Отменить восход

Соль почернела. Юри заметил почти сразу же после пробуждения, и еще несколько мгновений пялился на когда-то белые крупинки, чувствуя, как ужас сжимает сердце и поднимается к горлу, застревая там. Что за чертовщина должна была завестись в их доме, если даже древнее средство борьбы с нечистью превратилось в угольки? Почувствовав, как что-то холодное касается лопатки, Юри вскрикнул, сам не ожидая от себя такой громкости, и чуть ли не отлетел к противоположному концу постели. Виктор так и замер с протянутой рукой, забавно приоткрыв рот. — Ах, это ты… Прости, Виктор, я просто… Прости. — Нам надо съезжать отсюда, Юри, я серьезно, — начал Виктор, помешивая в чашке кофе. Обычно он пил его довольно редко, в основном тогда, когда требовалось немного энергии, и на вопрос, зачем кофе ему сейчас, совершенно спокойно ответил, что собирается не спать ночь и следить за безопасностью Юри. Последнего это тронуло буквально до слез. Нервы ни к черту. — С тобой каждую ночь какая-то хрень. Так и с ума сойти недолго, знаешь? — Может, еще дом предложишь спалить? Вчера ребята предлагали такой вариант, — усмехнулся Юри и тут же прикусил язык, понимая, что хотел скрыть от сожителя как причину их вчерашнего прихода, так и тему разговора. Сейчас он и сам понимал глупость такого поступка, ибо Виктор заслуживал знать все, но назвался груздем — полезай в кузов. — Так значит, они не просто так приходили? — тут же вцепился в слова Виктор, отпустив ложку. — И Юра тоже? Я же вижу, что ты что-то скрываешь, Юри, у тебя на лице все написано, расскажи мне! Обидно, между прочим, что Юра и даже наши соседи, которых ты видел всего несколько раз, знают что-то, а я нет! Юри мысленно со смаком обругал себя, но после вздохнул и кивнул — действительно, человек напротив него должен был первым узнавать все-все, именно он, а не левые люди, пусть даже и достаточно близкие. Рассказ неожиданно затянулся. Переживая события заново, Юри четко, словно со стороны, понимал, в какое дерьмо вляпался, а на особо неприятных моментах приходилось прятать трясущиеся, словно у алкоголика, руки и судорожно хлебать чай. Виктор внимательно слушал, поставив локоть на стол и опустив на ладонь щеку. Он видел это лишь со стороны, да и то не все, поэтому казалось важным услышать о происходящем от лица непосредственного участника событий. — У меня действительно все по лицу видно? — наконец, закончил Юри неуверенно. Услышав эту фразу, он так и не смог выкинуть ее из головы. — Ничего у тебя не видно, — Виктор помассировал переносицу. — Мне просто все это показалось подозрительным, вот я и тыкнул наугад. И попал. Юри почувствовал себя идиотом. Развели как малолетку. — Юрий и ребята обещали помочь, — нерешительно отметил он. Виктор закатил глаза и посмотрел на него как на идиота. — Серьезно? Это они предлагали сжечь квартиру? — нет, все же не стоило ему говорить. — О да, они помогут. Откуда Юра берет всю эту хрень? Из ужастиков? Надо же, попал в точку. Юри с трудом подавил улыбку. — Я не уверен, что мы сможем съехать. — Но ведь попробовать никто не мешает? Мы уже проверяли, что можем уходить из квартиры на время, но уехать куда-то — нет. А если мы… — Виктор огляделся с таким видом, словно ожидал увидеть эту тень подслушивающей, и склонился к уху Юри, шепча еле слышно: — Сделаем вид, будто ненадолго уходим, а сами временно поселимся где-нибудь, найдем новую квартиру и потихоньку будем перетаскивать вещи? Его горячее дыхание на своем ухе явно мешало Юри думать. — Ты думаешь, получится? — шепнул он так же тихо, и Виктор сначала пожал плечами, а затем энергично кивнул. Даже неуверенный в своем плане, он все равно старался поддержать, и это очень трогало за душу. — Если оно было вызвано здесь, то вряд ли увяжется за нами в другой дом. — Хорошо, давай попробуем. Они собрали самое необходимое на первое время, стараясь действовать так, словно просто хотят выйти из дома — по делам или в магазин. Если честно, Юри чувствовал себя довольно глупо, когда убеждал своими действиями воздух в том, что не собирается никуда съезжать, притворялся непонятно перед кем, что совсем не собирает вещи. Получалось, если честно, не очень. — Это так глупо выглядит… — шепнул он Виктору, пытаясь засунуть в карман зубную щетку. Та не вмещалась полностью и очень нервировала этим. И то, что они отчего-то говорили шепотом, тоже. — Что ты делаешь? — прошептал в ответ Виктор. — Щетку пытаюсь взять, разве не видно? — Юри, — тот лишь вздохнул. — Солнце мое, не глупи. Вот почему мы так долго возимся… Щетку можно спокойно купить в магазине — так же, как и пасту, еду или полотенца. Возьми телефон и ноутбук, я взял деньги, ключи и документы — остальное заберем потом или вообще купим новое. Виктор говорил дельные вещи. Юри смущенно сунул щетку обратно в стакан и кивнул. — Извини, я просто… Не каждый день приходится собираться так, словно на дом прямо сейчас должны бомбу кинуть. — Бомба — это хотя бы что-то понятное. А то, от чего бежим мы — совершенно иное. — Виктор вышел из ванной, придерживая для Юри дверь. — Если честно, иногда мне кажется, что мы просто вместе сошли с ума и видим то, чего нет. — Не думаю, что этот вариант хуже того, что у нас есть, — улыбнулся Юри и, сунув в карман мобильник и наушники, а в сумку ноутбук и все имеющиеся зарядки, закинул ее на плечо. — Ну что, пойдем… в гости? — четко выделил он в воздух и глянул на жениха. Тот, кажется, еле сдерживал смех, но кивнул. Действительно, полное сумасшествие. В коридор он пробрались почти на цыпочках. Кажется, пока никто не пытался им помешать. — Может, оно только ночью работает? — пробормотал Виктор, щекоча ухо Юри своим горячим дыханием. Тот подавил дрожь и постарался успокоить свою реакцию на это вполне невинное действие. Что поделать, если Виктор, даже просто находясь рядом в подобной ситуации, действует на него как сильнейший афродизиак? — Нет, не только, — отозвался он, вспоминая свои приключения на балконе — или, лучше сказать, за балконом? — и мелкие шалости в виде пропавшего чайника и звонков в дверь, происходившие при свете солнца. Виктор лишь плечами пожал, не споря. Дверь им тоже удалось открыть без проблем, что очень удивило обоих — они ожидали, что она окажется, как минимум, забетонирована с другой стороны. — Ты первый, — галантно заявил Виктор, придерживая створку. Юри послушно шагнул на лестничную площадку и непроизвольно положил руку на грудь, чувствуя, как быстро бьется сердце. Почти болит. Никифоров вышел следом и запер квартиру, после чего они вызвали лифт и поглядели друг на друга с надеждой. — Неужели… — Получилось? — одновременно вполголоса произнесли они и рассмеялись. Жизнь казалась прекрасной. Кабина лифта распахнула дверцы спустя секунд двадцать — словно створки дверей в рай, не иначе. Как только они оказались внутри, то, наконец, смогли перевести дух. — Мы сделали это! Сделали! — Виктор станцевал что-то вроде победного танца африканского племени — выглядело это крайне забавно. Юри хотел рассмеяться, но почувствовал, как закружилась голова и что-то потекло по губам. — Юри? Голос Виктора, когда он взглянул на него, изменился с радостного на испуганный. — Ч…Что? — пробормотал Юри и коснулся кожи под носом, чувствуя пальцами влагу, и вздрогнул, когда в свете лифтовой лампочки увидел на них кровь. — У тебя кровь течет из носа, — встревоженно заметил Виктор и начал копаться в карманах в поисках платка. — Сейчас, у меня где-то был… Юри чувствовал, как звук его голоса слабеет. Его вело, кружилась голова. Когда он согнулся в приступе кашля, то на ладонях тоже была кровь — он чувствовал, как она наполняет его рот, течет по подбородку. — Все хорошо… — пробормотал он, не понимая, кого пытается так бездарно успокоить — себя или Виктора. В любом случае, в этом почти не было смысла, даже дурак бы понял, что никаким «хорошо» тут и не пахнет. Попытавшись посмотреть вверх, Юри понял, что почти ничего не видит даже в очках. Тьма была вокруг него. Она была внутри, заволакивала взгляд, сжимала в груди, мешая вдохнуть поглубже. Судя по ощущениями, кровь пошла из глаз, которые словно ножом резали, и текла по щекам — это было так страшно, что Юри застонал от ужаса, вытирая лицо, но этим лишь размазывая жидкость по лицу. Конечности слушались все хуже, и когда он, оступившись, навалился на Виктора, понимая, что больше не может сделать и шага, тот, кажется, совсем запаниковал. — Что, Юри, что такое, что мне сделать? Черт, черт… Ну почему ты просто не можешь оставить его в покое, ублюдок? — крикнул он в ярости куда-то вверх, прижимая к себе своего дорогого человека. — Если тебе хочется поиздеваться, так делай это со мной, а от него отстань! — Пойдем… — пробормотал Юри, еле шевеля губами. — Мы должны… Нам надо уйти отсюда… Пожалуйста… — У тебя кровь течет отовсюду, ты еле стоишь, куда собрался? — прошипел Виктор, но все же перекинул его руку через шею, перехватил Юри поудобнее и вытащил почти на себе из остановившегося лифта, стараясь не привлекать внимания консьержки — та разговаривала по телефону и на них даже не смотрела. Однако стоило им двинуться к выходу, как Юри закричал, вырвался из рук Виктора и опустился на пол. Он бился в судорогах, вопил, а изо рта, глаз и носа у него шла кровь. Ему казалось, что в голове кто-то сверлит и шепчет непонятные слова, а тело разрывает на куски — он не слышал и не видел, как белый до синевы Виктор пытается его успокоить, а консьержка носится вокруг испуганной птицей, спрашивая, что случилось и нужна ли скорая. Облегчение наступило только тогда, когда Виктор потребовал у женщины вызвать лифт, подхватил его на руки и торопливо внес в кабину, нажимая на кнопку своего этажа. Чем ближе кабина поднималась, тем лучше чувствовал себя Юри — боль почти прошла, а кровь полностью остановилась лишь тогда, когда они оказались на своей лестничной площадке и подошли к двери. Точнее, Виктор подошел, все так же не выпуская из рук своей драгоценной ноши. Теперь дверь выглядела почти жутко. — Как ты? — шепнул Виктор, осторожно опуская Юри на ноги, но придерживая на всякий случай. Его трясло. Юри почувствовал, как от облегчения, что все прекратилось, из глаз катятся слезы, и прижался к нему, цепляясь за одежду и пачкая ее кровью. Шепот в голове с треском стих, словно кто-то выключил внутри него старый телевизор — он все равно не разобрал ни слова. — Прости… Прости меня, прости, я не знаю, что случилось… Мне так жаль, — бормотал он между всхлипываниями. Виктор поцеловал его в макушку, обнимая в ответ и чуть покачивая в объятиях. — Тише, тише, мой хороший, все закончилось, я с тобой… Больше не больно? — уточнил он, чуть отстраняясь и приподнимая лицо Юри за подбородок. Тот покачал головой. — Слава богу! — шепнул он и поцеловал Юри, чувствуя привкус крови на языке. Но ничто сейчас не могло заставить его оторваться от этих губ и от этого человека, которого, как он думал, потеряет прямо в своем же собственном подъезде. — В общем, мы взяли святую воду. Солнечные лучи пробивались сквозь оконные стекла, на экране телевизора с убавленной до минимума громкостью кто-то бодро бормотал, снаружи слышались крики детей, долетающие даже до их этажа — в общем, день был чудесным и никак не намекающим на проблемы. Но проблемы никуда уходить не собирались. — Взяли? — уточнил Юри, кутаясь в вязаный кардиган и прижимаясь к Виктору ближе. Несмотря на то, что в квартире было тепло, его трясло и морозило, да и слабость после значительной потери крови еще оставалась. — Ну… Взяли напрокат, — заявили дети, усаженные в ряд на диване, глядя на него честными глазами. — В церкви. Церковь должна помогать людям — вот пусть и помогает. Бесплатно. — Я не могу с ними не согласиться, — вздохнул Виктор и ласково чмокнул Юри в висок, заставив Плисецкого состроить какое-то сложное выражение лица. — И что нам даст святая вода? — Это еще не все, — подняла палец вверх Кристина. — Святая вода, соль, свечи, гвозди, иглы, молоко… — Гвозди и молоко? — Ой, потом объясню, — отмахнулась девочка. Юри усмехнулся. — Ты хочешь облить квартиру молоком? Спасибо, но вытирать потом будешь сама. Ребята, включая и Плисецкого, временно тусующегося с ними, пришли в квартиру Виктора почти сразу после того, как жильцы вернулись — Юри как раз умывался, оттирая с лица кровавые разводы, когда услышал звонок в дверь. Как оказалось, «концерт» Юри точно слышали ближайшие несколько этажей — повезло лишь, что большинство жильцов находились в это время на работе, в будний-то день. Детишки, уже вернувшиеся из школы, каким-то образом тут же просекли, чей это голос, собрали все свои наработки по решению данной проблемы и отправились «на помощь». И теперь предлагали крайне странные вещи. — Короче, давай просто прочитаем им, чтобы фигни не несли, — не выдержал Миша и пихнул ту девочку, имени которой Юри до сих пор не знал, локтем. Та послушно вытащила из кармана мобильник. — Мы нашли сайт какого-то экстрасенса и несколько форумов с подобной проблемой. Там разные способы, даже какие-то совсем дурацкие… Сначала попробуем с солью, — пояснила она и зачитала, глядя на экран. — Соль содержит в себе мощную высшую силу, бла-бла-бла. При нагревании кристаллов соли эта сила освобождается, бла-бла-бла. Для освобождения благоприятной силы на раскалённую сковороду насыпают соль и жарят в течении десяти минут. При этом благоприятная энергия наполняет помещение, вытесняя неблагоприятную. Неблагоприятная энергия концентрируется на соли, заставляя её темнеть… Слишком много повторов слов, — пожаловалась она, поднимая взгляд от экрана. Юри вспомнил, как почернела соль, которую он насыпал вечером, и поежился. Ему до сих пор сложно было поверить, что в их квартире есть что-то потустороннее. — Ты дальше давай, там еще есть! — Если в пространстве дома неблагоприятной силы больше, чем благоприятной, сковорода с солью может быть с взрывом сброшена на пол, — закончила читать девочка, которую Юри теперь мысленно называл «девочка с инструкцией», и задумчиво глянула на остальных. — Ну что, попробуем? — Раньше соль всегда просто сыпали… Статья какая-то дурацкая, не верю я этой ерунде, но, думаю, хуже не станет, если поиграемся с солью, — потянулся Виктор и встал с дивана, подавая руку Юри, который сосредоточенно раздумывал над тем, стоит ли сказать им. — Послушайте… — решившись, неуверенно начал он, вставая тоже. — Я пробовал сыпать соль вчера вечером перед сном. — И что? — на него с любопытством уставились все, включая Юрио, но тот старательно делал вид, что ему плевать. — Утром я увидел, что она стала черной. Повисла тишина. Юри слышал, как капает вода из крана на кухне. — Знаете, мне как-то страшно тут оставаться… — наконец, прервал молчание Плисецкий. — Вдруг эта хрень и на меня накинется? — Нужен ты ей больно, — пробурчал Миша и тут же получил от старшего товарища подзатыльник. — Ну, давайте все же попробуем, — предложила Кристина. — Тут же написано, что жарить надо. Насыпем ее еще по углам, конечно, на всякий случай, но остальное на сковородку. — Жарить буду я, — уточнил Юри, не совсем доверяя детям в таком деле. Ведь нет квартиры — нет проблем? — Хорошо, — с заметным облегчением согласились те. Кажется, стоять над плитой не хотел никто. — Что-то не чувствую я, чтобы выходила какая-то энергия, — заметил Виктор, даже принюхиваясь зачем-то. Юри усмехнулся и помешал содержимое сковороды. — Ну так на то она и энергия, чтобы ты ее не чувствовал, — разъяснил Миша тоном эксперта и посмотрел на Виктора снисходительно, словно открыл какую-то мировую тайну. Временами он Юри крайне забавлял. — Мы жарим ее уже лет сто. Может, уже хватит? — Юра сидел за столом, подпирая щеку ладонью, и зевал время от времени. — Она уже от жарки почернеть должна, а не от темных сил. — Я думаю, Юрио прав, — согласился Юри и потянулся было к ручке, но тут сковорода подскочила, расшвыривая часть крупинок в разные стороны, крутанулась на месте и упала с плиты на пол. Юри едва успел отскочить в сторону, чтобы не обжечь ноги. Соль живописно рассыпалась по паркету — и мгновенно почернела прямо у них на глазах. — Если неблагоприятной силы больше, чем благоприятной, сковорода с солью может быть со взрывом сброшена на пол, — повторила девочка с инструкцией и замолчала. Молчали и остальные. — В кастрюлю или банку кладем семь игл или гвоздей, наливаем молоко и ставим на огонь. Оставляем так до полного выкипания молока. При этом благоприятная энергия, содержащаяся в молоке, поступает в пространство дома, а отрицательная концентрируется на банке и остриях игл. Банку или кастрюлю надо вынести из дома и утопить в проточной воде или просто выбросить в кучу мусора, но только от восхода до заката Солнца. — Банка же лопнет? — неуверенно уточнил Виктор. — Я не стану тратить банку на это, если ее потом придется выбрасывать. И уж тем более кастрюлю — они, вообще-то, денег стоят! — возмутился Юри. Виктора, кажется, это слегка рассмешило. — Даже в такие моменты ты думаешь о ценах на кастрюли? — Что там следующее? — буркнул Юри смущенно, отмахиваясь. Детишки, кажется, считали иначе. — Нужно попробовать как можно больше способов! — воскликнула девочка с инструкцией, поднимая в воздух указательный палец. — Вдруг сработает даже такой странный. Зачем-то же его написали… — Алина права, — кивнула Кристина. Юри все же узнал это имя, но особой радости это не принесло. — У вас есть какая-нибудь старая и ненужная кастрюля, которую не жалко? — Нет, у нас все относительно новые и дорогие, — недовольно отозвался Юри, кидая взгляд на тумбу, в которой их хранил. — Даже не думайте их трогать! — Ммм… Ладно, не беда, у меня дома, кажется, есть, сейчас сбегаю. Подождете меня? — подскочил Миша и ринулся в прихожую, не дожидаясь ответа. Вскоре громко хлопнула входная дверь, заставив всех поморщиться. Мальчик вернулся спустя несколько минут, держа в руках большую эмалированную кастрюлю, являющую собой образец не то плохого использования, не то долгих прожитых лет — с облупившейся эмалью и пригоревшим черным дном, которое, видимо, так и не сумели отмыть, она вызывала разве что жалость. — Вы что, до сих пор ее использовали? — уточнил Юри, глядя на него с недоверием. Миша помотал головой, стаскивая с ног кроссовки. — Мы и так ее выкинуть хотели, только вечно забывали. Как будто чувствовали, что еще пригодится. Что же, сказано — сделано. В кастрюлю кинули иглы, налили молока — совсем немного, чтобы выкипело быстрее, — и поставили на огонь, помешивая получившийся «супчик». — Странно, почему это что-то даже не пытается нам помешать? — спросил внезапно Виктор. Все тут же вопросительно уставились на него. — В смысле, мы тут его изгнать пытаемся, а оно даже не беспокоится, что ли? — Надеюсь, это не означает, что все, что мы делаем, настолько бессмысленный бред, что вреда ему никакого не принесет, и оно это знает? — добавил Юри, которому это все вообще казалось какой-то глупой игрой. — Может, оно вообще ржет сейчас над нами… — совершенно не успокоил их Юра. Все одновременно оглянулись по сторонам, словно всерьез ожидали увидеть что-то подобное. Наконец, молоко выкипело до конца, и кастрюля была вручена детям, которым дали важное задание вытащить ее наружу и выкинуть — Юри с Виктором не стали рисковать и высовываться, чтобы произошедшее чуть ранее не повторилось. Поэтому они просто смотрели через окно, как молодняк тащит кастрюлю, выдирая ее из рук друг друга, после чего зашвыривает в мусорный контейнер, разворачивается и несется обратно резвыми сайгаками. Разумеется, никто ничего не понял и не почувствовал. Получилось или нет — определить это было практически невозможно, поэтому все единогласно решили попробовать еще способ со свечками — просто на всякий пожарный. — Это тебе, тебе, тебе… — Кристина раздала каждому присутствующему по свече и, сжимая одной рукой свою, вытащила из кармана зажигалку. — Выглядит жутковато, если честно. Нам только черных плащей с капюшонами не хватает. — Словно мы сектанты. Или слишком верующие, — кивнул Виктор, зачем-то нюхая свечу. — Или просто придурки, и по нам всем дурка плачет, — добавил Плисецкий, и Юри не мог с ним не согласиться. Щелкнула зажигалка, и вскоре все свечи горели ровным огнем. Странная процессия медленно потянулась из кухонной зоны в зону гостиной. Алина, держа в свободной руке мобильник, заунывно читала с экрана молитвы и заклинания на латыни и русском, ужасно выговаривая незнакомые слова, но было видно, что дома она, по крайней мере, тренировалась и даже не сбилась ни разу. Из гостиной они перебрались в прихожую, затем в ванную комнату — там огонь свеч, до этого горящий ровно, затрепетал, и девочка на всякий случай повторила свою речь еще раз, после чего, проверив коридор, пошла в спальню. Остальные последовали за ней. В спальне свечи словно с ума сошли — пламя металось из стороны в сторону, наклонялось почти перпендикулярно цилиндру, и держащим их пришлось отойти друг от друга подальше, чтобы не задеть случайно соседей. — Окна закрыты? — Да, разумеется. — Значит, проблема находится тут, если такая хрень происходит. Алин, повтори все эти непонятные слова еще разок. Алина повторила еще раз. И еще. С каждым разом она выговаривала текст все легче и легче, а огонь метался все слабее, пока совсем не успокоился. Все присутствующие с надеждой уставились на свои свечи, горящие ровным пламенем. — Все? — шепотом уточнил Юри, стараясь не тешить себя, вполне возможно, ложной надеждой. — Это все? — Вдруг он просто решил нас обмануть? — Виктор, хмурясь, оглядел спальню, словно ожидал увидеть своего хохочущего противника где-нибудь на потолке. — Я думаю, нужно сделать еще что-нибудь из списка — на всякий случай, — заметила Кристина. Рука ее еле заметно дрожала. — Там есть еще что-то про гвоздь. Воткнуть гвоздь в то место в спальне, откуда выходила та штука, от которой мы пытаемся избавиться. Его кто-нибудь захватил с собой? — Да, сейчас, — Миша покопался в карманах, перекладывая свечу, с которой все еще не расставался, из руки в руку, после чего извлек длинный, чуть изогнутый гвоздь. — Мы его даже освятили дома. Но нам придется немножко испортить ваш пол. Ничего? — он вопросительно уставился на хозяев квартиры. Юри глянул на Виктора — тому явно была не по душе мысль, что его шикарный ремонт станет чуточку не таким шикарным, но благополучие Юри явно перевесило, так что он лишь кивнул. — Я сам вобью, — заявил он, и с ним, как и в случае Юри и плиты, никто не стал спорить. Притащили молоток, гвоздь установили в том углу, откуда, по словам единственного свидетеля, не считая Маккачина, обычно выползала тьма, и несколькими быстрыми ударами Виктор вбил гвоздь в паркет буквально по самую шляпку. Все смотрели на это так, словно перед их глазами проводится какое-то великое таинство. Напоследок попрыскав святой водой и насыпав немного соли по углам квартиры, компания перевела дух. Теперь оставалось только жить дальше и ждать результатов. — Да уж, это определенно интереснее попыток вызвать Слендера в подъезде, — выдохнули дети, падая на диван в гостиной. Маккачин улегся у них в ногах. — Если это по нашей вине у вас появилась эта хрень, а после этого она исчезнет, то мы прощены? — Я на вас и не сердился, вы же не специально, — улыбнулся им Юри. — Спасибо вам, вы очень помогли. Может, чаю? Какими бы странными не были все эти их попытки избавиться от жуткой сущности, поселившейся в квартире, какой-то из способов — если не все сразу — оказался, судя по всему, успешным. Первую ночь Юри и Виктор провели как на иголках, не решаясь заснуть и ожидая худшего, ведь нечто вполне могло разозлиться на них за эту самодеятельность пуще прежнего и сделать что-то совсем плохое. Однако все прошло удивительно спокойно, словно и не было в квартире никаких темных сил, а соль в углах квартиры оставалась идеально белой. То же самое повторилось и на следующую ночь, а на третью измотанная пара все же решилась заснуть — и спокойно проспала всю ночь, а на утро Юри с удивлением заметил, что впервые за все эти дикие дни так хорошо выспался и проснулся вполне себе бодрым. Тьма либо исчезла навсегда, либо решила затаиться — Юри ничего не мог утверждать точно, но надеялся, что больше с ней не столкнется никогда.