Гейские приключения Шурика

Весеннее солнышко лениво заглядывало в окна домов. Оно не собиралось будить его обитателей, лишь разливалось теплом по мегаполису, позволяя выбраться на свежий воздух и сонно щуриться после темно-холодной затяжной зимы. Ты проснулся около часа назад, но вставать не хочется, поэтому пальцы лениво щелкают по экрану смартфона, пролистывая очередную статью о прошедшем концерте. Тебе нравится читать отчеты журналистов из разных городов, хотя заголовки порой вводят в легкий ступор. Под боком мерно посапывает солист, накрывшись легким пледом. Резкая смена погоды и непредвиденное повышение температуры заставили вас отказаться от теплого пухового одеяла, отдав предпочтение легкому пледу. Заправлять постель – обязанность Бортника, но ему лень возиться с пододеяльником, поэтому уже несколько дней вы спите без него. - Доброе утро, - солиста будит очередное оповещение, пришедшее на его телефон. Видимо, оповещение о новой публикации в инстраграме. Ты до сих пор не понимаешь, почему он не хочет отключить уведомления, чтобы телефон не показывал новые публикации знакомых. Лёва же боится упустить что-то важное в этой социальной сети, поэтому каждый раз, когда ты слышишь настойчивую вибрацию от его айфона, борешься с желанием запустить гаджет в открытое окно и избавиться от надоедливого источника шума. - Доброе, - тянешься за поцелуем и получаешь легкое прикосновение к губам. Это уже стало доброй традицией, как пожимать руки перед концертом или выкуривать по сигарете во время завтрака. Вы уже настолько привыкли жить вместе, что даже на гастролях, когда приходится спать в разных номерах, пересекаетесь в коридоре, где воровато оглядываетесь и совершаете утренний ритуал с поцелуем. Пока Бортник трёт сонные глаза, схватившись за телефон, ты все же заставляешь себя подняться. Тело ломит после прошедшего тура по Дальнему Востоку, отзываясь болью в мышцах, но позавтракать просто необходимо. На сегодня нет никаких планов – у вас трёхдневный выходной, но нужно сходить в магазин за продуктами и что-то приготовить на вечер. Лёвчик, по всей видимости, не разделяет твоего желания выходить на улицу, планируя провести время дома. - Что ты хочешь на ужин? - кричишь ему из кухни, зная, что мужчина прекрасно слышит тебя. В это время ставишь чайник, залив его до максимальной отметки. Продовольственных запасов немного, ведь перед двухнедельным туром вы специально съели все скоропортящееся, но сварганить салат у тебя получится. - Может, курицу запечем? - С картошкой? – вы ведете диалог, пока ты оглядываешь содержимое холодильника. Там сиротливо лежит сыр твердого сорта, несколько куриных яиц и банка с вялеными помидорами. Больше никакой еды нет, не считая замороженных домашних вареников, присланных Лёвиной мамой месяц назад. – На завтрак салат с помидорами и сыром будешь? - Да, давай с картошкой. И салат давай, – Лёва всё ещё не почтил кухню своим визитом - похоже, он не собирается даже по квартире передвигаться сегодня. Ты ставишь небольшую кастрюльку на плиту, желая добавить в салат вареные яйца. Пока руки на автомате трут сыр и разрезают помидоры, мысли уходят куда-то в сторону, никак не соприкасаясь с приготовлением скудного завтрака или ужина. С того события в студии прошло около трех недель, но ситуация практически не изменилась. Вы по-прежнему живете вместе, едите на одной кухне, стреляете друг у друга сигареты и вполне мирно существуете под одной крышей, лишь изредка вступая в перепалки по поводу неаккуратности солиста. Если бы не горячие поцелуи и лёгкие поглаживания, вас можно было бы принять за обычных друзей, решивших жить вместе на время ремонта. Почему Лёвчик тогда так рьяно отмахивался? Ладно, на студии трахаться так себе план. Но потом? Он умело избегает этой темы в разговоре, а все мои попытки сводит на нет. Я точно знаю, что он не асексуален, значит, дело в другом. Может, изначально стоит выяснить его предпочтения в сексе? Как там классифицируют пидоров? Активный и пассивный? - Лёвка, - снова кричишь ты, не надеясь увидеть поэта на кухне. – А ты активный или пассивный? - Чего? – солист появляется спустя минуту, приглаживая растрёпанные волосы, торчащие в разные стороны. Исправить прическу ему не удается, но он всё ещё нервно убирает мешающиеся пряди с лица. - Ну, ты в гейском сексе актив или пассив? – повторяешь свой вопрос, снимая кастрюлю с плиты. Салат почти готов, осталось только заварить чай - и можно полноценно позавтракать. - Я не знаю, - Лёва тянется за сигаретами, всё ещё подпирая стену плечом. Он заметно нервничает – шумно сглатывает, слегка дрожат руки. Ему удается вытащить сигарету из пачки со второго раза. - Ну, а раньше ты сверху или снизу был? – Ты внешне абсолютно спокоен, но внутри все обрывается, при мысли, что твой Лёва трахался с какими-то другими мужиками. Эти мысли злят тебя и вызывают жгучую ревность, рождающуюся где-то в грудной клетке и протекающую желчью по всему организму. Ты повторяешь манипуляции мужчины, тоже закуривая. На несколько минут воцаряется тишина, прерываемая лишь тихим выдохом сизого дыма в пространство кухни. - Ты мой первый мужик, - отвечает Бортник, туша бычок в пепельнице. – И последний. Я столько еботни даже с бабами не получал. Тебя я терплю, потому что люблю, но с другими мужиками ни за какие коврижки не сойдусь. Обдумываешь сказанное, пока Лёва удаляется обратно. С одной стороны, ты не очень рад услышать, что с тобой еботни больше, чем с бабами, зная, что солист всегда выбирал крайне истеричных и заносчивых особ. С другой – заявление об отсутствии других мужчин, даже в перспективе, не может не радовать. Когда всё готово для завтрака, ты ставишь миску с салатом и чайник с травяным чаем на небольшой поднос и идешь в комнату. Вы договорились есть в спальне только в крайних случаях, потому что Лёвчику лень менять постельное белье раз в три дня, а ты не шибко любишь спать на пятнистой простыне, лицезря перед сном наволочку с остатками соуса. Но сегодня есть хороший повод – первый выходной среди продолжительного тура с выматывающими концертами, долгими перелетами, переездами по ухабистым российским дорогам и ночевками на неуютных кроватях в раздельных номерах. - Так что насчет вечера? Я бы не отказался от запеченной с сыром картошки, курочки и твоего фирменного соуса, – Бортник отхлебывает из чашки, подцепляя на вилку помидоры. – И можно еще салат сделать из свежих овощей. Сукин ты сын, Лёвка, опять слез с темы секса. Вот и что мне с этим делать? Игнорировать его я не могу, заставить тоже не могу, а мастурбировать возраст уже не позволяет. Сукин ты сын, Лёва. Меня так ни одна женщина не динамила. - У нас заканчиваются сигареты и еды нет, как я понимаю, раз ты воспользовался неприкосновенной банкой с помидорами. Тебе надо сходить в магазин, - произносит это Лёва будничным голосом, делая вид, что разговора о сексе не было, а ты сейчас не смотришь на него с заметным раздражением. - Почему всегда в магазин хожу я? – ты хочешь возмутиться еще и по поводу воздержания, но тогда солист точно уйдет в глухую несознанку и не ответит ни на одну претензию. - Я сходил один раз, ты потом весь вечер орал, что я дебил и не в состоянии купить продукты. Хотя я ориентировался на твой список. - Ага, я просил купить основу для соуса, и ты приволок сладкий йогурт, просил найти что-то для заправки – принес чеснок и перец, а графа “морепродукты” и вовсе вынудила тебя взять крабовые палочки. - Ну, простите, что не все были шеф-поваром в ресторанах, - бурчит поэт, обиженно поджимая губы. Вместо продолжения перепалки ты целуешь его в щеку, привлекая к себе, поглаживаешь по спине и оставляешь поцелуй на шее. – Ты просто пользуешься тем, что я тебя люблю. - Ага, попользуешься тут, как же, – уходишь на кухню, когда видишь, что мужчина совсем не обижается, хоть и старается спрятать довольную улыбку. Если бы я пользовался тобой, то ты бы уже давно изменил походку, а у меня был бы регулярный секс. В гримерке, на кровати, на столе, в твоем номере в отеле, в моем… может быть, в номере Макса или Звонка, пока их нет на месте. Под грустные размышления об эфемерном сексе с Лёвой ты домываешь посуду и собираешься в магазин. Можно и отложить поход за едой, но делать дома абсолютно нечего, а проветрить мозги крайне необходимо. Пока что под черепной коробкой лишь всплывает образ Бортника в одних трусах, а динамо-машина-Лёва не собирается сексуально раскрепощаться сегодня. Только выходишь из подъезда, как оживает телефон, очутившийся в заднем кармане джинсов благодаря автоматизму, позволяющему выполнять необходимую работу, не вырываясь из потока мыслей. На экране высвечивается “Ася”, поэтому ты мнешься около минуты. Интересно, что жена Лёвы знает про наши отношения? Что он банально живет у меня, пока ремонт в квартире или… - Привет, Ась, - отвечаешь на звонок, закрыв массивную железную дверь и прислонившись к ней спиной. – Что-то случилось? Ребята в порядке? - Привет, Шурик. Авив и Давид в целости и сохранности, спасибо, - Ася разговаривает совершенно обычно: приветливо и дружелюбно. То ли она ничего не знает, то ли для нее измены мужа с другим мужиком входят в понятие норма. – Я просто с Лёвчиком связаться не могу уже неделю. Ты передай ему, что ключи я оставлю у Маши – моей подруги. Мы завтра уезжаем в Испанию с детьми, а вернемся только через месяц. - Какие ключи? - Ну, от квартиры. Я прибралась за рабочими, как он и просил. Только вот ключи не смогла передать сразу, а потом у вас альбом был, тур и все прочее. - А как давно ремонт закончился, Ась? – ты понимаешь, что происходит, и теперь медленно вскипаешь. - Месяц назад все было готово. Ты передай Лёвчику про ключи, пожалуйста. Мне пора бежать, целую! - Передам, - произнёс ты, хотя собеседник уже отключился. Мысли в голове роятся, как пчелы, залетевшие в улей. Они шумят, перескакивают друг друга, мешают сосредоточиться. Значит, все это время ты мне пиздел, дорогой мой Лёвушка. Безбожно врал, что ремонт затягивается, а строители такие криворукие, что все пиздец плохо и нужно еще подождать. Я-то думал, что там все в состоянии как после войны. А на самом деле квартира давно готова, а ты продолжаешь заливать мне в уши, что там чуть ли не стены голые и арматура торчит из потолка. Не придумав план действий, ты громко хлопаешь входной дверью, взлетев обратно по лестнице. Стоило бы спокойно обдумать ситуацию, как ты обычно это делал, взвесить все факты. Но тебя просто бесит нахальность солиста, который спокойно пиздит тебе все это время, целуя с утра или обнимая после тяжелого дня. - Лёва, иди сюда, - кричишь ты, стоило только оказаться в прихожей. Пока ты сбрасываешь кеды, на пороге появляется удивленный Бортник, сжимающий в руках телефон. Он явно не понимает, почему ты вернулся спустя десять минут, пребывая в гневе. – Знаешь что это? – Ты практически вжимаешь его в стену своим телом, подсовывая к лицу телефон, где отображены совершенные вызовы. - Шурик, объясни, что случилось, - солист рвано дышит, косясь на телефон. Ему крайне некомфортно видеть всегда спокойного и рассудительного человека в таком гневе, да еще и быть зажатым между ним и равнодушной стеной, которая вряд ли сможет спасти в случае чего. - А я сейчас объясню, - с силой сжимаешь его шею, наклоняя к себе, - это твоя жена звонила. Знаешь зачем? – смотришь в его потемневшие глаза, но не слышишь ответа. Он лишь отрицательно мотает головой. Его дыхание очень близко, щека практически соприкасается с твоей. В другой бы ситуации ты бы вдохнул знакомый запах его тела, прижавшись вплотную, провел пальцами по щеке и оставил мимолетные поцелуи на коже, вырывая у солиста тихий стон. Сейчас же тебе хочется просто задушить его голыми руками, чтобы он хрипел и извивался, пытаясь высвободиться для глотка кислорода в прокуренные легкие. – Она просила тебе передать, что ключи будут у ее подруги. А еще она мне рассказала, что ты, сукин сын, пиздишь мне уже месяц о статусе своего ремонта в квартире. – Ты выплевываешь слова, снизив голос до минимума, выражая лишь одну эмоцию. Гнев. - Шур… блять, больно, - Лёва выворачивается, потирая место, где недавно были твои пальцы. Сперва он выглядел испуганным, теперь на его лице присутствует обиженно-злобная гримаса. – Какого хуя ты тыкаешь меня в это, как кота в ссанину? Да, я наврал тебе про ремонт, но это не дает тебе право распускать руки. - Пошел вон, - громко рявкаешь, буквально выкидывая солиста из квартиры. Он больно ударяется спиной о дверь, но молчит. Вместо прощания посылает тебя нахуй и уходит, не дождавшись даже лифта. Тебе срочно нужно что-то выпить, закурить и привести нервы в порядок. На кухне в шкафчике над плитой все еще стоит недопитая текила, оставшаяся с прошлого года, когда ты регулярно закидывался ей, чтобы расчистить мысли и найти силы жить в этом гомоцарстве. Ты прикладываешься к бутылке, делая большие глотки. Скоро поплывут перед глазами предметы, комната наполнится едким сизым дымом, а внутри, как и раньше, будут вопросы без ответа, сожаления и ненависть к себе за невозможность упорядочить свою жизнь.