***
— Почему мы не возьмем машину какую-нибудь? — спрашивает неожиданно Югем, нарушая установившееся молчание. — Найти топливо почти невозможно, к тому же практически все тачки уже вышли из строя, — отвечает с пыхтением Намджун, поднимая в очередном супермаркете поваленный стеллаж. — Ох, удача! — радостно выдает он с раскрасневшимся и потным от усилия лицом, выгребая из-под стеллажа упаковки каких-то продуктов. — О, хен, ты молодец, — улыбается Югем, помогая старшему запихнуть найденное в рюкзак. — А ты что думал, — ухмыляется Намджун, подмигивая младшему. — Так вот, о топливе, — продолжает, хмуря брови: — Был у меня байк, но я проебал его пару месяцев назад, — разочарованный вздох. — То есть, как проебал… Тормоза отказали, ну мне и пришлось сигануть с него, а он в стену какого-то дома влетел, — горько усмехается Джун, продолжая обхаживать супермаркет. — Мне жаль, хен… — сочувствует Югем, заглядывая под стеллажи. — С транспортом мы могли бы отправиться куда угодно и двигаться вдвое быстрее. — Знаю, мелкий, — соглашается Намджун, приподнимаясь на носки и с прищуром заглядывая на верхние полки. — Прежде всего нужно искать бензин. Найдем бензин — найдем тачку. Чонгук неторопливо осматривается, держа пистолет наготове и светя перед собой фонариком, сжатым в другой руке. Они с Тэхеном обыскивают кабинет директора супермаркета на втором этаже, предварительно убедившись в устойчивости пола и не желая повторять те веселые приключения, случившиеся словно сто лет назад. В таких местах обычно бывают кое-какие запасы, сделанные людьми заранее. — И это все, Тэхен? — спрашивает Чонгук, внимательно рассматривая коробки, собранные кучкой в углу просторного помещения. — Не думаю, я видел в зале еще кое-что, — отвечает Тэхен, обшаривая одной рукой коробки. — Твою мать, многое просрочено, — хмыкает раздраженно, сжимая фонарик и заглядывая в следующую. — Я не об этом, — Чонгук мотает головой и отталкивает ногой проверенную коробку в сторону. — О чем ты? — спрашивает Тэхен, сосредоточенно рассматривая на упаковках дату изготовления и срок годности. — Трахнулся со мной, и на этом все? — Чонгук хмыкает. Тэхен замирает, кидая упаковку лапши обратно в коробку и медленно разворачиваясь к Чону, стоящему позади. — Чего ты хочешь, Чонгук? — спрашивает он с легкой усталостью в голосе, глядя на младшего снизу вверх. — Я этого не просил. — Но и отказываться не стал, — Чонгук внимательно смотрит на старшего, изгибая бровь. — Ты благодарности хочешь? — Тэхен усмехается, поднимаясь и светя фонариком в лицо Гука, отчего тот слегка морщится и сжимает запястье старшего, отводя источник света в сторону. — Что это было для тебя? Скажи мне, — спрашивает Гук, игнорируя вопрос Кима и крепко сжимая пальцами тонкое запястье. Тэхен закатывает глаза, отчего хватка на руке становится еще крепче. Чонгука бесит это. Он снова это делает. Снова считает его глупым мальчишкой, несущим бред. Ким недовольно шипит, пытаясь отдернуть руку, но Гук держит стальной хваткой, упрямо глядя в глаза старшего и с раздражением ожидая ответа. — Гук-и, отпусти меня, я тебе член отрежу, — шипит Тэхен, пытаясь достать до рукояти катаны свободной рукой и меча в младшего взглядом огненные шары. — Мне надоело, что ты ведешь себя так, будто нихуя не произошло, — цедит Чонгук сквозь стиснутые зубы, не замечая попыток старшего дотянуться до оружия. — Ты думал, я тебе на шею кидаться буду после этого? Влюблюсь, как какая-нибудь школьница? — Тэхен ухмыляется, проводя кончиком языка по губе и замирая. — Прошло то время, когда из-за тебя текли всякие сучки, Чонгук-и. Это был просто секс… Тэхен жестко прикладывается спиной к стене, больно ударяясь лопатками и едва заметно морщась. Чонгук сжимает его плечи, крепко держа и не давая вывернуться. Воздух буквально накаляется от пылающих взглядов, направленных друг на друга. Одна маленькая искра — и все тут подорвется к чертям. — Что, твоя гордость задета? — шепчет Тэхен, вскидывая брови и с вызовом глядя на младшего. Чонгук резко подается вперед и впивается в губы Тэхена, сжимая красные пряди в кулаке и настойчиво целуя. Врывается языком в добровольно раскрытый рот и кусает губы, вызывая едва слышный стон и ответную реакцию, не менее жаркую и грубую. Сопротивляться этому — бесполезно, отказываться — чертовски глупо. Тэхен слегка расслабляется, сжимая пальцами футболку на груди Гука и обводя языком тонкие губы, затем грубо оттягивая нижнюю зубами. Чонгук рычит, прижимаясь к старшему плотнее и лишая его всякой возможности отстраниться. Внутри стремительно начинает зарождаться возбуждение, блокирующее все посторонние мысли и не дающее осознать, что в данной обстановке это совсем некстати. Рука Чонгука закрадывается под футболку старшего, обводя кончиками пальцев теплую мягкую кожу на подтянутом плоском животе. От этих прикосновений Тэхен покрывается мурашками и неосознанно льнет ближе к Гуку, горячо выдыхая в поцелуй и тяжело сглатывая. Резко отстранившись от Тэхена, Гук подходит к двери, быстро выглянув наружу для проверки обстановки в продуктовом зале и захлопнув ее. Судорожно обведя глазами небольшой кабинет, он быстро хватается за небольшой шкаф у стены и оттаскивает его к двери, преграждая путь нежданным гостям. Все еще жмущийся к стене Тэхен поднимает темные, покрытые пеленой глаза к Чонгуку, проводя острым кончиком языка по припухшим влажным губам. Грудь его тяжело вздымается, а огненные волосы небрежно опали на лицо. Красив, чертовски красив. Чонгук не в силах этому сопротивляться. В два больших шага преодолев расстояние, он оказывается перед старшим, резко подхватывая его на руки и грубо усаживая на офисный стол, с которого предварительно слетают все предметы канцелярии, глухо ударяясь о пол. Чонгук нависает сверху, вновь припадая к сладким пухлым губам, с жадностью терзая их и невольно кусая кожу, что вызывает в старшем не менее сладкий стон. Толстовка и футболка вмиг оказываются под ногами. Тэхен вцепляется пальцами в волосы Чонгука и резко дергает назад, впиваясь губами в горячую светлую кожу на шее, изучая каждый миллиметр юрким язычком и зубами, что желают вонзиться и сделать как можно больнее. Низкий стон Чонгука приглушается, вырываясь лишь пыточным мычанием плотно сжатых вместе губ. Нельзя шуметь. Но сдерживаться так тяжело. В прохладном помещении температура вмиг поднимается на несколько градусов. Горячее дыхание раскаляет кожу все больше, покрывая ее испариной и оседая румянцем на щеках. Тэхен нетерпеливо ерзает задом по столу, пока младший справляется с проклятой ширинкой и приспускает джинсы, высвобождая возбуждение. Грубым движением разводит уже обнаженные колени Кима, вплотную вставая меж них. Тэхен облокачивается на локти, голодно облизывая красные от поцелуев губы и голой пяткой ноги притягивая Гука за поясницу ближе к себе. Чонгук сплевывает на ладонь, используя слюну как смазку и быстро размазывая ее пальцами по всей длине члена. — Закуси руку, — приказывает он хрипло, прежде чем войти в Тэхена резким и болезненным толчком. Из губ вылетает звонкий стон. Тэхен невольно сжимается вокруг члена, откидывая голову и всхлипывая от неожиданной острой боли в заднице. С поздним зажиганием прикусив ладонь, Ким поднимает слезящиеся глаза вверх. На белом потолке, забрызганном алыми каплями крови, надпись черной краской — «save me before I fall». «Тебя уже не спасти…», — мелькает в голове Тэхена мысль, быстро исчезнувшая с новым глубоким толчком Чонгука. Губы медленно скользят по влажной коже на шее, плавно спускаясь к ключицам и запечатлевая на выпирающей кости поцелуй, расцветающий багровой розой. Кадык Тэхена тяжело приподнимается. Ладонь прокушена до глубоких отметин по форме зубов. Каждый новый толчок в податливое тело сопровождается глубокими вздохами, из которых так и рвутся наружу дикие стоны. Опасно. В любой момент могут услышать Югем и Намджун, в любой момент могут появиться мертвецы. Но все они за запертой дверью, все они где-то там, словно даже не в этой вселенной, сформировавшейся между двумя горячими телами, желающими больше и сильнее, дольше и глубже. Бесконечно. Чонгук двигается быстро, то и дело сбиваясь с темпа и вгоняя член дальше, доставая головкой до нужной точки. И вот с тэхеновых глаз брызгают новые хрустальные капельки, бесследно пропадающие в мягких красных волосах. Тэхен жмурится и дотрагивается свободной рукой до своего члена, требующего скорейшей разрядки. Дрожащими пальцами обхватывает орган, быстро и размашисто ведя по всей длине и пытаясь сравняться с темпом Чонгука, который только грубее двигается, доставляя вселенское удовольствие и лишь незначительные капли боли, тут же теряющиеся в бескрайних просторах этой самой вселенной. Не может быть настолько хорошо в это темное время. Не может быть так хорошо, что это «темное время» забывается к чертям, словно и нет больше ничего, кроме того, что происходит прямо сейчас между Тэхеном и Чонгуком. Предчувствуя подступающий конец, Чонгук наклоняется к Киму, касаясь губами влажной от слез щеки и целуя скулу. Он запускает длинные пальцы в алые волосы и покрывает пьянящими поцелуями золотистую шею, поднимается выше и мягко целует подбородок. Убирает закушенную руку и ловит своими губами вылетевший из освободившихся губ стон, тут же утопающий в горячем поцелуе. Тэхен изливается на свой живот, хватая ртом воздух и утирая тыльной стороной ладони влажный лоб. Спустя пару толчков Гук кончает следом, утыкаясь лицом в шею старшего и восстанавливая дыхание. Приятное ощущение растекается по телу, принося легкость и удовлетворение. Тэхен пихает Чонгука от себя и приседает на краешке стола с болезненным шипением, все еще обнимая ногами талию младшего. — Ты та самая текущая по мне сучка, Тэхен, — шепчет Чонгук с легкой улыбкой, оглаживая большими пальцами колени Кима. Он внимательно разглядывает его лицо, следя за малейшими его изменениями. Большие, блестящие от слез глаза поднимаются и заглядывают в чонгуковы, а на деле — значительно глубже. В них легкая усталость и облегчение. Тэхен хмыкает и слабо бьет Гука в грудь, закатывая глаза, на что младший довольно ухмыляется и касается губами родинки на кончике аккуратного носа. Не удержался. — Это нихуя не значит, Чонгук, — лицо Тэхена как-то совсем внезапно меняется, возвращая себе обычную холодность. Он отстраняется от Гука и принимается одеваться, как ни в чем не бывало. — Серьезно? А мне показалось, ты влюбляешься в меня, — Чонгук фыркает, натягивая футболку, и выглядывает на улицу через узкую полоску жалюзи на окне, где бесцельно бродит парочка ходячих. Ну здравствуй, реальность. «Или ты сам влюбляешься», — добавляет голос в голове Гука. — Не в этой жизни, мальчик, — Тэхен хмыкает, кидая на Чонгука острый взгляд. С другой стороны вдруг слышится скрежет и копошение у двери, сопровождающееся знакомым рычанием мертвецов. Быстро одевшись, Тэхен вытаскивает катану и осторожно подходит к двери, прислушиваясь к внешним звукам. — Там явно не один, — негромко сообщает он Гуку, пока тот застегивает ширинку и заряжает пистолет. Лицо его напряжено и сосредоточено, отчего выглядит взрослее и серьезнее. Тэхен успевает подметить это с неизвестно откуда взявшимся интересом, затем вновь отворачивается к двери. — Надо впустить их и загасить по одному, — предлагает Гук, отодвигая шкаф от двери. Тэхен согласно кивает, сжимая дверную ручку. — И вообще, они на твой крик пришли, я предупреждал заткнуться, — упрекает он, хмуро косясь на старшего. Тэхен приподнимает уголок губ, показывая идеально ровный средний палец. — Поздно предупредил, — говорит он, резко дергая ручку и распахивая дверь без предупреждения. — Ну ты и сука, — Чонгук секунду сверлит ухмыляющегося Тэхена. В комнату сразу же врываются мертвецы, одетые в рабочую форму с именными бейджами — персонал супермаркета. Не медля ни секунды, Тэхен легко вгоняет лезвие в голову первого мертвеца, одновременно насаживая и заднего, стоящего к нему вплотную, словно на шампур. Ходячие тут же валятся, как только Ким вытаскивает катану, принимаясь за следующих. Чонгук бьет очередного мертвеца ногой в живот, отчего тот падает на сзади стоящих. Ходячих становится все больше, как насекомых, сбежавшихся на добычу. Они пытаются дотянуться до плоти, желая оторвать кусок и сожрать с наслаждением. Дуло чонгукова пистолета упирается в лоб мертвеца. Он спускает курок, и голова ходячего разлетается на кусочки, оседая темно-красными капельками на окружающих предметах, на лице и светлой футболке Чона. Тэхен ловко орудует катаной, пока Чонгук дырявит гнилые черепушки одну за другой. Рой из хрипения медленно стихает с глухим падением безжизненного тела на пол. — Нужно скорее к нашим, — кричит Тэхен, подрываясь и пробиваясь сквозь поредевшую толпу оставшихся на пути мертвецов. Чонгук идет следом, добивая мертвечину и быстро осматривая темный продуктовый зал. Из-за углов помещения слышится хрипение, постепенно усиливающееся. — Ну и откуда их столько? Мы что-то упустили, — Чонгук поджимает губы в тонкую линию, внимательно вглядываясь в полумрак. — Внизу их точно не было, — отвечает Тэхен, тяжело дыша. — Кто-то запер их здесь. Может, это ловушка такая, — предполагает Чонгук. Слева, прямо у уха слышится злобное хрипение, а чужие пальцы жадно вцепляются в локоть, отчаянно пытаясь утащить к себе. — Блять, валим! — кричит Чонгук, вырываясь из хватки мертвеца и хватая Тэхена за руку. Гук резко сворачивает за очередной стеллаж, крепко держа руку Тэхена и судорожно осматриваясь в поисках выхода. Хрипение сзади вновь усиливается вместе с пульсацией в висках. В лабиринте из стеллажей, где в темноте бродят голодные мертвецы, кровь в жилах стынет. Страх все-таки окутывает легкой дымкой, хочешь ты этого или нет, подгоняет вперед и не дает ясно мыслить. Отрезвляет и успокаивает немного лишь живая, теплая ладонь в руке. Они быстро пробегают через узкий ряд между стеллажами, находя на конце единственный источник тусклого света — лестницы на первый этаж, где, в отличие от второго, света больше. Навстречу бегут Намджун и Югем — целые и невредимые, обеспокоенные и напряженные. Завидев Гука и Тэхена, резко тормозят. — Что там произошло? — спрашивает Намджун, подходя к запыхавшимся парням. — Целы? — Надо уходить, откуда-то взялась огромная толпа ходячих. Они повсюду там, — отвечает Тэхен в паузах между отдышкой. Он забирает у Югема свой рюкзак и накидывает на плечи. — Эй! — внезапно кричит Намджун, хватая Тэхена за запястье и с удивлением в расширившихся от ужаса глазах смотря на его ладонь. — Тебя укусили, Тэхен! — Что? — удивленно выдыхает Югем, подходя ближе и всматриваясь в покрасневший укус на ладони Тэхена. — Господи, хен… — Надо рубить скорее, пока заражение не распространилось, — решает Джун, с мелькнувшей в голосе болью глядя на руку. — Гем, давай уже мачете! — внезапно кричит он, уставившись на младшего. — Да не укус это! — Тэхен в шоке смотрит на Джуна, резко вырвав из хватки ладонь и хмуро косясь на старшего. — Меня не кусали… — Ну и какого черта тогда это? — раздраженно выкрикивает Намджун, тыча пальцем на руку Тэхена. — Я что, на идиота похож, и не вижу? Чонгук сзади тихо ухмыляется, сидя на нижней ступеньке лестницы и облизывая пересохшие губы. — Я… — Тэхен хмурится, тяжело сглатывая и бегая взглядом по грязному кафелю. — Это… «Ну и как ты это объяснишь?», — думает Гук, наблюдая за растерянным лицом Тэхена, пытающимся спрятать ладонь, которую он совсем недавно кусал, чтобы сдержать стоны наслаждения, приносимого Чонгуком. Перезарядив опустевшую обойму, он поднимается и подходит к парням. — Он в норме, Намджун, — уверяет Гук. — Надо пиздовать, они скоро сюда припрутся, — говорит он, надевая рюкзак. — Хен! Ты ранен? — Югем подлетает к другу, касаясь кончиками пальцев оборванной ткани толстовки на локте Чона и пытаясь разглядеть рану. — Нет, ходячий вцепился, — Гук пожимает плечами и слегка улыбается. — Все хорошо, Гем-и. — Бля, они уже здесь! — Намджун смотрит на лестницу, откуда уже виднеется наступающая толпа мертвецов. Джун выстреливает из своего дробовика, расщепляя мелкой дробью мозги сразу нескольких мертвецов и тормозя этим задних, спотыкающихся об упавших. — Уходим, — приказывает он, указывая на выход и подхватывая с пола рюкзак. На улице прохладный свежий воздух, очищающий легкие от духоты и трупной вони, стоящей в супермаркете. Небо вновь затянуто густыми серыми тучами, не дающими проникнуть даже самому маленькому лучику солнца. Намджун находит где-то деревянную палку и перекрывает ею двери магазина, вставляя в ручки, чтобы задержать мертвецов. Утерев ладони, он подходит к парням, что в полной готовности двигаться дальше ждут старшего. — Куда двинем? — спрашивает он, оглядывая каждого. — Нужно немного отдохнуть, — Тэхен закусывает губу, рассматривая местность. Хотел бы он двигаться дальше, но и об ограниченных физических возможностях не стоит забывать. — Где? — спрашивает Чонгук, сунув пистолет за пояс и вопросительно глянув на Тэхена. — Я видел тут неподалеку склад небольшой. Вроде мебельный, судя по вывеске, — говорит Югем, потирая затылок и переминаясь с ноги на ногу. — Серьезно, Гем? Мебель сейчас самое то для наших уставших тушек, — Намджун усмехается, кладя руку на плечо Югема и неторопливо двигаясь вперед по дороге. — А еще я пиво нашел, так что расслабимся наконец по-человечески, — добавляет он, внимательно наблюдая за реакцией парней. Глаза у всех как-то заблестели, оживились, но виду никто не подает, кроме Югема, расплывшегося в широченной улыбке до ушей и с огромными глазами, в которых плещется настоящая радость. — Ты серьезно, хен? — спрашивает он, дабы еще раз убедиться в реальности происходящего. — Да, — кивает Джун, улыбаясь в ответ и тыча пальцем в бок младшего. — Малолетний ты алкаш! Вот ты и раскрылся, — он смеется, ероша темные отросшие волосы Югема и создавая на голове младшего птичье гнездо, на что тот лишь пожимает плечами, смущенно опуская голову.***
Небольшое помещение на большую половину заполнено разнообразной мебелью, запакованной в специальные пластмассовые чехлы. Кровати, диваны, кресла и прочие предметы домашнего интерьера заполнили собой склад. Парни один за другим входят в помещение, рассматривая все вокруг и подходя к мебели. — Вау, Югем, а ты не прогадал с выбором места ночлега, — говорит довольно Намджун, уже разместившись на широком мягком диване и улыбаясь расслабленно. — Здесь определенно круто, — он кивает, подтверждая свои же слова, и кидает рюкзак возле дивана. Соорудив из обломанных деревяшек и найденных бумажных оберток костер, все рассаживаются вокруг, выбрав самую удобную мебель, на которой можно как следует распластаться и отдохнуть. Намджун не стал изменять своей первой любви, оставшись на все том же диване. Тэхен присаживается рядом, а младшие выбирают для себя одинаковые мягкие кресла, обитые белой кожей. — Знаете, — заговаривает Намджун, отпивая из зеленой бутылки прохладное пиво, — у меня было примерно такое же, — он кивает на кресла, где сидят младшие. После короткого перекуса Намджун являет свету найденное жидкое сокровище — целых девять бутылок пива. Счастье в нынешнее время, крайне редкое и драгоценное, позволяющее немного забыться и принести щепотку радости в этот омерзительный, тошнотворный мир. — И что с ним стало? — спрашивает Тэхен, подобрав под себя ноги и отпивая короткими глотками пиво. Он наконец-то может немного расслабиться и позволить себе отдохнуть. Взгляд слегка оттаивает, открывая взору усталость и легкий кайф. — Сгорело вместе с моим домом, — Джун горько усмехается, облизывая влажные губы и роняя голову на ладонь. — Мой дряхлый дом спалили дотла прямо перед началом всего этого. — Кто это сделал? — спрашивает Югем, во все глаза глядя на старшего и внимательно слушая. — Те, кому я задолжал. Наверняка они сдохли уже, а я так и не заплатил, — он хрипло смеется, вновь отпивая пива. — За что задолжал? — подает голос Чонгук, вытянувшись на кресле и смотря из полуоткрытых век на старшего. Приятные ощущения, принесенные алкоголем, медленно растекаются по телу, даря облегчение и свободу не только телу, но и разуму. — О, я торчал деньги из-за покера. Как-то в один момент прочно подсел, как безумный, — негромко говорит Намджун, прикрывая глаза и погружаясь в воспоминания. — Выигрывал не раз, но и проигрышей куча была. В последний раз вышло по-крупному. С серьезными дядями связался, — он хмыкает, делая глоток, и продолжает: — Они вполне могли меня грохнуть, а поджог моего дома был лишь первым предупреждением. Не случись вот этого пиздеца, я бы, наверное, уже в какой-нибудь канаве расчлененным валялся, — усмехается Джун. — Наверное, то, что произошло с миром, спасло тебя, — говорит Тэхен, хлопая старшего по плечу. — Зато забрало в разы больше жизней, — Намджун вздыхает, устало потирая переносицу. — Если бы моя жизнь могла предотвратить случившееся, я бы без раздумий отдал ее, — совсем негромко говорит он, отпив пива. — Наши жизни ни черта не стоят. Если мы сдохнем, ничего не изменится, — Чонгук хмыкает, выпрямляясь в кресле. — Лучше точно не станет. — Но хен, любая человеческая жизнь важна, — заговаривает Югем, возмущенно глядя на Гука. — Особенно сейчас жизнь стала в разы дороже, ведь ее все меньше и меньше, оттого она и ценнее. — Ради чего мы живем? — спрашивает Чонгук, медленно оглядывая каждого. — С какой целью? Неужели кто-то из вас думает, что мы можем что-то изменить? Маленькая ничтожная горстка против бесконечной толпы мертвецов, серьезно? — он поджимает губы, откидываясь обратно на кресло и отпивая из бутылки. Никто ничего не сможет ответить на это, ведь они наверняка не знают, что ждет впереди и к чему вся эта ситуация в итоге приведет. Вопрос, который мучает Чонгука при каждом пробуждении, наконец задан вслух. Глупый и бессмысленный вопрос, ответ на который не знает никто, и даже он сам. Все они просто существуют, пытаясь выжить неизвестно для чего. — Всегда есть надежда на лучшее, Чонгук, — серьезно и негромко говорит Намджун, глядя на младшего совсем взрослым и ясным взглядом, несмотря на легкое опьянение. Он совершенно точно знает, что говорит. — Думаешь, мы одни такие? Людей еще очень много, поверь мне. И я очень сомневаюсь, что они перестанут бороться. Прогресс обязательно будет, без этого никак. — Посмотрим, к чему это приведет, — Гук закатывает глаза. Развивать эту тему больше не хочется — бессмысленно. Ничего не изменится, а они так и будут бродить, выискивая еду и оружие, лишь бы протянуть еще один день, который запросто может стать последним. Все это так глупо. За широкими прямоугольными окнами небо постепенно темнеет, рассыпая на своем темно-синем полотне маленькие яркие капельки. Тучи медленно рассеиваются, наконец являя долгожданные звезды и полумесяц, висящий на самом верху. Чонгук лениво перебирает пальцами ту самую кислотную зажигалку Тэхена, сдерживаясь от порыва чиркнуть ею — газ нужно экономить. В правой руке новая бутылка пива. Пьют медленно, желая урвать больше наслаждения, продлить его, растянуть на как можно дольше. Югем, успевший подремать, снова припадает к пиву, водя большим пальцем по горлышку. В помещении тихо и даже как-то уютно от мягкой мебели вокруг, от теплоты, исходящей от небольшого костра в середине, от простых и непринужденных разговоров полушепотом. — Хен, — негромко зовет Югем, поворачиваясь к Гуку. — М? — старший глядит на него, отпивая пиво и облизывая горьковатые от его вкуса губы. — Тэхен-хен как будто твой старший брат, — шепчет он, наклоняясь ближе к другу, и улыбается расслабленно. — Мне так показалось, потому что… Чонгук давится пивом, резко выпрямляясь и глядя на друга во все глаза. Чего? Старший брат? Ким Тэхен? Знал бы Югем, как Гук буквально днем разложил этого «старшего брата» на каком-то чертовом столе чертового супермаркета. Ну и с каких соображений он сделал такой вывод? Ведь настоящий брат Чона даже отдаленно не был похож на Тэхена. — Я так не думаю, Югем, — шепчет Гук, откидываясь на кресло и потирая глаза. — Он классный хен, я сегодня не на шутку перепугался за него… — с грустью шепчет Гем. Он смотрит куда-то в пол, закусывая губу и уносясь в глубины каких-то своих раздумий. — Ничего с ним не случится, — бормочет Гук, впиваясь взглядом в Джуна и Тэхена. Они негромко о чем-то беседуют, изредка посмеиваясь. Пьяный Тэхен совсем другой, совсем новый человек для Чонгука. Противоположная версия, более милая и раскрепощенная. Он даже хихикает, что действительно ново и необычно. В темно-медовых глазах изредка блестит детское любопытство и даже радость. Что же такого говорит Намджун, заставляя так реагировать Тэхена? Югем что-то бубнит под ухом, лениво жестикулируя и посмеиваясь над чем-то своим, но Гук не может разобрать ни слова, неотрывно следя за каждым движением Тэхена. Вот он слегка хлопает Джуна по крепкому плечу, затем рука плавно скользит по его бицепсу. Вот он льнет ближе, бегая заинтересованным взглядом по лицу Намджуна. Вот рука Тэ ложится на его колено, чуть сжимая. Он словно не контролирует своих действий, не думает, что делает, и позволяет себе многое из того, что в трезвом уме не стал бы вытворять. Чонгук чиркает зажигалкой, сдавливая ее в руке чуть ли не до хруста. Зубы стискиваются до неприятного скрежета. Намджун поворачивает голову к Тэхену и тепло улыбается, заглядывая ему прямо в глаза. Лица неприлично близко друг к другу. Огонек в руке Чонгука гаснет вместе с соприкосновением тэхеновых губ к губам Намджуна. В этот момент Чон не думает уже ни о чем. Ни о каких последствиях, ни о том, что уже было и что есть. Он срывается с места и налетает на Намджуна, вжимая его в диван и врезаясь тяжелым кулаком в растерянное лицо. Чонгук не слышит ничего и абсолютно не чувствует, как пальцы Тэхена впиваются в его плечи, в попытке оттащить его от Джуна, пытающегося сопротивляться. Гук бьет старшего в нос, из которого тут же брызгает алая струя. В висках тупая боль, заглушающая все вокруг, не дающая ворваться трезвым мыслям в голову и прекратить это. Намджун отталкивает младшего, собирая все остатки сил. Бьет Чонгука в челюсть, временно оглушая и перехватывая инициативу на себя. Он что-то говорит, но Гук слышит лишь свой бешеный пульс в висках. Ядовитая злость вмиг растекается по венам, захватывая разум и беря контроль над телом в свои мерзкие руки. Намджуна оттаскивает Югем, но он вырывается, больше не предпринимая попыток ударить. Уж ему все это нахер не нужно. Дикие выпады со стороны Чонгука уже перестали быть шуткой. Джун хватает бутылку с недопитым пивом и залпом осушает ее, пытаясь себя отвлечь и успокоить разбушевавшиеся нервы. — Чонгук! — кричит Тэхен, с адской злостью в глазах глядя на младшего. Чон поднимается с дивана и с тяжелым дыханием начинает ходить из стороны в сторону, как загнанный в клетку зверь, бросая на Намджуна убийственные взгляды и хрустя сжимающимися пальцами. Тело все еще потряхивает от прошибающей злости. Если это продолжится, кто-то один точно умрет. Тэхен встает перед Гуком и сжимает пальцами его плечи, пытаясь рассмотреть в темных глазах хоть немного адекватности. — Какого хрена ты устроил? Что это было, мать твою? — шипит Ким, слегка встряхивая Чона. Чонгук грубым движением скидывает его руки с плеч и облизывает разбитую губу. Он смотрит тяжелым темным взглядом, замирая на месте и еле сдерживаясь, чтобы не взорваться от переполняющей агрессии. — Не трогай меня, Тэхен, — рычит он, прикрывая глаза. — У тебя ебаные проблемы с психикой, парень, — хрипит Намджун, прикладывая к носу прохладную бутылку. — Что на тебя нашло опять? — А ты… Не беси меня еще больше, — Чонгук разворачивается к Джуну, делая шаг вперед, но руки Тэхена вновь обвивают его, не позволяя сдвинуться. — Отъебись, Тэхен, не трогай меня! — шипит он, пытаясь вырваться. — Ты просто шлюха. Все ясно теперь. Хватка исчезает. Щеку обжигает колючая жгучая пощечина. Тэхен смотрит с легким шоком и разочарованием, перемешанным с каплями боли, поджав губы в тонкую линию. Югем с Намджуном смотрят растерянно, абсолютно не понимая, к чему это было. — Пошел нахуй, Чонгук, — негромко, без злости, без обиды, без единой эмоции в голосе говорит Тэхен, не сводя взгляда. — От тебя только проблемы. — Я вам мешаю, наверное? — Чонгук ухмыляется, вскидывая брови. — Что же ты раньше не сказал, я бы не стал трахать тебя. И тогда, и сегодня, — он переводит взгляд на Джуна, расплываясь в довольном оскале. — Намджун, ты знал, что мы трахались? Намджун вопросительно смотрит на Чона, хмурясь и поджимая губы. Происходящее начинает накалять с новой силой. Слова Чонгука заставляют всех застыть с удивлением и непониманием. Джун делает шаг в сторону младшего, но Тэхен останавливает, качая головой. — Что за херню ты несешь? — раздраженно спрашивает Намджун, щурясь и глядя на Гука. — Уходи, Чон. Вали к черту, ты уже натворил кучу дерьма. — Так, значит? А знаешь, ты прав, хен. Давно было понятно, что я здесь лишний, — Чон поджимает губы и натягивает толстовку, поднятую с кресла. — Хен, ты не можешь уйти, — Югем отрицательно качает головой, с мольбой смотря на друга. — Тэхен-хен… — с отчаянием переводит взгляд на Кима. — Ты слышал, от меня одни проблемы. Без меня вам будет лучше, — Гук горько усмехается, накидывая рюкзак на плечи и снимая пистолет с предохранителя, пока Тэхен следит отстраненным взглядом за его сборами, скрестив руки на груди. — Слушай, Чонгук, мы ведь можем просто обсудить все, — Намджун устало прикрывает глаза, садясь в кресло. — Если бы ты не психовал… — Заткнись, я могу пристрелить тебя, — цедит Гук, направляя дуло пистолета на оцепеневшего Намджуна. — Хен, что ты вытворяешь? — в ужасе выдыхает Югем, вставая перед Намджуном. — Перестань, я не пойму, что с тобой происходит! — Я же говорил, он выкинет что-нибудь подобное рано или поздно, — Тэхен пожимает плечами. Чонгук тут же направляет оружие на Тэхена, но тот неохотно поднимает равнодушный взгляд, провоцируя на действия и совершенно не боясь. Он не сделает этого. У Гука в глазах адские искры плещутся, а дрожащие от ярости губы поджаты. От этих слов желание выстрелить возрастает в разы. Тэхен такой спокойный, и… О господи, как же это выводит. — Чонгук-хен, пожалуйста, убери пистолет, — умоляюще шепчет Югем, выставляя ладони вперед и медленно подступая к Гуку. — Ну вас нахуй, — рявкает Чонгук, опуская руку и резко разворачиваясь к дверям. — Желаю не сдохнуть, — бросает он, махнув рукой. — Хен, не уходи! Подожди, — просит Югем, подрываясь за Чонгуком. — Ну куда ты пойдешь, а? — Не ходи за мной, Югем, — Чон останавливается, прожигая друга колючим взглядом. — Не смей идти за мной. Просто останься здесь, — шипит он, поправляет лямки рюкзака и шагает к выходу. Металлическая дверь захлопывается, и в помещении наступает абсолютная тишина. Югем обессиленно опускается на кресло и закрывает лицо руками. Тэхен поднимает с земли свою бутылку и отпивает, усаживаясь обратно на диван, словно ничего и не было. — Ну и что он имел в виду? — спрашивает Намджун, устало вздыхая и требовательно глядя на Тэхена. Теперь объяснить стоит многое.***
Холодный ночной воздух быстро закрадывается под одежду, покрывая кожу мелкими колючими мурашками. Голова идет кругом — пиво все-таки дает о себе знать, слегка размазывая походку и сознание. Злость все еще пробирает, заставляя руку сжать рукоять пистолета крепче. Вокруг тьма, которую не в силах осветить даже звездное небо. Чонгук больше не оглядывается на маленький мебельный склад. Максимально уверенно для нетрезвого человека он шагает вперед по бесконечной дороге, ведущей куда-то туда, далеко, и неизвестно, где кончается, куда приведет в итоге. Как-то плевать сейчас, куда идти. У Чонгука в голове полное ничего. Ни волнения, ни страха. Пусть где-то поблизости наверняка бродят мертвецы — плевать. Сейчас Гук чувствует себя таким же убитым и брошенным. Сам ушел. Ну и что. Чонгук мешает, Чонгук все портит, и с ним шансы на выживание равны нулю. Наверное, все это Чонгук и сам знал, исходя из красноречивых взглядов Тэхена. Убедился, услышав слова от него же. А ведь он с самого начала не желал присоединять к себе Чонгука, обременять себя кем-то. Все это Гук знал давно. У Чонгука обида, а еще больше — злость. Сожаление о том, что не ушел раньше, ведь и без того знал, что ни черта не нужен им. Ни Тэхену, ни Намджуну, ни… а Югему, наверное, все-таки нужен. И не пошел он следом лишь потому, что надеется, что друг одумается и вернется, что ему нужно время и временное одиночество. Как всегда понимает и не пытается лезть. Ему ведь наверняка больно, но не скажет, потому что друг важнее. Чонгук думать не хочет: от этого голова лишь больше болит. Он борется с дикой усталостью, чтобы не упасть без сил, стремительно покидающих ослабшее тело. Вокруг открытая местность, и он как на ладони для ходячих. Негде переждать ночь и вздремнуть. Так хочется спать. Просто забыться, да надолго. Ноги шаркают по сухой листве, покрывшей дорогу, а где-то в траве сверчки стрекочут, разбавляя давящее одиночество. Сейчас они не раздражают, а больше усыпляют, словно колыбельная, что поют мамы своим детишкам перед сном. Но стоит в очередной раз споткнуться о камешек или мусор — сон вмиг улетучивается, но лишь временно. Чонгук крепче сжимает пистолет, с опаской вглядываясь в темные силуэты деревьев и покореженных машин, оставшихся на дороге. Чонгук ускоряет шаг и не опускает ствол ни на секунду, держа указательный палец на крючке. Прежде ходить ночью ему не приходилось — чертовски опасно. Но сейчас иного выбора нет. Сам ушел, а возвращаться глупо, да и не хочется. Далеко ушел. В голове перекати-поле, а в ногах тяжесть, тянущая вниз с удвоенной силой. Силуэты на фоне плавно светлеющего неба становятся еще мрачнее. Вокруг все меньше деревьев и все больше сооружений. Чонгук останавливается, затуманенным взглядом осматриваясь вокруг. Машины, здания, кучи хлама. На небольшой городок это не похоже, а на поселок тем более. Это крупный город, также сраженный мертвецами. Облокотившись на ближайшую машину, Чонгук обессилено скидывает рюкзак, облегченно выдыхая. Во рту пересохло до невозможного. Дрожащими пальцами открутив крышку бутылки, он жадно припадает к горлышку, быстро глотая прохладную воду. Чонгук не сразу чувствует, как кто-то сжимает щиколотку. Он замирает, медленно опуская взгляд вниз. Из-под машины торчит костлявая рука, цепляющаяся за чонгукову ногу. До ушей постепенно доходит противное хрипение. Мертвец выползает, протягивая свободную руку к другой ноге Чона. Он роняет бутылку с водой, пытаясь бежать, но спотыкается, не в силах высвободиться из хватки костлявых пальцев. Голова не соображает, но защитный рефлекс срабатывает мгновенно, заставляя изнеможенное тело сопротивляться. Гук пятится назад, расширившимися глазами смотря на изуродованного мертвеца, выползающего из-под машины. Новое громкое хрипение вырывает Чона из сонного состояния. Он резко дергает ногой несколько раз, вкладывая в это последние силы. Наконец высвободившись, он пытается подняться на обмякших ногах, упершись спиной в светофорный столб. Еле двигаясь, он подбегает к своему рюкзаку, с усилием накинув его на плечо. Мертвец все хрипит, ползя к Чону и раскрывая гнилую пасть. Гук направляет на него ствол, давя пальцем на курок, но резко останавливается, опуская руку. Подрывается и на ватных ногах бежит прочь от ходячего. В городах их куда больше. Чуть шум — сразу вылезут. Лучше свалить подальше. Ноги болезненно ноют, а легкие горят. Чонгук из последних сил добредает до прохода меж двух невысоких зданий. Он приседает за большим мусорным контейнером, прижимаясь к кирпичной стене и хватая ртом воздух. Глаза сами собой закрываются. Открыть их больше нет сил. Дикое желание спать быстро охватывает, не давая больше шанса вырваться из своих цепких рук. Если здесь он и умрет — пусть. Сознание медленно уплывает, сон сразу же окутывает, расслабляя уставшее тело.***
Острая головная боль — вместо любого будильника. Обеспечивает мгновенное пробуждение без возможности вновь беззаботно уснуть. Она долбит по вискам, вынуждая Чонгука болезненно простонать. Тело словно онемело и совсем не слушается. В голове ни одной мысли. Гук не сразу может понять, где находится и что происходит. Ерзает, пытаясь подняться с твердой земли, но вновь приваливается спиной к холодной стенке. Безумно хочется пить, но сейчас достать бутылку из рюкзака кажется невыполнимой задачей. Первое, что нужно сделать — открыть глаза. Дается это с большим трудом. Веки как будто бы приклеились друг к другу. Гук тяжело сглатывает и медленно раскрывает глаза, которые тут же ослепляет яркий свет. Слева слышатся чьи-то шаги, но у Чонгука нет сил даже сопротивляться мертвецам. Чей-то силуэт загораживает свет, расслабляя напрягшееся зрение Чона. Он вновь пытается подняться, потирая глаза и стараясь рассмотреть, кто стоит перед ним. Взгляд наконец фокусируется на бейсбольной бите, усыпанной гвоздями и поднесенной к самому лицу Гука. Он поднимает руку, пытаясь убрать от лица своеобразное оружие, чтобы хоть как-то проявить защиту. Сон не придал сил, а лишь усугубил состояние. Слабость парализовала все тело. — Чимин, отойди от него, — слышится чей-то низкий хриплый голос. Человек, стоящий перед Гуком, неохотно опускает биту. Чон щурится, вглядываясь в лицо перед собой. У парня волосы черные, как воронье крыло, лицо слегка смугловатое, а губы пухлые. Он довольно молодой и кажется крепким. Его темные глаза изучающе смотрят на Чона. В них явное презрение и брезгливость. Он резко отрывает взгляд и закидывает биту себе на плечо, послушно отходя в сторону. — Он уже труп, Шуга, — говорит парень, кривя губы и хмыкая. Голос у него мягкий, но пропитан ненавистью. Чонгук медленно переваривает информацию, пытаясь сообразить и вспомнить имена. Сзади оказываются еще трое человек с автоматами. Они стоят позади парня с битой и наблюдают за Чоном, словно за зверем, которого загнали в угол и хотят приручить. Лица равнодушные, но заинтересованные в происходящем. Игнорируя изучающие взгляды незнакомцев, Гук медленно поднимается, наплевав на головокружение и легкую тошноту, но чья-то ладонь ложится на плечо, надавливая и заставляя усесться обратно. — Не торопись, парень. Я вижу, тебе не очень хорошо, — говорит незнакомец негромким и хриплым голосом. Он заводит свой черный матовый автомат за спину и присаживается перед Чонгуком на корточки, заботливо всматриваясь в его лицо. Взгляд у него спокойный и даже добрый. Выглядит он более щуплым, чем тот, с битой, но не менее сильным. Он намного бледнее, что еще больше подчеркивают его темно-каштановые волосы, закрывающие лоб. Парень беспокойно хмурится, осторожно протягивая руку к лицу и касаясь кончиками пальцев маленького шрама на чонгуковой щеке. Гук тут же реагирует, отпихивая от себя ладонь и пытаясь отползти, но сзади — стена, деваться некуда. — Вы кто такие? — хрипит Чон, с опаской поглядывая на парней сзади и обратно на того, кто рядом. — Мы не опасны, тебе не о чем волноваться, — говорит парень с автоматом, поднимаясь на ноги и отходя немного назад. — Мы можем помочь. — Он бесполезен, — раздраженно выдает черноволосый, вставая рядом с Шугой и вытягивая руку с битой в сторону Чонгука. — Лучше покончим с этим и пойдем за продуктами, — шипит он и замахивается для удара, подходя к Гуку. — Нет, Чимин, — со внезапной твердостью говорит Шуга, хватая пальцами синюю джинсовку на предплечье Чимина и дергая на себя. — Стой на месте, понял? — мягче просит он, глядя прямо в глаза парня. Чимин поджимает губы и сверлит несколько секунд взглядом спокойные глаза напротив, затем хмыкает, явно проигрывая в игре в гляделки. Вырывается из хватки и опускает биту. Чонгук медленно отводит руку за спину, пытаясь скорее достать до рукояти пистолета, но когда Шуга вновь обращает на него свое внимание, расплываясь в теплой улыбке, ему приходится замереть. — О, не стоит. Мы ведь не враги, — он поднимает руки, словно сдается, и качает головой. — Ну убьешь ты нас, а дальше куда денешься? Ты не в лучшей форме, а мы можем помочь. Гук обреченно убирает руку, закусывая губу и хмурясь. Сбежать не получится. Их в любом случае больше, они хорошо вооружены. Но этот парень прав. Куда он денется? Он теперь совершенно один, и идти ему некуда. Тэхен, Югем и Намджун уже наверняка двигаются дальше и находятся очень далеко. Терять больше нечего. Плевать на все. Убьют — ради Бога, возможно, так будет даже лучше. — Откуда ты идешь? — спрашивает Шуга, заметив, что Чонгук не собирается сопротивляться. — Издалека, — коротко отвечает Гук, наблюдая, как за спиной Шуги нервно расхаживает Чимин, зыркая раздраженно и размахивая в воздухе битой. Знакомая вещица. Чонгук смутно помнит какие-то обрывки фраз, где упоминалось это оружие, но сейчас в пустой и ноющей от боли голове нет ни единой догадки. — И куда же ты направляешься? — задает новый вопрос темноволосый, склонив голову набок и внимательно наблюдая за Гуком. Это немного напрягает. Он как будто рентгеновским зрением обладает, настолько глубоко смотрит. «В Тэгу», — хочет сказать Гук, но вовремя останавливает себя. Тэгу — не его цель. Это было целью Тэхена, но его здесь больше нет. — Не знаю, — Чонгук пожимает плечами, заглядывая в темно-шоколадные глаза Шуги. — Хорошо, — он медленно кивает и слегка улыбается уголком губ. — Сколько ходячих ты убил? — спрашивает Шуга, и Чимин резко останавливается, подходя к нему сзади. Его черные глаза загораются адским пламенем. — Много, — сразу же отвечает Гук, поглядывая на черноволосого. — Это не показатель, — шипит тот в ухо Шуги, крепко сжимая короткими и пухловатыми пальцами деревянную рукоять биты. Темноволосый вновь поднимает ладонь, сгибая руку в локте, и Чимин фыркает, переводя взгляд на Чонгука. Этот взгляд способен убить без прикосновений. Так не смотрел даже Тэхен, когда бывал зол. Этот чертов Тэхен не может оставить в покое. — А сколько человек ты убил? — медленно спрашивает Шуга. В его глазах что-то блестит, он неотрывно глядит на Чонгука, с нетерпением ожидая и предвкушая ответа. — Ни одного, — негромко отвечает Гук, вызывая у Шуги еще более широкую улыбку. — Это поправимо, — с теплотой в голосе отвечает он и подходит к Чонгуку, протягивая ладонь. Чонгук пару секунд смотрит на протянутую руку, слабо улыбается в ответ и хватается за нее, рывком поднимаясь на ноги.