Кота в рюкзаке не утаишь

Сны не бывают добрыми, если человек злой.       Медленно, но верно недосып одолевал Городецкого. Если ему и удавалось ненадолго забыться, то снилось ему что-то странное, а по пробуждению на своей груди Светлый обнаруживал бессменно бдящего Завулона.       После пробуждения Антон не сразу понял, что не так было с его снами и лишь на смене, сидя на своем месте перед неспешно прогревающим электронное нутро компьютером, понял! В те недолгие промежутки между кошмарами снился ему Завулон, лакающий молоко. Ничего необычного — Городецкий видел как Завулон пьет молоко, да и как пельмени ест, как кофе пьет. Многое видел. Но вот во сне Темный, чинно сидящий на своем месте был в человеческом обличье, что, в прочем, не мешало ему с ногами забраться на хлипкий антонов стул и лакать из чашки.       — Антох, загляни к Борису Игнатьевичу, — сказал Толик, садясь на свое место с чашкой кавачая.       Городецкий продолжил задумчиво качать головой, пялясь экран.       — Оглох? — прошипел Завулон и вцепился в бедро когтями.       Через несколько минут, сидя у шефа, Городецкий внимал наставлениям.       — Кота возьми с собой, — сказал Борис Игнатьевич напоследок.       — Какого кота? — не понял Антон.       — Кота. Будешь кормить, заботиться, я тебе за него день отпуска выделил, не забыл? А теперь… поспи еще чуть-чуть и вставай. В офис можешь не заезжать, билеты получишь в Шереметьево.       — Как — еще поспать…       Очнувшись от наведенного забытья, Светлый со стоном схватился за гудящую голову.       Работа во сне. Вот те на. Кошмары, работа, Завулон из чашки лакает — вот же бред лезет в голову.       — Что такое Екатеринбург? — сонно спросил Антон, глядя на растянувшегося по его груди кота.       — Свердловск, — фыркнул Темный.       — А.       — Нас ждет командировка, — сказал Антон, вставая с кровати. Кот упал на матрас, завозился, не спеша следовать за Светлым. Рассудив, что до вылета есть еще время, иначе бы Гесер наподдал бы кое-кому ментально, он успеет немного поспать, пока Городецкий соберется.

***

      Антон провел по билетам ногтем, подчёркивая отпечатанное слово — «Екатеринбург». Посылать московского технаря на Урал? Это ссылка? Да нет, он нигде не провинился. Полевой опыт? Не смотря на то, что стычек не планировалось, такую вероятность никто не отменял, все же засиделся он в офисе со своей четверкой. Или же его просто хотят убрать от греха подальше? Сейчас он приедет в Свердловск, тьфу, в Екатеринбург, а его там оставят под каким-нибудь предлогом. Не переведут, конечно, но отпуск устроить могут. Он сейчас как верховой конь для одной Всетемнейшей пушистой задницы. Шоры надели и погнали туда, куда дело Света велит. Или же шеф действительно гонит его с глаз долой после того как он облажался осенью?       Прикинув так и эдак, Городецкий решил, что участие в такой заварушке будет хорошим опытом, который пригодится для составления будущего заявления на перевод в оперативный отдел.       — Ну, Свердловск, так Свердловск.       — Молодняк, — закатил жёлтые глаза Завулон.       — Тихо ты, — шикнул на Всетемнейшего Городецкий. — Тут дата обратного отправления.       — Покажи, Светлый.       — Ну уж нет. Это мой билет, на тебя не выписан. Ты в переноске поедешь.       Так как переноской Антон не озаботился, кот ехал в рюкзаке.       Они прошли все ступени защиты без привлечения внимания со стороны человеческой службы безопасности. Антон набросил на кота легкое отводящее глаза заклинание, с Иными, дежурящими в аэропорту, проблем не возникло — заклинания Инквизиторов работали исправно.       В полете, длящемся всего два часа, Антон скрутил из проволоки колечки в два пальца шириной, после чего провел с ними кое-какие манипуляции магией. Завулон, лежа на соседнем месте, прищурившись наблюдал за его действиями. Магия Городецкого имела для него неожиданно приятный аромат. После помещения в тело кота у Завулона появилась способность отличать воздействия Иных по запаху. Должно быть, это было доступно всем котам. Но магию Городецкого он чувствовал острее из-за прорубленного в защите мага окна. А еще порой он чувствовал запах носков Городецкого. Но это к делу не относилось.       Городецкий хитро перекрутил проволоку, рассмотрел результат через Сумрак, что-то записал на салфетке, потом поменял положение проволочных нитей. Он был увлечен, но Завулон не смог разобрать всех тонкостей, что только больше подстегивало совать свой нос куда ни попадя. Манипуляции Светлого были похожи на какое-то смешение ведьмовской техники и вампирской матрицы, сложенных по непонятному алгоритму. Он даже стащил со столика салфетку, но язык, на котором были составлены расчеты Городецкого, Завулон не знал.       — Это что? — спросил маг. — Какой-то древний язык?       — Это код. Учился бы ты в университете, понял бы, — отбрил Городецкий, возвращая салфетку.       Поняв, что расчеты связаны с локальной сетью и, возможно, СМСками, Завулон потерял к ним интерес. Не его специализация. Он вообще в отпуске. Потом покажет кому-нибудь знающему мыслеобраз. А сейчас — у него лапки.       — Трудоголики вы Светлые, зла на вас не хватает, — буркнул Завулон и через колени Городецкого пробрался к иллюминатору.       Офис Ночного Дозора Екатеринбурга располагался в довольно приметном здании мотоакадемии на стрелке городского пруда. Как объяснил Городецкому Ярик — местный программер, гранит набережной впитывал в себя много светлой энергии, превращая плотинку и прилегающую береговую линию в место скопления Силы. Штаб Темных располагался недалеко — в литературном квартале, рядом с Храмом на Крови. Потому что темной энергии тоже было в избытке. Отметились.       Антон зарылся в местную Сеть, применяя некоторые наработки, обкатанные на домашней Сетке. Копаясь в чужом монастыре, он подтвердил свои догадки. Местные — не дураки. Смысла вытаскивать его из Москвы не было никакого, разве что убрать подальше. Да и то, скорее, не его, а Завулона.       Однако новых распоряжений не поступало, продлять или сворачивать его командировку никто не стал. Судя по маячившему неподалеку Ярику, в Екатеринбурге ему были не рады, подозревая во внезапном помощничке ревизора. Напрямую никто такого не говорил, но догадаться было не трудно.       — О, какие люди! — раздался чей-то голос.       — Какие люди, — пробубнил в ответ Ярик, поворачиваясь к гостье. — Яшка! Как это ты удачно ко мне зашла, моя ты яхонтовая.       — Чё те надо? — спросила высокая белобрысая девица, разглядывая приезжего.       — До общаг его доведи? — Ярик спохватился. — Антон, Ярослава. Ярослава, Антон.       — Откуда будешь? — с улыбкой спросила Яшка, протягивая руку.       Обменялись рукопожатиями.       — Москва.       Яшка скривилась.       — Сам его доведи, а? У меня дела.       — Знаю я твои дела! — вскинулся Ярик.       — Весело тут у вас. Не видел бы гесеровы угодья, решил бы, что все Светлые такие склочные, — сказал Завулон, потягивая спину и царапая Антону бедро. Как во сне.       — Брысь, — Антон смахнул кота на соседнюю табуретку.       — А с живностью не положено, — тут же переключилась на него Яшка. — Или у вас в Москве другие порядки?       — Да, Яш, ты чего, это же кот, Антон его на самолете тащил, не цепляйся.       — Да хоть на Титанике.       — Да ты чего?       — Да ничего, — Яшка бросила еще один неприязненный взгляд в сторону москвичей. — Если Бобрик его загрызет — значит так решил Бог.       — Яша! — Ярик не стал использовать полную форму имени. У Антона вообще сложилось впечатление, что эти двое ровесники, хоть и выглядел Ярик на приличный тридцатник с огромным хвостом, а вот Яша казалась студенткой первого-второго курса.       — Выхожу в восемь. Не успеете — пойдете пешком. Трамваи у нас не круглосуточные.       Когда местные выскочили в коридор, Завулон с деланным равнодушием спросил:       — А что же будет, если этого Бобрика загрызу я?       — Значит, на то воля Дьявола.       На том и порешили. Встретившись в восемь у выхода из здания, поспешили по набережной к трамвайной остановке. Антон тащил сумку, рюкзак и кота на плече — сидеть в рюкзаке Завулон отказался. Яшка шла налегке. Всю дорогу молчали. Городецкому это было на руку, заводить приятелей он не был горазд.       Общага располагалась рядом с местным дендрарием. Пока поднимались по лестнице, Антон разглядел черные скелеты еще спящих деревьев через дорогу.       Яшка отперла дверь и подбородком мотнула налево, сама двинулась направо. Антон захлопнул обитую дерматином дверь и, протиснувшись по коридору в комнатушку, с удовольствием завалился на узкую кровать. Проспал восемь часов. Ночью. Сон был спокойным. Проснулся Антон затемно бодрым и готовым к новым свершениям. Растолкав посапывающего под боком Всетемнейшего, он сказал:       — Будем экспериментировать.