***
— Феликс, а тебе мой брат нравится? — словно невзначай спросил Людвиг. Тот не ответил, пытаясь увидеть в толпе альбиноса. За последним уже закрывались двери книжного магазина. — Да я ж типа пошутил! — хотел крикнуть вслед Феликс, но не успел. — Kurwa, Толис меня точно прибьёт. Извини, Людвиг, ты что-то сказал? — Спрашивал. Нравится ли тебе мой брат? — Ага, — просто ответил Феликс, выливая из ботинка воду. — Его все в нашем отделе и не только там любят. Ну, типа, конечно, если нечистью не считают. — Да уж, внешность у него примечательная, зато, наверно, не хотят замыкаться в себе, — Людвиг улыбнулся. Альбинос вернулся довольно быстро и почти незаметно. — Ну и кто поминает мое имя всуе? — Байльшмидт протянул Феликсу книгу. Лукашевич не стал смотреть название, а быстро запихнул её в отысканный в бардачке более-менее презентабельный пакет. — Людвиг, типа, интересовался, как к тебе относятся другие, — ввёл Гилберта в курс дела Феликс. — Как-как, боятся до полусмерти, как, впрочем, и всегда. Нет, редкие исключения есть, но они, как правило, подтверждают основную массу. Стефан уже считает меня мертвецом, но как видишь телёпаюсь пока, — Гил убрал в бардачок вторую книгу. — Боятся, но тотально уважают, — попытался опровергнуть его слова Лукашевич. — И вообще типа, когда я говорил «другие», то типа имел в виду себя. А я тотально не боюсь тебя, вот… если ты, конечно, типа не дерёшься. — Я с тобой только пью и ем, зачем мне драться? — Гил подрулил к супермаркету. — Книгу не забудь! — А затем, чтобы на вопросы не отвечать и, возможно, тотально приостановить возможную панику, — пожав плечами, ответил блондин, всматриваясь в асфальт под ногами, чтобы вновь не попасть в глубокую лужу. В этот раз повезло больше. Гилберт придержал двери, пропуская блондинов, и кивнул напарнику на кафетерий напротив. — Мы за нашим столиком. Беги к другу. Толиса Феликс нашёл быстро и повёл в сторону служебного помещения для разговора. К братьям подсели двое человек. Молодые парни в черных кожанках и волнением во взгляде, которое они пытались компенсировать голосом, полном лживой таинственности и мистики. — Это вы, означенный призраками? — А что вы хотите? — Гилберт посмотрел на них. — У нас есть кое-что для вас, — один протянул файл с документами. — Мы перепечатали все то, что посчитали нужным в вашем деле. — Не понял, вы вообще кто? — Гилберт удивленно смотрел на них. — И что вам нужно? Ребята замялись и стали переглядываться. Им стало ужасно неловко. — Ох, простите, мы забыли представиться. Мы от Стефана. Это документы, которые вам будут интересны, а сейчас мы откланяемся, нам пора, — парень в ошейнике, поклонившись, вышел и ждал товарища в проходе. — Я со Стефом не расплачусь… — Не стоит беспокоиться насчёт этого, — сказал второй парень. — Мастер говорит, что это по старой дружбе и за вашу помощь в прошлом. — Спасибо, — Гилберт вздохнул. — Скажите, я навещу его позже. — Захватите с собой вашего друга, — улыбнулся второй. — До свидания, еще раз простите за неудобства и наше бескультурье. Мы думали, что вы были осведомлены о встрече. Они исчезли, стоило им завернуть за угол. — То, что ты не сдаёшь его чёрные дела властям, уже делает его обязанным перед тобой, — Людвиг хмуро проводил незнакомцев взглядом. — Какие же темные дела? У него абсолютно все легально и на контрактах, — Гилберт мешал кофе. — Так что не переживай. Людвиг не сильно поверил словам брата, но оспаривать не стал. — Я ему все равно не доверяю. Никогда разумного и внятного ответа добиться нельзя. Либо слова друг с другом не связаны, либо раздражающе шипит. Байльшмидт рассмеялся. — Со Стефом достаточно просто общаться, достаточно не обращать внимание на шипение. Он по-своему славный парень. — Не верю я ему, хоть убей, — Людвиг отпил кофе. — А какую книгу ты купил? — «Вызов и изгнание сущностей». Кстати, надо полистать, — Гилберт взял книгу и засмеялся: в его руках была другая, те самые «50 оттенков». — Меня убьет Феликс. — Ну, такой литературой тоже можно всякую нечисть вызвать, — Людвиг посмотрел на обложку книги. — Я вот реакцию друга Феликса боюсь предположить на мою книгу, — Гилберт с тревогой смотрел на дверь, куда вошел блондин. — Может сходить поменять? — А пустят ли? — поинтересовался блондин. — Или у тебя с собой удостоверение есть? — Я про Феликса говорю. Хотя, кто знает, может Толису придется по душе книга о демонах. — Я только сегодня с ним познакомился, а его друга только издалека видел, поэтому сказать ничего не могу, — Людвиг взял меню и решил что-то таки заказать к кофе. — Тебе виднее. — Ладно, надеюсь сам разберется, — Байльшмидт заказал салат и кофе с мороженым. — Людвиг, а как твои дела? — Прекрасная высокооплачиваемая работа, интеллигентные коллеги, — Людвиг задумался. — А ещё есть друзья. Так что не считай меня карьеристом и трудогодиком, как это делают остальные. — Я не считаю, что ты карьерист, — Гилберт улыбнулся. — Мой дорогой и любимый братец, ты умный и надежный, может быть чересчур сдержан, но я-то знаю, что ты можешь и умеешь веселиться. — Гил! — Феликс со скоростью метеора подбежал к ним. — Верни мне мою книгу. — Прости Феликс, держи. — Тотально, Толис уже типа было задумал призвать макаронного монстра, — меняясь книгами, усмехнулся Лукашевич и невесело добавил: — Все-таки ты мне, типа, поверил. Ладно, пускай он лучше меня убьет, чем тотально работы лишится. Гилберт подмигнул брату, когда Феликс ушел. — Их ждет сюрприз. Я не подставляю друзей на столько. Максимум шучу. Думаю, кулинарная книга будет в самый раз. Людвиг усмехнулся. Он уже и забыл, что на кассах продаются фальшивые обложки знаменитых и не очень книг. Лукашевич полностью освободился минут через десять и сразу направился к братьям. — Шутка в тотальном кубе типа удалась, и он на меня не обижается, — оповестил он их. — А подарок нет. Толис тотально ненавидит готовить. — Да? Может тогда следовало купить то, что хотели вначале? — Гилберт протянул ему бумаги. — У нас приглашение к Стефану. На двоих. Прости, Людвиг, незванным туда не приходят. — Даже если бы пригласили, я предпочту отказаться, — отмахнулся младший немец. — Прости, но с твоим бывшим я даже на расстоянии километра находиться не желаю. — Бывшим? — Феликс недоуменно смотрел на братьев. В частности на Гилберта. — Иногда мне хочется тебя прибить братец, — Гилберт вздохнул. Тот лишь повел плечами, дескать «но ты этого все равно не сделаешь». — Они кстати жертву заменили, наверное, но Ольгу лучше держать подальше и под охраной, — Гилберт ковырял в салате. — Феликс, идем, поговорим. — С чего ты, типа, решил, что они в курсе нашей дальновидности и тотально так сразу нашли типа запасной вариант? — удивленно спросил Лукашевич, поспешив забыть о неловкой минуте. — Да хрен их знает, но мне этот хмырь сегодня снился, — Гилберт снова вздохнул. — Мне нужно, действительно нужно, с тобой поговорить. Феликс кивнул в сторону запасного выхода, находящемся в конце кафе. Людей там не было, все предпочитали занимать столики напротив французских окон или поближе к барной стойке. Затемненные дальние столики пользовались популярностью только в поздние вечера у относительно шумных курящих компаний. Гилберт отвел его туда. — Прости, что не сказал сразу, но да, я, гм, не очень традиционной ориентации. Если решишь, что общаться вне работы ты не хочешь, я пойму. И да, мне кажется, что готный хмырь сам не осознал, что проболтался. В общем, я пошел, пожалуй. Он тут поспешил отвернуться. — Куда пошел? — не понял блондин. — А я, по-твоему, буду идти домой в мокром розовом носке и тотально хлюпающем ботинке? Нет уж, тебе от меня тотально не избавиться. Я ведь уже говорил тебе, что если это мистическое дело станет твоим последним, то меня уже ничто в этом мире не держит… Если я тотально не испугался ни твоей внешности, ни твоих шуток, ни твоего макраме, то не испугаюсь и этого. Да и вообще, я ж тебе типа тотальный кореш, не больше, да? Как будто у меня есть шансы против харизматичных вампиров или еще кого-нибудь крутого… Байльшмидт обнял его. — Спасибо. Спасибо, что не отвернулся, идем. — альбинос, вернувшись за стол, поставил перед ним огромную креманку с клубничным мороженным в знак благодарности. — Ешь, я подвезу тебя до дома. Феликс с удовольствием принялся за угощение, но, переведя взгляд в окно, замер. — Гил, — позвал он. — Это же тотально тот самый мотоцикл, на который вчера Свидетель пялился. Номера типа такие же. — Свидетель? — Гилберт не понял. — Какой свидетель? И что тебя заинтересовало в этом байке? — Не меня, а кота наше… твоего. Ну, он же типа сотрудничает со следствием и знает о планах секты, так что Свидетель это для него тотальное имя, — разъяснил Лукашевич. — В связи с недавними событиями, я тотально ищу в каждом движении Свидетеля хоть какие-то намеки по наше… твоему делу. Я параноик, да? — Нет, и дело уже действительно наше, как и котяра, — Гилберт срисовал номер и марку байка. — Но следить за ним мы не будем. Во-первых, у нас выходной. Во-вторых, рисковать не будем, посмотрим, что он делает и куда поедет. Слушай, а если призрачных припрячь? — Ну, если ты супер-пупер тотальный укротитель привидешек, то попробуй, — согласился Феликс. — Если с живыми свидетелями и пострадавшими типа не всегда общий язык найти можно, то я тотально не в курсах, как отреагируют неживые. Но ты типа в прошлый раз так их опросил мастерски, что тотально круто, и шансы на их сотрудничество есть. — Только их нет, а кот не расскажет. Жаль. О, смотри, тоже гот, только странный он какой-то, — Гилберт щелкнул парня, который вышел из цокольного помещения и направился к мотоциклу. — Надо по картотеке прогнать. Интересно, а что у него в руках? — Вам это действительно так важно? — Спросил Людвиг. Оба синхронно кивнули в ответ. — Ну хорошо, подождите, я сейчас. Выйдя из кафе, он нырнул в подвальчик, откуда вышел парень, и вернулся через пятнадцать минут. — Это оружейная мастерская. Конечно производство у них не тут, но сделать заказ можно. Этот, так вами называемый «хмырь», заказывал три кинжала. Ну и я заказал тоже. Так что заберешь потом, если я не успею, но к завтрашнему обеду обещали сделать. Вот то, что заказывал он, — Людвиг подал рисунки. Гилберт стал листать купленную книгу, ища раздел про ритуальное оружие и сверяя рисунки из книги с эскизами, принесенными братом. — Вот этот типа похож, — Феликс остановил Байльшмидта и указал на один из рисунков. — Только тут есть какие-то надписи, а на эскизе тотально нет. — Значит надписи они сделают сами или не будут делать вообще, — Гил потер переносицу. — Спасибо, Людвиг. Только я тебя умоляю, не лезь больше. Людвиг кивнул: — Хорошо, больше не буду, — видимо, азарта и адреналина от этого дела он не получал, либо знал, что старший брат не хочет подвергать его опасности и дорожит им. — Знаешь, ты удивительный человек, Байльшмидт. Заботишься обо всех: о своих, чужих, даже мертвых, — Лукашевич улыбнулся. — Смотришь на таких, и жить хочется. — Да ладно тебе, скажешь тоже, — Гилберт покраснел. — Да, брат такой, — Людвиг тоже улыбнулся. — Давайте лучше вернемся к нашим кинжалам, — Гилберт грубо перевел тему, хоть похвала и доставляла ему удовольствие, и было приятно самолюбию, однако было не привычно. — Что мы имеем? — Мизерикордия или кинжал милосердия, — указал Людвиг на изображение тонкого кинжала, — с его помощью добивали рыцарей. Проникает в любую щель брони, включая плетения кольчуги. Второй — японский кусунгобу или кинжал для сэппуку. Странно, что они вообще соседствуют тут. И последний Атам — это как раз кинжал всякого колдуна и прочего чернокнижника. Оба следователя ошеломленно смотрели на него. Старший Байльшмидт аж подавился кофе. — Кх-кх, откуда у моего брата такие познания? — прокашлялся Гилберт. Людвиг замялся и покраснел, нерешительно ответив: — Ну, когда брат твоей второй половинки помешан на холодном оружии, а сама половинка не в теме, но хочет дарить… приходится разбираться тебе. — Вай, как тотально мило, — умилился Феликс, заметив, что оба брата краснеют практически одинаково. — Жертвовать личным временем ради того, чтобы помочь близкому и любимому человеку, это мило и тотально похвально. К твоему списку тотальных качеств, Гил, еще прибавилось то, что ты воспитал такого замечательного брата. — Лукашевич, не нарывайся. Великого меня восхвалять могут те, кто побывал в моей кровати! — прошипел Байльшмидт. — Вот Людвиг со мной спал в детстве. Мне лестны ваши комплименты, но не нужно так возносить мои достоинства при всех! — Кто «все»? Кому мы тут типа интересны? — блондин огляделся, чтобы убедится, что на них никто из остальных посетителей не смотрит. — И да, я типа был в твоей квартире, так что мне тотально можно, если не восхвалять, то хвалить тебя точно. — Так, свернули тему, мой дражайший друг. Итак, что же моего брата смущает в соседстве этих трех кинжалов? — Гил повернул к себе листок. — Хотя бы их назначения. Обрядовый, самоубийственный и кинжал милосердия… если первый и последний еще куда ни шло, то причем тут Япония?— ВЕЛИКАЯ ЖЕРТВА…
Слова прозвучали словно шелест и заставили поёжиться всех. Донесшиеся из ниоткуда, они также незаметно растворились в воздухе, оставляя после себя немного напряженную атмосферу. — Ну, у нас типа главный подозреваемый азиат, — немного неуверенно сказал Феликс, пытаясь унять дрожь в руках, инстинктивно сжимая ладони в кулаки. — Если с вами такое происходит каждый раз, то я глубоко сочувствую и ещё сильнее не горю желанием участвовать во всем этом, — Людвиг указал на книгу. Гилберт, найдя нужное понятие, выпал из реальности. Лужи на улицах больше не отражали ни солнца, ни облаков на небе, они густели и становились то алого, то темно-бордового цвета. Проехавший велосипедист разбрызгал кровавые капли по стеклу. Водопадом они катились вниз и замирали в определенном месте, складывались в неизвестные слова, написанные на, кажется, латинице. На другом конце дороги в одной из алых луж стояла маленькая девочка в таком же алом дождевике и пристально смотрела на Гилберта. Как только они встретились взглядом, стекло разбилось на мелкие осколки, что складывали на полу фразу: «Нанеси их на лезвие»