Кота в рюкзаке не утаишь

      С Бобриком Антон познакомился утром на кухне: это оказалась небольшая, но очень злобная черно-рыжая собака, похожая на овчарку с укороченными ножками.       Сцена знакомства получилась достойной летописей (или хотя бы домашнего видео). Расстановка сил была такой: Антон зашел на общую кухню, Завулон семенил следом за ним, в это время за привинченным одним боком к стене белым столиком сидела Яша, а под столом, собственно, звезда утра, — Бобрик.       Учуяв кота, адская псина рванулась к новому соседу и вцепилась Завулону в загривок. Всетемнейший в долгу не остался и огрел когтистой лапой пса по морде. Визги, крики, Яша плеснула в кота горячим чаем. Антон вздохнул: от хорошего настроения, навеянного крепким снов, осталось лишь воспоминание.       — Держи свою голодранку, корм для мышей! — заорала оперативница, подхватив скулящую собаку на руки.       В каких выражениях в этот момент жаловался Завулон… сложно передать, в русском языке нет таких слов. Антон оказался перед выбором: встать на сторону подопечного или Светлой коллеги. Как обычно, выбирая между двумя дорогами, он пошел третьей, поэтому щелчком пальцев испарил чай с пола, наклонился, поднял яшину кружку и поставил ее на столешницу, потом сел и ногой подопнул одну из двух косоватых ножек стола. Тарелка с яшиным завтраком подпрыгнула и встала ровнее. Вроде и не сказал ничего, но вроде как наладил ситуацию.       — Антон? — выл мокрый и злющий Завулон, — ты ничего не сделаешь?! Это нападение на беззащитного и уважаемого человека.       — Если даже инквизиторская защита тебя не спасла, значит, быть покусанным Бобриком — это твоя судьба, — мысленно ответил коту Городецкий.       В этот момент Яша, не выпуская из рук злобной тумбочки, по недоразумению названной собакой, швырнула на стол перед Антоном чашку с пустыми макаронами и села напротив, поглаживая Бобрика по ушам так интенсивно, что псу грозило раннее облысение. За ее спиной вспыхнул газ под чайником, а в воздухе закружились заварка и сахарница.       — Антон, — потребовал внимания встопорщенный кот. — Тебя вообще ничего не смущает в этой ситуации?       Антон, если честно, выспался и познал дзен (кажется, сказалось общение с шефом). Его можно было бы хоть со всех сторон обкладывать мокрыми кошками — ему было бы по барабану.       — Я хочу пройтись по вашей набережной, — начал светскую беседу Городецкий.       — Запасись кефиром, — с легкой иронией в голосе сказала Яша, все еще наглаживая выпучившего глаза Бобрика. Шутка оказалась приезжему не понятна, пришлось пояснить: — набережная радиоактивная.       Городецкий вздрогнул от тяжело приземлившегося ему на колени мокрого Всетемнешего (ох, когти, когти прям в бедра). Завулон начал принюхиваться к макаронам, но получил легкий щелчок по носу и обиженно зашипел. Городецкий зевнул.       — Я слышал, что она накапливает магическую энергию, — уточнил Антон. Перед ним опустилась чашка с черным чаем. О том, чего он хочет выпить, Яша не спрашивала — в кухоньке кроме черной Принцессы Нури не было альтернативы.       — Как и все камни, — пожала плечами оперативница, потом спихнула с колен Бобрика, который тут же побежал к миске с водой. — Но радиацию тоже копит.       По мечтательному взгляду Яши стало понятно, что для нее это любимая тема. Антон сделал мысленную пометку расспросить ее, если уж совсем не заладится общение. Он перевел взгляд в окно и с прищуром посмотрел на весеннюю листву. Нежную и легкую. Из окна было видно парк и прудик с уточками. Ну что за прелесть.       Потянуло на улицу: закурить, посмотреть город. Вот что с Иным может сделать здоровый сон. Может, Темные такие лишь потому что спят мало?       Яша, храни Свет эту женщину, будто услышала его мысли, и предложила:       — Я с Бобрюшей на посрать выйду, ты с нами? В киоск зайдем, похавать захватим, — дипломатично предложила оперативница.       — Мне б кота помыть… — задумался Городецкий, накалывая на вилку макароны.       Завулон, наконец получивший свою дозу внимания, благодарно потерся мокрым боком о предплечье Антона.       — Да брось в стиралку, сам отмоется, — махнула рукой Яша.       — Анто-о-он! — взвыл Всетемнейший и вцепился в джинсы Светлого всеми когтищами. — Антон, пытки запрещены! Антон!       — Стиралку? — Городецкий принял заинтересованный вид, чтобы позлить Темного. По соединявшей их ауры ниточке он почувствовал, что Завулон не придуривается и реально нервничает.       — Какой у тебя питомец понятливый, ишь, разорался как, — Яша указала на беснующегося кота чашкой. — Да, в стиралку. Там она.       В углу стояла бежевая бочка на ножках с синей надписью на боку «Волга-8», Яша сдернула с нее клеенку и положила поверх ладонь. Бочка была ей по пояс.       — Вот она моя чебоксарочка, — оперативница уже открыла бочку, бросила внутрь сложенную в несколько раз клеенку и повернулась к Антону, — я в ней Бобрика мою. Просто воду набираешь и оставляешь плескаться. Винт я закрыла, все в норме. Забрасывай кота и пошли, а то Бобрик сейчас обосрется.       Она указала на адского пса, чья морда после вылаканной воды стала такой жалкой, что хоть фотографируй на социальную рекламу в защиту животных.       — Антон, нет, — приказным тоном сказал Завулон, поставил Светлому на грудь лапы и серьезно заглянул желтыми глазищами прямо в душу.       — Ты же взрослый, не хочешь же ты, чтоб я тебя мыл, как ребенка, — Светлый попытался воззвать к логическому началу в Завулоне, успокаивающе погладил по мордочке. На ладони остались чаинки. Пу-пу-пу.        В бочку в это время, прямо из крана, пересекая по воздуху кухню, текла тепленькая водичка. Антон встал, придерживая кота как кулек, взял блюдце с обмылком и поставил на стул рядом с «Волгой-8».       — Сам запрыгнешь или помочь?       — Антон, — тоном тысячелетнего карьериста сказал Завулон, стараясь сохранять спокойствие.       — Помочь, — понял Светлый, в мгновение ока подхватил начавшего дико извиваться Завулона, метким броском кинул в стиралку и выскочил за порог, захлопнув дверь на кухню.       Визг и плеск в кухне был истинно адский. Яша, пристегивавшая поводок к ошейнику Бобрика, подняла брови.       — А ты, я посмотрю, решительный парень, — с уважением сказала она, достала из-за уха сигарету и протянула, — держи, москвич.       Антон принял подарок и все хлопал по карманам, пока они спускались на улицу. Лед тронулся.