Гаснут Звезды

Проходили минуты. Каждый сдвиг стрелки на часах был излишне долгим, по мнению Майки. Он заперся в своей комнате и устроился в кресле с ногами. Великоватая на пару размеров ярко-желтая толстовка, капюшон которой Майк накинул на голову, в очередной раз была якорем для подростка. Средством утешения. Наверно, это очень глупо, когда обычная толстовка из секонда твой антистресс… Но в данный момент Майку было плевать. Ему было плохо, неприятные мысли крутились в голове и на языке. Да и день, не успев начаться, вышел снова дерьмовым. Да, Майклу было плевать. Он будет вытягивать и без того длинные рукава еще сильнее, чтобы те не просто закрывали костяшки рук, а чтобы висели лапшой на руках. Он будет натягивать капюшон до носа, чтобы выглядеть, как дементор. Будет утопать в клочке ткани в надежде, что это поможет ему почувствовать себя хоть каплю лучше. Карандаш, которым Майк тыкал в белый лист блокнота, выскользнул из рук и откатился в угол комнаты. — Ну и валяйся, все равно в голову ничего не идет. Как всегда, — вздохнул подросток и захлопнул блокнот. Раздражение и злость. Злость на самого себя, на свою проблемность и… тоска. Майк провел пальцами по твердому переплету фиолетового блокнота, который Донни подарил ему на прошлое рождество. Они тогда еще отмечали праздник все вместе, наряжали елку. А еще Лео сказал о какой-то традиции писать желание на бумажке и сжигать, после выпивая пепел вместе с шампанским. И, конечно, когда Майк скинул пепел в бокал и уже собирался выпить, бокал перехватил Лео со словами, что до восемнадцати не разрешит портить свой организм спиртным. Рождественское воспоминание вызвало улыбку у Майки. Но она тут же сошла с лица, когда рыжий вспомнил, что это только воспоминание. Сейчас в их семье все не так… Майкл открыл ящик стола, положив туда блокнот. Хотелось еще запереть бумажный накопитель воспоминаний на замок, но, к сожалению, ящик был беззамочный. Тоска. Это именно то слово, которое Майклу хотелось написать большими буквами на стене в своей комнате. Или у себя на лбу. Может быть, тогда кто-нибудь бы заметил это слово и спросил, все ли с ним впорядке? Может тогда бы Дон не был таким прекрасным придурком, который напрочь забыл о своей роли в семье. А есть ли эта семья до сих пор?.. Майк крутанулся в кресле, и все закрутилось, будто ему снова шесть и он ребенок, которого посадили на карусель. Голова закружилась. «Частые головокружения» — пишут неврологи в строфе «жалобы», когда к ним приходят пациенты-плацебники. Майк был из их числа. Ежедневные боли в разных областях головы, и непонятно отчего, то ли от стресса из-за учебы, то ли из-за своего прекрасного умения себя накручивать, то ли Майк просто везунчик. Он не разговаривал о своих проблемах с кем-либо так глобально, чтобы докопаться до сути. Наверно, это глупо. Страдать, но не хотеть прекратить страдания, а напротив, делать себе хуже… Майк идиот. И знает это давно. Кресло остановилось, и Майкл поднял руку, подняв рукав любой толстовки. Аккуратно приклеенный белоснежный пластырь, в центре которого квадратик из ватки, пропитанной зеленкой. Под ребрами скреблось желание содрать пластырь и забрызгать пол кровью. Но… вряд ли Лео бы обрадовался этому. Поэтому, Майк обратно закрыл руку рукавом-лапшой, и решил узнать у одноклассника домашнее задание на завтра. Быть проблемным подростком круто, но это не уважительная причина, и школу прогуливать вечно не получится… ****** Вставать утром не было никакого желания. Но будильник не переставал противно играть надоедливую мелодию. Зарывшись под толстое пуховое одеяло глубже, чем лисы зарываются в норы, Майк с трудом вытащил из одеяла руку и отключил звонок. Дверь в комнату была приоткрыта, а из коридора пробивался лучик света. На часах высвечивалось полвосьмого утра. Уже? Видимо Майкл вчера слишком увлекся прочтением домашнего задания по литературе на кровати и не заметил, как уснул. Правда… книга теперь лежала на столе, да ложился Майк поверх одеяла, а не под него. Значит, отец или Лео заходили в его комнату. С пыхтением подросток выбрался из кровати и босиком пошел в ванную. Проходя мимо комнаты старшего брата, которая была пуста, Майк понял, что Лео уже встал. На первом этаже зашумела вода из крана, и Майкл продолжил идти, куда шел. ****** Сказать, что Лео не выспался — ничего не сказать. Он лег рано, так как младший брат снова заперся у себя, и было бессмысленно просить Майки выйти. Но после всю ночь вертелся с одного бока на другой, не мог закрыть глаза, потому что казалось, что закрой он их, тут же случиться что-то очень плохое. Пару раз Лео вставал и проверял Майки, но тот спал спокойно, укутавшись в одеяло, которое аккуратно вытащил из-под брата Лео. Еще до прихода отца с работы Лео убедился, что дома чисто и убрано, и нет никаких следов в ванной. Потом он открыл дверь Майки отмычкой, спрятанной на шкафу в прихожей. Но это только потому, что Майкл не отвечал, и Лео волновался… Видимо, впервые за последнее время — зря. Младший брат мирно спал и, не присматриваясь, в сумерках, могло показаться, что с Майки все прекрасно. Но Лео знал, что это не так. Знал, а вчера вновь убедился. Но… как рассказать отцу обо всем, старший не знал. Не боялся. Нет, страха перед отцом у Лео никогда не было, тот всегда понимал их и не повышал голос без повода. Он просто не был уверен, что-то, что происходит в их семье — стоит рассказывать другим членам семьи. И стоит ли им знать вообще. То, что произошло вчера и до уже вроде стало их с Майки… маленькой тайной? — Доброе утро, — говорит мужчина в темном халате, стоявший с заварником зеленого чая. — Доброе, пап, — Лео садится за стол, и отец пододвигает ему чашку. — Вчера все было хорошо? Отец смотрит своими глазами цвета темного янтаря на него, и Лео выжимает все те оставшиеся силы, чтобы убедительно ответить «Конечно». — Хорошо… Просто ты вчера почти ни слова не сказал, я думал, может у вас двоих что-то случилось, пока меня не было? Они сидят друг напротив друга и пьют зеленый чай. Это напоминает старые времена, когда они с отцом после медитации шли на кухню, чтобы обсудить какие-нибудь новые методики тренировок или просто поговорить не о чем. — Я просто устал из-за работы. Ты же знаешь, сколько бы не было персонала, телефоны все равно всегда разрываются от звонков. — Может стоит сменить работу? — Отец говорит мягко, предложение. — Нет, помогать людям, которые не знают, что им делать в сложной для них ситуации, мне нравится. Лео крутит чашку и старается держаться спокойно, спину прямо, но не слишком, чтобы это не выглядело, словно ему за шиворот засунули грабли. — Хотел сказать, что твой брат возвращается через неделю. — Раф? — Лео не уверен, но все же спрашивает и надеется, что это не Дон решил вернуться обратно. Его приезд сейчас был очень некстати. — Да, он звонил вчера, соревнования прошли немного быстрее, чем предполагалось. Лео чуть улыбается. В голове уже высветилась картинка, как Раф, приехав домой, скажет что-то в духе «это было проще, чем отнять конфетку у ребенка», а после вытащит из-за спины кубок с первым местом. — Расскажешь Майки о Рафе? Он должен обрадоваться, — Лео отпивает еще чая и встает, ставя чашку в раковину. — Я думал, ты сам захочешь это сделать. Лео останавливается у дивана, обворачиваясь: — Не получится, я скоро ухожу. Хочу приехать пораньше в офис… И не волнуйся, поем на работе. Отец улыбается на последней фразе и кивает. Лео уходит к себе в комнату, чтобы поскорее одеться и уйти из дома. Главное успеть, пока Майк не проснулся. ****** Немного потрепанный и все еще такой же бледный, как вчера, Майк сел на заднее сидение небольшого черного джипа. Отец потребовал пристегнуть ремень, после чего автомобиль повез Майка в школу. Не сказать, что он очень хотел идти в место, которое на протяжении десяти лет забирало у него творческий потенциал и силы, но… все же сама школа, если вычесть несколько особо малоприятных учителей и пару слишком мерзких личностей среди учеников, была неплохая. Чистые коридоры и не обшарпанные стены, крутой компьютерный класс и открытая площадка для игры в футбол. Майк не был центром насмешек в школе. Ну еще бы, кто захочет лезть к тому, у кого трое братьев? Только самоубийца или совсем тупица. Но он и не был центром и других событий. Школьная жизнь всегда плавно обтекала его, не вовлекая в свое течение. Майку всегда было достаточно братьев для общения, игр, споров и драк. Хотя. Один человек все же был. Девчонка, с которой он вместе сидит на уроках биологии. Они никогда не ходили вместе в столовую или погулять в парк, но иногда общались на скучных лекциях по строению животных и человека с помощью рисунков. У учительницы по биологии отличный слух, так что пришлось найти такой занятный способ общения на уроках. Да и рисуют они оба хорошо, так как Аманда ходит в художественный кружок, а Майк просто любит рисовать с детства. Задумавшись о своем и не заметив, как они приехали, отец остановился у школы и пожелал удачного дня. Майк вышел, ответив что-то в духе «тебе тоже». Неприметно влившись в коллектив, Майк постарался абстрагироваться и вспомнить, какой у него сейчас урок. Верно, английский. Отлично. Может будет поспать первым уроком, они все равно практически ничего никогда не делают на английском. Только слушают монотонную речь пухлого старичка в неизменном сером костюме… ****** К сожалению, сегодня не было биологии в расписании, и весь день Майк слонялся по школе, стараясь обходить «знаменитые» компашки стороной. Выползая без особого энтузиазма из одного кабинета и двигаясь в другой, в котором будет следующий урок, подросток каждый раз опускал взгляд в пол, когда проходил мимо и кто-то начинал смеяться. Над ним? Нет. Но ощущения, что да. В школьном коридоре проходили парочки, держась за руки. Майк цеплялся взглядом за чужие прикосновения. Объятия, рукопожатия, поцелуи. Это витало в старшей школе, как облако слишком приторного парфюма. Он задыхался от этого, но не обращал внимания. Все равно еще один урок и он пойдет домой, где кроме него никого не будет. Майк зашел в класс и прошел к своему месту. Одиночные парты в классе позволяли расслабиться от неприятного соседства с кем-то из учеников. Закинув рюкзак на парту, подросток развалился рядом на парте и закрыл глаза. Фоном звучали голоса других людей в классе. Снова смех у передних парт. Слева на втором ряду кто-то обсуждает, как проведет выходные. Женские голоса спереди говорили что-то о походе в кино с парнями. Все что-то обсуждали. Всем было что обсуждать. И с кем. Майк приоткрыл глаза. Тоска, как надоедливая старая кошка, зацарапалась об грудь, задевая сердце своими когтями. Интересно, если он сейчас начнет обсуждать, как вчера вскрыл себе вены во время дождя на кладбище, его кто-нибудь поддержит? Сведут на шутку? Посмотрят, как на идиота? Нет, ибо всем в этом классе плевать на него, как и Майку на них. Майкл стучал пальцами по парте, как почувствовал, что что-то прилетело ему в затылок, упав за шиворот. Возможно, кто-то из особого умных снова начали кидаться бумажками, как пятиклашки, но… Прозвенел звонок. Рыжий выпрямился, пошарив рукой за капюшоном. Он нащупал скомканный лист и достал его, радуясь, что бумага хоть не в чьих-то слюнях. Обычный скомканный шарик. Майкл уже хотел откинуть его незаметно под впереди стоящую парту, как позади кто-то шикнул. Ради интереса повернувшись, Майк увидел парня, который подмигнул ему и кивнул на листок. Растерявшись, Майк развернулся и принялся делать вид, что очень увлекся написанной на доске темой. Скомканную записку Майк убрал себе в карман…