***
Ближе к обеду вернулся Герберт, имея при себе двух зайцев, чем немало удивил Варди, считавшего, что охотничий талант у мечника отсутствовал напрочь. Как оказалось, “везучий” фехтовальщик наткнулся на нескольких орков-охотников, которые при встрече с ним повели себя крайне агрессивно, что плохо для них закончилось. Ну а Герберт забрал их небольшую добычу. После обеда друзья собрались, чтобы обсудить планы на будущее. – Так, предлагаю вам двоим остаться здесь, – взял слово Герберт. – Я отправлюсь на разведку и узнаю, что смогу! – Нет, Герберт, я с тобой! – заявил Варди. – Друг мой, ты будешь только мешать, – отмахнулся мечник. – Один я передвигаюсь быстрее и незаметнее. – Хоть мне это и не нравится, но пусть Варди пойдёт с тобой, – встрял Эйвинд, перекрывая слова зевком. – Я ранен и не смогу пойти с вами, а он неплохо умеет ориентироваться. – Ты подговорил его, да, Варди? – сокрушённо сказал Герберт. – Не хватало мне ещё, чтобы всякие мешались под ногами во время боя. Но раз вы так настаиваете, то пусть идёт. Назначаю место встречи в башне Белая Сосна, севернее Мор Казгура. Там и встретимся! Всё понятно? Тогда выдвигаемся немедленно! – Погодите! – остановила их Сара. – Вот, возьмите провианта в дорогу. У нас еды достаточно, а вам ещё пригодится. Там один зажаренный кролик, да бутылочка медовухи на закуску. Ребята не стали говорить, что из всей троицы алкоголь в больших количествах принимал только Эйвинд, дабы снимать сонливость. Герберт пил исключительно после выполненного задания, а Варди и вовсе не пил. Но принять дар от хозяина – честь, к тому же медовуха никогда лишней не бывает. – Спасибо огромное за еду, кров и лечение, мы ещё раз выражаем надежду, что ваш муж вернётся, – попрощался с хозяевами Варди и вышел за ворота. – Ждём тебя, Эйвинд, – бросил на выходе Герберт. – Не залёживайся особо! – Береги себя, Герберт, – очень печально произнесла Эльза. Герберт вышел за ворота к уже заждавшемуся Варди и отправился навстречу новым приключениям. Разведчики надеялись к ночи добраться до запланированной цели. – Он не пойдёт с нами, да? – спросил Герберт, когда товарищи вышли за пределы деревни. – Да, – ответил Варди. – Ты ему наплёл? – посуровел мечник. – Нет, наоборот, попытался убедить продолжить путь. – Эх, жаль, хороший он всё-таки мужик. Я это, по-моему, говорил.***
В общем-то, добраться до предполагаемого места назначения не составило проблем. Башня Белая Сосна была весьма приметным местом не только на карте. Некогда высокая, а сейчас частично лежавшая на боку, эта башня будет отличным укрытием от пронизывающего северного ветра, из-за которого не только у Варди, но и у закалённого Герберта уже начали трястись руки. К тому же стены скроют свет от костра. – Отличное место для привала, Герберт! – шёпотом восхищался Варди. – Откуда ты про него узнал? – Стражник в Маркарте сболтнул, что тут много лет назад была застава стражи, пока её не уничтожили. Так что теперь здесь просто руины. Будь осторожен, возможно, их населяют всякие твари. Как всегда, самоуверенный мечник оказался прав: внутри упавшей башни нашло себе пристанище ледяное привидение – продолговатое клыкастое существо, напоминающее скелет змеи огромных размеров, целиком состоящее изо льда. Они только назывались привидениями, не являясь на самом деле умершими. Норды считали их самим воплощением зимы, а их юноши, чтобы считаться настоящими мужчинами, должны были убить одно такое привидение и принести доказательство – их зубы, ценный алхимический ингредиент. И вот одно такое “ценное алхимическое приобретение” только что внезапно появилось перед путниками, обдавая их холодом из самой бездны. Даже самоуверенному мечнику пришлось отступить, чтобы не попасть под клыки извивающейся твари. Держа меч двумя руками вместо одной, Герберт ловко наносил удар за ударом по ледяной змеюке, пока она в конце концов не атаковала во всю силу. Отлетев подальше, скелетовидное существо разогналось и во весь опор понеслось на противника, оставляя на земле мёрзлый след. Герберту не оставалось иного выхода, как всадить меч в место, предположительно являющееся головой. От прямого попадания, правда, особого прока не было, поскольку чудище не издохло и продолжило извиваться, обмораживая своего противника. Однако по прошествии нескольких секунд существо лопнуло со звуком бьющегося стекла, а на его месте осталась лишь некая субстанция. А Герберт так и остался стоять, синий и дрожащий от холода, после непосредственного сближения с самой сутью льда. И даже разведённый костёр и накинутое одеяло не могли его отогреть. Тем временем, как всегда внезапно, на Скайрим опустилась ночь, а на небо вышли Массер и Секунда. Ветер гулко завывал в стенах разрушенной башни, где у огня дрожали укутанный Герберт и Варди. – Знал бы, что тут такой холод, – взял бы с собой какие-нибудь тёплые вещички, – стучал зубами Варди. – Тебе-то повезло, у меня вот нет одеяла… – Н-н-е н-н-ной, – заикался от озноба Герберт. – Вокруг меня извивалось ледяное привидение, его холод описан в легендах. Боги мои, к-к-к-как холодно! – возопил он так, что, наверное, все изгои услышали. – Н-не кричи, а-а-а то услышат ещё, – шикнул на того Варди. – Отдыхай, а затем продолжим осматриваться. Прошёл день с момента отъезда, а мы так ничего и не выяснили! – З-з-зачем ты вообще увязался за мной? Ты не сражаешься, не несёшь вещей, чт-т-то ты вообще делаешь, а? – Я-я морально тебя поддерживаю. Тебе было бы во сто раз тяжелее сражаться, не будь меня под боком! – Успокаивай себя и дальше, Варди. Учти, как вернёмся, – я займусь твоим обучением. Покажу пару приём-м-мов. – Л-л-ладно, пошли уже с этой холодрыги, разведаем окрестности и в первую очередь нордские развалины! – Тихо! Слышишь, кто-то идёт! П-п-прячемся, – резко скомандовал Герберт, почти перестав заикаться.***
К вечеру Эйвинду стало настолько лучше, что он смог самостоятельно встать с кровати и решил пойти прогуляться по морозной улице. Но с трудом разлепив глаза, соня в очередной раз почувствовал себя древней старухой, ни капельки не выспавшейся, усталой и раненой. Зевая во весь рот и потягиваясь через боль, Эйви встал и уже собирался выйти во двор, как его настигла Эльза. – Эйви, вот, выпей это. На улице очень холодно, это поможет тебе взбодриться и согреться! – протянула она флягу с чем-то, сильно пахнущим спиртом. – Большое спасибо, Эльза, за напиток, – выпил никогда не отказывающийся от алкоголя раненый. – Только, пожалуйста, зовите меня Эйвинд. – Я поняла, Эйвинд, – расстроенно потупилась дочка целителя. – Возвращайтесь скорее, как я уже говорила, на улице холодно. Накинув на плечи одеяло, Эйви, прихрамывая и сутулясь, направился к древнему мосту, чтобы подышать свежим воздухом и немного размяться. Ночные улочки были пустынны, за исключением нескольких уже подвыпивших стражников. Две луны мирно освещали земли Хаафингара на многие мили вокруг. Драконий мост, в честь которого была названа деревушка, был построен во времена драконьего культа, многие, многие столетия назад. Камни, по которым ходили столько лет, потемнели и сгладились. По обоим краям моста в некоторых местах из парапета торчали невысокие колонны – то ли украшения, то ли остатки какой-то конструкции. В центре моста была невысокая арка, на которой висели две каменные драконьи головы: одна из них смотрела на север, другая – на юг. Эйвинд остановился около одной из колонн. «Интересно, как там Варди и Герберт? Прошёл уже целый день, надо завтра с извозчиком поговорить. Твою ж… вот некстати живот прихватило, опять еда плохо легла. Всё-таки Эльза ужасно готовит!» – размышлял Эйви, стоя около каменного парапета, и смотрел на чёрную воду, текущую в ночи. Меж тем, боль в животе всё усиливалась и усиливалась, становясь невыносимой. В конце концов она скрутила Эйви настолько, что пришлось облокотиться об одну из колонн. «Нет, это явно не отвратительная готовка», – догадался он. Силы начали оставлять мужчину, дыхание стало прерывистым и тяжёлым, изо рта закапала жёлтая слюна и из глотки Эйви вырвался сдавленный хрип. Скрученный болью мужчина не замечал подходящую к нему женщину, пока она не начала говорить. Первые же слова выдали в ней Сару, мать Эльзы, которая также его выхаживала. – О, так ты ещё жив! Поразительно, я думала, что уже помер. Это зельице – простой и безотказный яд, быстро выжигает желудок. И не волнуйся, – ответила на хрип и бульканье отравленного Сара, – твоим друзьям тоже досталось. Пришлось, как и тебе, подлить отраву в медовуху, чтобы скрыть горький привкус моего яда, я ведь не самый лучший алхимик, – распиналась перед корчащейся в агонии жертвой отравительница. – Да что же ты не умираешь, гадёныш? Слишком мало влила? Усилием воли Эйви разогнулся и нетвёрдым шагом поковылял к стоящей поодаль Саре. – О, так ты сопротивляешься? – продолжала издеваться женщина. – Для таких “настойчивых” мужиков, как ты, у меня есть особый метод, – выхватила из рукава кинжал Сара и полоснула им по коже. Эйви сразу и не понял, какой эффект ожидала увидеть Сара от своей атаки, но единственный полученный результат – лёгкий ножевой порез на плече. Хотя нет, не единственный. Значительно изменилось лицо женщины: оно так и застыло от ужаса. – Что?! – взвизгнула Сара. – Паралич не подей… Но договорить она не успела, поскольку рассвирепевший от боли и желания расквитаться Эйвинд схватил обеими руками голову Сары и со всей оставшейся силы ударил ею о парапет. Смерть отравительницы наступила быстро и бесшумно, только раздался лёгкий треск, будто ветка сломалась, да всплеск, будто камень в реку упал. Остался только кинжал, который Эйви вырвал из её руки. Следом за трупом в реку полетели остатки ужина и кровь из пропитанного ядом желудка живучего оборотня. Стало легче дышать. Не теряя ни секунды, Эйви поплёлся, еле переставляя ноги, прямо в дом к знахарке, капая жёлтой слюной, перемешанной с кровью. Открылась одна из почти заживших ран, так что передвигаться стало совсем трудно. Из-за длительного воздействия пусть даже и не самого сильного яда его походка стала путаной и тяжёлой, несколько раз его неудержимо рвало, но каждый шаг приближал его к дому, где, возможно, было противоядие. С невероятными усилиями он добрался до двери, выпрямился и постучал. – Мама, это ты вернулась, всё хоро…Ты?! – в ужасе воскликнула Эльза, но тут же получила кулаком по лицу и упала на пол, схватившись за безнадёжно сломанный нос. – Где…проти…воядие, – еле выговорил сквозь боль во всём теле Эйвинд, – Живо давай его,.. или я… раздавлю твою… башку, как твоей матери, – буквально выплюнул с кровью он и схватил Эльзу за волосы. – И не думай меня травануть ещё… Добить… я тебя успею. – Хорошо, хорошо, прости!!! – завизжала девушка. – Вот, держи, – сунула она ему склянку, которою Эйви незамедлительно выпил. – Как только ты вообще столько продержался?! – О, не волнуйся, тварь, – улыбнулся кровавой улыбкой Эйви. – Хоть раз в жизни м-м-м… хоть раз в жизни мой дар мне пригодился. Жить буду, – сквозь боль злорадствовал Эйви, – а теперь, говори, тварь, кто тебе это приказал? Отвечай, живо, а не то вырву твой лживый язык! – Не убивай! – опять завизжала преступница в надежде на приход стражников, но та, напившись, давно отправилась почивать. – Матушка приготовила этот яд, сообщение передал дедушка Асгейр, возница. Он сказал, что цель – наши новые пациенты. – А папашу своего ты тоже укокошила? – жестоко, без тени сонливости продолжал вести допрос Эйви, всё ещё снедаемый болью. – Отвечай, даэдрово отродье! – Нет, мама ударила отца кинжалом, его парализовало, а потом медведь задрал его где-то на той стороне! – Всё с вами ясно, кругом предатели. Пшла вперёд, веди меня к дедку этому. – Но я… – Я сказал пшла! – снова рассвирепел Эйвинд. Девушка с бледным, как у вампира, лицом повела его прямо по пустой главной улице, подвела к конюшне, где как раз снаряжал свою повозку давешний знакомый трёх путников, разговорчивый дед. – Здравствуй, дед, – без тени приветствия начал Эйвинд. – Так значит, это ты приказал нас отравить? – Я смотрю, внуча, ты обещание не сдержала, – грозно глянул дед на Эльзу. – Где твоя матушка? – Разговаривай со мной, скампов хвост. Она мертва, пыталась поглумиться надо мной. Кто твой наниматель? Кто тебе приказал нас отравить? Говори, пока я не вышел из себя и не убил тебя. – Ах ты, паскудная девка, – разозлился Асгейр. – Вон сколько наболтала! Внезапно старик выхватил из повозки заряженный арбалет и пальнул в Эйви. Выстрел был хороший, и если бы стрелок был чуть более метким, то в башке Эйвинда появился бы «третий глаз». У всех арбалетов есть один минус – малая скорость перезарядки. Отравленный выпустил Эльзу, и та сразу побежала прочь из деревни. После Эйвинд вынул колун из колоды, стоящей рядом, и со всей оставшейся мочи рубанул дедка по темечку. Удар получился таким сильным, что пришлось упереться ногой, чтобы вытащить оружие из пробитого черепа. – Ублюдок! – ругнулся Эйви. – За то, что ты сделал, я заберу твой арбалет, лошадь, телогрейку и этот колун. Отстегнув снаряжённую лошадь от телеги, сняв испачканную в крови телогрейку деда, забрав болты и арбалет, Эйви, изнывая от непрекращающейся боли в животе, соскальзывая из-за вытекающей из бока крови, влез на лошадь. Сначала он заехал обратно в дом целителя, прихватил кое-какое добро, а потом поскакал со всей возможной скоростью в поваленную башню. «Боги, только бы сегодня ни один не изменил своим принципам и не выпил!» – была его единственная мысль, пока лошадь несла его на северо-запад от деревни.***
Выбежав на открытую местность, где было ещё холоднее, чем внутри, два товарища тут же спрятались в ближайшем кустарнике и стали наблюдать. Они увидели, как к башне подъехала лошадь, с неё спрыгнул всадник и скрылся внутри. Герберт жестами показал товарищу залечь и не двигаться, а сам пошёл в обход и вскарабкался сверху на упавшую башню, чтобы незаметно заглянуть внутрь. Вскоре после этого он снова показался, поманив прятавшегося Варди, а сам спрыгнул через бойницу внутрь. Первое, что увидел вошедший Варди, оказалось крепкое рукопожатие Герберта и Эйви, каким-то чудом оказавшимся здесь. – Эйви, что ты тут делаешь? Ты же вроде не собирался присоединяться к веселью. Да, и почему у тебя опять кровь идёт? – Герберт подумал, что это стало входить у сони в привычку. – Друзья, ни за что не пейте мёд, что дали нам жена и дочка врача. Они отравлены каким-то ядом. От него всё тело ломит, да изо рта кровь хлещет, – под ошеломлёнными взглядами рассказывал нежданный гость. – Я был неосторожен, выпил немного, чтобы спать не очень хотелось. – И ты выжил? – недоверчиво потыкал рассказчика Герберт, будто проверяя, насколько тот выжил. – Ну это… думаю, моё второе «Я» мне помогло. Я гораздо выносливее обычного человека, даже в этом облике. О, точно, возница, что помог нам добраться, тоже пытался меня убить, правда, уже из вот этого арбалета. И почему именно меня каждый раз пытаются убить? – искренне расстроившись, спросил Эйвинд. – Я выпил противоядие Эльзы, да добро их прихватил. Но у меня так скрутило всё тело, что пара дыр снова открылась. Но всё в порядке, – видя, что его опять собираются перебить, остановил Эйви. – Скамп меня возьми! Как же я до Маркарта доеду, если я убил возницу? – Так, хорошо, с этим разобрались. И что теперь? – оставил без внимания последний вопрос Варди. – Мы так точно и не узнали, где их оплот, но теперь выяснили, что в деревнях, возможно, есть желающие нам зла. Также мы видели наёмников в доспехах с жёлтой тканью по пути сюда, судя по форме – из Хаммерфелла. А теперь нас трое посреди вражеской территории, провизия кончается, зелья Лаффориэль – тоже. – Предлагаю сделать ещё одну вылазку, – начал Герберт. – Тихо, все! – резко перешёл на шёпот Эйви и засыпал костёр снегом. Чуткий слух Эйвинда, как всегда, не подвёл: через минуту послышались голоса приближающегося отряда. К сожалению, они сразу перекрыли единственный возможный путь отступления, и нашим героям оставалось только надеяться, что отряд остановится на осмотре только основной секции башни, не заглядывая в упавшую часть. Но те воины были бы дураками, если бы не осмотрели всю башню. Крохотное помещение моментально заполнилось людьми с факелами в той самой жёлтой форме. – Да вы только посмотрите, ребятушки, кто тут у нас? По подсчётам Варди, их было человек шестнадцать, все в жёлтой форме наёмников. Среди них явно были маги, судя по отсутствию оружия. Эти бандиты сразу же разоружили пленных, отобрали весь скарб и связали. – И впрямь, так и думали, что вы туточки и будете! Ток сюда могла лошадь поместиться, – мерзко заухмылялись наёмники. «Проклятье, так значит они за мной сюда пришли! – горько подумал Эйвинд. – Кажется, я зря приехал сюда». – Если ты всё ещё не раздумал превращаться, то сейчас самое время! – прошипел Герберт. – Я же говорил, не могу управлять превращением! – тяжело дыша, ответил Эйви, зажимая раскрывшуюся рану, из которой сочилась кровь. – Чего с ними делать будем, командир? – обратился один из наёмников к доселе молчавшему мужчине. – Пленных – обыскать, всё ценное – забрать. Заберём их в Лесной оплот, госпожа Ярость разберётся. Начался обыск. Один из наёмников повертел в руках кинжальчик Сары, второй с видом знатока рассматривал серебряный меч Герберта под бешеным взглядом непосредственного владельца, кто-то рылся в чересседельных сумках лошади Эйвинда, бренча зельями. – Эй, братва, смотрите, что нашёл! – раздался радостный голос какого-то солдата. – Бурдюк с медовухой, нетронутой! – Да ладно тебе, Хараб, – отозвался его товарищ. – После дела выпьем! – Эй, это наше, мы её так берегли! – внезапно завопил Варди. – Не смейте трогать мою медовуху! Раздался звук удара – это один из наёмников ударил сапогом прямо Варди по лицу. – Знай своё место, урод! Братва, давайте, по глоточку! – Эй, мне тоже! – И мне! Отовсюду посыпались резкие крики и бряцанье оружием. Захватчики взяли данный Эльзой бурдюк и по кругу к нему приложились, почти все. Пока шёл делёж выпивки, Эйвинд и Герберт взирали на всё это с поистине нескрываемым изумлением, а Варди даже позволил себе слегка заулыбаться сквозь разбитое лицо. – Хватит хохотать да пить! – одёрнул их начальник. – Пора выдвигаться! Не успел он договорить, как один за другим его подчинённые начали хвататься за животы и сгибаться пополам. Некоторые падали на колени, некоторые сразу падали наземь. Большинство выпило всего по глоточку, но и этого хватило, чтобы яд начал действовать, причиняя им боль. Такого количества было недостаточно, чтобы убить, но, чтобы вывести из строя, этого хватило. Ошеломлённый начальник, один из немногих, кто не пил, застыл и глазел по сторонам. А вот Зафер, взявшаяся из неоткуда, так делать не стала. Первым пал воин с мечом Герберта. Вырвав оружие из ослабевших рук, она бросила его владельцу. Перерезав путы, Герберт и Эйвинд ринулись рубить и крошить: один – мечом, другой – деревенским колуном. Большинство противников положили, как детей. Тех, кто был повыносливее, убили в течение нескольких минут, поскольку в мире есть мало людей, которые могли бы тягаться с фамильным мастерством меча Ленколиа. И ещё меньше – с мощью неудержимого вервольфа. А против многолетнего опыта Зафер вообще мало что можно было противопоставить. Одного мастер-мечник рассёк вдоль шеи, кружась, будто танцуя. Второго Эйви раскроил по ключице, что прорезались лёгкие, отчего Варди стало не по себе. Последний всё это время пытался сбежать от наёмника, пытающегося достать его хоть кончиком меча. – Варди, лови! – громко крикнул Эйвинд и бросил кинжал Сары, вырванный из рук мёртвого врага. Разумеется, получатель кинжал не поймал и был вынужден искать его впотьмах, попутно пытаясь не умереть. Хоть в этот раз ему удалось что-то сделать правильно. Нащупав в полутьме рукоятку, Варди резанул по движущейся в его сторону руке. Эффект не заставил себя ждать: наёмник застыл, парализованный наложенным на лезвие заклинанием. Затем, не в силах сохранить равновесие, убийца в жёлтом покачнулся и рухнул оземь. – Варди, не трогай его! – предостерёг его Герберт, схлестнувшись с последним противником, как будто Варди и впрямь стал бы добивать. – А теперь приём номер сорок! «Смерть с подкатом»! – громко возвестил он и кувыркнулся в сторону, легко проведя клинок через оборону противника и распоров ему живот. – И ты помнишь все приёмы, да ещё и с номерами? – тяжело дыша, спросил Эйви, отдыхая после боя с единственным противником. Раны, нанесённые на мосту, яд и лютый холод вытянули из бедняги все силы. – Разумеется, всего в моём арсенале сто сорок четыре приёма, например, сотый, мой любимый, юбилейный – «Король горы»! Как-нибудь покажу. Да, кстати, это что за кинжальчик? – А, наша хозяйка пыталась меня им порезать, да вот ничего не вышло, – отвечал снова сонный Эйвинд. – Отличное приобретение, ребята, – похвалила Зафер. – Зафер, вы даже не представляете, как я рад вас видеть! – радовался Варди. – Представляю, хотя я очень благодарна тебе, Варди, что смог отвлечь наёмников. Я сидела на крыше и ждала удобного момента. – Так, ладно, пора разобраться с единственным более-менее адекватным человеком тут… кроме нас, разумеется! – схватил Герберт последнего воина, который ещё мог сражаться. Он как раз смог отойти от паралича. – Итак, подлая тварь, я смотрю ты родом из Хаммерфелла. Если ты не хочешь, чтобы я оставил твою чёрную башку здесь отдельно от тела, будь добр, скажи, где находится оплот Изгоев? Тебе ведь не платят за то, чтобы терпеть такие муки, как эти ребята? – В-вы правы, не платят! – проговорил редгард. – Но если они узнают, что я проговорился, то от меня вообще ничего не останется! – Стоит ли тебе волноваться за потом, если есть очень даже угрожающее сейчас, а? – вкрадчиво объяснил Ленколиа. – Обещаю тебя не убивать. – Хорошо! В общем, это место называется Лесной оплот, это нордская могила, та, что южнее. – Я так и знал! – воскликнул радостный Варди. – Мрачная нордская гробница! – Продолжай! – продолжал допрос Герберт. – Лесной оплот – пещера, внутри узкие тоннели, которые патрулируются день и ночь. Но если дойти до конца крипты, будет выход в долину прямо внутри гор. Там стоит большой храм, «Ведьмино гнездо». Вот туда вам и надо, – подробно рассказывал пленный. – Каковы силы внутри оплота? – Около восьмидесяти Изгоев, а ещё наших, три десятка. Среди них полно магов. – Как зовут предводителя? – Понятия не имею! Я всего лишь солдат, говорю то, что сам видел. Что они делают в оплоте, я не знаю, клянусь! Но мы с мужиками часто видели повозки с серебром. Его перевозили в Хаммерфелл. – Серебро? Зачем Изгоям серебро? – Не дикарям – их хозяевам. Металл явно не для продажи, они с ним что-то делают. Больше я ничего не знаю, клянусь! – закончил наёмник. – Хорошо, тогда – пока-пока! – внезапно заключил Герберт. Варди даже не успели остановить его, прежде чем Герберт полоснул своим мечом по горлу беспомощного пленника. Далее подошла очередь и остальных, еле живых бандитов. Даже Эйвинд проснулся от неожиданности. – Ты что творишь, Герберт? Ты же обещал ему! – чуть не распрощался с содержимым желудка Варди. – Я соврал, – легко ответил Герберт. – Они беспомощны и отравлены, а ты их хочешь прирезать, как поросят! А тот солдат, он тебе всё рассказал! – Вот именно! Он не только чёрный, но и предатель! – Ты чего, расист? – воскликнул Варди. – Это тут при чем?! Что ты помешался на убийствах! Совершенно необязательно убивать всё на своём пути! – продолжал спор Варди. – Помнишь, что было в прошлый раз, когда мы тебя послушали? Вот и я помню! Поэтому в этот раз поступлю иначе! – Герберт, будь милосерднее! Зафер, скажи ему! – оглянулся Варди, но рыцаря в башне уже не было. Видеть расправу парень не хотел, поэтому вышел на улицу. Ему не хотелось слушать тошнотворные звуки, издаваемые умирающими. А именно эти звуки сейчас доносились из их временного укрытия. Вслед за ним вышел Эйвинд. – Хоть мне и не нравится убивать всех подряд, но тут Герберт прав. Нельзя оставлять свидетелей. – Тут дело не в свидетелях. Он так со всеми поступает… Варди подошёл к Зафер, стоявшей неподалёку. – Почему вы не остановили Герберта, Зафер? Вы же рыцарь! – Да, рыцарь. Рыцари дают красивые клятвы о честности, справедливости и прочем. Я стараюсь соблюдать их все, но сейчас, когда идёт настоящая война, можно забыть о высоких ценностях. Правда в том, что нельзя оставлять свидетелей, иначе всё полетит к Вермине в болото! Последним вышел Ленколиа и подошёл к сидящему под деревом Эйвинду. – Чего расселся? Ты идёшь уже или нет? – Нет, – без дополнений ответил Эйвинд. – Чего это вдруг? – Да что же вы все ко мне пристали?! – Эйвинд уже устал от постоянных вопросов, ему очень хотелось спать. – Невероятно! Да ты оказывается огрызаться умеешь! Ой, прости-прости, забыл, что ты и по-настоящему умеешь огрызаться, – пошутил Герберт, как обычно плоско. – Вот именно, Герберт. Неужели ты не понял, что без меня будет лучше? Ведь если тебя убьёт оборотень, ты знаменитым точно не станешь! – продолжал спорить Эйвинд. – О, спасибо за заботу, дружище! Но правда в том, что без тебя наш поход обречён на провал, каким бы невероятным фехтовальщиком я ни был! И, к слову, ты не прав, если меня убьёт оборотень, я в тот же момент стану знаменитым! Вот только быть знаменитым посмертно не очень хочется… – Тебе бы всё шуточки шутить, да? – устал препираться Эйвинд. – Я могу превратиться в любой момент, любой, ты понимаешь? И я не смогу сдержаться! – Да что ты заладил: «не сдержусь»! Неужели не хочется пожить, как все? – изумился Герберт. – Что значит «заладил», Герберт? – удивился Эйвинд. – Я уже один раз пытался жить нормально, и… не вышло. – Да, знаю, – попытался посочувствовать Герберт. – Грустная история. – Варди рассказал, да? – спросил Эйвинд, не ожидая ответа. – Тогда ты тем более должен понимать, почему я так поступаю. Не хочу снова видеть на своих руках кровь родных людей, не хочу, чтобы меня ненавидели!.. – Не знаю уж, насколько тебе важно моё мнение, – вдруг посерьёзнел Герберт, – но пару месяцев назад я бы с лёгкостью убил бы оборотня, если бы встретил его! Признаю, если бы это был ты, то мир потерял бы самого преданного человека! Мне кажется, даже Варди это понял, хоть и не сразу, как всегда. Человек не должен жить без друзей, это противопоказано! У тебя появляется шанс вернуть жизнь на круги своя, а ты всё время упираешься! – Да хватит уже, Герберт! – устало вздохнул Эйвинд. – Повторю тоже, что сказал Варди… – Ох, – закатил глаза мечник. – Опять с начала… «Я могу всех вас убить», – передразнил Герберт, находясь под тяжёлым взглядом Эйвинда. – А можешь и не убить. Кто знает-то?! Знаешь, тебе стоит обратиться к Лаффориэль. Она не зря считается мастером в области лечения. Быть может, она сможет что-нибудь придумать! А теперь хватит сидеть, нас ждёт дальняя дорога! «Почему? Почему меня так упорно отговаривают? – соображал Эйвинд. – Они что, не понимают, что я чудовище? Я бы ни за что не стал путешествовать с таким, как я! – подумал Эйвинд. – Стал бы я идти бок о бок с монстром, которого бы не ненавидел?» – А за свои превращения не переживай! Если ты не сможешь себя сдержать, я-то уж точно смогу, – Герберт схватил упирающегося Эйвинда и со стоном последнего поднял на ноги. – Давай заключим пари: мне всегда было интересно, кто выиграет, я или оборотень. Ставлю на себя. Ну что, ты с нами или дальше отнекиваться будешь, прям как та монашка? «Стал бы!» – отчётливо прозвучало в голове Эйви. – Герберт, клянусь, когда-нибудь я тебя убью, – вместо согласия ответил Эйвинд. – Но не сегодня. – Вот такой соня мне больше нравится! А что сразу так нельзя было? – Герберт, ну ты идёшь? – подошёл мрачный после расправы над наёмниками Варди. – Нет, теперь мы ждём, пока свои вещички соберёт Эйви. – Эйви? Ты что, смог его уговорить? – удивлённо посмотрел на мечника Варди. – Да как у тебя это получилось? – Я просто назвал его невинной монашкой… Все четверо двинулись подальше на юг, к Мор Казгуру. Сопротивляющегося Эйви посадили на лошадь, и теперь он мирно дремал в седле. Всё-таки способность оборотней к регенерации просто феноменальна: вновь открывшаяся рана больше не кровоточила и уже снова начала затягиваться, однако с полдюжины сильных ранений, да ещё и принятый яд – слишком даже для вервольфа. – Ох, проклятье, – вдруг тихо ругнулся Варди. – Я совсем забыл про послание! – Какое послание? – спросил Герберт. – Ну, которое надо было на “птичку” надиктовать, – разъяснил тот и вынул из маленького мешочка при поясе, где хранил самые ценные вещи, двемерскую штуковину. Варди пришлось несколько раз произносить записанное на листке слово «Карнугтамц», прежде чем пароль был принят и птичка ожила. Вкратце рассказав всё, что им удалось узнать самим и от пленника, он подкинул двемерскую машинку и – о чудо! Она не упала обратно, а с мерзким жужжанием, как у насекомого, полетела на юг, к Маркарту. – Зафер, а что вы выяснили? – нарушил молчание Варди. – Много интересного, если вам хватит терпения, то я расскажу.***
Покинув Маркарт после разговора с Варди, Зафер направилась к одной ей ведомому месту в холмах. У рыцарей Девяти было множество тайников по всему Тамриэлю: в каждой провинции, каждом владении, – потайные местечки, о чьём местоположении знали только девять действующих рыцарей. В Пределе находилась одна неприметная крипта, которую уже много лет заселяли дикие звери, которые не были помехой умелому воину. В одной из потайных ниш, открываемых при помощи скрытого рычага, лежал длинный предмет, завёрнутый в ткань. Зафер аккуратно вынула его и повесила за спину. Теперь, когда посылка получена, можно было выдвигаться на север. Рыцарь не знала, где находится главный оплот, но ей этого и не требовалось: любой изгой приведёт её к нужному месту. Долго искать не пришлось. Рыцарь наткнулась на отряд изгоев, поджидавших в засаде. Их было всего четверо, Зафер справилась бы с ними меньше, чем за семь минут, но сейчас план был другим, и действовать нужно было быстро! Рыцарь вынула булаву и выбросила её в сторону, затем подняла вверх левую руку и громко выкрикнула какую-то непонятную фразу на незнакомом обычному человеку наречии. Это произвело магическое действие на нападавших. Замерев на месте, но не убрав оружие, Изгои внимательно смотрели на женщину. Один из них вышел чуть вперёд, не опуская топора. – Ты знаешь наш язык, незнакомка? – без вражды в голосе спросил он. – Да, воин, знаю, – ответила Зафер и добавила что-то на диалекте Изгоев. – Я не знал, что кто-то помнит на Старую речь, кроме нас. Что тебе нужно? – Я иду к матриарху с великим даром и словом и смиренно прошу сопровождения! – повторила в который раз эту фразу рыцарь. – Ты не понимаешь, сколько просишь! Что за дар ты несёшь? Зафер снова ответила на старом диалекте, но реакция Изгоя превзошла все ожидания. Собеседник опустил оружие и подошёл ещё ближе, а в рядах его спутников начался шёпот. – Покажи, женщина, – почти приказал изгой, сгорая от нетерпения. Редгардка слегка развернула свёрток и продемонстрировала кусочек содержимого. При виде этого предмета, предводитель отряда положил оружие на землю и подошёл вплотную к Зафер. – Как твоё имя? – Меня зовут Зафер. – Кто ты? – Рыцарь. – Нет, – отмахнулся собеседник. – Откуда ты родом? – Из Хаммерфелла. – Не норд? – Не норд, – подтвердила Зафер. – Ты пойдёшь с нами в Лесной оплот, Зафер. Раз ты принесла дар, ты его и вручишь. – Что?! – закричал его подчинённые. – Давай убьём её! Это наша реликвия, наша! – Нет! – осадил их главарь. – Если она его нашла, значит, и вернёт она, так говорят Старые боги! Меня звать Круах. Упоминание Старых богов подействовало, ропот стих, а оружие было убрано. Зафер вернула булаву на место и отправилась на север в сопровождении пяти изгоев. Путешествие к оплоту было трудным, поскольку её спутники шагало даже ночью, оставляя на привал и сон часа по два. Круах как мог, подгонял и Зафер, и своих людей, будто бы стремился скорее добраться до места. При этом он частенько задавал Зафер вопросы о ней, о её родине и о том, кто она такая. – Скажи, Зафер, – обратился к ней Круах, – а что было бы, если бы я решил тебя убить? – У тебя бы ничего не вышло, – честно ответила Зафер. – Ты так в этом уверена? – Спроси у пары отрядов, которые встретились мне на пути. Они не стали со мной разговаривать… – Да хранят их Старые боги, – неподдельно огорчился Круах. – Ты убила много хороших людей, многих моих братьев, женщина! – Да, позволь встречный вопрос. А сколько ты убил невинных и безоружных людей и меров, Круах? – Они не невинные! – с пылом и ненавистью в глазах ответил изгой. – Они угнетатели, выгнавшие нас с нашей земли, отнявшие наших богов, вырвавшие с корнем наши традиции! Они – просто убийцы! – А знаешь, как вас называют в Маркарте? Убийцами! Вами пугают детей в сказках, торговцы боятся ездить по трактам без охраны, а крестьяне не могут работать в полях! – И правильно! Когда мы зальём Предел кровью нордов-угнетателей, все поймут, что с нами нужно считаться! Их дети будут рыдать… – Ты себя слышишь, Круах? – перебила Зафер. – Больше крови, больше войны! А помнишь, что случилось в последний раз, когда Изгои попытались поднять голову? – Да как ты смеешь так говорить?! – глаза Круаха налились кровью. – Ещё бы я не помнил! Довакин, проклятая тварь, науськал на крупные оплоты драконов! Драконов! Они выжгли наши дома, убили всех, кто там был! А затем пришла очередь остальных! Я видел, как пламя Одавинга плавило камни. – Знаешь, в таких же словах мне ответила одна женщина. Голову её мужа вы насадили на кол, её изнасиловали, а детей вырезали. Её спас проходящий мимо патруль, но я думаю, что она испытывает к вам такие же чувства, что и ты. – Зачем ты мне это говоришь? Не я убил мужа этой женщины. – Так и не она выгнала вас с ваших земель, она даже не норд! – Чего ты добиваешься, женщина? – мрачно спросил Круах. – Я хочу, чтобы меня услышали. Этой войне столько лет и ни одна сторона не выигрывает. Норды убивают изгоев, а изгои – нордов. Я ни капли не защищаю ни их, ни вас, ни Довакина. Его метод решения проблемы был слишком жестоким. Ты можешь спорить и ненавидеть меня, сколько угодно, но изгоям никогда не выгнать нордов из Предела, как и им – никогда не убить всех коренных предельцев. Эту мысль я и хочу донести до матриарха. Пора уже разомкнуть этот проклятый круг убийств и ненависти. Взгляд Круаха упёрся в землю, и он надолго замолчал. Затем он пристально посмотрел на Зафер и сказал: – Я не согласен с тем, что ты говоришь, не мы начали эту войну. Но в одном ты права: нам не победить нордов. На каждую нашу уловку мы расплачиваемся жизнями братьев. – Знаешь, Круах, у каджитов есть поговорка: не можешь биться – попробуй договориться. Если обе стороны не могут сделать решающего шага, то, быть может, пора всё закончить? – Каджиты говорят умные вещи. Это твоя раса, Зафер? – презрительно, но не враждебно спросил Круах. – Нет, это такие кошки, ходящие на задних лапах. – Кошки на задних лапах… что это за чудо такое? – Когда-нибудь покажу, обещаю, Круах. Когда Зафер и её сопровождение добрались до Лесного оплота, началась самая сложная часть плана. Весть о чужаке в лагере разнеслась со скоростью стрелы. Зафер спокойно шла по внутренним коридорам оплота, запоминая, куда поворачивать и какие укрепления есть. С виду это была самая обычная гробница, но Зафер на собственном опыте знала, что в таких местах полно ловушек, очень узкие коридоры, не приспособленные для боевых действий, и кучи вооружённых Изгоев. Про себя рыцарь отметила, что необходим большой численный перевес для взятия этой крепости. Это делало её миссию здесь ещё значимее. Выйдя из катакомб наружу, взору Зафер предстала огромная долина, в которой располагалось основное строение. Рыцарь крутила головой направо и налево, запоминая расположение построек. Её вели по мостам к самому храму – величественной постройке на другом конце долины. Выглядел храм как пирамида, сужающаяся к вершине. Но внутрь её не пустили, из чего Зафер сделала вывод, что основное поселение находится внутри. Навстречу ей вышла ворожея, самая настоящая ворожея, настолько мерзкая на вид, что хотелось убить её на месте. Но не сегодня. Сегодня Зафер предстояло говорить с ней. Вместе с ней на небольшую площадь перед храмом высыпалась целая куча народа: мужчины, женщины, даже дети наблюдали за чужаком. – Приветствую вас, досточтимая матриарх! – поклонилась ей рыцарь. – Да хранят вас Старые боги! – Женщина, не норд. Но это не имеет значения! – с кряхтением проговорила ворожея. – Она – чужая! Чего ради ты привёл её, Круах?! – Простите, матриарх! Эта женщина говорит на Старом языке, знает наших богов, а также она принесла вам великий дар! – Дар? Значит, она воспользовалась Правом дара? Посмотрим, что ты принесла нам, женщина, – скептично сказала матриарх. – Я принесла вам давно потерянную вашим народом реликвию – меч Красного Орла! На последнем слове Зафер распахнула свёрток и представила на обозрение его содержимое. Внутри лежал меч, когда-то красивый, с резной рукоятью и вензелем на клинке. Теперь он весь почернел, затупился и покрылся ржавчиной. Но этот факт нисколько не смутил собравшихся. Напротив, все с благоговением взирали на неказистый меч, воцарилась торжественная тишина, в которой Зафер продолжила говорить. – Это древнее оружие вождя, объединившего все племена предельцев под своим знаменем. Много лет назад его забрал Довакин, и вы решили, что лишились своей реликвии. Я добыла его и принесла вам! – Твой дар принят, чужестранка, – возвестила ворожея. – О чём ты хочешь говорить? – Я пришла к вам без оружия и без ненависти, – собрав все свои дипломатические способности, начала свою речь Зафер. – Я рыцарь ордена Девяти и пришла с целью предотвратить большее кровопролитие, остановить грядущую битву! Среди Изгоев пошёл ропот, послышался лязг металла, однако ворожея подняла свою когтистую… кисть, и ропот стих. – Правда в том, что прошлого не вернуть: ни нордам, ни предельцам не удастся победить в этой войне. Я предлагаю прекратить насилие прямо здесь и сейчас! Отправьте парламентёров в Маркарт, поговорите с ярлом! Я уверяю вас, он прислушается к голосу разума, и нордам с предельцами, наконец, удастся наладить диалог! – Ты закончила свою речь? – злобно сверкнул на редгардку глазами воин, судя по телосложению – военачальник. – А теперь услышь вопли тысяч убитых нордами людей, представь их искалеченные тела и догадайся, какой ответ мы дадим! Не мы начали эту войну, но мы её закончим! – Послушайте же! – голос рыцаря заглушил слова Верескового сердца. – Власти Предела готовы пойти на многие уступки по отношению к вам… – Уступки?! – вступила в разговор ворожея. – Нам не нужны уступки! Нам нужна кровь нордов! И я узнала тебя, Зафер! Это ты с твоим дружком вырезала магов несколько лет назад в пещере на севере! Нас ждёт такая же участь! – Это не маги, а некроманты, и, если я не ошибаюсь, предельцы не приносят в жертву детей для проведения ритуалов, – покривила душой Зафер, однако сзади послышался возглас одобрения. – Вы воюете уже столько лет! Я вас уверяю, что норды также устали терять близких. – Чёрная женщина врёт! Её рот источает зловоние! – кряхтела матриарх. – Стоит нам дать слабину, как прилетит очередной дракон и сожжёт нас дотла! – То, что сделал Довакин – чудовищно, – изо всех сил кричала Зафер, – но сейчас вы сражаетесь не за собственную свободу! Вы исполняете низкие прихоти других людей! Маданах, Тонар или тот, кто приказывает вам сейчас! Хватит исполнять чужую волю! Я гарантирую вам переговоры только двух сторон! – Переговоры?! – не желала слушать ворожея. – И эта женщина говорит о переговорах? Полагаю, что ты просто забыла сказать, что в Маркарте новый ярл, очередной норд-делец, желающий только эксплуатировать нас, и сейчас он собирает армию, чтобы идти сюда с войной, правда же, женщина в доспехах? Слова женщины произвели эффект огненного шара. Лицо Изгоев наполнились ненавистью и жаждой убийства, мечи вынулись из ножен, вспыхнули огоньки заклинаний. Слово взял Вересковое сердце. – Вот, видите! Все они лишь притворяются, желая только нашей смерти! Все они – отвратительные узурпаторы, – плевался слюной оратор. – В который раз мы понимаем, что нельзя верить никому, кроме нас самих! Мы будем нести смерть, – орал воин, призывая к насилию, – всем им! Мы будем вырезать каждого мужчину, женщину и ребёнка. Теперь у нас есть меч Красного Орла, а, значит, его дух с нами! Смерть!!! Даже Зафер стало страшно смотреть на искорёженное бешенством лицо Изгоя, толпа стала скандировать: «Смерть! Смерть!» – и размахивать оружием. – А ты убирайся немедленно! – ткнул в Зафер пальцем Вересковое сердце. – Радуйся, что твой дар оказался ценнее твоей жизни! Зафер вывели под конвоем наружу, а вслед ей летели злобные взгляды, полные ненависти. Когда за Зафер захлопнулись двери оплота, она поняла, что ещё не всё закончилось. Перед ней стоял целый отряд наёмников в жёлтой форме с оружием наголо. – В чём дело? – осторожно поинтересовалась Зафер. – Кто вы такие? – Неужто ты думала, что правда отсюда уйдёшь? – пробубнил из-под шлема один из солдат. – Мы-то надеялись, что дикари тебя порубят на куски, а оказалось, что в них внезапно проснулись их обычаи. Придётся доделать дело за них! «Пора бежать», – подумала Зафер и применила заранее подготовленное заклинание невидимости. Растворившись в воздухе, она, к сожалению, всё ещё издавала звуки, поэтому осторожно, выбирая куда поставить ногу, Зафер стала выбираться из окружения. – Что?! – заорал наёмник. – Невидимость? Проклятая женщина! Растянуться в шеренгу, не разрывать строй! Прочесать территорию, найти её! Наёмники Белого солнца искали Зафер почти день, но так и не поймали.***
– Зафер, зачем вы вели переговоры с изгоями?! У нас есть армия! С ними не разговаривать нужно, а убивать! – Герберт, это ошибочное суждение! Мой орден многие годы служит миротворцем Тамриэля. Прежде для решения конфликта мы прибегаем к дипломатическим средствам. И только в самую последнюю – к силовому воздействию. К сожалению, кто бы ни стоял за главарями Изгоев, он знатно поработал. Они меня даже десяти минут не слушали. Эх, зря орден послал меня на это задание. Сэр Веземир справился бы гораздо лучше. А как ваша разведка? – Признаю, Зафер, я уже и забыл, что вы тоже в курсе, – ответил Варди. – К сожалению, единственное, что мы выяснили, что у этих ребят есть уши даже в Драконьем мосте. Кстати, где будем разбивать лагерь? – Нечего спать на улице – рискуете нарваться на Изгоев. Следуйте за мной. Свою часть работы вы выполнили, теперь осталось только дождаться отряда и начать штурм. Где-то через час они добрались до орочьей крепости. Всему Скайриму было известно, что орки не впускают в свой дом чужаков, и Варди не понимал, что они вообще тут делают? Но подойдя ближе к воротам, он осознал, насколько ошибался. – Доброе утро, родич! – поприветствовал с частокола дозорный. – Эти чужаки – те самые? – Именно так, брат! – поприветствовала в ответ рыцарь. – Им нужен кров и лечение. – Проходите, но не надейтесь, что сможете отдохнуть. В крепости работают все! – предупредил орк и открыл ворота, ведущие в одно из самых закрытых мест во всём Скайриме.***
– Лаффориэль! – крикнул Тициан, подбегая к целительнице. – Опять ты, шпион? – презрительно сказала Лаффориэль, даже не подняв головы от книги. – Что бы ты мне ни хотел сказать, придётся подождать, пока я допишу. МЕМУАРЫ ЛАФФОРИЭЛЬ. ЛИЛМОТ Я находилась в плавании уже почти неделю. Капитан взял меня на борт бесплатно, если я излечу его от страшной, по его мнению, болезни. Ничего страшного, обычные эльсвейрские паразиты. В плавании и не такую дрянь подцепишь. Справилась без труда. Мой путь лежал на восток, мне давно хотелось побывать в землях Морровинда, таких загадочных и прекрасных. Но прежде, чем я попаду в Гнисис, северный город на Вварденфелле, мне предстояло провести на корабле ещё почти три недели! Но гораздо хуже трёх недель на корабле посреди немытых вонючих матросов, была обязательная остановка в Лилмоте! Полагаю, что читателю непонятен мой ужас относительно трёх дней, которые необходимо провести в этом городе? Лилмот – самый южный город Чернотопья, родины аргониан, также иногда называемой Аргонией. Он располагается на берегу большого залива и когда-то был крупным торговым портом на пути в Морровинд. Думаю, теперь вы поняли моё нежелание сходить на берег, да и берегом-то это болото назвать было сложно. Путешественникам, отправлявшимся в Чернотопье, первым делом советовали всё время ходить в плотной повязке, прикрывающей рот и нос, чтобы не подцепить какую-нибудь смертельную болячку, коих в этой трясине было превеликое множество! Вся провинция была одним сплошным болотом, поросшим деревьями и прочей растительностью. В глубине топей жило множество враждебных тварей, готовых тобой полакомиться, выпить всю кровь или отложить в тело личинки. И это только то, что проживало над землёй. Под ней тоже было немало видов различных плотоядных тварей. В общем, путеводитель описывал Чернотопье как богатую всякой живностью провинцию. А ещё меня до жути пугали аргониане – рептиловидная разумная раса, то есть просто ящерки на ножках, которые обладали практически абсолютным иммунитетом к болезням, могли переварить сильный яд и подозрительно относились к любому чужаку на их любимом болоте. Всякий ящер умел дышать под водой, прекрасно плавал, бегал и лазил по деревьям. И, как и у каджитов, у них был хвост, настоящий чешуйчатый хвост. Я не знала, отбрасывает ли аргонианин хвост, если за него схватить, да и проверять не желала. Потому что вторым советом относительно Чернотопья было: «Никогда не провоцируйте аргониан». Сейчас, в век цивилизации, каменных зданий и высокой культуры эльфов, в глубине болот всё ещё проживали совершенно дикие племена аборигенов, которые с удовольствием сожрут твои кишки и запьют кровью. Раньше я иногда встречала аргониан на своём пути, поэтому имела представление об их внешности. Если честно, мне до сих пор тяжело различать ящеров между собой: все они невероятно похожи. Единственная заметная отличительная черта – рога на голове. Завитые, прямые, парные или одиночные, – аргонианам они заменяли причёску, поэтому они всячески их украшают ленточками, цветами или ещё чем. Аргониан отличала невероятно медленная шипящая речь, связанная со строением языка рептилий. Ну и, в дополнение к перечисленным выше пунктам, ещё море всяческих ужасов, которые пересказывают друг другу сплетницы на рынках да юнцы в портах. Город Лилмот, как и многие другие города Чернотопья, полностью располагался на болоте, почти все дома делались из лёгкого дерева. Империя попыталась вести каменное строительство, но все их постройки со временем просто начали тонуть в трясине, и теперь в Имперском квартале можно было видеть торчащие из земли крыши. Также есть ещё центральный квартал Лилмота под “романтичным” названием Загнилище. Он очень плотно застроен деревянными домиками на сваях, на узких улочках идёт война преступников, а имперская стража выслеживает членов группировки Ан-Зайлиль, объявленной вне закона за их нетерпимые взгляды по отношению к Империи. В Загнилище жили только аргониане, потому как ночью любому чужестранцу грозила неизбежная смерть, однако днём и другие граждане Империи заходили в этот квартал, чтобы поторговать, нанять рабочих или разобраться с каким-нибудь другим делом. Улочки Лилмота больше напоминали обмелевшие реки. Для передвижения вдоль них положили доски, по которым было очень сложно передвигаться, отчего время от времени с этих импровизированных мостков кто-нибудь падал в жижу и, страшно ругаясь, пытался вылезти из трясины. И в этом гадюшнике мне предстояло провести целых три дня, от рассвета до заката, потом от заката до рассвета! Лично я не собиралась высовываться дальше корабля, поэтому осталась сидеть в каюте, читая труды известных магов. Но, во имя Меридии, откуда обо мне всегда узнают, а? Через час после швартовки ко мне постучали. Приоткрыв дверь, я увидела нашего капитана, а рядом с ним – самого настоящего аргонианина. – Леди Лаффориэль, откройте дверь, будьте добры, – вежливо попросил капитан. – К вам посланец от губернатора. Губернатора? Ну по крайней мере он точно не ящер, поэтому я решилась и открыла дверь. Вперёд чуть вышел аргонианин и мягко и вежливо произнёс: – Уважаемая целительница и врачевательница Лаффориэль, наш губернатор, Атис Бостис, низко кланяется и приглашает в свою резиденцию для официального приёма и личной беседы. Да, ещё он просил передать, что это крайне важно. А, ещё он говорил, чтобы вы пришли не позже восьми вечера, иначе рискуете нарваться на рой. Желаете, чтобы я проводил вас? – поинтересовался посланник. – Ох, я ещё не собрана, это займёт некоторое время, – я слегка растерялась от неожиданности. – Можете подождать снаружи? – Разумеется, госпожа Лаффориэль! Собирайтесь столько, сколько нужно! – очень вежливо ответил аргонианин и откланялся. – А можно не пойти? – капризно спросила я капитана. – Можно, но, как поговаривают в порту, губернатор Бостис ненавидит отказы, в любом виде. Боюсь, как бы он к вам армию не прислал. – Поняла, – обречённо вздохнула я и пошла наряжаться. Спустя час я вышла на палубу, где меня снова встретил капитан. Уж коли я шла на встречу с самим губернатором, то и выглядела я на уровне герцогини. – Вы прекрасно выглядите, Лаффориэль! – польстил мне капитан. – Деменрандот ждёт вас на пирсе. – Кто? А, ладно, счастливо! Выйдя на деревянный пирс, я тут же увидела нужного мне аргонианина. Нет, не потому что узнала по лицу, а потому что он был одет. Штаны – самое большее, что носило большинство рабочих в порту. Пока я вышагивала, стуча каблуками по пирсу, вспоминая длинное имя посланника, за мной из воды наблюдало множество аргонианских глаз. Лилмот – портовый город, но живёт он не только торговлей. Ловля рыбы приносит городу огромные доходы, а умеющие дышать под водой ящеры больше всего подходят для установки сетей. Но это не значило, что работают только лишь ящеры: множество таких же полуголых людей бегали по пирсу, перетаскивая канаты, ремонтировали крюки и штопали сети, в общем, работали не меньше ящеров. Это был первый стереотип об аргонианах, который я выявила. Люди и многие ящеры прекрасно уживались друг с другом: я видела, как какой-то редгард и аргонианин разгружали корабль, рассказывая друг другу байки и смеясь, будто старые друзья. Краем глаза я заметила, как старый ящер аккуратно удаляет что-то с руки имперца. Пройдя мимо, я рассмотрела, что это было. Ой зря! Это был клубок плотно сжатых личинок. Показав извлечённое своему пациенту, аргонианин сказал что-то и рассмеялся, если, конечно, этот звук был смехом. – Демнот! Дерадот! – позвала я ящера. На удивление, он откликнулся. – Госпожа Лаффориэль, вы прекрасно выглядите! Однако смею заметить, что это было лишнее. В нашем городе следует надевать то, что не жалко потом выкинуть. Да, и меня зовут Деменрандот. Вы можете называть меня просто Дем. Господин Атис так и делает. – Дем, а расскажи, пожалуйста, зачем я губернатору? – Я ничего не знаю, увы. Скажу только, что к нему с утра прибыл Несущий Знания, наш хранитель истории, после чего они заперлись на несколько часов. Потом узнали, что вы приехали, и губернатор велел вас вызвать. – Понятно. Знаешь, Дем, а ты очень хорошо разговариваешь, для аргонианина, – отметила я. – О, нет, госпожа, – закачал головой ящер. – Я всего лишь слуга у господина Атиса, я не учился красиво говорить. Вот писарь – вот он умеет говорить очень красиво. А ещё рыбак Деркитус. – Я не знала, что аргониане учатся красивой речи или письму… – ляпнула я сдуру. – Я знаком со стереотипами других рас, – так же спокойно говорил Дем, будто бы о погоде. – На самом деле аргониане, даже самые глупые или бедные, очень любят учиться. Мы хотим узнавать что-то новое. – О, – я почувствовала себя дурой, – прошу меня извинить, Дем. – Ничего страшного, госпожа. Вот и второй стереотип развеялся. Я считала аргониан глупыми дикарями, сидящими в своём болоте, но видя, какие механизмы они используют для облегчения труда, я поняла, что это далеко не так. Краны для подъёма тяжестей на большую высоту, специальные конструкции, чтобы не пускать воду в вырытые котлованы, даже какое-то подобие трубопровода, соединяющего несколько домов. И всё сделано из дерева, ни металла, ни камня, ни глины, только аккуратно подогнанные друг к другу брёвна. Пару раз мы останавливались, чтобы поздороваться с другими аргонианами, друзьями Дема. У меня начало складываться ощущение, что всё это один большой спектакль в мою честь. Каждый встречный ящер говорил так вежливо и красиво, даже во время обычного приветствия, что самые избалованные дворцовые дамы немедленно влюбились бы в говорившего. Не будь он аргонианином, конечно. Но ощущение пропало, когда я услышала крик аргонианки из дома: она отчитывала малыша такими оборотами и фигурами речи, что с них смело можно было писать литературное произведение. – Дем, – обратилась я к сопровождающему, – неужели все аргониане такие… культурные? – затруднялась я подобрать слово. – Конечно нет, госпожа, – пояснил Дем. – Лилмот уже много лет является многокультурным и многонациональным городом. Местные жители частично переняли культуру и манеры приезжих. Но в глубине болот живут племена аргониан. В основном, они мирные, но встречаются и очень враждебные. У них свой собственный диалект, свои традиции и обычаи. Они не владеют вашим языком. Но готов поспорить, страсть к познанию у них тоже есть, – рассказывал мой собеседник. – Вот такие мы противоречивые: самобытность в нас уживается с тягой к новому! Мы шли по хлипким мосткам посреди гнилой воды и редких островков травы. Вокруг нас высились ещё не утонувшие каменные дома Имперского квартала, оплетённые виноградом по самые крыши. Сквозь стекла окон можно было заметить жильцов: красиво одетых мужчин, знатных дам, даже шаловливых детей. Несколько сорванцов из домов победнее как раз лазили по огромному дереву неподалёку, цепляясь за свисающие толстые отростки, похожие на лианы. Меня поражало буйство растительности, разнообразие видов. Только и успевай смотреть, как раскрашенные во все оттенки зелёного жуки садятся на огромные жёлтые цветы какого-то растения, высаженные около дома. Прямо клумба в Имперском городе! Внезапно цветок захлопнулся, и все насекомые оказались внутри кокона. – Мухобойка плотоядная, – спокойно пояснил Дем. – Заманивает насекомых своим цветом и запахом, затем захлопывает соцветие с такой силой, что давит добычу. Далее переваривает раздавленное. Это молодой экземпляр, их разводят как красивые цветы и защиту от насекомых, а когда они вырастают – выпалывают. Взрослые цветы обладают такой силой, что способны сломать руку. Но такого размера они достигают только через много лет, поэтому сейчас Мухобойки распространены, в основном, в центральных районах. У детей есть забава – «Пасть даэдрота». Нужно дотронуться до пестика молодой мухобойки и успеть вынуть руку, пока цветок не захлопнулся. Думаю, аналогию с пастью даэдрота вы поняли. Я с ужасом слушала рассказ Дема о жёлтых цветочках. Уж если самый милый представитель флоры Чернотопья оказался плотоядным, я даже боюсь представить, что могут представители фауны. Когда Деменрандот завёл меня в резиденцию, навстречу мне вышел сам губернатор Атис Бостис. Как я это поняла? По огромному ордену на груди и мечу на стене. – Добрый день, леди Лаффориэль, и добро пожаловать в Лилмот. Моё имя – Атис Бостис, – представился хозяин дома. – Извините, что вытащил вас из надёжного укрытия от всяческих болезней и жестоких аргониан. Я была шокирована. Атис оказался совсем не таким, каким я себе его представляла: русая бородка, весёлые бегающие глазки, приподнятые уголки губ, слегка свисающее пузо, прихрамывающая походка и тяжёлая одышка. То есть вместо жёсткого боевого солдата меня встретил страдающий острыми заболеваниями мужчина, не способный даже лопату поднять. – Итак, полагаю, Дем смог немного развеять накопившиеся в вас предрассудки относительно аргониан? Прошу за мной, Лаффориэль, отобедаем и выпьем! Дем, огромное тебе спасибо за помощь! Передавай брату моё почтение. – Не за что, господин Атис! Было интересно пообщаться с госпожой Лаффориэль! – слегка поклонился Дем и ушёл. На протяжении всего обеда Атис расспрашивал меня о внешнем мире, особенно о Саммерсете, моей родине. Видимо, губернатор Бостис обладал не меньшей тягой к новому, чем его подчинённые-аргониане. Его интересовало всё: от цен на землянику до новых методов строительства, от текущего баланса политических сил на Саммерсете до уровня бедности в имперской столице. – Прошу прощения, губернатор, – осторожно поинтересовалась я, – зачем вам всё это знать? Это же… бесполезно. – Отнюдь, – тщательно записывал всё сказанное мной Атис, – вся эта информация характеризует положение дел в мире. Зная её, я смогу заключить более выгодную торговую сделку, что принесёт Лилмоту дополнительный доход. Может, наконец, хватит денег положить нормальные мостки, – задумался Атис. – А почему бы не попытаться осушить болото? Я слышала, в Хай Роке научились осушать целые водоёмы при помощи магии! Вы бы облагородили городскую часть, ведь, когда уровень воды поднимается, тут всё затапливает. Наверняка во время паводка у вас в подвале кругом вода! – предположила я. – «В подвале», ах-ха-ха, – громко рассмеялся губернатор. – Да у меня на первом этаже вода до окон доходила, – я была шокирована размахом ежегодного бедствия. – Вы, как и многие, не понимаете культуры аргониан, – смеясь, упрекнул меня Атис. – Вся их жизнь связана с природой, каждая секунда! Они научились жить в абсолютной гармонии с болотом: они не меняют его, а живут с ним. Аргония не испорчена никакой промышленностью, тут не ведётся разработка шахт. – Тогда откуда тут деньги берут? – слушала я, затаив дыхание. – Мы продаём в другие провинции многие растительные культуры, ягоды, например, – пояснил губернатор. – Всё это добывается исключительно ручным трудом. Вы, наверняка, видели, что аргониане всё делают из дерева. Так вот, чаще всего это упавшие деревья – живые срубают крайне редко. Чернотопье – единый организм, существующий единым ритмом, поэтому-то большинство местных не очень жалуют чужестранцев. Постепенно с помощью губернатора я начала понимать то, как живёт этот мир, чем он дышит. Внезапно Атис закашлялся и выплюнул всю еду обратно на тарелку. Звук, донёсшийся до меня, больше походил на свист детей во время игры. Я подбежала к нему, зная, что делать. Лёгкое свечение около груди, и мужчине стало легче дышать. Он выпрямился в кресле, взял салфетку и вытер испачканное лицо. – Ох, благодарю вас, леди, – с улыбкой поклонился Атис. – Ненавижу такие моменты. – Астма, да? – с сожалением спросила я. – Ага, совсем замучила, проклятая. Хоть вешайся, сыро тут очень. – Так вы за этим меня сюда пригласили? Знаете, к сожалению, магических методов лечения астмы нет, но я могла бы посоветовать одно зелье… – Из крапивы, мандрагоры и подснежника, – перебил губернатор. – Да-да, делал уже. Я была шокирована дважды. Мало того, что данное зелье не распространено на востоке Тамриэля, так губернатор ещё и сам его делал. Видимо, он заметил мои расширенные глаза, потому что пояснил: – Нет, я слишком ничтожен, чтобы растрачивать ваши способности на меня, всё равно не вылечусь, не здесь. Вас ждёт куда более важная персона, чем я. И не делайте такие глаза, я много лет назад служил военным целителем в Имперском Легионе. Мне предложили пост в форте в Сиродиле, но я предпочёл поехать сюда. Ну всё, дальше моему изумлению некуда было расти. – Но… зачем? – воскликнула я, заслужив удивлённый взгляд собеседника. – Судя по ордену, вы заслужили славу в большом сражении. Вам предложили чудесную работу в центре Империи, а вы выбрали эту дыру! – Дыру? – рассмеялся Атис. – Как вы отозвались о моём доме! Зато искренне. Но, если тут нет замков и магических башен, это совершенно не значит, что это дыра, – затем он задумался и ответил. – Мне нравятся аргониане, у них очень древние души, а их культура непонятна другим смертным. Впрочем, когда мне отъели ухо, я о душах не думал. – Вам что, съели ухо?! – переспросила я, чувствуя, как еда поднимается вверх. – А, да, мухи-мясоедки, мелочи… – Вам съели ухо мухи?! – вот теперь мне стало по-настоящему страшно тут находиться. – Не беспокойтесь, – с улыбкой утешил меня Атис. – Здесь такие не водятся. Но вот на улицу после восьми выходить нельзя, попадёте в рой. – А это что за зверь такой? – я уже не могла представить, какую ещё напасть можно встретить в этом болоте. – Можете выглянуть в окно и посмотреть, – предложил губернатор. – Только не открывайте ни в коем случае. Эти твари летят на свет. Я выглянула. Ой, зря я это сделала… Дальше стекла ничего не было видно из-за… комаров. Гигантских комаров, копошащихся друг на друге, как мерзкая серая масса. Меня чуть не стошнило. – Ой, леди Лаффориэль, как-то вы плохо выглядите, – мне начало казаться, что ему просто нравится издеваться. – Вот поэтому по вечерам по улицам Лилмота не ходит никто, кроме аргониан. Их чешую комарам не проколоть, а вот вас рой может иссушить минуты за три. Единственное, что может спасти – холод. А уж если вы спаслись от роя, то от бандитов, убийц или людей Ан-Зайлиль вам не спастись. – Ан-Зайлиль? – припомнила я нечто подобное. – Это националистическая партия в Чернотопье. У них довольно много последователей среди консервативных аргониан. Они против любых чужаков на территории Аргонии, в том числе и против аргониан, долго проживавших под покровительством Империи. В Лилмоте их движение малочисленно, но вот, например, в Хелстроме, центральном городе Чернотопья, они являются чуть ли не лидирующей партией, – рассказывал Атис. – Время от времени их убийцы покушаются на мою жизнь. Как видите, пока у них ничего не вышло. – А вы разговаривали с их лидерами? – осторожно, стараясь не оскорбить губернатора, поинтересовалась я. – Конечно, я несколько раз звал их представителей к себе, а также лично ходил в Загнилище на переговоры. Ко мне так никто и не пришёл, – с грустью отметил Атис. – И какова вероятность выжить на улице в Лилмоте ночью? – тихо спросила я. – А какова вероятность выжить без головы? – ответил вопросом на вопрос Атис. – Сегодня вы переночуете у меня, а завтра в шесть утра, когда рой уйдёт, мы пойдём проведать пациента. Если повезёт, Несущий Знания присоединится к нам и поможет. Ночью мне не спалось. Всё чудилось, как в темноте крадётся какая-нибудь смертоносная живность, жаждущая твоей кончины. И, может, мне, конечно, показалось, но я слышала, как на улице раздавались чавкающие звуки. Нет, не показалось. Утром, когда мы вышли из резиденции, я увидела растерзанный труп какого-то животного с выеденными внутренностями. – Вот опять! – сокрушался Атис. – Уберите кто-нибудь это с порога! Что о нас гости подумают? – Не стоит беспокоиться! – желчно проговорила я. – Если честно, это моего мнения уже не изменит. – А-ха-ха, что, ниже некуда? – рассмеялся губернатор. – Ещё раз простите мне, что втянул вас в болотный кошмар, но поверьте, дело городской важности. А вот эти слова заставили меня понять ситуацию чуть яснее. В Чернотопье тысячи и тысячи болезней, половина из которых всё ещё неизвестна, а раз нужно кого-то вылечить ради блага всего города, где ночами летает рой комаров-убийц, то дело по-настоящему важное. Мы медленно, из-за больных ног губернатора, шли по некоему подобию дороги, по бокам огороженной верёвкой. Вокруг не было ни души, даже птицы как будто замирали. Таинственное место. Я, Атис и два имперских стражника вышли на голую поляну, на которой росло только одно дерево. Зато какое: развесистая крона диаметром несколько десятков метров, толстенные корни слегка приподнимали пузатый ствол над землёй. На ветках висели красные фонарики, сейчас потухшие. А рядом с этим великаном стоял аргонианин в робе, второй на моей памяти, кто носил одежду вообще. Вокруг дерева стояло два десятка ящеров, вооружённых копьями и выглядевших очень опасно. – Здравствуй, Несущий Знания, – слегка поклонился губернатор. – Рад приветствовать тебя здесь! – А я вас – нет! – ощерился ящер. – Какого скампа ты притащил сюда эту альтмерку? Ей здесь не место! – Уверяю вас, я ничего не… – Леди Лаффориэль здесь, чтобы помочь в нашей проблеме. Или ты уже во всём разобрался? – твёрдо ответил Атис. – Нет! – зашипел ящер, демонстрируя нежелание со мной водиться. – Надеюсь, что она будет небесполезна. – Итак, уважаемая леди, вот ваш пациент. Атис показал куда-то пальцем. Я провела взглядом по руке губернатора и упёрлась в ствол дерева. Происходящее показалось мне шуткой. – Простите, губернатор… вы просите меня вылечить… дерево? – Это не совсем дерево, – замялся губернатор. Я посмотрела ещё раз. Да нет, самое что ни на есть натуральное дерево! – Глупая эльфийка, – опять зашипел аргонианин, – да что ты понимаешь… – Помолчи, Несущий, – одёрнул ящера губернатор. – Леди Лаффориэль, наберитесь терпения и послушайте! Дело крайне важное. – Хорошо, я слушаю, – решила я дослушать до конца, каким бы бредом это ни было. – Это, как вы справедливо заметили ранее, дерево… разумно, – начал Атис. Всё! Изумляться дальше было уже некуда. Ну что за проклятое болото?! Теперь ещё и разумные деревья. – Не удивляйтесь, эти растения не только разумны, но даже могут общаться! Аргониане зовут их Хист. Размножаются спорами, конкретно этому уже лет триста с лишним. Но не это главное. Скажите, Лаффориэль, что вы думаете о теории переселения душ? Когда после смерти душа обретает новое тело? – Я лично придерживаюсь каноничного варианта, – с сомнением сказала я. – После смерти души попадают либо в Этериус, либо в Обливион. – Я тоже так думал, пока не приехал в Чернотопье. Аргониане точно знают, что перерождаются. И это не слепая вера, а факт! Вы ошеломлены, – Атис мог бы озвучить что-нибудь менее очевидное, – а меж тем для них заглянуть в свою прошлую жизнь проще, чем съесть рыбу. Они делают это посредством прикосновения к дереву. Аргониане и Хисты живут в союзе тысячелетия, даже считается, что Хисты были одними из первых разумных существ вообще в Нирне! И сейчас это существо умирает. Я вдруг явственно поняла, откуда у аргониан такая тяга к новому. – Представьте, что всю жизнь вы жили, используя не только свой жизненный опыт, но и опыт всех предыдущих воплощений. В любой момент вы могли бы подойти к Хисту, дотронуться и заглянуть в прошлое. А теперь представьте, будто бы вы лишились такой возможности, – философски рассуждал Атис. – Будто бы ты внезапно ослеп, – тихо сказала я. – Именно! Примерно так и будет. Конечно, есть и другие Хисты, но их счёт идёт на десятки. Если не на единицы. Из миллиона спор Хиста, если повезёт, вырастет один росток. – А почему не выращивать Хист, если он так важен? – обмолвилась я, а Несущий Знания яростно зашипел. – Прошу тебя, не нервируй гостью. Леди Лаффориэль, аргониане считают Хист чуть ли не богами, так что, по сути, мы сейчас страшно богохульствуем и испытываем терпение Несущего. Как вы сами понимаете, «выращивать» бога – не самая лучшая идея. – Простите меня, Несущий Знания, – извинилась я перед ящером. – Так вы не знаете, что случилось с дер… Хистом, да? – Да, – вступил в разговор аргонианин, – некоторое время назад с него начали опадать листья, а показываемые образы стали… не такими, как всегда. Размытыми. Боюсь, он умирает от чего-то, но мы понятия не имеем, от чего. – Простите, но я отлично умею лечить живых людей и меров. Я знаю, как они устроены и куда нужно воздействовать. А это, как ни крути, растение, хоть и обладающее разумом. Я не знаю, что с ним делать… – А что вы делаете, когда перед вами лежит норд, погибающей от неизвестной болезни? – опять ответил вопросом Атис. – Или когда бедный ребёнок год от роду мучается от боли, о которой не может сказать? – Я начинаю экспериментировать, – пришлось признать мне. – Пытаюсь стандартными способами нащупать что-то общее в разном. – Вот именно. Здесь схожий случай. Он такой же живой, как вы или я. Осталось найти общее. Так что я думаю, стоит хотя бы попробовать, – подбодрил губернатор. – Несущий Знания, – вкрадчиво обратилась я к ящеру, – вы можете мне рассказать, какие местные твари вообще способны причинить ему вред? Ну… паразиты, грибок какой, может, насекомые? – Если такие и есть, я их не знаю, – честно признался он. – За всю историю я не слышал ни об одном подобном случае. «Так, дерево, значит, ты тут местный бог, да? Ну, это тебя, видать, не спасло», – думала я и чувствовала себя то ли дурой, то ли первопроходцем, собираясь лечить дерево, будь оно хоть трижды разумным. Когда-то, в старые времена, я выращивала капусту с картофелем в университетском огороде. Кажется, теперь мне эти знания понадобятся. Я приложила руку и, как всегда, направила поток восстановительной энергии вглубь ствола. Я ожидала ответной реакции организма, но ничего не произошло, листики не пошевелились, ствол не треснул. Я начала более детальный осмотр. Как и говорил Атис, с дерева зелёным дождём осыпались листья. Я не знала, какого цвета кора у Хиста, но фиолетово-коричневый явно был признаком нездорового организма. Я залезла на высокий корень к самому стволу, приподнимавшемуся над землёй почти на высоту моих плеч, и стала внимательно осматривать кору, метр за метром. Прошёл час, а я по-прежнему ничего не понимала. Как-то раз мне действительно пришлось лечить совершенно парализованного пациента, но хотя он и не мог говорить, его организм отзывался на мои воздействия. Хист же никак не реагировал на магию, оставаясь совершенно неподвижным… деревом. Я начала беспокоиться, но тут заметила одну странность. – Несущий Знания, – опять обратилась я к аргонианину, – а Хист позволяет на себе жить? Ну там муравьям, грибам, мхам? – Я не знаю, кто такие муравьи, но Хист является домом не только нам. Мы называем себя народом корня, но от него также зависят и тысячи жизней насекомых и малых растений. – Тогда куда же вы все делись? – задумчиво осмотрелась я. И заметила одну странность: у корней цвет коры был темнее, чем у верхушки. Я спрыгнула вниз и осмотрела место, где корень уходил в землю. Ничего. Но теперь я чувствовала, что на правильном пути. – Атис, лопату мне, пожалуйста! – Что вы собрались делать? – возмутился Несущий Знания, но его не услышали. Один из помощников Атиса взял лопату и откопал около полуметра вглубь около корня. Ямка тут же заполнилась водой, но с ней было что-то не так. Болотная вода была будто масло – переливалась всеми цветами радуги. Я обмакнула палец и лизнула. Никогда не пила воду из трясины, но она явно не должна быть такой на вкус. – Тьфу ты, дрянь редкостная! – воскликнула я. – Будто металл лизнула! – Что вы нашли, целительница, – так и подались вперёд Атис и аргонианин. – Ваше дерево не заболело, оно отравилось! Посмотрите на воду, в неё явно что-то вылили! – Что?! – возопил Несущий Знания. – Кто?! – Это очень плохая новость, – помрачнел Атис. – Вы совершенно в этом уверены, леди Лаффориэль? – Абсолютно! Нормальная вода так пахнуть не должна. А поверхность блестит, будто масла налили, – пояснила я. – Раздери меня даэдрот! – выругался Атис. – Атис, ты что-то знаешь? – угрожающе спросил ящер. – Пару недель назад мы поймали данмера-контрабандиста. Он рассказал, что они нелегально перевозили какие-то двемерские вещички, в том числе какие-то бочки. Кроме одного данмера больше никого отловить не получилось, да и груз не нашли, – пояснил Атис. – Мы думали, что его спрятали где-то в болотах… – И ты молчал?! – возмутился Несущий Знания. – Почему ты мне об этом ничего не рассказал? – Я вообще не должен тебе ничего рассказывать, – осадил Атис аргонианина. – Однако теперь, похоже, эта проблема стала куда серьёзней. – То есть вы полагаете, – я начала немного понимать происходящее, – что из этих двемерских бочек что-то вытекло? – Это самая вероятная причина. Мне знакомы двемерские технологии: я не удивлюсь, если у них есть какой-нибудь яд для деревьев или что-нибудь в таком роде, – размышлял Атис. – Мы немедленно начнём поиски! – засуетился Несущий. – Будем искать повсюду… – Слишком долго, – задумчиво смотрел вдаль Атис. – Нужно как-то отследить, как отрава попадает в Хист. Но его корни простираются под всем Лилмотом, а также за городом. Источник отравы должен быть где-то в этом районе. – Не думаю, – привлекла я их внимание. – Тут много подземных речушек. Яд может протекать по ним. Повисло задумчивое молчание. Каждый думал, как можно отыскать источник заражения, пока всё ещё можно вернуть назад. Я думала, если отрава перестанет течь под дерево, то со временем оно восстановится. Но для этого нужно не только удалить источник, но и очистить грунтовые воды под деревом, а это куда как сложнее. Но пока нужно хотя бы с одной задачей справиться. – У меня есть идея, – заговорил Несущий. – Если эта гномья дрянь так действует на Хист, то и на другие растения тоже должна. Разошлём охрану осмотреть окрестности. Уверен, они найдут множество мёртвых деревьев. Мы пойдём по следу и отыщем нужное место. – Превосходная идея, Несущий! – обрадовался губернатор. – С твоего позволения, я не присоединюсь к походу. Я буду только задерживать. – Позвольте мне пойти с вами, – попросила я. – Зачем вам это нужно? – уже без видимой вражды поинтересовался ящер. – Если уж я лечу больного, то должна разобраться с причиной его болезни. Я никогда не бросаю своих пациентов! – пояснила я. После длительного раздумья Несущий Знания согласился, и мы сели ждать вестей от разведчиков. Примерно через пару часов прибежал молодой аргонианин и сообщил, что примерно в километре от города находится большое скопление упавших деревьев. Также он сказал, что у них неестественный цвет коры. В общем, нам явно туда. – Леди Лаффориэль, – слегка коснулся рукава моей робы Атис, – помните, что до восьми часов вам непременно нужно найти надёжное укрытие. В противном случае вы рискуете умереть в этом болоте. Вот, возьмите эти свитки ледяного плаща: они помогут на время укрыться от роя. Берегите себя! – Спасибо, губернатор! – поблагодарила я и пошла вслед за аргонианином. По дороге я только и успевала, что подмечать новые виды насекомых и растений. Это болото жило постоянным поеданием одних живых существ другими, и этот непрерывный цикл порождал загадочный и, в какой-то мере, прекрасный мир. Только сейчас я стала замечать ту нетронутую человеком природную красоту. В конце концов я решилась задать мучавший меня вопрос: – Несущий, простите моё любопытство, – мне пришлось осторожно подбирать слова, – но можете ли вы ответить на… – Нет, – отрезал ящер. – Почему?! – тут же возмутилась я таким пренебрежением. – Потому что вы чужеземка, и нечего вам рассказывать такие вещи. У вас нет совершенно никакого почтения к нашим традициям и всей жизни! – Так расскажите! – не отступила я. – До сегодняшнего дня я вообще не знала о природе аргониан и Хиста, и уж поверьте, я бы ни за что не стала так пренебрежительно относиться… к Хисту, если бы знала, кто он такой. – Хорошо, – не слишком уверенно ответил Несущий. – Задавайте свои вопросы. – Есть ли в Чернотопье какая-нибудь религия? Церковь? Является ли Хист для вас божеством? – Нет, – прервал поток вопросов Несущий. – Все эти названия – лишь слова. У нас нет религии, нет бога. Религия – попытка объяснить необъяснимое, например, вопросы смерти, добродетели, жизни после смерти, смысла существования. Когда на все эти вопросы есть точные ответы, то и надобность в религии отпадает. Наша культура и традиции непонятны большинству чужеземцев. Чтобы объяснить то, чем мы живём, нужно быть аргонианином. Это как объяснять, какого цвета небо, слепому. Поэтому губернатор Бостис назвал Хист богом. – То есть он был неправ? – решила уточнить я. – Губернатор понимает аргониан лучше, чем все чужестранцы вместе взятые, – слова ящера об Атисе меня поразили. – Однако в вашем языке нет подходящих слов, чтобы описать природу взаимоотношений между нами, народом корня, и Хистами. – Быть может, вы попытаетесь, – чуть ли не умоляюще попросила я. Разговор с Несущим всё больше заинтересовывал меня. – Ну, так и быть, – снизошёл мой спутник. – Аргония – не просто провинция. Это целый единый организм, живущий постоянным перерождением. Существа умирают и становятся пищей для болота, а из их останков вырастают новые деревья. Так одна форма жизни перерождается в другую, например, муха, съеденная мухобойкой, завтра станет семечком этого самого цветка и даст начало новой жизни. С нами всё происходит точно так же. – Но подождите, – перебила я рассказчика под его неодобрительно шипение. – В отличие от мухи, вы разумны. Неужели не страшно вот так взять и умереть? – Я же говорил, что вы не понимаете. Аргониане не боятся смерти. Мы знаем, что смерть – лишь временный этап, вскоре мы, подобно той мухе, переродимся в новых аргониан. Так какой смысл бояться, если всё равно не умираешь? А весь этот круговорот жизни обеспечивает нам Хист. Поэтому, если говорить на вашем языке, слово «бог» наиболее подходит для описания Хиста. – Вы правы, – пришлось признать мне, – это действительно трудно понять. – А мы в свою очередь не понимаем, как вы не видите, что и ваш мир живёт тем же перерождением? – переключился на меня Несущий Знания. – Вы умираете, но ваши души снова обретают оболочку, продолжая жить! – С той лишь разницей, – иронично заметила я, – что мы не знаем, кем были в прошлой жизни. – И то верно, – согласился ящер и добавил. – Пришли! Представшее нам зрелище угнетало: чёрные деревья без листьев, мёртвые насекомые повсюду, даже болотная трава пожухла и съёжилась. Сильно пахло той самой дрянью. Нас там уже ждали четыре аргонианина. – Итак, Лаффориэль, – посерьёзнел Несущий. – До того момента, когда налетит рой, осталось два часа. За это время нам необходимо извлечь источник отравы и взять образец. Потом вы быстро-быстро возвращаетесь с этой дрянью к Атису и начинаете искать способ вывести отраву из воды. Мы же останемся и откопаем оставшееся добро. Вам понятно? Я молча кивнула и приготовилась. Отыскать тайник оказалось несложно: вокруг закопанного клада расплылась целая лужа переливающейся гадости. Аргониане бросились яростно копать, отшвыривая мокрую землю в разные стороны и, наконец, лопата стукнулась обо что-то металлическое. Вскоре, из-под земли показался округлый бок одной бочки, дно второй и ручка от старого двемерского сундучка. Вытащив одну из бочек на поверхность, копатели заметили, что она прохудилась, и из дна вытекает та самая переливающаяся жидкость с противным запахом. – Отлично, – сказал Несущий, наполняя заранее приготовленную банку жижей, – а теперь живо обратно в резиденцию! До прилёта роя не более сорока минут! Мы останемся здесь и выкопаем всё остальное. Источник отравы найден, остальное за вами, Лаффориэль! – Поняла. Я побежала! – Никуда ты не побежишь! – раздался низкий голос, и из тени вышли с десяток полностью закутанных во что-то людей. – Как хорошо, что вы нашли тайник. Без вас мы бы его не отыскали! – Это, похоже, товарищи того схваченного преступника, – тихо шепнула я Несущему. Судя по облачению и оружию на контрабандистах, это были тёмные эльфы. Тут-то я поняла, что им не страшен рой из-за их брони, сделанной из хитина гигантских насекомых Морровинда. Она как чешуя ящера: не прокусывается насекомыми. – Вы правы, хорошо, – громко обратился к прибывшим Несущий Знания. – Можете забирать ваши вещи. Нам было нужно только, чтобы их вынули из земли, потому что они отравляли болото. – Можем? – недобро наклонил голову один из эльфов. – С каких это пор раб разрешает нам что-то делать? Знай своё место, ящерица! Говоривший выхватил арбалет и выстрелил. Болт просвистел и воткнулся Несущему прямо в сердце, отчего тот упал на спину. Его товарищи-аргониане подняли копья и бросились вперёд, однако в них полетели стрелы из луков, положив всех до последнего. – Жалкие рабы! – пнул один из трупов данмер. – Да что же вы за животные-то? – завопила я, потеряв голову. – Он же вам не мешал! – Плевать! Как говорят лорды дома Телванни: «Видишь аргонианина – убей аргонианина!» Правда, выгодней всё-таки брать их в рабство. Ну ничего, когда мы сдадим это барахло магам, они нам щедро золотишка отвалят! «Конечно! Как я могла не догадаться?! Дом Телванни давно известен своим широким рынком рабов! Наверняка лорды Телванни наняли этих контрабандистов, чтобы переправить в Сиродил двемерские артефакты!» – поняла я. – Ну а теперь мы и тебя убьём! А, может, не стоит? Подождём, пока рой тебя не высушит, – мерзко проговорил главарь. – А у нас ещё куча работы! Не успела я подумать, что чуду пора бы уже свершиться, как оно и вправду свершилось! Из-за небольшого холма выскочило около двух десятков аргониан, вооружённых копьями и топорами. Они с гиканьем бросились на контрабандистов, даже не заметив меня. Я не стала задерживаться и бросилась в направлении города под лучами быстро садящегося солнца. До восьми часов осталось всего ничего. – Проклятье! Отбивайтесь от дикарей! Проклятые Н’вахи! – донеслось до меня сзади. Я уже бежала по городу, когда рой меня всё-таки настиг. Тучи комаров нагоняли, поэтому я применила заклинание ледяного плаща, и меня окутали потоки ледяного вихря, отпугнувшие насекомых. Я подбежала к резиденции Атиса и забарабанила по двери. Она тут же открылась, и губернатор втащил меня внутрь, быстро захлопнув за мной дверь. Кажется, у меня получилось, хотя несколько укусов от комаров выглядели как небольшие шишки. – Где вы так долго пропадали?! – чуть не закричал губернатор. – У меня чуть сердце не остановилось! – Там… понимаете… тайник… контрабандисты пришли… дикие племена… – Что?! – не понял ни слова Атис. – Успокойтесь и выкладывайте по порядку! Я рассказала ему всё, что произошло, не забыв упомянуть про кучу полуголых аргониан, прибежавших с болот. – Невероятно! – не переставал удивляться губернатор. – Я уверен – это Хист призвал вам на помощь племена! Я слышал, что они умеют повелевать аргонианами, передавать им мысли на расстоянии! Поразительно! А теперь вперёд, вы должны придумать, как нейтрализовать яд! Я не спала всю ночь, перебирая растворы и декокты, снадобья и антидоты, извела половину запасов Атиса. И ничего не происходило: трава жухла, листья вяли. Маслянистый яд ни в какую не хотел выводиться! Уже под утро, окончательно потеряв веру в себя, я сделала открытие, сама этого не ожидая. Я неудачно подожгла порошок, и одна искорка попала на яд. К моему изумлению, он тут же вспыхнул, а когда сгорел, от него не осталось и следа! Решение пришло само, будто бы по… наитию какому-то! – Скажите мне, что у вас есть что-нибудь, – умоляюще посмотрел на меня Атис. – Есть! – гордо ответила я и показала горящее вещество. Улыбка озарила лицо губернатора, и в шесть утра, как только рой, наконец, улетел, целый отряд людей, эльфов и аргониан отправился на место ночной битвы. К моему удивлению, там не было ни одного трупа, только ещё не впитавшиеся лужи крови. А ещё всё, что вчера не успели выкопать из трясины, аккуратно стояло на сухом месте. – Наверняка, дикари постарались, – сказал Атис. – Возможно, Хист приказал им убрать трупы и выкопать двемерские артефакты. – А как аргониане прощаются с мёртвыми? – спросила я, думая, что не смогу подобающе проститься с Несущим. А ведь этот аргонианин уже начал мне нравиться! – Никак, – огорошил меня Атис. – С почестями выкидывают тело в болото. Вы опять забыли, что для них смерть ничего не значит? – улыбнулся губернатор. – А что же тогда сделают с теми, кто не заслужил перерождения? – с ужасом спросила я. – Вы о контрабандистах? О, уверен, их тела съедят дикари. Это же не каннибализм! – совершенно спокойно объяснил Атис. – И не факт, что на момент поедания они будут мертвы. Эх, жалко нельзя ткнуть лордов Телванни во всё это носом! Проклятые рабовладельцы! Пора было приступать, ведь времени и так много потеряно! Рабочие откапывали большую яму и ждали, пока в неё не натечёт вода, на поверхности которой образовывалась плёнка ядовитого вещества. Затем они поджигали её и ждали, пока она полностью прогорит. Ну и дрянь же всё-таки, даже вода не могла потушить это масло, пока оно горело. Когда горение прекращалось, рабочие переходили к следующей яме. И так без конца. Мой корабль уходил вечером, но я осталась, ведь я никогда не бросаю больных. Каждый день я наблюдала за “пациентом” и отмечала, что цвет коры становится нормальным, снова стали расти листочки. Спустя неделю после “очистительных работ”, я поняла, что Хист выживет. Теперь осталось только дождаться корабля до Гнисиса и покинуть гостеприимный дом губернатора Бостиса. В результате, я задержалась почти на месяц! Я покаталась на каноэ по маленьким речушкам, поохотилась на синих летучих ящериц, побывала внутри огромного растения с непроизносимым названием, поиграла с аргонианскими детьми в “утопленницу” и чуть не утонула, разумеется. Я лазила по непроходимым болотам, попробовала местные овощи и отравилась, видела настоящий болотный морок, понаблюдала за вылуплением аргонианина из яйца, сыграла с молодыми аргонианами в «Пасть даэдрота», послушала рассказы Дема о его прошлых жизнях: оказывается, он раньше был наёмным убийцей. В конце концов меня покусал какой-то местный вид клещей, и я заболела. Очень серьёзно заболела. В общем, когда я, наконец, нашла корабль до Гнисиса, меня пришлось заносить туда на носилках. Но не беспокойтесь, я вылечилась в течение трёх недель, что, на мой взгляд, очень быстро. Попрощаться со мной пришёл лично губернатор Атис Бостис, а также половина Лилмота. За время своего пребывания в городе я успела запомниться местным жителям. Когда губернатор поднялся на борт и присел рядом с моей койкой, на его лице появилось выражение облегчения. Позавчера у Атиса опять случился приступ удушья, и теперь он дышал тяжелее обычного. – Леди Лаффориэль, – проговорил он, – спасибо огромное вам за помощь! Вы очень много сделали для Лилмота, и я позабочусь, чтобы о великой целительнице узнало всё Чернотопье! – Что вы, губернатор, – благодарно улыбнулась я. – Это для меня было честью помочь вам сделать городок чуть лучше. Вы, Дем и Несущий открыли для меня целый новый мир, которого я никогда не замечала. Как жаль, что Несущий погиб… – Не горюйте о нём, – успокаивающе сжал мою руку Атис. – Когда он родится снова, то будет знать, что в прошлой жизни погиб, защищая город. А ещё он будет видеть вас, и когда-нибудь, может быть, вы снова встретитесь с новым Несущим Знания! Эти слова, хоть и немного, но помогли. Как мне и говорил Несущий, чужестранке не понять мыслей аргониан, поэтому я просто приняла их на веру. – Лаффориэль, в качестве платы за работу, примите эти септимы, семь тысяч. Надеюсь, этого достаточно, – тяжело вдохнул Атис. – А также, на память о страшной и вонючей дыре под названием Чернотопье, примите это, – он протянул мне небольшую коробочку с гербом Лилмота, легко умещавшуюся в ладони. – Что это? – внутри лежали маленькие серенькие горошинки. – Это споры Хиста. Когда Хист близок к смерти, его споры созревают быстрее. Эти уже полностью созревшие, поэтому я подумал, что ничего страшного не произойдёт, если я отдам часть вам. Только не говорите аргонианам! Есть поверье, что земля, на которую приземлились споры Хиста, становится хорошей. Удачи вам, леди, если повезёт – увидимся! – Удачи вам в правлении, Атис, – тихо сказала я вслед уходящему мужчине. – Мне понравилось в вашем городе! – Ага, как же! – засмеялся в ответ губернатор. Так я и покинула Лилмот, вся в печали, в думах, в поту от лихорадки и болотной грязи. И мне пришлось признать, что аргониане изменили моё отношение ко многим вещам: жизни и смерти, настоящему и будущему, религии и науке. В какой-то момент я подумала, что будет неплохо вернуться сюда годков через десять, навестить губернатора, быть может, познакомиться с новым Несущим Знания. Кстати, а с губернатором Атисом я увиделась в совершенно другом месте. Спустя восемнадцать лет я встретила его в лечебнице под Имперской столицей, где он медленно увядал от болезни под названием “Кровавое лёгкое”. Мы успели поговорить с ним немного, прежде чем он окончательно выбился из сил, и мне пришлось оставить его с обещанием вернуться завтра. Ночью он умер на пятьдесят восьмом году жизни. Одна из целительниц мне сказала, что почти перед самой смертью, задыхаясь от кровавого кашля, губернатор Лилмота Атис Бостис произнёс: «Эх, как жаль умирать не дома!»***
– Да? – Лаффориэль обратила, наконец, внимание на шпиона, который уже устал ждать. – Вестник от Варди прилетел. Я уже предупредил Ньюхейма. Вы едете со мной? – С тобой я никуда не поеду! Я поеду вместе с войском! И ты только ради этого столько ждал? Мог бы просто сказать и уйти, – поразилась глупости агента Лаффориэль. Тициан чуть не застонал от бабушкиного непостоянства.