Путь (RIDE)

Что подумал бы брат, если бы увидел его в таком состоянии? Знаки ограничения скорости покрылись кошмарной ржавчиной из-за полного безразличия тех, кто должен был их сменить – безразличие Джонни шло с ним рука об руку, когда он проезжал мимо, даже не задумываясь о том, насколько опасно было игнорировать предупреждающие знаки, частично уничтоженные коррозией металла. Луна спряталась за огромными грозовыми облаками, летящие по небу в поисках новых земель для истязаний, поэтому он не знал, как долго ехал. Джонни не мог вспомнить, когда они оставили Джайро позади, или когда случилась первая засада. Все перемешалось, спутанный беспорядок из проводов на тикающей бомбе, заключенной в грудной клетке, таймер был поврежден болью и страхом. Джонни чувствовал тяжелый пульс в венах. Он ушел в самые дальние коридоры своего разума в поисках успокаивающего голоса, который скажет ему, что все будет хорошо, но обнаружил только новые тревоги, готовые разъесть его надежду. Ум, охваченный отчаяньем, исказил мир в нечто омерзительное, чтобы оправдать растущее несчастье. Чернота стала непроницаемой даже при свете фар, холод полз по коже, как когтистые лапы баньши, и в темноте ночные койоты превращались в баргестов* и адских гончих с пронзительным воем, который мог прорезать металл автомобиля. Боже, он не знал, ехал ли в правильном направлении, или должен был повернуть на одном из немногих перекрестков, или осталось ли то, ради чего возвращался. Это было бессмысленное и опасное метание у черта на куличиках. Хотя у него имелась цель, она резво терялась из вида в пользу страданий и хора в голове: «Это происходит не со мной». Как он мог предсказать такой поворот событий? Это было похоже на сон или на сцену из какого-то извращенного триллера. Если бы не боль в теле, Джонни легко смог бы убедить себя, что скоро проснется. Ну конечно, он наверняка вырубился из-за очень горячей ванны и приятного ощущения алкоголя в горле, или еще лучше, он уснул в чужом, но желанном объятии на незнакомой кровати. Джайро сказал, что нужно было, они разделили последнюю банку пива и легли спать, обвив друг друга, чтобы не пустить холод между телами. Джонни отдал бы все, чтобы это оказалось правдой. Но это очевидный вымысел, потому что реальность была слишком хаотичной и непонятной. То, что ползало под кожей, требовало больше внимания, даже когда ничего не осталось, словно стоять перед могилой и ждать, когда мертвые вернутся к жизни только ради тебя. Если Джонни не мог претендовать на хотя бы такое мелкое желание, то для чего возвращаться? И все же, несмотря на всю безнадежность, мальчишка ехал обратно. Он заставил свой разум и тело двигаться, поскольку сдаться означало оставить человека, который не оставил его. Он не придерживался концепции чести. В такое время и в этой ситуации не осталось места чести. Вместо этого Джонни действовал, чтобы удовлетворить то особое место, спрятанное между эгоистичностью – желанием общаться с тем, кому было не все равно – и самоотверженностью – чувство вины, испытываемое большинством людей, когда они знали, что жизнь другого человека зависела от них. После недели абсолютного блуждания в темноте в отношении собственных чувств Джонни понял, как мало о себе знал. Даже этот уникальный момент не мог развернуть всю историю перед ним. Слишком много других вещей, которые тоже были причиной вернуться. Внутри него расцвело то, что он почувствовал тогда в Нидлс и на обочине дороги, когда поцеловал край их кружки в том же месте, где и Джайро. Джонни взял бы все, что ему бы предложили – друга, любовника или незабываемое воспоминание. Но это? Джонни хотелось расплакаться. У него ничего не было: ни ответов, ни одежды на теле, ни уверенности. Причина всех его страданий скрывалась в тенях побольше, чем фигуры, спрятавшиеся под покровом ночи, прежде чем вышли из засады. Люди, напавшие на них, ничего не сказали о своих планах. Они задавали вопросы и требовали ответы, о которых Джонни понятия не имел. Он не знал о состоянии Джайро, кроме того, что тот был еще жив, когда заперли дверь в ванную; они оставили его, чтобы поговорить с итальянцем. Невозможно было собраться. «Обрати внимание на свое окружение», – сказали тогда. Как, черт возьми, он должен был это сделать, когда один из лучших моментов в его жизни так жестко оборвали? Они с Джайро были безрассудны и заплатили за это высокую цену. Джонни оторвал слезящиеся глаза от дороги, чтобы посмотреть на свои руки. Десятки, может быть, сотни. Звезды, высеченные во плоти. Созвездия, выжженные на коже. Когда он не смог дать того, что те хотели, они принесли ножи и сигареты. К каждому оставшемуся без ответа вырезу добавлялся новый, чтобы завершить насмешливые символы. Джонни кричал, но ничего не сказал. Как будто этого было недостаточно, они вырвали его ногти. Он ехал так долго, что это казалось другой жизнью. С каждой милей Джонни убеждался, что пропустил поворот, который должен был проехать Диего в какой-то момент, пока он был в отключке. Парень посмотрел на руль, потом на педали. Мысль развернуться теперь проносилась по коже холодным трепетом, но у него было не так много вариантов, если действительно пропустил верный поворот. Когда он поднял взгляд, Джайро стоял перед ним. Джонни почти забыл перетащить ногу на тормоз. В свете фар он выглядел как призрак или как мираж, созданный воображением. Но если бы это оказалось так, то Джайро бы улыбался, как обычно, и бежал ему навстречу. Вместо этого он хромал к машине в разорванных штанах и без обуви. Кровь покрыла его нижнюю губу и подбородок, след тянулся до самого верха обнаженной груди. Тот же яркий цвет покрыл его ушибленные костяшки. Он трясся от холода так же, как и мальчишка, который сидел и смотрел на него. В его глазах был туман, не сильно отличающийся от того, что и у Джонни. Как глупо. Они думали, что наткнулись на призраков друг друга в ночной мгле. Сперва ему показалось, что Джайро откинул волосы за плечи, но вскоре заметил их отсутствие. С его плеч ничего не спадало, кроме пустого места, где раньше находился ценный предмет гордости. – Что произошло с твоими волосами? – выдохнул Джонни. Это прозвучало больше как всхлип. – Они стали жертвой войны. – Те люди сожгли их… Джайро, я -- – Нет. Я сам это сделал. Джонни увидел точный момент, когда до другого человека все дошло. Его глаза широко раскрылись от осознания того, что они наконец воссоединились, и он ускорил свой неуклюжий шаг, пока не добрался до передней двери машины. Джонни отпустил руль и потянулся к нему. Джайро выглядел так, будто был на грани слез. Он двинулся, чтобы взяться за ожидающие руки, но застыл, увидев в каком состоянии они были. Дыхание остановилось, а черты лица исказились в нечто, рожденное из ужаса; итальянец только сейчас увидел, через что прошел мальчишка. Джайро долго смотрел на ладони. Только когда Джонни отдернул руки, выпустил воздух, запертый в легких, и вдохнул, это прекратилось. – Боже, что они с тобой сделали? – Джайро, ты сам видишь, что они сделали -- – Почему ты голый? Джонни, на твоих ногах кровь! – … со мной. Джайро, полезай в машину, у нас -- – И эти синяки! О нет, блять, они не могли изн -- – Чего? Нет! Нет, нет, ничего такого. Это, наверное, кровь Диего. Пожалуйста, сядь в машину, мы -- – Диего?! Неужели он -- – Нет! Тревога Джайро мешала им обоим прийти к обоснованному выводу и вывела Джонни из себя. Столько вещей, которые следовало объяснить, и еще больше вопросов, но прямо посреди дороги было не время и не место. Кто-то мог проехать мимо и увидеть, как может показаться, двое практически голых, избитых и покалеченных мужчин, кричащих друг на друга, будто миру придет конец. Сцена была минимум неприятной, и чем быстрее они уедут в более безопасное место, тем лучше себя почувствует Джонни. Тем не менее, Джайро продолжал свой шквал вопросов и предположений о состоянии мальчишки. Джонни больше не мог терпеть. Он чувствовал себя слишком открытым, слишком обнаженным, слишком замерзшим, слишком измученным – просто чувствовал слишком много. – Джонни, я клянусь богом, если они -- – Нет! Залезай в ебучую машину, нам нужно валить отсюда! – Нам нельзя уходить, мне нужны бинты -- – Залезай в ебучую машину, Джайро! – вскрикнул он. Джайро увидел слезы, вспыхнувшие в уголках его глаз, оббежал Impala на трясущихся ногах и сел на пассажирское сиденье рядом с Джонни. Парень вытер глаза и на момент замер, вспоминая, какая педаль что делала, прежде чем уронил ногу на правую. Он почти ощущал, как Джайро хотел что-то сказать, – наверное, предложил бы поменять местами, так как в лучшем состоянии для этого – но молчал, потому что больше протестов, пускай и с добрыми намерениями, подтолкнули бы Джонни к краю. Сдержанность оценилась по достоинству, и, несмотря на язвительный тон, мальчишка ощущал только облегчение в его присутствии. Джайро был единственным маяком безопасности. Если бы не отчаянная потребность уйти как можно дальше, их сцена воссоединения выглядела бы совсем иначе. Автомобиль развернулся на девяносто градусов и поехал в неизведанную темноту. Джайро глубоко вздохнул, замер и наконец заговорил низким голосом. – Мы не поедем по дороге? – Нет. Нам нужно -- нам нужно уехать как можно дальше. Найти безопасное место, – боже, он звучал измученно. Джонни даже не узнал свой голос. – К тому же, за нами все еще может быть Диего. – Ты боишься, что он может попробовать сделать что-то с нами? – Нет… нет. Я боюсь, что перееду этого выблядка, если снова увижу его. – … Джонни, что -- – Прошу, не сейчас. Я просто -- я просто хочу уехать. Далеко. Я… бля, это происходит не со мной. Я просто хотел вернуться домой. Всего лишь. Я просто хотел вернуться, сука, домой… Джайро сидел тихо рядом с ним. Хоть и не смотрел, Джонни знал, что на его лице, в ином случае с безупречными чертами, отражалась боль. Никто не спорил, кто вытянул короткую спичку, но это не преуменьшало страшный опыт другого. У обоих земля провалилась под ногами из-за этого испытания, и выбраться из подобной ямы было по-настоящему колоссальной задачей. Время от времени он бросал взгляд на Джайро в зеркало заднего вида. Тот не мог удобно устроить руки, вероятно, думая о том, как они должны лежать на руле вместо травмированных ладоней Джонни. Его дыхание было неровным и громким, а взгляд – обезумевшим. Он начал стучать ногой, его поприветствовал звук металла, когда пятка ударила по ножам на полу – очередная деталь, которая подняла больше вопросов, которые Джайро не знал куда девать. Для него наверняка стало шоком найти Джонни в таком состоянии. Это было достойно жалости. Шестеренки в голове пытались вертеться, но с такой небольшой крупицей информации он не смог прийти к удовлетворительному выводу. Джонни вздохнул, отдирая свое внимание от ножей. Некоторое время они просто ехали, пока Джайро снова не заговорил. – Джонни, мы прямо сейчас должны остановиться. Мы достаточно далеко от дороги, здесь никого нет. Мне нужно очистить и перевязать твои руки, прежде чем пойдет заражение. И тебе нужна одежда, иначе ты замерзнешь насмерть. Как бы недальновидно это ни было, он не хотел останавливаться. В его мыслях остановка означала необходимость столкнуться с реальностью, в которой ничего хорошего не осталось. По крайней мере, в безопасности машины и в прохладных объятиях скорости ему не нужно ни о чем беспокоиться. Они могли ехать вечно, не убирая его ноги с педали газа. Он мог привыкнуть к холоду. Боль исчезла бы в постоянном онемении, если ее оставить без внимания, и у него хватало опыта в данной области, чтобы не бояться мысли об этом. Они могли ездить кругами, не задумываясь о том, что случилось или случится. Эта мысль пробрала до костей. Джайро нерешительно положил руку на его плечо, заставив тревогу исчезнуть. Пускай на сердце лежал камень, до Джонни дошло рациональное мышление партнера, и машина ехала уже по инерции. Это был не он. Это была тень-марионетка, охваченная испугом. Он повернулся лицом к Джайро, который, увидев его взгляд, перенес руку с плеча к щеке. Жест был более утешительным, чем имел какое-либо право таким являться. – И чем ты планируешь перевязать мои руки? Все нашли вещи остались в том месте, Джайро. Ты ничего не принес с собой. – Потому что их там не было. Прежде чем уйти, я проверил, и все -- все исчезло. Они обчистили нас, пока мы пили в ванной. Джонни не мог в это поверить. Они были отвлечены, да, но большинство времени молчали, и ничто не предупредило их о присутствии другого человека, кроме громкого стука в дверь. Он очень осторожно положил руки на колени, чтобы не коснуться открытыми ранами следов крови на ногах. – Как? Это невозможно. – Когда я проснулся, там был парень, который вышел из ванной. Он не издал ни звука. Ни одного, Джонни. Абсолютно ничего. Никакого шума шагов или одежды, даже дыхания. Наверное, это он незаметно стащил наши вещи, другие варианты мне в голову не приходят. Но это уже не имеет значения, все в прошлом. Ты в курсе, у Диего есть одежда в машине? Ты видел что-нибудь или...? – Эм -- Черт, когда я проснулся… Да, есть. Я пришел в себя и попросил у него какую-нибудь одежду, чтобы отвлечь его и украсть тачку, и он пошел открывать багажник, так что думаю -- – Что? – … Что? – Что, он пошел открыть багажник? Когда мы впервые встретились с ним, он сказал, что потерял ключи и не может вообще открыть его. Помнишь, нас вынудили бросить сумки под сиденья? Он совсем забыл, но слова Джайро оживили воспоминания о их первой встрече с англичанином. Они поставили сумки в машину, а Диего прицепил Валькирию к багажнику. Их изначальный план проверить автомобиль на недостающие части был отброшен вскоре после знакомства. Никто из них не подумал проверить после этого, слишком отвлекшись на друг друга и происходящие события, чтобы сосредоточиться на серьезном обыске. Похоже, Джайро пришел к такому же выводу. Его руки задержались на щеках Джонни еще на мгновение, чтобы убедиться, что парень внимательно слушал. – Я пойду проверю, есть ли у него там одежда, хорошо? Не клади ни на что руки и попытайся не слишком много шевелиться, потому что у тебя могут быть серьезные травмы, которые я не увидел. Он кивнул и проводил взглядом вышедшего из машины Джайро. Ключи остались в замке, верно…? Джонни не мог сосредоточиться на деталях, они были размытыми и ненадежными. Мальчишка совсем не думал о схватке с Диего с тех пор, как она случилась, и только сейчас вспомнил, что разрезал его лицо. Нож все еще лежал на полу машины, но кровь просочилась в складки резинового коврика. Трудно было даже определить, какое из лезвий использовал, так как большинство ножей вывалились из бардачка в ходе потасовки. Диего заслужил гораздо больше, чем порезанное лицо, подумал он и посмотрел на кровь с синяком на верхней части бедра. Неудивительно, что Джайро второпях предположил ужасные вещи. Он бы также подумал. Джонни не чувствовал ноги, в этом было мало преимуществ, но в данный момент отсутствие боли определенно находилось в списке плюсов. Он сдержался от того, чтобы прикоснуться к месту ушиба, следуя указаниям Джайро. Контакт с чужой кровью мог легко привести к катастрофе, и это последнее, что им нужно было в такой ситуации. – Ох, твою мать… Услышав ругань спутника, Джонни повернулся в сторону звука. Ключи и вправду остались в замке, Диего не подумал о том, чтобы вытащить их после обнаружения попытки побега. Поскольку большая металлическая пластина багажника была поднята, Джонни не мог увидеть другого человека, хотя заметил его пальцы на верхнем крае. Они не двигались, как и сам Джайро. Было слишком тихо, чтобы назвать тишину комфортной. – Что случилось, Джайро? – в ответ ничего, даже не хмыкнул. Джонни снова заговорил. – Джайро! Что не так? Этого оказалось достаточно, чтобы вытянуть спутника из ступора, и, резко вдохнув, он несколько раз кашлянул. Джайро убрал руку с багажника, видимо, желая обыскать задний отсек машины. – Все в порядке. Не волнуйся. Наши вещи здесь. Здесь все. – Что? Как? – Джонни уже знал ответы на свои вопросы, прежде чем на них успел ответить Джайро. – Постой, неужели это означает, что Диего работал с этими парнями? – В жопу Диего. Давай сначала разберемся с тобой. Джайро слишком сильно захлопнул багажник машины. Что-то было не так – одной мысли достаточно, Джонни знал, что там лежали не только их вещи. Быстрые шаги другого в его сторону не помогли сменить курс мыслей. Джайро отвлеченно открыл дверь со стороны водителя и поставил сумки на землю. Джонни развернулся, высунул ноги из машины, а компаньон достал грязную одежду для него. Ему даже не позволили самому переодеться, потому что итальянец без колебаний помог. Джонни благодарен, что ему не понадобилось использовать свои руки, хотя он все равно вздрогнул, когда ткань толстовки коснулась незатянутых ран. Джайро сидел на коленях перед ним, но мальчишка запротестовал и попросил тоже одеться, потому что тот дрожал. Они спорили на эту тему не больше минуты, Джайро отступил, поскольку это значило, что можно быстрее разобраться с остальными проблемами. Он вытащил майку Джонни – ту, которую купил на карнавале – и накинул на себя, не задумываясь о том, кому принадлежала одежда. Она недостаточно защищала от холода, но это был компромисс, который Джонни должен был принять, поскольку Джайро вытащил медицинские перчатки и чистые бинты из аптечки, спрятанной в одной из сумок. Очищать раны было почти так же болезненно, как и их получать. Джайро использовал нетронутую бутылку с водой, которую он купил ранее этой же ночью, и хотя старался быть нежным, слишком много грязи собралось в порезах, чтобы совсем избавить Джонни от боли. Работая над ранами, Джайро без остановки озвучивал любую мысль, влетевшую в голову. Он долго сетовал об использовании антисептиков в очистке ран и о том, как подавляющее большинство населения Земли и даже специалисты в медицине не хотят их трогать, считая бесполезными или потенциально вредными для пациента. Поскольку у них не нашлось ничего подобного под рукой, выбор был очевиден. Он рассказал о контроле за оборотом наркотиков в Италии, и что важно жертвовать традициями, если любимый человек пострадал от несчастного случая или от чего-то похожего. Джонни поделился бы своим мнением на каждую из тем, если бы не был занят тем, что кусал руки, сдерживая крики боли. Перевязка стала адом на земле сразу же, как Джайро коснулся тканью его кожи. Он бормотал извинения на английском и итальянском, большинство было неуслышанно. Джонни пытался думать обо всем, кроме этого момента. Думал о том, как хорошо бы было врезать Диего; о том, как скучал по Медленному Танцору и по платановому дереву; и о Шуга с Кэнди, как они неизбежно захватят империю отца, настолько девушки были умны. Он думал о леденце, который не доел, и понравился бы Джайро вкус. Он думал о вещах, которые не произнесли вслух, и о том, насколько не вовремя будет заговорить об этом сейчас, когда Джайро так явно пытался отвлечь не только Джонни от боли, но и себя от того, что чумным облаком собиралась в голове. В какой-то момент тот начал считать назад и вперед на родном языке, прежде чем озвучил нечто, звучавшее слишком похоже на цепочку ругательств. Когда он отдернул руку, Джайро посмотрел на него с нахмуренным и одновременно расстроенным выражением, которое растаяло в молчаливую просьбу о понимании. Джонни колебался, но протянул руку, чтобы завершить с перевязкой. Ловкость его пальцев значительно уменьшилась, по крайней мере, он точно не умрет от каких-нибудь странных неизвестных бактерий, ищущих новое место жительства в израненной плоти. – Меня поражает, что ты не упал в обморок от болевого шока. Джонни, ты не перестаешь меня удивлять. И к тому же каким-то образом нашел выход из этой ванной… – его голос затих. – Джайро, мне нужно, чтобы ты меня выслушал, – так он и сделал. Все внимание итальянца было на мальчишке. – Охуеть как очевидно, что эти люди пришли за тобой, а не за мной. Я не зн -- нет, я знаю. Тебе придется рассказать мне, что, блять, происходит, потому что если это какая-то хуевая шутка или кошмар, от которого я не могу проснуться… Твою мать, Джайро, я даже не представляю. Я не знаю, я -- Что они хотят от тебя? Какого хуя я тут замешан? ... И почему, черт возьми, все наши блядские вещи оказались в машине Диего? Он работал с ними? Джайро, ты знал кем был Диего и не обмолвился со мной ни одним ебаным словом? Джайро поднял руки в знак защиты. Джонни должен признать, что его поток вопросов оказался непроизвольным. Он чувствовал себя слишком потерянным, чтобы сдерживать себя. Прошло несколько моментов тишины, прежде чем Джайро заговорил. – Я тоже не знаю. Я не знаю кто эти люди, и кто такой Диего, не знаю. Это не тот ответ, который ты ищешь, но это единственный ответ, который я могу дать тебе прямо сейчас. Я просто не знаю, – еще одна пауза, словно давшая время остыть. В каком-то смысле Джонни нуждался в ней. Джайро слишком хорошо читал его. – Пожалуйста, можешь рассказать мне что случилось, когда ты запер дверь в ванную? Потому что с моей точки зрения ты растворился на ровном месте, и я потерял тебя навсегда. Окно было открыто, когда я заглянул внутрь, ты выбрался через него? – Да… Да, через него. Я вылез из окна и упал прямо на ебучее мертвое тело. Владельца этого места, Джайро, его убили. Мертв. Как свинья. А потом Диего подошел и поднял меня, и я помню, как говорил ему пойти за тобой, но он просто -- меня вырубил. Он сказал, что ты не придешь, и просто вдарил мне. Когда я пришел в себя, мы уже ехали. – А потом? – Тогда мне просто пришло в голову, что надо вернуться. Мы подрались, и я разрезал его -- – Ты что? – Я его искромсал, Джайро. Разрезал его харю, потому что он пытался остановить меня от угона машины. Я схватил один из его ножей и разрезал его лицо, чтобы он слез с меня. Вот так, эм, я получил синяк. На ноге. А не… ну, ты знаешь. Я убрал его с себя и просто украл тачку. Поехал обратно, чтобы найти тебя. – Господи, Джонни. – Как насчет тебя? Джайро, что случилось, когда меня не было? Твои волосы… и на тебе больше крови, чем на мне. Твои костяшки разбиты просто в ебаный хлам, ты дрался? – Ага. После того, как ты заперся в ванной, я схватил зажигалку и сжег волосы, которые привязали к кровати, у меня не было другого способа освободиться. Поскольку они были поглощены тем, что пытались добраться до тебя, я вырубил одного из них, чтобы уровнять шансы. Но мне следовало заняться другим, потому что доставший мне головорез оказался намного сильнее. Мы дрались на кулаках, и он удачно так попал мне в рот. Рана на губе, видишь? – Но со мной было четверо, прежде чем я закрыл дверь. – Двое из них ушли немного раньше, так что это очень сыграло мне на руку. Насколько я могу сказать, Диего не было в комнате, наверное, он ждал их снаружи или типа того. Тот парень с тихим шагом, должно быть, украл и отдал наши вещи ему, а затем вернулся за нами. Сукин сын вырубил меня, иначе мы не оказались бы в такой ситуации. Наверняка он пробрался в комнату, пока кто-то из них стучал в дверь, чтобы отвлечь нас. После того, как я разобрался с ними, я начал искать тебя и вместо этого наткнулся на мертвое тело. А потом… ну, ты меня тогда видел. Я просто вышел оттуда, надеясь, что ты будешь поблизости, и не ошибся ведь. Какой же ебнутый способ протрезветь, верно? – он попытался рассмеяться, и из-за этого звука Джонни хотел ударить его. – Джайро, я не в настроении. Я едва чувствую свои руки. Как, блять, у меня теперь четыре бесполезные конечности? – Джонни… – Нет, не начинай. Просто не надо. Не используй подобный тон на меня, это никому не принесет пользы. Это такой пиздец, Джайро. Один момент все круто, а уже в другой я пытаюсь не умереть на полу ванной в хуевом номере, пока мои ебаные ногти вырывают с мясом. Боже, просто посмотри на себя. Посмотри на нас. Я чувствую себя так мерзко под одеждой, весь в крови, грязи и… хуй знает в чем еще. А ты весь дрожишь. Прошу, ради бога, просто надень что-нибудь на себя сверху. Для меня. Просто окажи мне маленькую услугу, хорошо? Его собственное тело начало дрожать от низкой температуры ночи и эмоций, бушующих везде, куда только помещались внутри. Джайро сделал как его попросили, лишь вздох раздался в виде протеста. Он достал свою кожаную куртку из багажника автомобиля и застегнул ее до конца. Джонни сразу почувствовал себя более расслабленным, увидев спутника в подходящей по погоде одежде. Они нуждались в мгновении, чтобы отдышаться и догнать мысли, поэтому Джайро предложил быстро проверить вещи: что у них было и что осталось в номере. Джонни согласился, надеясь, что это поможет ему разобраться в вопросах, все еще роящихся в голове. Как выяснилось, вообще все вещи были с ними. Когда человек с тихим шагом забрался к ним, он решил украсть все: от мягких игрушек до кружки. Джайро собрал аптечку и поставил сумки на пол задних сидений машины. Джонни не мог особо помочь, учитывая состояние его рук. Он наблюдал, как компаньон обшаривал автомобиль, вдруг у Диего было что-нибудь полезное. Итальянец собрал ножи с пола вместе с теми, что остались в бардачке, и связал их аккуратным пучком небольшим кусочком бинта, прежде чем кинул их туда, откуда они изначально выпали. Помимо этого, в машине больше не нашлось чего-то примечательного. Под сидениями находился только мусор, а когда Джонни спросил о содержании багажника, Джайро пренебрежительно ответил, что ничего полезного. Любой нормальный человек попытался бы соединить все кусочки этой ночи в одну картину, но на данный момент рациональность Джонни была на уровне голодного животного. Утомление, которое он испытывал ранее в этой поездке, не могло сравниться с тем, насколько мертвым внутри он себя чувствовал сейчас. Даже тревога не могла оторвать его от сонливости. Если за ним явятся адские гончие, пускай будет так. Джонни отчаянно нуждался в отсрочке от этого кошмара. Джайро, наверное, заметил это в его глазах, как в случаях, если мальчишка не говорил о чем-то, и начал делать небольшое гнездышко на заднем сиденье, чтобы они могли поспать. Через несколько минут он разобрался, как поднять капот машины и включить обогреватель на максимум. Это были не те объятия, на которые он надеялся, но те, в которых Джонни очень нуждался. Парень лег сверху на тело спутника, словно на матрац, прижав щеку к теплой и мягко поднимающейся груди. Джайро расстегнул куртку, чтобы металл не поцарапал лицо, и осторожно обнял за талию с заботой, заставившей Джонни подумать, что тот воспринимал его как фарфорового после случившегося. Мысль довольно неприятная, но на данный момент она входила в список из наименьших забот. Его перевязанные руки находились в воздухе – одна над плечом Джайро, а другая безразлично свисала с края сиденья, прижавшись к ладони итальянца, когда он потянулся к одной из сумок. Джонни предположил, что компаньон на всякий случай держал руку поближе к пистолету. В них обоих поселилась паранойя. Это была одна из тех вещей, о которой он не говорил с Джайро, хотя уверен, что должен был сделать это еще в Лас-Вегасе, впервые увидев оружие. В то время Джонни казалось неправильным его в чем-то обвинять. Это просто пистолет, средство самозащиты, если дело дойдет до драки. Его отец держал оружие в доме: некоторое – в виде трофеев на тентовых полосатых стенах, другое – под подушками и в уже открытых сейфах. Человек с пистолетом не обязательно был плохим человеком. Барабанящий звук по металлу сверху заставил напрячься. Ногти Джайро впились в его бедро, и оба затаили дыхание, когда шум стал громче. Джонни услышал отчетливый звук взведенного курка пистолета. Он посмотрел на Джайро, который, в свою очередь, смотрел в окна взглядом, который мог убить человека быстрее, чем пуля в голову. Это отличалось от дикого выражения Диего, но было столь же напряженным. Таким же опасным. – Дождь, – сказал он и, выдохнув, закрыл глаза. – Просто дождь, Джонни. Стучащий шум окружил их оглушительным отсутствием жалости. Это был настоящий ливень, настолько громкий, что казалось, будто жизнь закончится раньше, чем взойдет солнце; тем не менее, парень посчитал его утешительным. Со временем Джонни расслабился и положил голову обратно, чтобы слушать сердцебиение Джайро вместе со звуками буйствующей природы снаружи. Только сейчас внутри транспорта температура поднялась до приемлемого диапазона, который убедил, что они не проснутся сосульками. Хотя ему удалось погрузиться в столь необходимый сон, Джайро не так повезло.

.•:*¨¨* ☆ *¨¨*:•.

Джонни лежал на капоте машины, солнце поднималось за его голым телом в своем небесном искажении, и из головы Джайро не уходила мысль, что тот завершал ландшафт особым образом, оставляя вселенную затаить дыхание. Он был так же красив, как железнодорожные пути на рассвете. Ушибы на ногах были похожи на галактики, рожденные в результате жестокого человеческого обращения с ослепительным существом. Все его тело было звездной картой, когда созвездия исчезли из мира, только чтобы уступить место оттенкам мягкости, сравнимыми с теми, что поднимались в груди. Грозовые тучи давно уже унесло ветром, оставив после себя лишь запах дождя и сырую почву. – Знаешь, я могу сделать это сам. – Нет, особенно когда у меня недостаточно бинтов, чтобы сменить те, что на тебе сейчас. Если ты промочишь эти, то нам придется порезать одежду, которой у нас не так уж много, чтобы жертвовать ею. В любом случае, я не оставлю твои раны неперевязанными. Просто позволь мне разобраться со всем, это не займет много времени. Лучше же, чем оставлять их в таком состоянии? Желание быть чистым легко победило в схватке с колебаниями. У них осталось немного воды, потому что Джайро был вынужден использовать большую часть их запасов, чтобы прочистить раны другого, но достаточно для влажной тряпки. Какой бы стыд ни появился с обнаженной кожей, такого не существовало между ними. Оно умерло вместе с огромной частью гордости Джонни за последние два года. Джайро начал с его симпатичного лица, прошелся тканью по щекам и под глазами, куда попала кровь Диего во время драки. Он прошелся по телу, по миниатюрным плечам и прижал тряпку к его грязной груди и животу. Брюшные мышцы парня напряглись от холодных прикосновений. Джайро сделал вид, что не задержался взглядом на определенном месте. Когда он оказался на бедрах, то заколебался. Там виднелось больше всего порезов и ран, чем заметил ночью, не говоря уже о проклятом синяке, где нога присоединялась к бедру. Джонни махнул рукой перед его глазами, чтобы привлечь внимание. – Я там внизу все равно ничего не чувствую, Джайро, поэтому не волнуйся о том, что ты сделаешь мне больно. Просто разберись со всем этим, хорошо? – Если ты ничего не чувствуешь, то это не значит, что мне не нужно быть осторожным. Мы говорили уже об этом, тебе нужно начать заботиться о своих ногах, пускай может казаться, что они мешают. Пусть они будут целыми и на месте, чем потерять их навсегда. Это была не самая лучшая очистка в мире, но с ограниченными ресурсами ничего больше сделать не получилось. Джонни, после того, как ему снова помогли одеться, поблагодарил своего спутника и остался на капоте Impala, пока Джайро смывал кровь с лица. Он попытался стереть черноту с того, что осталось от волос, но процесс только расстроил. Джонни заметил это и схватил его за запястье. – У тебя есть бритва? Ножницы? – Да, а что? – Дай мне обрезать твои кончики волос, чтобы они не выглядели… как сейчас. Ты почувствуешь себя лучше. Обещаю. – Твои руки -- – Я в норме, Джайро. Они в норме. От ножниц или вроде того мои бинты вряд ли серьезно пострадают. Позволь мне сделать это для тебя. Джайро так и поступил, поскольку был слишком слаб, чтобы отказать парню в столь незначительной просьбе. Он вытащил из сумки складную бритву, передал ее и сел на капот перед Джонни. Хотя стрижка означала, что уйдет больше волос, зато после он не будет похож на жертву несчастного случая в шахте. Джайро сфокусировался на чужом дыхании – слегка тяжелое, слишком измученное прикосновениями. Мальчишке было больно пользоваться руками, особенно если напрягать кончики пальцев; бинт тянул поверх несуществующих ногтей. Желание запротестовать встретилось с неплохим знанием характера Джонни, чтобы догадаться, что тот не остановится, пока задача не будет выполнена. Парень повернул его голову в сторону и начал работать над прической. – Что теперь, Джайро? – Несмотря на то, какая ебанутая херня с нами случилась сегодня, я обещал довести тебя домой, и я намерен сдержать свое слово. Нет смысла отклоняться от плана, особенно сейчас, когда у нас есть рабочая машины. Надеюсь, что топлива хватит, чтобы мы добрались до безопасного места. – Но Валькирия… – его голос утих. – Ты оставил ее там. – А что еще мне оставалось делать? – вздохнул Джайро. – Между сломанным мотоциклом и попытками найти тебя было легко выбрать верное. Мы могли бы вернуться за ней, наверное, но это было бы слишком опасно даже пробовать. Я оставил этих головорезов в отключке и не трогал тело владельца. Кто знает, может, место уже кишит полицейскими, хотя сомневаюсь. Эти скоты вряд ли уйдут от слишком большого количества вопросов, если позвонят им. К тому же, к владельцу никто не приезжал, чтобы там проверить его или еще что. В худшем случае, они знают, что мы попытаемся вернуть Валькирию, и запланировали еще одну засаду. Пускай я и обожаю свою девочку, я не могу сознательно подвергнуть тебя риску. – Нам все равно нужно попытаться, – возмутился он и повернул голову Джайро в другую сторону. Кончики волос щекотали щеки. Пряди стали такими короткими… – Может, мы могли бы остаться здесь еще на один день или около того, а потом вернуться. Они устанут ждать нас, если вообще будут. Мы должны хотя бы проверить, что она все еще там или ее забрали… Кстати, как ты думаешь, тот парень с тихим шагом украл запчасти? – Возможно. Как он знал, что делать, выше моего понимания, но это единственное объяснение. У меня мурашки по коже только от мысли о нем. Как человек может не издавать ни звука? А тут абсолютно ничего, даже нет легкого шума. Я говорю тебе, он не человек. Это какой-то аномальный уродец. – Теперь ты ведешь себя как козел. Не пойми меня неправильно, я полностью согласен с тобой, но ты все равно козел. И хватит двигаться, я не хочу тебя случайно порезать. – М-м… Значит, я козел, – пробормотал он, но перестал двигаться, как и попросили. – Джонни, где ты оставил Диего? Нам еще и о нем беспокоиться. – На обочине дороги, с наипрекраснейшим разрезом через щеку. Я до сих пор не могу поверить, что этот сукин сын пытался -- похитить меня, по-другому это не назвать. Что с ним, блять, такое? В любом другом случае, он должен был помочь тебе и оставить меня, но не-е-ет, – тон мальчишки стал выше; Джайро пожалел, что поднял тему, – «давайте-ка я вырублю Джонни и уеду с ним в закат, как в каком-то ебанутом фильме». Джайро, я клянусь, если я еще раз его увижу, то подарю вторую половинку Улыбки Глазго. Он хотел бросить тебя умирать. – Я продолжу за тебя и предположу, что это не было в его намерениях. Каким-то образом мне кажется, что он не планировал ничего в таком роде. Как думаешь, он убил владельца? – Оу… Я даже не подумал об этом. Ты же видел тело, да? Порезано чуть ли не на куски. Это возможно, особенно когда у него в бардачке ебучие ножи. Может быть, он просто дал парочку из них тем мужикам. Я больше не знаю, что думать. Это все… – Да, знаю. Это все пиздец. – Ага… Кстати, я закончил. Извини, что получалось коротко, мне пришлось срезать повыше, волосы странно скрутились. Но ты выглядишь хорошо. Джонни сложил бритву, положил на свою ногу и снова поднял ладони, чтобы взять лицо Джайро в руки. Ощущение грубых бинтов на коже вызывало укол вины. Из всего, что могло произойти, это было самым последним, чего хотел Джайро. Он не смог себя убедить, что взять с собой мальчишку стало ошибкой, но потерять бдительность – определенно. С какой стороны не посмотри, это была его вина, что они теперь здесь. – Что не так? – спросил Джонни. Большой палец прижался к щеке Джайро. – Будет ли «все» подходящим ответом? – он рассмеялся и поднял руки, нежно положив их поверх тех, что ласкали его лицо. – Послушай, Джонни. Нам следует кое-что обсудить, прежде чем думать, что делать дальше. Ты прав, нам нужно провести здесь день, чтобы буря утихла, но это не значит, что мы совсем ушли от проблем. Тут, эм… есть слегка неотложный вопрос, с которым лучше разобраться. – … Окей? – Ты должен пообещать мне, что не будешь паниковать. – Джайро, ты начинаешь мне пугать. Что не так? Вместо ответа Джайро спрыгнул с капота машины и жестом попросил подождать. Он вытащил ключи из замка зажигания, медицинские перчатки из сумки и направился открывать багажник. Независимо от того, как он пытался спланировать открытие, ничего никогда не шло гладко, поэтому он со вздохом взял то, что ему нужно было взять, и пошел обратно, где ждал парень. Джонни побледнел быстрее, чем человек на неудачной стороне револьвера, указывающим в его сторону. Джайро положил мешок с телом перед машиной. – Похоже, у Диего были веские причины не допускать нас до багажника. – О боже мой… Он опустился на колени рядом с черным мешком и потянул застежку-молнию так далеко, как мог, прежде чем наткнуться на изоленту, обернутую вокруг плеч трупа. Запах кадаверина был невыносим. Она оказалась пожилой женщиной около семидесяти-восьмидесяти лет c серебристыми волосами и все еще открытыми глазами, намекающий на синий оттенок, когда-то яркий и прекрасный, теперь затуманенный жнецом, пришедшим раньше, чем предполагалось. Источник высохшей крови, забрызгавшей ее лицо и шею, Джайро не видел, а это означало, что тот скрывался под черным пластиком. – Боже мой, Джайро. – Да. Мои мысли в точности, – он застегнул мешок обратно, чтобы не видеть ее лицо, и посмотрел на Джонни. – Диего планировал закопать ее. У него в багажнике были химикаты, чтобы скрыть запах, который мог попасть в машину или на одежду, но они недостаточно сильные, поэтому в этом плане он проебался. Там лежит лопата, которой не требуется пояснений… и, эм, мертвая собака. – Чт -- меня сейчас стошнит. Нахуй ему еще и мертвая собака? – Потому что ему хватает мозгов, чтобы знать. Лучший способ скрыть тело – закопать его под другим телом. Удачнее всего, если это животное, потому что даже если ищейки поймают запах мертвого, когда выкопают могилу, первое, что найдут, будет не человеком. Этот метод помог многим убийцам стряхнуть полицию с хвоста. Исключая то, что он ошибся с химикатом, попал по всем фронтам. Джонни забыл о поврежденных ладонях и обвил руки вокруг своего трясущегося тела. Их ситуация только что перешла от плохой к немыслимо худшей, но у них не было другого выбора, кроме как справиться с ней. Он поднялся и подошел к мальчику. Джайро взял его за плечи, снова начал говорить. – Послушай меня. Тебе не понравится то, что я собираюсь сказать, но мы прежде всего должны разобраться с этим. Мы должны похоронить ее. – Еб твою мать, мы не можем ее похоронить! Ты с ума сошел? Она жертва убийства! – Джонни, именно поэтому нам нужно это сделать. Подумай. Подумай о ситуации, в которой мы оказались. Мы украли машину, напали на ее владельца -- Джонни, ты разрезал его лицо! И теперь у нас на руках мертвое тело. Ты действительно думаешь, что Диего, насколько ебнутым он бы ни был, не догадается, что это можно повесить на нас? Мы не можем просто влететь в полицейский участок и сказать «хей, мы нашли тут тело в багажнике машины, которую мы украли у чувака, которого мы также серьезно ранили». О, и давай не будем забывать обо всем остальном, что нам придется рассказать, вроде другого тела в том месте, где мы остались на ночь, которого убили ножами из бардачка, где есть наши отпечатки пальцев. Ты сказал, что упал на него, да? Твоя ДНК легко могла попасть на тело. Половина моих волос осталась на полу в спальне. Джонни, за нами след крови, и даже если не мы причина его, мы станем козлами отпущения из-за того, что все так сложилось. По крайней мере, если мы закопаем ее здесь, в забытом богом месте, у нас есть шанс избежать все это, не рискуя провести остаток наших жизней за решеткой. Хотим мы этого или нет, у нас нет выбора, кроме как замести следы Диего, потому что так мы заметаем и наши. В любом случае, мы не можем просто взять и оставить ее разлагаться в пустыне. Она, по крайней мере, заслуживает надлежащих похорон. Мальчишка был потрясен речью, и это понятно. Он заключил Джонни в тесное объятие, хотя бы пытаясь успокоить его, что все это закончится. Джайро не мог придумать другой способ справиться с ситуацией, в которой они оказались. Диего повезло, даже если у него не осталось половины рта. Они волей-неволей стали соучастниками двух ужасных убийств. Они были достаточно далеко от цивилизации, чтобы не беспокоиться о том, что их кто-нибудь заметит. Джонни остался на капоте винтажной Impala, пока Джайро достался весь ручной труд. По крайней мере, Диего подготовился. Он оставил мешок с трупом рядом с машиной, чтобы им не пришлось смотреть на нее, пока начал выкапывать достаточно большую могилу для женщины и собаки. Потерявшийся разум помешал Джонни осознать то, что уже понял Джайро, посчитав это более пугающим, чем сами убийства: тела старухи и пса были слишком свежими. Диего убил их уже после того, как подобрал Джайро и Джонни с обочины, а это значило, что она была еще жива, когда они впервые встретились. – Джайро, – позвал Джонни. Его голос был слишком спокоен. – Почему ты знаешь, что нужно хоронить тело поверх другого? – Что? Что ты имеешь в виду? Процесс выкапывания могилы вытянул из него силы, поэтому Джайро втолкнул в землю лопату и облокотился на нее. Он вытер пот со лба, прежде чем взглянуть на Джонни, который не издал ни звука. Подозрение показалось в его стальном взгляде. Казалось, что время вокруг них остановилось, и Джайро вдруг осознал, что больше не мог скрываться. Он начал искать ложь. Он перелистывал мысли и потенциальные сценарии, как ярлыки в картотеке, но ничто из этого не звучало достаточно убедительно, чтобы обмануть парня. – Джайро, почему ты знаешь, что эти химические вещества недостаточно сильны, чтобы скрыть запах трупов? Хватка Джонни на бритве, лежащей на коленях, сжалась до такой степени, что почти был слышен шум бинтов, натянувшихся, чтобы остаться вместе. Даже под огромной толстовкой видно, как грудь мальчишки вздымалась от полных и быстрых вздохов. Он напоминал загнанное животное, готовое набросить на своего хищника. Это был испуганный взгляд. Джайро никогда не думал, что станет его свидетелем. Единственный взгляд, который, он надеялся, не появится во время их путешествия. – Джайро… Почему ты так спокоен, закапывая тело? Сдающаяся улыбка выдала Джайро, показавшись на губах. Ему нечего было сказать. Никакой лжи, никаких сфабрикованных историй. Не осталось никаких секретов, которые нужно защитить. С самого начала он должен был догадаться, что мальчишка достаточно умен, чтобы расшифровать загадочные следы, разложенные перед ним предательской дамой, известной как Судьба. На самом деле, это был просто вопрос времени. Джайро дурачил себя мыслью, что он мог уходить от правды до самого конца их пути. Он был слишком самоуверен, и вот цена, которую платил сейчас. Когда Джонни развернул острое лезвие, Джайро достал лопату из земли и молча вернулся к копанию своей могилы. ________________________________________________________________________ * Баргест – злой дух в образе черного пса с горящими глазами, предвещающий смерть или несчастье.