Неприкасаемая

      Когда вместо того, чтобы ответить на вопрос (который было не так-то просто задать), Ледибаг поднялась на ноги, отвернулась от напарника и, обхватив себя руками, некоторое время задумчиво смотрела перед собой, Нуар уже не знал, что ему думать. Неужели все было настолько плохо, что Леди не хотела рассказывать Коту о случившемся? Ведь если бы Маринетт не стала рассказывать Баг о произошедшем, героиня бы могла ответить обычное «Нет», и этого бы Нуару хватило. Но раз Ледибаг молчала, значит, было что-то, что героиня не решалась произнести вслух.       — Моя Леди, я готов услышать любой ответ, — солгал Кот, понимая, что обстоятельства смерти Маринетт от его руки — не та информация, к восприятию которой в принципе можно подготовиться. Но в одном он был уверен наверняка: — Мне нужно знать правду.       Баг тяжело вздохнула и, не решаясь повернуться к Нуару лицом, печально ответила:       — Маринетт практически ничего не помнит о своей смерти.       Над крышей коллежа «Франсуа Дюпон» повисла тишина.       Коту требовалось время, чтобы осознать услышанную информацию. Черт возьми, если верить словам Плагга, Камни Чудес для того и были объединены в будущем, чтобы Маринетт, получив память о своей смерти, дала героям шанс это предотвратить. Ее воспоминания являлись ключом, надеждой, способом избежать трагедии. Неужели провал? Неужели Нуару не только предстоит применить к своей однокласснице «Катаклизм», но и не удастся сделать ничего для ее спасения?       — Не переживай, Котик, — все так же смотря куда-то вдаль, произнесла Ледибаг. Героиня обладала воистину чудесным даром, ведь как иначе Нуар мог объяснить ее умение говорить нужные слова в нужное время? — Даже если Маринетт не помнит всего, достаточно того, что мы знаем, что это произо… шло.       Нуар кивнул, хотя прекрасно знал, что стоявшая спиной к нему Леди этого жеста не видела. Она была права: им уже было как минимум известно, что «Катаклизм» вблизи Маринетт активировать не следует. К тому же Принцесса не покидала своего замка, так что вероятность того, что она окажется рядом с Котом во время сражения с акумой, случайно споткнется и попадет под удар, также была крайне мала. Поэтому Нуару оставалось только стараться не попадать под вражеский контроль, чтобы исключить возможности появления перед Маринетт безумного Кота с грозным оружием, да не допустить акуманизации самой девушки.       Больше всего герой боялся, что до беззащитной подруги доберется Бражник. Маринетт и так через многое прошла, не хватало еще ей попасть в марионетки к злодею.       Но раз уж злой мотылек не захватил девушку после вчерашнего, переключившись на ее подругу, то оставалось надеяться, что и впредь Бражник не будет обращать на Маринетт внимания.       — Спасибо за все, моя Леди, — поднявшись на ноги и потянувшись, искренне поблагодарил Нуар.       Несмотря на то, что полученные ответы не позволяли решить все проблемы так быстро и просто, как хотелось Нуару, разговор с Ледибаг вселил в него надежду, что все будет хорошо. Они спасут Маринетт, уставший после битвы со злом Адриан снова будет завидовать задремавшей за задней партой однокласснице, и никакой «Катаклизм» не отнимет жизнь у его подруги. Леди не отвернулась от него, узнав, насколько опасна его сила, а Маринетт не стала ненавидеть героя несмотря на то, сколько боли он ей причинил.       Его окружали воистину невероятные девушки.       

***

      Сумерки легли на Париж, а Маринетт так и не покидала своей комнаты. Кот Нуар посетил пекарню ее родителей как раз тогда, когда обеспокоенный состоянием дочери Том Дюпен уже собирался выламывать люк, ведущий в ее комнату.       Адриан не раз бывал здесь — как без маски, когда готовился к киберспортивному соревнованию, так и в геройском обличии, когда они с Ледибаг сражались против Анимена. Месье Дюпен и мадам Чен всегда казались ему особенными людьми: открытыми, добрыми, готовыми подарить теплую улыбку любому.       Поэтому видеть, как Сабина трясущимися руками принимает из рук Альи стакан воды, чтобы запить успокоительное, а Том, покрасневший от подскочившего давления, отчаянно пытается дозваться дочери, было жутко.       — Кот Нуар, пожалуйста, помоги моей девочке, — месье Дюпен отчаянно молил героя Парижа. Этот крупный мужчина казался сейчас невероятно крохотным: поникшие плечи, сгорбленная спина и опущенная голова любого великана могли превратить в лилипута.       Нуар, сглотнув подступивший к горлу комок, попытался придать голосу как можно более уверенное звучание, однако сделать это было не просто, учитывая, что в их состоянии он винил себя.       — Для этого я и здесь, месье Дюпен, — произнес он, стараясь не смотреть на Тома.       Сабина ахнула то ли встревоженно, то ли с облегчением, а Алья тотчас же подбежала к герою с вопросом:       — Значит, все же виноват злодей?! — в голосе девушки не чувствовалось присущее ей журналистское любопытство. Только искреннее желание узнать, что случилось с подругой, да нескрываемая ярость, которой Сезер могла бы испепелить виновника прежде, чем герои успеют до него добраться.       — Да, — ответил Кот, понимая, что эти слова не полностью лживы. Если в будущем он опустился до — пусть и наверняка невольного, но все же — убийства, то слово «злодей» по отношению к нему использовалось справедливо. — Однако, простите, подробности я пока рассказать не могу. Но обещаю, мы с Ледибаг сделаем все, чтобы Маринетт вернулась в прежнее состояние.       — А почему не пришла Ледибаг?       Том Дюпен задал вполне резонный вопрос (учитывая, что приносящую Удачу Леди ценили больше, чем ее напарника, несущего разрушения), однако Нуар не сразу смог ответить.       Кот оказался здесь из-за того, что Адриан узнал от Альи, что Маринетт так и сидела взаперти, отказываясь выходить из комнаты и с кем-либо разговаривать. После разговора с Ледибаг Кот принял решение некоторое время держаться от Маринетт как можно дальше, чтобы не провоцировать судьбу, но уже через несколько часов обнаружил себя перед входом в пекарню. Леди не знала о том, что он здесь, равно как и Нуар не представлял, где может находиться его любимая.       — Она уже посещала Маринетт вчера, — Кот подумал, что родители девушки имели право знать часть правды. — Сейчас Ледибаг занята поиском выхода из сложившейся ситуации, — он был уверен, что Баг обязательно думает о том, как им спасти Маринетт, даже если в данный момент находится без маски и живет своей негеройской жизнью, — а я здесь для того, чтобы проведать Принцессу.       — Она забаррикадировалась изнутри, — поникшим голосом поведала Алья. — Скорее всего, поставила сверху софу.       — Я зайду к ней через балкон, — сообщил Нуар, мысленно отметив, что во время вчерашнего визита он не обратил внимания на то, была ли сдвинута мебель. Хотя в тот момент он ни на что не обращал внимания, обеспокоенный странным состоянием подруги.       — В таком случае, пожалуйста, — всхлипнув, Сабина трясущимися руками протянула герою накрытую клетчатой тканью корзинку, — передай ей это. Маринетт ничего не ела со вчерашнего утра.       

***

      Говорить с родителями Маринетт было нелегко, но решиться постучать в люк к той, кто уже однажды умерла от его «Катаклизма», было еще сложнее. Вчера-то Нуар еще не знал, что повлияло на его одноклассницу!       В голове вихрем крутилось множество вопросов. Что ей сказать? Как себя вести? Извиниться сразу? А нужны ли ей извинения? Вообще возможны ли извинения в такой ситуации?       Однако корзинка с едой, щекотавшая обоняние Кота запахом выпечки (наверняка любимых булочек Маринетт, ведь пекарня со вчерашнего дня была закрыта), все-таки не позволяла герою думать о трусливом побеге. Маринетт не брала в рот ни крошки уже больше суток, а позволить девушке умереть еще и от голода Адриан не мог.       Как и вчера, Маринетт не отреагировала на стук хвостатого гостя, поэтому, досчитав до десяти после третьей попытки постучаться, Нуар вошел в комнату без приглашения.       Несмотря на то, что за окном уже стемнело, она не включала свет. Кошачьи глаза Нуара отчетливо видели, как Маринетт в полумраке сидела на полу в том же месте, где и вчера, однако сейчас она не тряслась от страха, а в наушниках слушала музыку с закрытыми глазами. Понимая, что обозначить свое присутствие прикосновением идея не лучшая, Кот поставил корзинку с едой рядом с ней и сам сел напротив, не решаясь потревожить хозяйку комнаты.       Наверняка даже сквозь музыку Маринетт бы услышала, если бы Нуар громко ее позвал, но Кот не собирался этого делать. После того, в каком состоянии он видел Принцессу вчера, ее сегодняшний вид немного успокаивал Нуара. На лице девушки не было ни единой эмоции, лишь губы изредка шевелились, беззвучно вторя тексту песни. Не улыбка, конечно, но лучше, чем гримаса ужаса. Кот не представлял, как изменится лицо Маринетт, когда она осознает, что у нее гость, и особенно, кто у нее в гостях.       Какая-то часть сознания настаивала на том, что ему лучше уйти, пока девушка не заметила его присутствия. Еду-то он доставил, а значит, мадам Чен могла не беспокоиться хотя бы о том, что Маринетт может быть поест.       Однако Нуар чувствовал потребность в разговоре с ней. Именно эта потребность привела его, убедившего себя в том, что лучше держаться от Маринетт как можно дальше ради ее безопасности, в пекарню ее родителей. Кот надеялся, что, поговорив с Маринетт, он сможет все же выяснить хоть какие-то подробности произошедшего. Да, Ледибаг сказала, что о своей смерти Дюпен-Чен практически ничего не помнит. Но ведь «почти не помнит» и «совсем не помнит» — это не одно и то же! А чем больше информации Нуар сможет узнать, тем больше у него будет шансов не допустить трагедии.       Герой перевел взгляд с Маринетт на «баррикаду», мешавшую ее родителям попасть сюда. Алья была права: Дюпен-Чен не только закрыла люк на засов, но и перекрыла вход опрокинутой набок софой. Однако помимо софы на люк был сдвинут увесистый сундук, на котором стоял стул, а на стуле лежала пирамида из толстых книг. Теперь-то Нуару стало понятно, почему даже могучий Том Дюпен не может открыть люк, ведущий в комнату дочери.       И как только такая хрупкая девушка смогла все это сдвинуть?       Кот снова посмотрел на Маринетт. Она была почти расслаблена, и если бы Нуар не знал о том, что с ней произошло, то вряд ли бы заметил в ней что-то странное. Разве что он мог даже в полутьме разглядеть мешки у нее под глазами, однако накануне недели контрольных этим мало кого удивишь.       — Оу! — невольно воскликнул герой, когда его взгляд случайно обнаружил на стене плакаты с собственным лицом, неприкрытым маской. Неужели Принцессе настолько нравился бренд его отца, что для вдохновения она оклеила свои стены этими рекламными постерами? Адриан, конечно, слышал, что Маринетт считала Габриеля Агреста своим кумиром, но он был удивлен, что среди всех этих плакатов не было работ других дизайнеров. А еще ему льстило, что единственной моделью, рекламирующей понравившуюся Маринетт одежду, был сам Адриан.       В другое время Адриан непременно бы пошутил над Маринетт, спросив, не влюбилась ли она в него (что, по его мнению, было невозможно: они же друзья), но сейчас, увы, ни ему, ни Маринетт было не до шуток.       

***

      Нуар сам не заметил, как уснул, опираясь спиной на перекрывавшую вход в комнату баррикаду. Вот он смотрел на свои плакаты, вот он снова наблюдал за Маринетт, пытаясь по артикуляции ее губ угадать, что за песня играла в наушниках. Вроде бы это была новая песня Джаггеда Стоуна о совах, коробках и яблоках, а может быть, другой его хит о ленивой любительнице круассанов?.. Вот веки героя потяжелели, на секунду он позволил себе их прикрыть… А когда вновь открыл их, то увидел над головой яркий свет да Маринетт, жадно жующую доставленную Нуаром выпечку.       — Прости! — выпалил Кот, осознав, в какой ситуации оказался. Заснуть рядом с той, кто по вине будущего тебя уже лишилась жизни, а сейчас не выходит из комнаты, не желает ни с кем общаться и избегает прикосновений — это надо уметь. — Твои родители беспокоятся, просили передать тебе еду, а я не хотел отвлекать тебя, так как ты слушала музыку, — Нуар неловко чесал затылок, скороговоркой произнося слова, — поэтому решил подождать, когда ты…       — Спасибо, — перебила Маринетт, проглотив кусочек булочки. — Пока я не увидела еду, даже не понимала, насколько хочу есть.       — Ничего, что я… здесь? — отведя взгляд в сторону, спросил герой. Все-таки она даже родителям не позволяла зайти к ней, а Нуар был тем единственным, кому и приближаться к Маринетт не следовало.       — Ледибаг разве не сказала тебе, что я не ненавижу тебя? — поскольку стул являлся частью баррикады, Маринетт присела на край стола. Ее голос слегка дрожал, ощущалось, что ей нелегко находиться вдвоем с Котом, но девушка пыталась не показывать этого.       — Сказала, — кивнул Нуар, поджав под себя ноги, словно отгораживаясь, увеличивая расстояние между ним и хозяйкой комнаты. — Но я все равно не пойму, почему ты не обвиняешь меня в своей смерти. Любой другой на твоем месте давно бы убил меня, пока я тут спал, чтобы не допустить того будущего.       — Потому что я, пусть и не помню, как умерла, знаю, что моей смерти ты не хотел. И уверена, что ты не позволишь этому произойти во второй раз.       — Ты слишком хорошего обо мне мнения, Принцесса, — горько усмехнулся Кот, опустив голову.       — Хочешь сказать, что я не права? — поинтересовалась Маринетт, запивая очередную булочку травяным настоем из термоса, который тоже лежал в корзинке.       Нуар снова издал смешок, запустил пальцы в собственные волосы и, сжав пряди у самых корней с такой силой, словно собирался их выдрать, тихо прошептал:       — Разумеется, я не желаю тебе смерти и точно могу сказать, что никогда бы не пожелал. Но как-то ведь это произошло… Почему ты по-прежнему можешь мне доверять?       Маринетт тяжело вздохнула, словно собираясь с мыслями, отложила еду в сторону и… смяв взятый со стола лист бумаги, кинула его в своего гостя.       — Ледибаг права, называя тебя «глупый Кот», — заметила девушка, когда Нуар поднял на нее удивленный взгляд. — Одно то, что я вернулась к жизни, уже говорит о том, что ты сделал все, чтобы меня спасти.       — Что ты имеешь в виду? — почему-то слова Маринетт показались Нуару странными. Да, Плагг сказал ему, что скорее всего для возвращения девушки к жизни им с Ледибаг потребовалось объединить Камни Чудес, но разве это могло скрываться под словом «все», сказанным с такой интонацией, будто для этого требовалось совершить как минимум невозможное? К тому же слова «вернулась к жизни» — это слишком громко сказано, ведь по сути Маринетт лишь вспомнила, что умрет, вот только подробности своей смерти, увы, в ее памяти не отложились. Разве это можно было назвать спасением?       — Чтобы отправить мое умирающее сознание назад во времени, — сглотнув подступивший к горлу комок, Маринетт набрала воздуха в грудь, — ты принес в жертву собственную жизнь.