся по Средиземью, ещё несколько исключительно сложных работ о языках, в том числе грамматика человеческого языка талиска, которую он никогда раньше не видел. Два огромных тома в чёрных переплётах представляли собой сборники стихов на всевозможных языках, включавшие в себя в том числе произведения и самого Маглора, и других поэтов-нолдо (Маглор, честно говоря, был невысокого мнения о женщинах-поэтах, и крайне удивился, что стихи Аредэль оказались настолько хороши: раньше он их не читал). — Это всё ты переписал? — спросил Маглор. — Ну, — лаконично ответил молодой эльф. Вкусы хозяина сильно отличались от его собственных, но для Маглора молодой эльф оказался самым интересным собеседником за многие десятилетия. Маглор про себя поражался его совершенному чувству языка, тому, как он не делает ни одной ошибки в самых сложных размерах, как хорошо помнит и различает мельчайшие подробности и оттенки. — Зачем ты… пригласил меня? — спросил его Маглор, пробыв в незнакомом доме уже почти две недели. — Я думал, родителям будет приятно, если ты погостишь у нас, — ответил тот. — А где твои родители?.. — Ну, не знаю, — пожал плечами молодой эльф. — Может, будут, может, нет. Ты живи тут, сколько хочешь. Я вот тебе поужинать принёс. Спать уже пора. Проснувшись, Маглор снова увидел юношу с каштановыми волосами, но вид у него теперь был какой-то недовольный. — Доброе утро, — сказал он. Маглор поздоровался. — И долго ты собираешься тут пробыть? — спросил он. — Неужели тебе тут нравится? — В общем, да, — Маглор смутился. — Я так понял, что твои родители хотели… — Я в этом совершенно не уверен, — ответил юноша. — Абсолютно. Это всё лишнее беспокойство. Конечно, нельзя было тебя бросать тонуть на берегу, да ещё так близко от нашего дома, но я не думаю, что наша мать… — Зато для отца это самая заветная мечта, — раздался весёлый голос из-за двери. В комнату заглянул ещё один молодой эльф… точно такой же… нет, конечно же, тот, что разговаривал с Маглором вчера! — В этом я тоже уверен. — Дяде Маглору совершенно неинтересно сидеть здесь с нами, — сказал тот, что пришёл первым. — Тише, мы не должны этого говорить! — возмущённо ответил второй. — Вот это определённо не понравится матушке, можешь поверить! — Подождите, — сказал Маглор, — подождите… вы близнецы? — Ты же видишь, — ответил весело второй, обнимая брата за плечи. Если бы не разные пояса — у первого красный, у второго зелёный — их нельзя было бы отличить друг от друга. — И… — только сейчас Маглор осознал, что именно сказал строгий брат. — Дядя Маглор?.. Правда?.. Так ваш отец каким-то образом связан со мной?.. Близнецы переглянулись и оба сразу приуныли. — Ну это не нам рассказывать, наверно, — сказал тот, что пришёл сюда таким весёлым. — Ничего не собираюсь рассказывать, — ответил недовольный брат. Они оба выжидательно посмотрели на дверь и вздохнули с облегчением: наконец-то!