Юра Плисецкий и его кошки

Отабек увидел какие у Юры стали глаза и сразу заверил: — Ничего страшного. Футболку он так и держал на вытянутых руках. Футболка прямо по сплошному черному полотну была облеплена белой шерстью, местами гуще, местами, там, где лежали, видимо, лапы, почти чисто. — Современное, блядь, искусство, — выдохнул Юра. — Притащим на выставку, зашибем бабла. Бля-а, извини. — Ничего, — повторил Отабек, — ерунда. Постирается. Юра кинулся отнимать. — Не-не, так нельзя, сначала почистить, а то въестся насмерть, потом на выброс только. — А есть, — Отабек приложил одну ладонь к другой, прижал, разлепил их с шорохом, — липкое что-нибудь? Скотч. Или мокрыми руками надо? Юра с футболкой удалился в прихожую, а Отабек как стоял посреди комнаты, так и остался стоять. Было неловко. Трагедия на пустом месте. Вчера они поздно вернулись. Пошли гулять после катка, забрели поесть, чтобы уже не готовить дома, потом долго бродили пешком, а по пришествии решили сразу ложиться спать. Устали. Отабек оставил футболку на стуле. Не на спинке даже, а на сидении, а оно, оказалось, пользуется в квартире спросом. — Вообще-то она там не спит, — сказал Юра, вернувшись, в руках он держал ролик с липкой лентой, ленты оставалось немного, что норма, если в доме есть кошка, и кошка не породы сфинкс. — Запах, наверное, понравился. Или просто, включила хозяйку. Но мы щас всё поправим. Надень. Он протянул Отабеку футболку, Отабек замешкался. — Юр, я другое что-нибудь. Эту всё равно стирать надо. Юра закатил глаза. — Надень, так почистить проще, на теле. Отабек принял футболку назад, послушно натянул на себя. Она застряла на ушах, он подергал, раскатал задравшийся край. Юра встал перед ним, серьезный и строгий, как перед прокатом. С треском выдрал ролик за ручку из пластикового чехла, потрогал ленту пальцем, не удовлетворился липучестью и отодрал верхний слой. Под ним проявился белый, с мигом оборвавшимися ниточками клея. — Юр, я… — Стой, — сказал Юра. — Самому неудобно и не видно. Принялся водить роликом по груди, словно красил Отабека валиком, как гипсовую статую. Золотую. Золотом по золоту. Это ещё ничего. Всего лишь футболка. Вот когда эта красавица на пиджак Юрин улеглась, это был номер! Дядя Яша строго спросил накануне: «Костюм свой приличный нигде не просрал ещё? Завтра чтоб по всей форме. Телевидение будет». Спортивная форма отчего-то не подходила, и Юра матерился на эту тему весь день, пока пытался выгладить брюки. Потом плюнул и за час до выхода пошел просить помощи у Веры Петровны, доброй женщины с прямыми руками и опытом в управлении утюгом. Вера Петровна погладила, Юра обещал посвятить ей свое очередное золото, вернулся домой, бережно разложил костюм на кровати и убежал в душ. Время уже поджимало. А когда вышел, кошка сладко спала, уложив морду на левый лацкан. — Не то чтобы, — сказал Юра, — она до этого на одежду не уваливалась, но тут я от неё такой подставы прямо не ожидал. — Вычистил? — Бежал за этой штукой, — Юра потряс роликом, — прям при всем параде. Дядя Яша меня б убил, — он вспомнил старую шутку, фыркнул, добавил: — и кошку, и себя, и всех. — Обошлось? — Обошлось. Юра опять сковырнул слой ленты, пошуршал Отабеку по груди, животу, плечам, обошел на всякий случай, но спина была чистая, и скомандовал: — Раздевайся. Сам подошел к дивану, присел на корточки. Кошка подняла голову, посмотрела долгим взглядом на шуршащую полоску бумаги в его пальцах. — Это что такое, а? А? Человек к нам в гости приехал, а ты что? Чтоб память с собой увез? Так не делается. — Юр, — сказал Отабек, сложив на руках футболку, — не ругай. Она не нарочно. Я сам виноват. — Я ругаю разве, — удивился Юра. — Разъяснительную беседу веду. Отабек присел тоже. Протянул руку, кошка подалась навстречу, боднула лбом под ладонь. — Утепляла меня? — спросил он ласково. Кошка замурлыкала, подставила шею, Отабек скользнул по ней пальцами, почесал. Кошка низко заурчала, вытянула заднюю лапу, и вся вытянулась, прогнула спину. — У-у, — сказал Юра, — сарделька меховая. И так сплошная шерсть по полу, пылесос чистить не успеваю. Отабек посмотрел с улыбкой. Юра поднял руку к голове, стащил резинку, волосы рассыпались, челка накрыла лоб. Буркнул: — Ну, это-то из-за нас обоих.