***
Первые смерти происходили случайно. Неуклюжесть, присущая Маринетт, передавалась и Ледибаг, отчего героиня Парижа оступалась, падала, врезалась в напарника именно в тот момент, когда Кот активировал «Катаклизм». Один раз Часостоп умудрился остановить время Нуара, в руке которого продолжала пузыриться разрушительная сила. Очистив бабочку, Леди подкинула пятнистую книгу вверх для «Чудесного Исцеления» и случайно сделала шаг назад, чтобы спиной наткнуться на смертоносную древнюю магию. В другой раз этот злодей заставил застыть ее, и глаза Маринетт открыла уже в классе. Единственная безболезненная смерть. Дважды Ледибаг умирала в битве с Открытостью, когда обеспокоенная тем, что ее трансформация спадет, позволяла напарнику использовать разрушение раньше времени. Еще один злодей, обладавший способностями к телекинезу, отшвырнул нападавшую на него Ледибаг в сторону Нуара, призвавшего «Катаклизм». Несколько раз враги толкали на нее Кота, и девушка не успевала увернуться от его смертоносной способности. Бывало и так, что напарник попадал под удар акуманизированного, после чего становился марионеткой в руках врага. Раньше Ледибаг легко справлялась с Нуаром, когда он находился в таком состоянии, она ведь прекрасно знала, что ожидать от Кота, разум которого был затуманен злодейскими чарами. Но в этот бесконечно повторяющийся месяц удача изменяла героине Парижа, заставляя ее вновь и вновь умирать от руки лучшего друга. Последним, что она видела в такие моменты, всегда были испуганные глаза Нуара, которому эмоциональное потрясение возвращало контроль над собой. Жаль только, что слишком поздно.***
Ледибаг удавалось скрывать свою личность от напарника первые тридцать смертей. Маринетт боялась утратить шанс к спасению, если Нуар узнает, что под маской бесстрашной Леди скрывается она, трясущаяся от мысли о любых прикосновениях мышь. Ведь в то время безграничного доверия к напарнику у девушки еще не было, хотя она понимала, что ни в одной из ее смертей не было его вины. Понимала, но жалела о том, что «Катаклизм» он применил не к себе. Тикки и мастер Фу говорили, что магия квами защищает героев от бабочек Бражника. Поэтому, когда после одной из битв Леди лишилась трансформации прямо перед опешившим Нуаром, она не беспокоилась за его эмоциональное состояние и высказала все, что думала о нем и его «Катаклизме». Во всех красках девушка описала боль, испытанную ею за три десятка смертей, пересказала кошмары, снящиеся ей каждую ночь на протяжении месяца, переживаемого уже тридцать раз. Поведала о том, что уже почти и не помнит, каково это — прикоснуться к другому человеку. Легче Леди не стало, а свалившееся на Нуара бремя вины породило слишком сильное отчаяние в душе молодого героя Парижа. Магия квами не смогла скрыть одолевавшие его эмоции от Бражника. Впервые за всю историю существования Камней Чудес герой был заражен черной бабочкой. В тот день Маринетт приняла смерть из рук акуманизированного Кота.***
Следующее воскрешение Маринетт встретила с мыслью, что в этой смерти она была виновата сама. Закрывшись в своей комнате и ожидая очередного первого визита еще ничего не подозревающего напарника, девушка пожалела о том, что не следила в тот момент за словами. Многое, почти каждое слово из того, что она сказала Коту, противоречило ее настоящим чувствам. Зная, что каждый раз Нуар возвращает ее к жизни ценой своей собственной, Маринетт не могла его ненавидеть. Но сама же и заставила друга поверить в это. В этот раз девушка решила довериться напарнику и поговорить с ним без всяких тайн. О том, что разговор не стоило начинать с фразы «Ты случайно убил меня, но потом воскресил. Спасибо, Кот. И знаешь, я Ледибаг», она поняла, когда на ее глазах в кольцо Кота вселилась черная бабочка. Не дожив и до вечера первого дня, Маринетт снова проснулась в классе.***
Ей казалось, что от переживаемых раз за разом боли и ужаса она давным-давно должна была сойти с ума. Вот только Маринетт, увы, удавалось сохранять относительную ясность сознания, и она могла лишь мечтать о том, что после очередного воскрешения утратит рассудок и перестанет осознавать происходящее. Однако терпеливо ждать новой смерти она не собиралась. Теперь Маринетт знала три вещи: в какой бы день она ни умерла, воскрешение всегда происходило в одно и то же время, к правде о происходящем Нуара следовало готовить постепенно, а обращаться за помощью к мастеру Фу было бессмысленно. Быть может, путем проб и ошибок удастся найти путь к спасению? То, от кого Нуар узнавал о том, что в будущем ему предстояло стать убийцей, на ее жизнь не влияло. Говорила ли ему об этом сама Маринетт, или же вечером первого дня шокирующую новость сообщал своему подопечному Плагг, разницы не было. Получалось так, что на первую акуманизацию героя Парижа повлияло то, что на эмоциях Маринетт наговорила слишком многое, а на вторую — то, что Нуар в один день узнал, что стал убийцей и убил Ледибаг. Оставалось придумать, как открыться Коту, не вызвав его акуманизации. Сказать ему «Убив меня, ты убил Ледибаг» было не очень хорошей идеей, а вот снять маску, предварительно убедив, что не держит на него зла, оказалось достаточно действенным способом. Во всяком случае, она смогла почти спокойно рассказать Нуару обо всем, и умерла только на следующий день вновь из-за нелепой случайности. Спустя еще двадцать смертей Маринетт поняла, что лучшее время для открытия своей личности это вторая неделя после воскрешения. Узнавая правду, Нуар еще больше винил себя в происходящем, но девушка быстро научилась его утешать, не желая лишний раз испытывать на себе «Катаклизм». Кот отчаянно хотел помочь своей Леди, убеждал ее в том, что сделает для нее все, готов был отказаться от своего Камня Чудес, уехать на край света и никогда не попадаться ей на глаза. Вот только очередные смерти показали, что ничего из этого не могло спасти Ледибаг от его «Катаклизма».***
О том, что под маской Кота Нуара скрывался тот, мысли о ком придавали Маринетт желание бороться за свою жизнь, она узнала, когда напарник снял Кольцо, чтобы не иметь возможность превратиться в героя и причинить вред любимой. Подобно тому дню, когда лишившись своей трансформации, девушка выплеснула на Нуара скопившиеся эмоции, Маринетт не удержалась и на сей раз. Слова вырывались из ее уст прежде, чем героиня задумывалась об их значении. Как он мог лишить ее всего? Забрать возможность прикасаться к людям, отнять жизнь, украсть сердце? Маринетт обвиняла Адриана в предательстве, утверждая, что умирать от руки просто напарника было легче, чем от руки любимого человека. Она говорила и говорила, кричала и всхлипывала, колотила кулачками по его груди, даже не подозревая, что впервые за все время смогла дотронуться до другого человека. Черная бабочка вновь не заставила себя ждать.***
С тем, что человеком, раз за разом отнимающим ее жизнь жесточайшим из всех возможных способов, оказался Адриан Агрест и никто — господикакжетак?! — иной, Маринетт смирилась, когда увидела его обеспокоенный взгляд после того, как напугала коллеж «Франсуа Дюпон» истошным криком. А когда тем же вечером Кот Нуар смотрел на нее теми же глазами, девушка поняла, что несмотря ни на что не может ненавидеть этого человека. Черт возьми, теперь ее любовь распространялась на обе его половины! Маринетт не хотела видеть, как любимый день за днем все больше и больше винит себя во всех смертных грехах, поэтому ради него она вновь разожгла в себе угасающую искру надежды. Девушка мечтала о том, что сможет разорвать эту чертову временную петлю и вместе с Адрианом узнать о том, что случится, к примеру, через год. Когда, сняв перед ним маску, Маринетт признавалась Нуару, что любит его, она хотела верить, что пятнадцать дней назад последний раз ощущала агонию «Катаклизма». Кот стойко выдержал все, что она ему рассказала, без раздумий снял с себя Кольцо, надеясь, что это поможет спасти любимую… Но герои забыли, что именно Камни Чудес защищали их от бабочек Бражника. И что даже внешнее спокойствие не могло скрыть от повелителя мотыльков то бремя, что нес Адриан Агрест.***
Утрата Камня Чудес Адрианом не спасала Маринетт от смерти — лишь давала отсрочку в несколько дней, на протяжении которых юноше удавалось сдерживать бушующие эмоции. Но потом сожаление, что по его вине Маринетт так и не могла прикоснуться к другим, брало верх, привлекая внимание главного злодея Парижа. Будучи зараженным черной бабочкой, Агрест мог использовать некое подобие «Катаклизма», которое причиняло вред лишь телу, а не душе, но каждый чертов раз отбирал у Леди свое Кольцо и применял к ней «Катаклизм» настоящий. Жестокая Судьба не позволяла ей умереть легко.***
Очередное воскрешение Маринетт встретила с мыслью о том, что сможет выжить, если будет находиться так далеко от Парижа и рука любимого до нее не дотянется. И почему, черт возьми, это не пришло в ее голову раньше?! С нервным хихиканьем на глазах ошарашенных одноклассников девушка обратилась героиней Парижа, выскочила в окно и до потери сил бежала прочь в неизвестном направлении. Совсем не учитывая тот факт, что обеспокоенный увиденным Нуар мчался следом за ней. Неудачное стечение обстоятельств, до ужаса знакомая боль и очередная попытка. Покинуть город Ледибаг удалось с третьего раза (хотя бездумно перевоплощаться на глазах у всех она больше не решалась), но и тогда героине не удалось сбежать от смерти. Прячась в другой стране, девушка интереса ради на минуту заглянула в Ледиблог… И тотчас же поспешила обратно в Париж. Ведь жизням ее близких грозила опасность.***
В первый раз Ледибаг просила Нуара ради спасения Маринетт на месяц покинуть город, не раскрывая ему свою настоящую личность. Когда Кот в ответ лишь кивнул, а Адриан Агрест в тайне от отца сел на самолет тем же вечером, девушка в очередной раз убедилась, что не может не любить этого человека. Вот только через неделю все СМИ твердили о том, что Ледибаг попала в плен к Бражнику, который грозился убить ее, если Кот Нуар не принесет ему свой Камень Чудес. И Кот вернулся. Не мог не вернуться. Даже когда на следующий раз Леди сняла перед ним маску и умоляла ни за что не возвращаться, Адриан, увидев в новостях израненную Маринетт, не смог остаться в стороне. Так повторялось раз за разом, пока девушка не признала: и этот путь не ведет к спасению.***
Даже одна смерть от «Катаклизма» — слишком много для одного человека. Когда их количество измеряется сотнями, надежда становится пустым словом. Маринетт мечтала о сумасшествии, чтобы не осознавать, что происходит с ней раз за разом, но вместо этого она, не выдержав боли и отчаяния, забыла о том, что попала во временную петлю. Теперь, просыпаясь в классе с криком отчаяния, девушка помнила лишь то, что умерла от «Катаклизма», забыв и сколько раз это происходило раньше, и что Нуар не хотел причинять ей вреда, и его жертву ради ее жизни. «Надежде» вновь отвелось место в словаре Маринетт, однако девушка, не помня ошибок прошлого, раз за разом повторяла их до тех пор, пока не научилась избегать на подсознательном уровне. Интуиция шептала ей, что сразу рассказывать правду Нуару нельзя, что мастер Фу ничем помочь не сможет, а с некоторыми злодеями нужно быть особенно бдительной. Иногда Маринетт вспоминала о том, как много раз умирала, иногда Судьба щадила ее, позволяя погибать в неведении. Но чаще воспоминания возвращались, принося с собой новую боль. А на сей раз с ними пришла и мысль о том, как положить конец всем этим страданиям.***
Снявший трансформацию Адриан лежал на коленях у Маринетт, пытаясь по ее лицу определить, о чем она думала. Принцесса сказала, что нашла выход из ситуации, но так и не решилась его озвучить. Юноша был готов сделать все, что бы она ни попросила, лишь бы спасти любимую, лишь бы прекратить ее мучения, вернуть ей улыбку. — Знаешь, Котенок, — сиплым голосом произнесла она, — что бы мы ни делали, все повторяется… Адриан промолчал. Маринетт рассказала о временной петле пару часов назад, повергнув в шок даже квами, которые в ужасе зашептали что-то о неизбежности. Сейчас же Плагг утешал Тикки в другой комнате, а его подопечный терпеливо ждал, когда Леди поделится планом спасения. — То появляется новая акума, — перебирая пряди любимого, шептала Маринетт, — и в разгаре боя я случайно натыкаюсь на твой удар. То ты попадаешь под контроль акуманизированного, если не самого Бражника… Юноша сжал руку в кулак — это чуть было не случилось и на сей раз. Черная бабочка уже залетела в комнату, но в самый последний момент Кот Нуар смог вернуть самообладание, и акума рассыпалась в прах. — Я устала, Котенок, — сглотнув комок отчаяния, Принцесса зажмурила глаза, пытаясь сдержать подступавшие слезы. Понять, заметила она бабочку, или нет, Адриан не смог, а спросить не решился. — Это слишком тяжело для меня. Все так же молча он взял руку любимой в свою и поднес к губам, нежным поцелуем пытаясь показать ей свою поддержку и готовность выполнить любую ее просьбу. Даже если Принцесса потребует невозможного, ради нее он пойдет на все. — Пожалуйста, Адриан, — Маринетт наклонилась и поцеловала его в уголок губ, — на этот раз позволь мне умереть окончательно. Пообещай, что ты не станешь меня воскрешать.