Путь (RIDE)

Утренние лучи солнца просачивались сквозь пластиковые жалюзи, покрывая тело Джонни лентами сильного жара. Его веки неохотно раскрылись так, будто двое влюбленных были вынуждены разорвать объятие, а затем при контакте с ярким светом глаза резко закрылись. Тупая, пульсирующая боль в теле заявила о своем присутствии, и на мгновение Джонни показалось, что он снова упал на пол автомобиля Диего. В воздухе летал неповторимый запах хлористого отбеливателя, исходящего от простыней из мотеля, и домашнего яванского кофе, ароматы вытянули парня из воспоминаний в настоящее время. Это, и два года, на протяжении которых тело было незыблемым мертвым весом, заставили его привыкнуть к пробуждению в более или менее сомнительных позах. — Джайро? — Buongiorno. Проснулся наконец? Спрятав лицо в подушки и повернувшись к окну, Джонни не видел своего компаньона, но, судя по голосу, тот, как обычно, казался жизнерадостным и легкомысленно спокойным. Это был хороший знак, внушивший чувство лени в американца, который не стал поднимать голову. Вместо этого он приложил руку к пояснице, где сосредоточилась боль, возникшая из-за неудобного положения во сне. Другая ладонь скользнула под торс. Несмотря на липкое онемение в конечностях, парень схватился за край матраса и заставил себя лечь прямо. Кожа соприкоснулась с холодной частью кровати, заставив Джонни что-то невнятно выдохнуть. Обе руки вернулись к расслабленно безжизненному состоянию. Тихие шаги, раздающиеся по комнате, удерживали Джонни на грани сознания, а в это же время его разум пытался выбить для себя второй раунд сна. Заманчивый аромат арабики сыграл свою роль в окончательном пробуждении, потому что мысль о кофе Джайро поднялась настолько высоко в списке утренней рутины, что ее бы не остановил ни внезапный зомби-апокалипсис, ни ядерная война. — Кофе. — На столе, как раз к тому времени, когда ты проснешься. На улице очень жарко. Пока ты спал, я сходил за молоком и сливками. Они тоже на столе. Джонни нахмурился. Ему было известно об утренней активности Джайро, когда дело доходило до выполнения простых задач, но он не ожидал, что итальянец успеет что-нибудь купить, прежде чем они оба будут бодрствовать. Джонни следовало повернуть голову, чтобы по-человечески продолжить беседу, но это подразумевало усилия и энергию, чего у него на данный момент не было. — Время? — Около одиннадцати. Поздновато для завтрака, но я уверен, что мы найдем место, где можно что-нибудь сожрать. — Бля. — Я не знал, что сегодня у тебя стоит ограничение на количество слов. Мне нужно доплатить за то, чтобы разблокировать остальную часть словарного запаса? — Бля, отъебись. — Вот так, какой прогресс. Звук отрывистого смеха приблизился к кровати, а сторона матраса, обращенная к комнате, прогнулась из-за чужого веса. Джонни слишком четко ощутил, как пальцы заскользили по его волосам и шее, чтобы убрать с лица взъерошенные пряди. Локоны не помогли защититься от ослепляющего света, поэтому его не взволновало их исчезновение. Ладонь Джайро остановилась и слегка сжала плечо парня, из-за чего Джонни захотелось хоть как-нибудь волноваться о тех звуках, которые срывались с губ. Но сейчас было слишком рано, и он еще не успел проснуться, и Джайро просто отшутился от довольно неприличного стона с типичным поддельным смехом. Если бы Джонни было чуточку не все равно, он бы спросил его об этом, потому что для вопросов момент казался подходящим. — Пойдем, — заговорил Джайро. — Я есть хочу, а ты впустую тратишь день. Со слишком преувеличенным драматизмом Джонни перевернулся на кровати так, что его взгляд устремился сначала к потолку, а затем к лицу Джайро. Его встретила широченная улыбка и удвоенное количество света. Уверенный в неизбежном пробуждении компаньона, неаполитанец поднялся на ноги и прошел через комнату. Он готов был отправиться завтракать, – по-видимому, потому что уже выходил на улицу, – а Джонни не мог даже вспомнить, где прошлой ночью оставил шапку. Быстро обследовав комнату взглядом, парень обнаружил одежду, аккуратно сложенную на краю другой кровати. Колючки цветущей вины больно распустились в груди, потому что он так долго спал и заставил голодного спутника ждать его. Джонни задумался, почему Джайро просто не отправился есть в одиночку, но более сильное чувство перечеркнуло угрызения совести: благодарность. Он в спешке оделся и перетащил себя к столику, где стоял кофе, пока Джайро занимался своими делами в ванной. Вскоре итальянец вернулся в комнату, и мужчины стали наслаждаться не совсем утренним кофе. Они вели легкую беседу, пока Джонни наслаждался каждым прекрасным моментом пробуждения, и не только из-за того, что внутренности согревал теплый напиток, но и потому, что момент был до незнакомого нормальным. Джонни никогда не знал истинного определения слова «нормальное». С раннего детства застрявшая в стенах славы и горя, его жизнь едва могла попасть под пункт «исключительная». Большая часть воспоминаний о днях славы была безжалостно стерта тем несчастным случаем, мысли о котором нынче преследовали его подобно школьному задире. Он помнил, как впервые оказался в седле – трепет, страх и то, как отец подбадривал его, узнав, что у младшего сына был талант к верховой езде. Он вспоминал само чувство важности и уникальности, как будто был чем-то лучше окружающих, чьи ноги покорно покоились на земле, пока он скакал через толпу безликих незнакомцев. Он родился аристократом, но его выбросили на улицу как бродягу, который не был достоин нормального обращения к себе. Как и Тройной Короны, как и несчастного случая, как и борьбы за то, чтобы снова встать, как и выстрела, который отнял последнее чувство в ногах, когда пронзил кожу и раздробил кость, словно у нее вообще был шанс на спасение. Но это -- это было нормальным. Он сидел на противоположной стороне маленького деревянного стола, сделанного из клена, в дешевом мотеле и пил лучший макиато в компании человека, которым восхищался. Это слово подходило, пронеслось в мыслях. Джайро вызывал восхищение тем, как путешествовал по жизненному пути без каких-либо трудностей. Все, чего бы ни захотел, воплощалось в жизнь. Даже когда судьба создавала препятствия, он вырывался из удушающей хватки и забирал все, что цепляло взгляд. Джонни позабыл, как это делать, если вообще когда-либо умел. Дух Джайро можно сравнить с миллионом таких же, но мысли были неповторимыми. Увидев нечто подобное, заключенное в другом человеке, в Джонни загорелась искра. Ему хотелось научиться также справляться с трудностями, потому что те пару раз, что он пытался, превратились в катастрофу. Они медленно допили кофе и отправились завтракать. Джонни не привередничал, пока пища была теплая, но Джайро настаивал на том, чтобы попробовать печально известный* американский завтрак, предлагаемый в Denny’s. Учитывая то, что такой ресторанчик находился рядом с мотелем, и Джонни не пришлось бы выносить любопытных взглядов из-за их необычного способа передвижения, то он согласился, не задумываясь. Когда они вошли внутрь, Джонни услышал разочарованный вздох итальянца, который увидел, что в ресторане практически не осталось свободных мест. Если Леди Удача была на стороне Джайро, то она, должно быть, пошла на обед пораньше. Поскольку единственный пустой столик был у мусорной корзины, они прождали добрые пять минут, прежде чем освободилось другое место. Джонни скользнул на виниловое сиденье, спрятанное в углу за невысокой перегородкой. Он заказал сэндвич из картофельных оладий, а Джайро взял All-American Slam** с печеньем. — Ты не слишком буквально понял выражение «попробовать Америку»? — Если бы у меня был орел, который бы прилетел -- — О боже, ты говоришь это с серьезным лицом. — … и приземлился на мою руку, чтобы я его покормил -- — Как у тебя получается говорить это с серьезным лицом? — А ты можешь не прерывать мою крутую речь? Джайро выглядел так, будто хотел кинуть яичницу в лицо американца. Поскольку ему не хотелось повторять вчерашнее фиаско из ванной комнаты в общественном месте, Джонни сделал небольшой извиняющийся жест и спрятался за своим сэндвичем. Шум вездесущей толпы послужим фоном для их завтрака, превратившегося в обед. Стоило навязчивой мысли скользнуть в сознание, Джонни не мог избавиться от нее, настолько ему было непривычно стать частью чего-то невероятно нормального. Это звучало глупо; даже заносчиво. Он подумывал о том, чтобы вскользь закинуть тему в разговор, как крючок без приманки, и посмотреть, клюнет ли Джайро из любопытства. Компаньон, сгорбившийся над своей тарелкой, выглядел счастливым, когда не говорил без остановки, или когда не острил при виде некоторых кадров, которые проходили мимо их стола. Джонни почти ожидал поток жалоб по поводу еды, не соответствующей стандартам итальянской кухни, – на самом деле, это было не совсем ужасное блюдо, – но Джайро был доволен яичницей и колбасой. Они говорили на бессмысленные темы, что было необычно для Джонни, но он наслаждался таким больше, чем ожидал. Когда речь зашла о путешествии, парень заговорил первым. — Если мы не сможем найти того, кто починит Валькирию, то придется искать другого попутчика, который подвезет нас, да? — Вроде того, если у тебя нет другого плана. Это самое простое решение, пока у нас не появятся недостающие детали. Ты слышал о французе, который путешествовал автостопом по всему миру? У него ушло на это пять лет, но он успел посетить все страны. Он фотографировался со множеством людей и мест, как, например, с пирамидами в Египте. — Каким хером его пустили в Штаты? — Что ты имеешь в виду? — с интересом поднял взгляд Джайро. — Здесь запрещено путешествовать автостопом. Если копы тебя поймают на этом, то просто так не отцепятся от твоей задницы. Ты не знал? — Я не знал, что тут запрещено ездить без шлема. Хороший аргумент. Джонни не уверен, почему ожидал, что Джайро знал о правилах дорожного движения, впервые попав в новую страну. Опрометчиво полагать, что все знали об Америке просто потому, что это была АМЕРИКА – в мыслях название звучало вместе с треском трехцветных фейерверков и визгом их птицы-символа. Так что, возможно, орел был не такой уж плохой идеей. Джонни почувствовал, как уголок его рта дернулся. — На твоем месте я бы не возлагал больших надежд, — продолжил Джайро. — Мы должны сходить за покупками и безопасно добраться до Лас-Вегаса, так что лучше всего найти кого-нибудь с прямыми руками, чтобы он оживил Валькирию. — Кстати, откуда она у тебя? Ты мне не рассказывал об этом. Изогнутая улыбка Джайро уже говорила о многом, даже прежде чем он успел открыть рот. И пускай они почти доели завтрак, Джонни не смел сдвинуться с места, как только началась история. — Она появилась у меня очень, очень, очень давно, — Джайро машинально очерчивал вилкой пустую тарелку. — Я поспорил со -- знакомым, назовем его так. Типа друг семьи. Он был из Lombardia и там работал на Moto Guzzi. Не слишком высоко в пищевой цепочке, но с постоянным доходом и неплохой должностью. Мы познакомились во время одной из моих поездок на север, когда я помогал отцу с -- ах, как же это назвать… вынужденным пациентом. Честно говоря, я не очень хорошо помню всю историю, потому что был занят множеством других вещей. Но я помню, как встретился с тем человеком и выиграл спор. Вместо денег, я предложил подобрать мне хорошенький транспорт. В результате появилась Валькирия. Ты удивишься, на что готовы пойти люди, чтобы уберечь свое богатство. — Поверь мне, не удивлюсь, — возразил Джонни. Джайро уловил смысл и ухмыльнулся. Покончив с завтраком, они пошли искать интересующие магазины. Джайро оказался прав, когда предположил, что они не найдут в городке того, кто бы смог сделать или даже заменить уникальные части Валькирии. Они сдались на втором отказе и сосредоточились на поиске дорожной одежды. Джонни вновь не был придирчивым. Ему нравились вещи в мягких пастельных тонах, ибо они не напрягали глаза и не привлекали нежелательное внимание. Джайро не разделял его вкусы. Для него одежда должна быть либо черной, либо яркой, ничего по середине. Они гуляли по городу около получаса, пока проблема наконец не обрела форму. — Как, блять, мы до сих пор не нашли ни одного магазина с одеждой? Одинокий диван, брошенный рядом с дорогой, послужил местом отдыха. Джонни очень сильно скинул вес с того времени, когда участвовал в скачках, но носить на плечах другого человека любого бы утомило. Подушки выглядели чистыми, и они молились, чтобы в выброшенной мебели не оказалось блох или других подобных вредителей. Тяжелые облака затопили небо, создав грозную картину, словно из библейского фильма. Буря неизбежно надвигалась. Джайро смотрел наверх, откинув голову назад на спинку дивана, а Джонни сидел в телефоне и искал магазины. — Я ничего не могу найти. Последний магазин закрылся четыре месяца назад. Все остальное находится за границей. — Ка-а-а-а-ак? – заскулил рядом с ним Джайро. — Это небольшой город. Что-то около пяти километров в длину, и то в лучшем случае? — Возможно, ты не в курсе, Джонни, учитывая, что твоя неизменная частичка гардероба — это дырявая шапка, но порядочные люди в приличном обществе носят разную одежду, чтобы не выглядеть как стремные извращены, шляющиеся по улицам. — Мою одежду украли, придурок. К тому же, это говорит человек, на котором больше кожи, чем на доминатрикс*** в отпуске. — Ты так говоришь, как будто это что-то плохое. Хотя их беззаботные подшучивания послужили неплохим развлечением, они совсем не помогли с нынешней проблемой по поиску магазинов с одеждой. В конце концов, план, по которому нужно проехать через границу, чтобы купить пару вещей, был отброшен из-за натуральной лени. Джайро предложил Джонни позаимствовать его одежду, – ту, которая не сидела бы не парне, как картофельный мешок, – и они отправились обратно к мотелю. Как только они вошли в номер, Джонни опустился на пол с отвратительным хлюпающим звуком. Он обозвал слова Джайро «Мать Природа точно на твоей стороне» чушью, потому что, если бы это было правдой, то дождь бы подождал немного, чтобы они успели найти укрытие и не промокнуть до нитки в процессе. Ливень начался почти сразу, стоило им сдвинуться с места, застав двоих мужчин и пару людей поблизости врасплох. Джайро рванул настолько быстро, насколько мог, но попытки сбежать от дождя были напрасны. Джонни сорвал с себя липкую одежду и бросил ее в ванную из коридора, где сидел на быстро намокающем ковре. Джайро сделал то же самое со своей рубашкой и джинсами, собрал одежду в шарик и кинул ее в раковину, чтобы позже отнести вещи в прачечную. Он швырнул свежие шорты в голову Джонни, но тот поймал их в воздухе. Американец показал на толстовку, которую тоже быстро кинули в него, и затащил себя на кровать Джайро, так как она была ближе, и ему не хотелось ползти несколько лишних метров к другой стороне комнаты. Между тем, Джайро переоделся в пижамные штаны, в которых спал прошлой ночью, и упал лицом вниз на свою кровать. Из-за этого Джонни немного подпрыгнул, но не придал такому особого значения. — И что теперь будем делать? — спросил он и повернулся, чтобы посмотреть на Джайро. — Ну, подождем, пока буря закончится. У меня нет зонтика, а выходить на улицу с этим, — махнул в сторону окна, — сейчас не лучшая идея. И мы не нашли одежду, поэтому нам сегодня ничего не остается, кроме как найти кого-нибудь, кто захочет взять нас и Валькирию с собой. — Блять, — выдохнул Джонни. — Если мы застрянем в этом городе еще на один день, то я выбешусь. Джайро был неплох в том, чтобы получать то, чего хотел, но даже он не мог контролировать погоду. День лениво проходил в помещении за просмотром телевизора и игрой в карты, которые они позаимствовали у соседа, чья музыка играла всю вчерашнюю ночь. Она, разумеется, вернулась вместе с очаровательными иностранными мелодиями, окутавшими их часть мотеля. Поскольку никто за два дня не приходил жаловаться, Джонни подумал, что люди привыкли, или, возможно, человек за стеной имел некое влияние, поэтому никто не хотел с ним связываться. Он едва говорил по-английски, так что им пришлось выкручиваться, чтобы получить карты; оставалось загадкой, как весьма невнятный танец Джайро подтолкнул иностранца к пониманию. Это выглядело нелепо, но в итоге сработало. Джонни не стал задумываться над этим, потому что был слишком занят тем, что его уничтожали в холдеме****. — Ты жульничаешь, говнюк. — Как? Это ты раздаешь карты. — Хер знает, но ты жульничаешь. Джайро закатил глаза и без особых усилий продолжил выигрывать. Факт того, что, какую бы ловушку он ни ставил, итальянец легко выбирался из нее, и это действовало Джонни на нервы. После нескольких раундов необъяснимо гениальных ходов он сдался. Градус отчаяния поднялся слишком высоко, чтобы продолжить играть, а высокомерный хохот Джайро совсем не помогал. Джонни несколько раз попытался стряхнуть настойчиво успокаивающую ладонь, но компаньон не отставал, указывая на что-то позади него. Он повернулся, голубые глаза сверкнули в ответ, отражаясь в зеркале, которое висело низко на стене. Оно расположилось под таким углом, что обеспечивало идеальный вид на его руки. — Лучше смотри по сторонам, Джонни. Его совет вознаградили тяжелым ударом подушки в голову. Кровь Джонни кипела от ярости. Он чуть не скинул Джайро на пол, но тот успел схватиться за их кровати, упав в промежуток, и изящно вернулся на свое место, раскланявшись при этом. По крайней мере, он признался в жульничестве. Когда они успокоились, Джонни заметил, что чего-то не хватало. Их комната была наполнена звуками разбитого горем пианино и проникновенным голосом певицы, которая пела о том, как потеряла самого важного человека в своей жизни. Песня проникала сквозь стены и была приятной на слух. Она соответствовала настроению, подумал Джонни, учитывая то, насколько потемнело снаружи из-за грозы. Он не смог заставить себя вернуться на собственную кровать, поэтому растянулся на кровати Джайро, не слишком переживая о порядочности. Джонни наблюдал за итальянцем через светлые ресницы. Джайро переместился с телефоном и кружкой к окну, глядя на тяжелый ливень, словно пытался уговорить его оставить их в покое. Черты лица стали мягче, с акцентом тусклого света, стараясь избежать пасмурной ловушки погоды. Уголки рта были немного приподняты, и это заставляло его выглядеть так, будто он улыбался. Джайро прокручивал текстовые сообщения, догадался Джонни, прежде чем отвлекся на стучащий за толстым окном дождь и поднял глаза к небу. На его губах снова красовалась помада, ее нанесение стало частью утренней рутины. Джонни не разделял энтузиазм, но видел преимущества. Помада защищала губы, чувствовалась приятно, когда не думаешь о ней, и красиво выглядела. По крайней мере, на Джайро. На нем она смотрелась волшебно. Он медленно пил кофе, оставляя на краю цветного фарфора зеленые пятна от помады. Если напрячь глаза, Джонни казалось, что можно заметить на кружке линии, образованные неровностями на нижней губе. Было любопытно размышлять над тем, как врач оказался в положении Джайро. Насколько знал Джонни, большинство врачей работали круглый год и мало уделяли времени для себя. Джайро много путешествовал и следил за своим телом, мышцы элегантно скрывались под жесткой кожаной курткой. Он хорошо говорил на двух языках – Джонни знал, что это было обычным делом в Европе, но все равно удивлялся – и знал больше бессмысленных мелочей, чем основная часть участников Кто Хочет Стать Миллионером. — Джайро, ты любишь игровые шоу? — Игровые шоу? Вроде Avanti un Altro? Джонни перекатился на кровати и достал подушку Джайро. Он прижался щекой к прохладной ткани, а от движения его ноги скрестились в районе лодыжек. — Что это? — Шоу на -- ах, кажется, на Canale 5? Оно шло ежедневно, и игроки должны были быстро отвечать на вопросы и проходить в следующий раунд. Я видел только пару эпизодов, но оно выглядело забавно. На шоу приходили всякие странные люди, вроде супергероя или копа-стриптизера. Кажется, там появлялся ненастоящий член группы, играющей мариачи, и чувак, похожий на Оззи Осборна. Шоу показывают уже около нескольких лет, оно -- — Ох. Его осенило – то, чего не хватало. Джайро замолчал и перевел на него взгляд, но Джонни покачал головой, сигнализируя, что ничего особого не случилось. Сильное беспокойство, которое обычно расцветало от пусто потраченного времени, куда-то исчезло. На фоне предыдущих дней, этот казался наименее продуктивным, но все было в порядке. Осознание этого факта застало его врасплох. Джонни ожидал, что будет несчастным в этой маленькой комнатке мотеля, но он чувствовал себя… отлично. Чего совсем не мог понять, особенно когда сам подгонял спутника к месту назначения. Стоило Джонни поднять взгляд, как заметил другого мужчину, который пристально смотрел в ответ. Он не знал, что делать. Парень попытался взять себя в руки на случай того, если на его лице застыло чудное выражение. — Я в норме, — тихо сказал Джонни. — Просто думаю. Несмотря на неуверенность, Джайро кивнул и отвернулся к окну. Джонни не представлял, что изменилось. Нет, еще лучше – не было даже знака на то, что могло вызвать такой резкий поворот в его поведении. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на пропущенных деталях, но в мыслях воцарилась томная музыка. Певица закончила с горестным рассказом о потерянной любви, оставив за собой пианино, чтобы оно оплакало их обоих. Далекая канонада вторглась с собственной мучительной агонией, когда буря усилилась. Возможно, Джайро не просил ее уйти, а умолял о защите. Эта мысль звучала приятно; иметь что-то, чтобы оно прикрывало тебе спину, когда ты сам не мог справиться. Джонни открыл глаза. Джайро улыбался ему с другой кровати. — Чего? — Я ждал, когда ты проснешься. Его тело напряглось. Джонни поднялся на локтях, чтобы осмотреться. Из-за облаков, скрывающих солнце, трудно сказать, сколько прошло времени. Джайро понял, чего тот хотел, и повернул наручные часы к нему. Стрелки показывали полседьмого. — Дерьмо. Я не знаю, почему так долго сплю. — Вероятно, твое тело пытается компенсировать ту энергию, которую ты потерял в Сан-Диего. Только если ты не нарколептик, и не рассказал мне об этом. — Нет, нет, я просто -- Я даже не устал? — Многие люди не чувствуют усталость, если они физически не утомляют себя. Поверь мне, Джонни, я знаю, о чем говорю. Он верил. Джонни верил всему, что ему говорили. Парень снова осмотрел комнату, на этот раз в поисках своей шапки. Джайро поднялся на ноги и встал между кроватями. Он достал головной убор цвета пастели и натянул его на светлую голову. Только теперь Джонни вспомнил об ужасном состоянии одежды после дождя. — Ты ходил в прачечную? — Угу. Только вернулся, так что, скорее всего, я своим приходом тебя разбудил. Слова благодарности завертелись на языке, но к тому времени, когда Джонни решил произнести их вслух, Джайро исчез за дверью ванной. Прошло несколько бессмысленных часов, пока монотонность не разрушили мерзким стуком в дверь. Вдалеке раздался грохот грозы, а Джонни чувствовал сильную усталость. Джайро встал, чтобы открыть дверь. С того места, где он сидел, Джонни не видел, кто стучал в дверь, но тяжелый вздох компаньона не мог означать ничего хорошего. — Какого хера? — Кто это? — с кровати спросил Джонни. — Почему, во имя всего святого, ты до сих пор не одет? Вздох Джайро не мог сравниться с сердитым возгласом, который вырвался из Джонни при звуке голоса Диего. Англичанин наверняка был волшебником, потому что сумел разрушить все остатки хорошего настроения в два счета. Мальчишка из Кентукки подтащил себя к краю кровати, чтобы увидеть, что происходило в коридоре, но этого оказалось недостаточно. Ему показалось, что он услышал, как Джайро неразборчиво бормотал под нос, но голос был настолько низким, что ничего не разобрать. — Что, блять, тебе надо, Диего? — выплюнул Джонни. Он чувствовал, как терпение вытекало из тела, словно вода из дырявого ведра. Топот в коридоре, сопровождаемый приближающимися шагами, встревожил его. Диего вошел в комнату, при этом совершенно сухой, несмотря на гневно бушующую грозу. На нем был другой свитер в том же стиле, что и предыдущий, вместе с огромными очками. Брюки выглядели мучительно узкими, и он заметил намек на короткий каблук туфель, прячущийся в ковре. Джонни решил, что их водитель похож на отморозка. Если бы тот улыбнулся, то очки бы скатились к горлу. — Ты тоже не одет. Замечательно. Не соизволите поторопиться? У меня не так много времени. — Чего, блять? Ты о чем лопочешь? — Ты сам говорил, что хочешь поехать в Вегас, или нет? Ну так я жду. Позади него Джайро кинул пытливый взгляд. Никто не ожидал, что Диего вернется, учитывая то, как быстро он выбросил их у мотеля без прощальных слов. Если тот общался посредством молчания, то Джонни не представлял, сколько существует способов его разозлить. Он обменялся взглядами с Джайро, а Диего нетерпеливо стучал носком ботинка. Итальянец пожал плечами, оставив последнее слово за Джонни. Насколько бы ему ни был ненавистен человек, стоящий рядом, это было слишком соблазнительное предложение. Они не знали, захочет ли кто-нибудь еще их подобрать, не только потому, что это было незаконно, но и из-за Валькирии. Диего, пускай он был до жути нетерпимым и просто отвратным, казалось, не возражал помочь им в пути до Невады. Возможно, британец был одиноким человеком, который нуждался в компании… Джонни молниеносно отмахнулся от мысли, как от неподходящего ответа в конце теста. — Какого хера ты приперся за нами? — Ты еще жалуешься? — Я задаю вопросы, — возразил Джонни. Диего закатил глаза с преувеличенным вздохом. Джайро, ощущая напряжение, обошел его и передал остальную одежду Джонни. Независимо от их решения, ему все еще нужно было одеться. — Ты можешь поторопиться, чтобы мы успели уехать до захода солнца, или можешь остаться здесь и ржаветь под дождем. У меня свои причины. Джонни не решался назвать этот день совсем плохим, но чувствовал, что все так обернулось. И теперь Джайро и он переодевались в одежду для путешествия, пока Диего ждал снаружи. Они перекинулись парой слов, – итальянец тоже был недоволен ситуацией, но он согласился, что предложение было слишком заманчивым, чтобы отказываться от него, – и Джонни устроился на спине спутника. Когда они прошли мимо Диего, парень стащил очки прямо с его лица. Это породило кучу воплей по пути к машине. Валькирия уже была прикована к багажнику, из-за чего Джайро разбушевался, а крыша автомобиля была поднята, чтобы капли дождя не попали внутрь и не намочили сиденья. На этот раз Джайро даже не пытался сесть спереди. Он упал рядом с Джонни сзади, и когда они выехали из Нидлс, оба пассажира игнорировали своего шофера в пользу беседы и вида за окном.

.•:*¨¨* ☆ *¨¨*:•.

Когда они сели в машину, радио уже работало. Песня Стиви Рэя Вона Riviera Paradise настраивала на ночную поездку. Разумеется, Джайро не узнал ее, но медленные чувственные звуки гитары и мягкие мелодии органа успокаивали его. Джонни шли очки. Они были большими и круглыми, мягкого кремового цвета, напоминая карамель Toffifee, и с янтарными линзами. Он надел их, чтобы побесить Диего, потому что тот не смог вырвать очки из ловких рук американца, но Джайро надеялся, что Джонни оставит себе аксессуар. Его светлые растрепанные волосы, подобно узору, вились у висков и красиво обрамляли лицо, доходя до линии челюсти. Они прижались к одной стороне машины, потому что привыкли быть близко к друг другу, а те же пронырливые ладони, стащившие очки Диего, снова залезли в карман Джайро за мобильником. Джонни сидел, прислонившись к его руке, и играл в раннер вместо головоломок, потому что «с ними надо долго мучиться» – иронично, думал Джайро, поскольку игры из жанра, выбранного спутником, буквально не заканчивались, если хорошо держаться в них. Их тела устроились как кусочки паззлов, голова парня лежала на его плече, а голова Джайро устроилась поверх Джонни, оба взгляда опустились на небольшой сверкающий экран. Диего не беспокоил их с тех пор, как они покинули Нидлс, и Джайро благодарил бога за это. Его не слишком злил англичанин, особенно по сравнению с ненавистью компаньона, но в списке предпочтительных людей тот отсутствовал. Поездка была тихой в салоне автомобиля и оглушительной на улице, потому что буря не собиралась останавливаться на ночь. Контраст ощущался приятно. Иногда Джонни издавал приглушенные раздраженные звуки, когда его персонаж врезался в стену, но кроме этого до ушей доносились звуки музыки и дождя, стучащего в окна. Из немногих дней, проведенных в Штатах, этот был одним из самых любимых. Джайро не беспокоился о вещах, которые не хотел считать частью реальности. После пробуждения ему захотелось приготовить кофе и дать Джонни попробовать что-нибудь новое, кроме простого эспрессо, полюбившийся американцу. Вспоминая великолепную и неожиданную реакцию с прошлого дня, он улыбнулся. Джайро попытался добиться ее вновь с помощью макиато и почти преуспел, судя по тому, как Джонни не отрывался от кружки. Парнишка слишком привык забирать его вещи себе. Джайро винил в этом аристократическое воспитание, которое порождало мысль, что все принадлежало ему. Это совсем не беспокоило. Итальянец легко мог спустить его на землю с лошади высокомерия, если понадобится. Джонни был упрямым и проницательным, но легко сломался бы с нужным набором навыков. Так происходило с большинством людей, к такому выводу Джайро пришел благодаря опыту. После того, как автомобиль пересек границу с Невадой, они остановились у отеля Palm Gardens. Джайро сидел с Джонни в машине, а Диего вышел для того, чтобы заправить транспорт. До этого пассажиры слышали, как их водитель бубнил себе под нос жалобы о нехватке бензина, и двое мужчин обменялись понимающими взглядами, вспомнив о Чириако Саммит. Воздух был влажным и плотным из-за дождя. Это напомнило ему о поездках через окраины Montesarchio с Цезарем. Другой Цеппели был более ответственным, чем Джайро, занимаясь семейной профессией куда серьезнее, потому что его отца не было в живых, чтобы к чему-то принуждать. Путешествуя в одиночку, иногда он скучал по Цезарю. Дорога была всегда веселее с компаньоном, готовым терпеть твоих тараканов в голове. Джонни зашевелился рядом с ним. Он проиграл на довольно долгой полосе из-за глупой ошибки, поэтому разочарованно застонал и по-детски надул щеки. Сверху Джайро наблюдал, как небольшие зубы кусали мягкую, припухлую плоть. Она мгновенно покраснела, и на нижней губе раскрылась старая ранка. Джонни всегда прикусывал одну и ту же сторону. Джайро не уверен, почему запомнил такую незначительную деталь. Он надавил на голову другого, чтобы привлечь внимание. Джонни поднял на него взгляд, глаза были большими и яркими, как синие сверхгиганты в ночном небе. — Че? — Я же тебе говорил не есть губы. Если продолжишь, то у тебя шрамы останутся. Его совет встретили актом насилия, на этот раз в форме локтя по животу. Джайро притворно скорчился от боли, потому что удар был шуточным, от чего спутник напыщенно закатил глаза. Диего распахнул дверь автомобиля и вернулся внутрь. Он ничего не сказал, что устраивало всех, и они снова были в пути. Потребовалось мгновение, чтобы осознать, что за всю поездку музыка вообще не изменилась. Трек, наверное, стоял на повторе или был очень расширенной версией. Мелодия стала частью фона, настолько легко звук инструментов слился с пейзажем снаружи. Случайные вспышки молнии освещали бесплодный пейзаж, а за ней следовали природные барабаны войны. Пустыня изнывала от жажды и теперь напивалась до отвала; она тонула в собственном желании. — Как думаешь, это успеет закончится до того, как мы доберемся до Вегаса? — тихий голос раздался у плеча. — Не похоже на то. Дождь немного успокоится, если повезет, но не прекратится. Мы бы в любом случае застали такую перемену в погоде. Джайро почувствовал, как чужая ладонь обернулась вокруг его руки. Джонни искал карман в темноте автомобиля, потому что водитель не удосужился включить свет в салоне. Тонкие пальцы скользнули по гладкой ткани, поглаживая бок в поиске молнии. Когда их лица больше не освещал экран телефона, Джайро едва мог видеть парня. Он полагался больше на слух, чем на зрение, и на ощущение теплого дыхания у шеи. Металл столкнулся с металлом, когда Джонни нашел молнию и засунул технику туда, где телефон лежал до этого. — Знаешь, когда мы доберемся до Кентукки, ты будешь должен мне новую батарею. — Запиши ее на мой счет, — в ответ поддразнил Джонни и положил украденные очки рядом с телефоном. Джайро ухмыльнулся. Со своего места Диего издал звук, как будто хотел что-то сказать. Они оба заметили это и повернули головы к хозяину машины, который теперь молчал. — Что? — заговорил Джонни. Джайро морально готовился к новому раунду на боксерском ринге. — Почему вы едете в Вегас, если должны быть в Кентукки? Почему нельзя долететь туда на самолете? — А какое твое собачье дело? — Это просто вопросы, тупой неандерталец. Или тебя в лесу не учили манерам? — Мы путешествуем, Диего, — вмешался Джайро. — «Смысл в странствии, а не в пункте назначения», или вроде того. Мы все равно когда-нибудь доедем до Кентукки. Он положил руку на плечо Джонни, чтобы тот больше не плевался ядом. Такими темпами, когда они доберутся до Вегаса, не говоря даже о Дэнвилле, в машине на одного живого человека станет меньше. Хотя итальянец не возражал, чтобы этим человеком оказался британец, Джонни мог пострадать в процессе. Джайро слегка сжал напряженные мышцы, ответ на жест последовал незамедлительно. Джонни растаял под его ладонью. Диего, казалось, хватило короткого объяснения, и он решил воздержаться от беседы. Джайро почувствовал возню рядом с собой. Он убрал руку, когда Джонни начал менять позицию, и подождал, когда сердитый спутник угомонится, положив голову на чужие колени, а остальная часть его тела осталась лежать на заднем сидении. Если парню это было необходимо, чтобы успокоиться, то Джайро совсем не возражал. — Не засыпай, окей? Иначе потом ты не сможешь отдохнуть. Джонни пробубнил «да». Ну что же. Он устроил ладонь на плече американца, вырисовывая спирали на коже. Хотя его тело было крошечным, оно выделяло абсурдно огромное количество тепла, и Джайро забеспокоился, что компаньон снова сляжет с лихорадкой. Мысленно он сделал заметку: как только они приедут и отдохнут, надо будет полностью осмотреть его. Ничто не могло заменить семью. Кровь родная – не вода, какие бы решения ни принимали люди. Цезарь был для него ближе, чем настоящие братья и сестры. Они были примерного одного возраста и занимали одинаковые должности в семейном бизнесе. После печальной смерти отца, мальчишки из семейства Цеппели стали только больше полагаться друг на друга. Джайро чувствовал необходимость защищать, а Цезарь хотел стать сильнее. Они оба достигли своих целей, по пути собрав бесчисленные воспоминания. Он очень скучал по своей семье, по утрам в огромном шумном доме и по поездкам в городе со своим кузеном. Но это… Он провел пальцами по шее Джонни. Конечно, парнишка снова заснул. Джайро не мог винить его за это. Иностранец задумался, как чувствовал себя Джонни, выросший в изобилии, когда оказался на улице. Столько секретов пряталось по углам сознания, а мосты к ним загорались огнем, стоило только приблизиться. Джайро все сильнее хотел раскрыть его тайны. Он уже вышел за пределы праздного любопытства и погрузился с головой в нечто гораздо большее. С удовольствием бы услышал все это от самого хозяина секретов, но Джонни никогда не озвучит их, особенно не для того, кого знал меньше недели. По крайней мере, Джайро так бы повел себя. С другой стороны, секретность была его фамильной чертой. Осторожно, чтобы не разбудить Джонни, он вытащил свой мобильник в надежде поймать хороший сигнал. Ему столько нужно было прочитать, а времени все не хватало. Лас-Вегас оправдал все мечты и ожидания: большой, яркий и с такой богатой палитрой цветов, что казалось, будто глаза в один миг лопнут. Как только они оказались в черте города, Диего сбавил скорость до допустимых пределов, и Джайро был очень благодарен ему за это. Джонни зря не хотел сюда ехать. Не имело значения, шел дождь или его не было, город пульсировал от жизни, несравнимой со всем, что он видел во время путешествия по всему миру. Лас-Вегас сиял ослепительными огнями, похожими на лучи рассвета, и хотя пришлось пожертвовать звездами с ночного неба, Джайро с восторгом наблюдал за видом. Неаполь был древним зверем, который выдержал испытание временем через худшие дела человечества. А этот город – он устроился на противоположном конце спектра. Через окна машины просачивался запах сигаретного дыма и скрытого отчаяния. Люди приходили сюда, чтобы уйти со всем или ни с чем. Все зависело от удачной партии, броска кубиков, умений человека, сидящего напротив за покерным столом. Джонни зашевелился на его коленях, вероятно, проснувшись из-за оглушительного шума города. Гром не разбудил его. Это было в десять раз громче какого-то грома. Через стекло просачивалось свечение Вегаса, и Джайро стал изучать черты другого человека, пока тот приходил в себя. Джонни медленно дышал – раз, два, и остановился на секунду. Его взгляд искал что-нибудь знакомое в царящем безумии, прежде чем наткнулся на лицо Джайро. Сначала парень выглядел озадаченным, как будто был не уверен, как оказался в таком положении, но со временем расслабился. Джайро убрал волосы с его лица и заправил их за уши, скрывающиеся под шапкой. Только в этот момент он вдруг осознал, что не сказал Диего, где им надо остановиться. Они ехали вверх и вниз по Серебряному Городу без заданного места назначения. Сам Диего выглядел крайне незаинтересованно. Джайро было все равно. Они в любом случае куда-нибудь приедут. Каким славным городком был Вегас. Люди вдыхали искушение, как воздух, на каждом углу. Толпа двигалась подобно волне восторженного пьянства, изредка разбитой о камни отчаянного крика тех, кто зашел слишком далеко и потерял слишком много. Череда плохих решений читалась на лицах, словно чувство вины на лице грешника, который решил сознаться в своих проступках пастырю. Они воззвали к небесам, а небеса отвечали, но уже не им. Несколько потерянных душ были ничем во Вселенной. Они стали монетками, потерянными за диванами или в прачечных. Они превратились в пластиковые деньги, упавшие на красные ковры в казино, только чтобы их подхватили выбранные удачей души. Фишки вылетали из рук быстрее, чем большинство людей успевало за ними следить. Опять же, кого они волновали? Ты можешь получить так много за столь короткое время. Ты можешь испортить всю жизнь за один бросок монетки. Ты можешь потерять себя в толпе, и больше никто тебя не увидит. Джайро усмехнулся. Не зря они сюда приехали. ___________________________________________________________ * У нас нет сети ресторанов Denny’s, но в Америке она пользуется не самой чудесной репутацией. Особенно завтраки, которые, судя по отзывам, называют в лучшем случае «терпимыми» из-за ужасного качества ингредиентов. ** All-American Slam – завтрак в меню Denny’s, включающий в себя три яичницы с сыром Чеддер, два куска бекона и две сосиски, а также картофельные оладьи и хлеб по выбору. *** Доминатрикс – означает «госпожа» в сексуально-ролевых играх. Чаще всего, обтянута в кожу, носит каблуки, имеет хлыст и причиняет боль, «наказывает», своего партнера. **** Холдем – также называют техасский холдем (Texas hold 'em). Самая популярная на сегодня разновидность покера, игра с двумя карманными и пятью общими картами, используемыми всеми игроками при составлении комбинаций.