***
Несколько дней назад. Поужинав и закончив с проработкой легенды, Антон испытывал нестерпимую потребность поговорить с Димой наедине. Озадачив Ар-Сино мытьём посуды («Видел, как я это делаю? Сможешь повторить? Тогда, пожалуйста, займись этим вопросом, ладно?»), он прикрыл за собой кухонную дверь. — Дим… — немного нерешительно позвал он, пока Позов, чертыхаясь, выуживал из-под шкафа свои кеды — наверное, в процессе коридорных разборок кто-то об них споткнулся и отфутболил, даже не заметив. — Чего? — ворчливо, но довольно, потому что наконец-то вытянул и второй кед, откликнулся друг. — Спасибо, что так легко принял, что мы… Что я… Нууу… — Антон почувствовал, как щёки заливает краской. — Что вы с Арсением не просто друзья? — проницательно подсказал Дима, и Шастун, потупившись, кивнул. Сейчас он чувствовал себя школьником, признающимся маме в страшном преступлении в виде ненароком разбитой тарелки, и получившим вместо громов и молний утешающую полуулыбку, «посуда бьётся к счастью» и полный заботы вопрос, не порезался ли он, когда собирал осколки. Тем временем Дима продолжил: — Вообще-то Катя давно подозревала, что между вами что-то эдакое. Мол, не бывает настолько тесной мужской дружбы, слишком уж восхищённо ты на него смотришь, да и он с тебя глаз не сводит, и всё прочее в том же духе. Ты же знаешь, женщинам только дай повод поговорить о чьей-нибудь личной жизни, тем более когда дело касается друзей семьи, тут уж никак невозможно отказаться от соблазна вынести мозг любимому мужу, вынужденному всё это выслушивать, — усмехнулся Поз. — После её монологов я уже не мог перестать замечать всякие нюансы, какие обычно видно только между влюблёнными. И, если честно, мне абсолютно пофиг, что там у вас, главное, чтобы у тебя было всё в порядке. И у твоего Ар-Сино. Как-никак, он ведь тоже наш друг. Грудь распирало от гордости за такого замечательного друга, как Дима, и Антон, не выдержав, кинулся его обнимать. — Ну блин, Шаст! — пробурчал Позов, недовольный тем, что из-за обхватившего его Антона вынужден стоять на одной ноге, балансируя зажатой в руке обувной ложкой, поскольку не успел надеть второй кед, а на невесть сколько времени немытый — в депрессии Антону было совсем не до уборки — пол наступать не хотелось. Скрипнула дверь, и в прихожей появился Ар-Сино. На какое-то мгновение Антон испугался, что водник всё неправильно поймёт, и новообретённой гармонии придёт конец, но реальность оказалась куда приятней. — Я закончил с посудой. Вроде получилось как надо, но ты всё равно на всякий случай проверь, мало ли что, — неуверенно заявил дух, и у Антона отлегло от сердца. — Чуть позже, нужно же попрощаться с Димой и закрыть за ним дверь, — произнёс он, а уже отпущенный на свободу и обувшийся Позов, хлопнув себя по лбу, достал из кармана запасной комплект ключей, который давным-давно достался ему по праву лучшего друга и «не такого разини, как ты, Шаст». — Держи, Арс, тебе определённо нужнее, — Дима бросил ему ключи, которые водник поймал с небрежным изяществом. — В общем, хорошо, что у вас всё хорошо, я пошёл. Мне ещё надо в магаз заскочить за фруктами для Катюши, пока не закрыли, время-то позднее… После ухода Позова Ар-Сино задумчиво спросил: — С тобой он обнимался, а со мной нет. Почему? Как вы, люди, вообще разбираетесь в этих условностях? — Не парься, Арс, всё гораздо проще, чем кажется. Я сам обнял Диму в благодарность за то, что он легко принял как то, что я люблю мужчину, так и тот факт, что этот мужчина не человек, а водный дух, — поспешил прояснить ситуацию Шаст, поскольку опасался, что где-нибудь в глубине своей водной души Ар-Сино его всё же приревновал. — А его отношение ко мне как-то изменилось после того, как он узнал о моей сущности? — с беспокойством спросил Арсений, так по-человечески поправляя на себе одежду — не то, чтобы в этом была реальная необходимость, видимо, водники тоже от нервов не знают, куда девать руки, вот и занимают их бессмысленной ерундой. Антон пожал плечами. — В целом, наверное, нет. Димка вообще не склонен к резким суждениям и с трудом меняет своё мнение. Конечно, ему потребуется время, чтобы полностью осознать и принять твою неординарную природу, но глобально, думаю, ничего не изменится, — успокоил его Шастун и, приблизившись, обнял Арсения. — Но хватит о нём, я весь вечер безумно хотел тебя поцеловать…***
Вспомнив весьма откровенное продолжение того вечера и утро, так похожее на то, в которое они поссорились, и в то же время так приятно отличающееся от него отсутствием разборок и наличием не только завтрака на двоих, но и восхитительного повторения их ночного занятия, из-за которого он даже немного опоздал на работу, Антон расплылся в довольной улыбке. Хотя ещё более довольным его делал тот факт, что он уже почти отпилил торчащий из бревна противный сучок, а значит, теперь можно будет сидеть, едва заметно соприкасаясь друг с другом бёдрами. Мелочь, а приятно. — Ой, Шаст, а можно я тоже немножко попилю? — несмотря на свой возраст, Артёмка был полноценным членом компании, а потому ко всем обращался по именам или прозвищам. Кроме собственной мамы, разумеется. — Можно, Тёмыч, можно. Даже нужно. Настоящий мужчина должен уметь как можно больше, мало ли что в жизни пригодится, — наставительно заявил Антон, зная, что из всей компании только он пользуется особенным авторитетом в глазах пацана. Ну и отчасти ещё Макар… Кстати о Макаре. Вспомнив случайно оброненную Арсом новость о беременности Сони, Антон понял, что ему необходимо переговорить с будущим папашей. Как-никак, один её ребёнок уже вырос без отца, хорошо бы хоть второму повезло больше… Вручив малому пилу и показав, как следует держать вторую руку, чтобы случайно не пораниться, Шастун выпрямился во весь рост и огляделся: идеальным вариантом было бы подловить Илью сейчас, когда все разбрелись кто куда и заняты своим делом. Девчата обустраивали полянку: кто-то собирал оставшийся от предыдущих отдыхающих мусор, кто-то накрывал на стол, а Катя сидела в тенёчке, сложив руки на прилично выпирающем животе, и ныла, что тоже хочет быть полезной, на что Позов заявлял ей, что она и без того занята невероятно важным и нужным делом, а именно удовлетворением потребностей растущего в ней братика или сестрички Савины. Сам же Дима был занят нанизыванием мяса на шампуры, поскольку в их компании это считалось традиционно мужской работой. Паша присматривал за резвящимися на прогретом мелководье детьми, стоя по колено в воде, чтобы они не дай бог не зашли на глубину, Ар-Сино притащил очередной сухостой и теперь придерживал его, помогая Серёже разделать ствол дерева на дрова, а Макар… Да где ж он? Вроде совсем недавно был здесь, доставал из багажника раскладные стулья, поскольку бревна на всю компанию не хватало, всякие тяжести переносил… А, вот и он! Ишь, кусты как разрослись, год назад из-за них ещё можно было увидеть человека, а сейчас уже никак. Здоровяк как раз принёс из машины оставшийся баул с едой, на который тут же стервятниками налетели девушки, и направился на соседнюю маленькую полянку, куда ребята обычно удалялись, чтобы покурить подальше от детей и беременных женщин. Нащупав в кармане сигареты, — Ар-Сино хоть и огорчался, что эта привычка подрывает его здоровье, но уважал его свободу воли и не пытался запрещать ему курить или ставить ультиматумы, — Антон проследовал за ним, готовясь к разговору. Шастун не имел ни малейшего понятия, что сказать, ему даже в фильмах не попадалось никогда подобных сцен, но он понимал, что от результатов беседы зависит будущее Сони, и чувствовал свою ответственность, ведь именно он послужил причиной их знакомства друг с другом и с остальной компанией. Остановившись на полянке, Антон привычно прикурил от протянутой Макаром зажигалки. Какое-то время они молча стояли, затягиваясь дымом и глядя на спокойные воды озера. Нарушать такую идиллию не хотелось, но было необходимо. — Слышь, — решительно начал он, не зная, что сказать дальше. — А? — лениво откликнулся Илья. — Тут такое дело… — продолжил Антон, внутренне паникуя и остро сожалея, что нельзя сказать как есть — мол, мой парень водный дух и почувствовал, что твоя девушка залетела, прикинь, нежданчик, а? — Какое? — Макар продолжал флегматично созерцать зеркальную гладь озера. «Сейчас или никогда», — подумал Шастун и, сделав глубокий вдох, выпалил: — Насколько у тебя всё серьёзно с Соней? Илья наконец оторвал взгляд от воды. — Что, Тёмыч попросил прощупать почву? Не желая врать другу в глаза, Антон состроил неопределённое выражение лица, которое при должной фантазии можно было истолковать и как согласие, и как отрицание. — Смышлёный малец, весь в маму, — одобрительно усмехнулся Макар, видимо, расшифровавший его гримасу как подтверждение своей догадки. — А с Сонечкой у нас серьёзней некуда. Я уже уточнял в инете, можно ли усыновить ребёнка своей супруги, если ему уже стукнуло четырнадцать. — Ого, — не нашёлся с ответом Антон. — Ага, — подтвердил бородач, туша окурок о землю. — А то что он будет как неприкаянный, мать с одной фамилией, а он с другой? Нет уж, семья так семья. Только ты это, не говори пока никому. Хочу Софьюшке сюрприз сделать в памятную дату. Если она согласится, свидетелем будешь? — Ты ещё спрашиваешь? — оторопело отозвался Шастун, тоже гася почти дотлевшую до фильтра сигарету. — Разумеется!