Тёмный рыцарь II

Память ведёт Антона на Дыбенко. Пешком по мокрому асфальту. Шея и плечи гудят от сильных укусов и засосов. Разум затуманен спиртом и жуткой усталостью. Кажется, будто прошла вечность, пока он добирался до дома. Только дом ли это? На удивление, дверь в квартире брата была не заперта, что сразу же насторожило. Бережёного бог бережёт, поэтому Антон крепко сжимает рукоять пистолета в глубоком кармане мокрой куртки. Темнота, тишина. Только отдалённый гул холодильника нарушает звенящую пустоту. Раут медленно заходит в комнату, осматривает ванну с туалетом на наличие гостей и с облегчением выдыхает, когда обнаруживает в помещении лишь спящего Фади. Чёрт, неужели жизнь его ничему не научила? Парень быстро разувается, скидывает верхнюю одежду и спешит навести себе пару литров кофе. Хорошо бы для этой цели позвать Топора, но в последнее время абсолютно не хочется тревожить друга своей жалостью и никчёмностью. Грёбаные провалы на работе и в памяти, от которых у Раута дрожат руки при наведении прицела жертвам в голову. Как можно было упустить Шевченко? Антон, кажется, даже не помнит момент выстрела и суету после него. Не помнит, как они добрались до офиса, не помнит, как пару раз кончил Алине на живот. Не помнит вкус алкоголя, который они пили. Не помнит голос начальника, который твёрдым и холодным тоном заявил, что завтра нужно будет встретиться. Не помнит самого себя. Не узнаёт в зеркале, когда умывается холодной водой в ожидании, пока закипит чайник и подрубится ноутбук. Хотелось чего-то лёгкого. Хотелось глянуть пару серий «пока все дома» и крепко уснуть под утро. Но эти сладкие планы нарушает какое-то вяжущее чувство опаски и волнения за тело, лежащее на большом матрасе. Антон тихо садится рядом с Фади, ладонь широкую укладывая парню на плечо. Прислушивается… «Дышит…» Мания смерти преследует Тони всю жизнь, и пусть брат живой, с ним всё равно что-то не то. Поэтому Раут мягко толкает его, в попытке разбудить. Парень нехотя раскрывает заспанные глаза, оглядывая ночного гостя в полутьме. — Антон?.. — Привет. — губы дрожат в нервной улыбке. — Прости, что не позвонил. Странные оправдания, которые ни черта не оправдывают. — Забей. — тихо отвечает Фади, отворачиваясь к стене в желании уснуть обратно. Не успокаивает. Антону срочно нужно выяснить всё, и он явно не вытерпит отлагательств. — Всё в порядке? Ты дверь не закрыл. — но Фади молчит, будто в нежелании разговаривать. Будто в полном непонимании происходящего. Но ситуацию разъясняет выписка из больницы, которую Антон замечает чуть позже. Только легче всё равно не становится, особенно от списка прописанных лекарств и какого-то странного, будто бы выдуманного диагноза. Принудительное лечение, да ещё и в клинике, которая находится чёрт знает где. — Сука… — выдыхает Антон в пустоту кухни, допивая кофе. Он был уверен, что тема с больницами для Фади окончена и искренне не понимал, почему именно сейчас о нём там снова вспомнили. «тотальная слежка» Укладывается спать Тони только где-то под утро, как-то невольно обнимая брата поперёк талии в намерении прижать ближе. Однако, Фади настойчиво отстраняется, сворачиваясь в клубок на краю матраса. Или Антону так только показалось? ** Южная западня выпускает Антона из своих цепких лап лишь на один вечер, где он должен выглядеть представительно, да и чувствовать себя соответственно. Тони не любит встречи с начальством, все эти посиделки в светском стиле слишком вымораживают. Антон к такому не привык. Антон не привык пресмыкаться, но выйти из игры уже не выйдет. Поэтому когда Алина смело взяла его под руку, а портье снял с них верхнюю одежду, деваться было некуда. «Держи себя в руках. Фил сегодня не в духе» — шепнула она ему на ухо в последний момент. Пройдя вальяжной походкой до самого дальнего столика какого-то индийского ресторана, Антон с напарницей уселись напротив статного, крупного мужчины со своей свитой. Пузатые дядьки, у которых под пиджаками стволы. Хорошо, что Антон от них в этом плане не отстаёт. Мало ли… — Добрый вечер… — напускная вежливость сразу выдаёт в Антоне районное быдло. — Добрый… — ухмыляется Фил, подзывая к себе официанта. Заказав себе солидный чек, и закурив сигарету, начальник, наконец, обратил всё своё внимание на гостей. — Ну что, Антошка, накосячил? — смеётся чуть слышно, откидываясь на спинку стула. Накосячил. Нет смысла отпираться, тут все всё уже знают. И чувствуют всеобщее напряжение. — Да ты не парься, — продолжает Фил, глубоко затягиваясь никотином, — мы за тобой почистили то, что надо было почистить. Но договаривались мы совсем о другом. Антон с силой сжимает челюсти, покачивая в ладони стеклянный бокал с виски, всё ещё не торопясь оправдываться. Они и так знают, что с ним бесполезно спорить. — Я в курсе, о чём мы договаривались. — Тони высокомерно вскидывает подбородок, немного расслабляясь, когда спирт расширяет сосуды. — Если надо, то я его из-под земли достану. Фил прыскает сухим, едким смехом, переглядываясь с парочкой амбалов и, приступая к трапезе, дополняет своё высказывание: — В смысле «если»? Надо, Тони, надо. Иначе… Угрозами Раута не запугать. Он и так каждый день на волоске от смерти, а уж в последнее время и подавно. — А ты меня не пугай. — дрожащие пальцы сжимают стопку с такой силой, что сбитые костяшки белеют. — Если я захочу, я вас тут всех положу. Вновь отвратительная улыбка в свой адрес. Босс отмахивается от него, хитро прищуриваясь. — Наглый же ты чёрт… Испытываешь судьбу. Когда Антона взяли в штаб, то даже не пытались сломить его волю. Не пытались приручить. Кажется, что именно его дикость и агрессия помогала им держать свой авторитет на плаву. Антон стал угрозой для всех врагов фирмы. Его боятся, кажется, даже свои. Кроме Фила. Фил видит в этом сгустке ненависти лишь искалеченного ребёнка, который вечно тянется за призрачной справедливостью. Забавно. — К слову об этом… — Антон подмигивает Алине, губу прикусывая, — как на счёт рулетки? Тони не нравились азартные игры, но сегодня это ещё один шанс забыть то кровавое месиво, которое он наворотил за эти годы. — Можно… — прожевав сочный кусок мяса, отозвался босс, кивая своим ребятам, чтобы заняли им два места у стола с рулеткой. — Алиночка, солнышко, следи за тем, чтобы он не остался без последних трусов. Антон закатывает глаза от этой подколки, но сдержанно молчит, выпивая ещё шот и забываясь в светской суете вечера. ** Изрядно накидавшись и проиграв крупненькую сумму, Антон решает выйти освежиться, заодно на каком-то автомате набирая Фади. Не свойственная ему обеспокоенность активируется после пол литра виски и неутешительных новостей по работе. Деньги заплатят только после убийства Шевченко. Плевать. Чуть пошатываясь, Антон выходит из душного ресторана, закуривая и с силой прижимая телефон к уху. Но на том конце провода тишина. Может, снова спит, или на работе? Хрен знает. Антон чувствует на своём плече женскую ладонь и даже как-то резко оборачивается, ощущая острую потребность в утешении. — Не отвечает? — жалобно улыбается Алина, выхватывая сигарету у Антона из пальцев и затягиваясь. — Может, он понял, что нужно жить дальше? — Может… Только я всё испортил, когда вернулся и напомнил о себе. — вздыхает Тони, поджимая искусанные губы. — Не наговаривай на себя. Фади уже взрослый и сам справится со своими проблемами, а тебе нужно дела делать. Сейчас её голос кажется таким странным. Неестественным. Будто эти фразы были уже заготовлены на подобный случай, но Тони виду не подаёт, что впервые в жизни не хочет больше доверять напарнице свои эмоции и, сплюнув в лужу, поспешил вернуться в ресторан, отвлекаясь от вдруг накатившей тоски.