Великая жертва

Феликс сидел в халате и листал книгу про лошадей, когда зашел Иван. — По-моему ты шлангуешь, братец. — Ниче не знаю. Доктор сказал тотально соблюдать постельный режим, — парировал блондин, демонстративно переворачивая страницу. — О работе мне типа запрещают говорить, так что все мои отважные попытки вернуться в строй к защите простых граждан с треском проваливаются. — Это кто тут тревожит нашего ангелочка? — Вошедшая Элизабет сурово посмотрела на Ивана. — Гражданин вы кто? — Утро доброе, пани Элизабет, — поздоровался Лукашевич. — Это типа ещё один мой личный доктор. Тотальный мозгоправ и нотации чтец. — Сейчас я этого псевдопсихолога выгоню! Вон! Ему нужен покой, гражданин. Его то рвет, то он провалами страдает, то слух не работает, вот вылечится, поставим на ноги тогда и приезжайте! — Провалы... подумаешь один день забыл, — насупился Феликс. — Пани Элизабет, кроме всех вышеперечисленных профессий Иван Брагинский приходится двоюродным братом. Хедервари уставилась на неожиданного гостя. Почему-то он был не очень похож на того Брагинского, который несколько месяцев назад засветился в телике. Наверно, всему виной была борода, немного изменившая лицо. — А вы стало быть хозяйка этого санатория? А кто оплачивает лечение и пребывание тут моего брата? И почему тут только однополые пары? — Иван испытующе смотрел на Элизабет. — Пребывание оплачивает Байльшмидт, а пары принимаются любые, но едут сюда и однополые и мы их принимаем. — Девушка ответила холодно. — Неправда, — возразил Феликс. — Мы вместе за все тотально заплатим, а не только он. — Это ты потом с ним решишь. — улыбнулась Элизабет, — а пока я попрошу твоего начальственного брата тебя рабочими моментами не тревожить. Иначе Яо запретит любые визиты. Ты от них сильно устаёшь. — Ну... типа вам тотально виднее, — пожал плечами блондин. — Мы типа постараемся тотально не затрагивать эту тему. — Однако строго тут у вас... А о чем они с Байльшмидтом тогда болтают? — Иван сел в кресло. — О лошадях, кошках и отпуске. — улыбнулась Хедервари, понимая, что чем меньше знает Иван, тем лучше. — О, Пруша, где ты был? Кенар слетел на голову Лукашевичу. — Он же тотально весь в хозяина, — Феликс протянул руку к птице. — Сам по себе летает, но обязательно вернётся. Причём в самый тотально неожиданный момент. Птичка посмотрела на Ивана и перелетела к нему. Попрыгав на нем, вернулась к Феликсу и нахохлилась. — И что это значит? — Брагинский уставился на Пруберда и почесал голову в тех местах, где только что скакал этот кенар, будто прогоняя вызванные им ощущения. Феликс пожал плечами, а птица стала прятаться к нему под волосы и чирикать что-то типа: "Ходят тут всякие..." — Вы ему не понравились, — улыбнулась Элизабет. — Гил говорил, что Пруберд не терпит незнакомых людей, — вспомнил Лукашевич. — А к знакомым типа холодно относится. Даже Гилу иногда тотально перепадает от этого супер милого проказника. — Но к тебе он благоволит. — Улыбнулась девушка. — Иногда даже больше, чем хозяину. — Я тут не причём. Он сам тотально решил так, это его выбор, — ответил Феликс. — К тебе вся живность липнет. — Иван с нежностью посмотрел на брата. — Где мой пациент?!! — Яо заглянул в комнату. — Сколько время?! Вы где должны быть?!! — Пациент там же, где и доктор, который вчера типа обещал маджонг, — по-детски насупился блондин. — Да и тут тотально неожиданные обстоятельства в лице нетолерантного начальника городского УВД... — У нас часы приема с 16 до 17.30!!! — Яо потащил Феликса на процедуры. — Маджонг будет сегодня после ужина, а сейчас как насчет шахмат? — Ура! — радостно воскликнул Феликс. — Я со вчерашнего утра тотально ждал этого момента!.. Извиняй, братец, но чем больше я буду слушаться своего доктора, тем быстрее пойду на поправку и тем раньше выйду на работу. Иван кивнул и повернулся к Хедервари. — Я могу посмотреть цены? — Цены за все услуги или только за оказанные пу... Феликсу? — уточнила девушка. — На все. — Иван улыбнулся оговорке. — Я, конечно, не толерантен, но если есть отдельный котеджик, то почему бы и не отдохнуть. — Отдых им нужен, — согласилась Элизабет. — Милости прошу в мой офис. Я предоставлю вам все данные. Может что-нибудь и для себя выберете. Тот пошел за ней. — Как вы считаете, сколько по времени Феликс еще тут пробудет? — Отравление смертельным ядом это серьёзно, — отстранённо ответила Хедервари. — Просто чудо, что смог не просто выжить, но ещё и непринужденно вести себя, словно не осознавая всю тяжесть его положения. — Знаете, удивительно то, что его не бросил этот красноглазый эгоист. — Не вижу ничего удивительного. Нельзя так просто отказаться от своей зависимости, — сказала девушка. — В особенности если от неё зависит твоя жизнь, а не только желания. — А можно более подробно? — Иван крутил кружку кофе. Элизабет громко застучала пальцами по клавиатуре и защелкала мышкой. — Когда Гилберт привез Феликса сюда, то практически спас жизнь ему и себе. А вчера этот ангел спас Гилберта. Вроде все так просто, но при этом все совершенно необъяснимо. — Ничего не понимаю, но ладно. — Вам копии списка услуг распечатывать или вы и так все посмотрите? — Хедервари не настаивала на разъяснении и пересказе вчерашнего вечера и была рада тому, что можно сменить тему. — Распечатать, я дома посмотрю, — он отпил кофе. Принтер тихо зажужжал, а Элизабет пододвинула разноцветные брошюрки и программки-рекламы санатория ближе к Ивану. — Можете посмотреть наши программы на разные времена года, скидки на праздники и прочие интересные вещи. — А на новый год у вас есть места? — Иван стал смотреть. — Обычно заказывают новогодние путевки в августе, — Хедервари вновь уткнулась в компьютер, ища другие данные. — Но обычно предпочитают приезжать сюда весной и летом, так что возможно места еще остались. — Посмотрите, пожалуйста. Я бы взял путевку на все 15 дней. Девушка кивнула и застрекотала по клавиатуре. — Какие процедуры и мероприятия вы хотите включить в свою путевку? От этого будет зависеть цена. — Массаж, какую-нибудь ванну, бассейн, ЛФК. И я бы посоветовался с доктором что еще для спины. — Иван уже словно был тут зимой. — Вы будете один или с кем-то? — спросила Элизабет, краем глаза посмотрев на Брагинского. — Ну, брат уезжает с красноглазым, а согласится ли сестра не знаю. А можно на двоих? Я если что место проплачу. — Любой каприз, — усмехнулась Хедервари, решив не продолжать известное выражение. Принтер вновь заработал и распечатанную анкету, которую девушка отдала клиенту. — Прошу заполнить. Иван стал заполнять. — А как вы с альбиносом познакомились? — Как и все дети. На детской площадке, — ответила Элизабет, глядя на фотографию. — Были противниками в футбольном матче. — О, так вы давние знакомые? А каким он был тогда? Так же субординацию не соблюдал? — Для чего вам это знать? — девушка нахмурилась. — Разве вам не важно, какой он есть сейчас и каким будет после? — Мне любопытно, наглость и пренебрежение начальством врождённые или приобретённые. — Иван подал бумаги. — Футбол испокон веков является командным спортом, — Хедервари кивнула и забрала документы. — Однако мальчишки об этом часто забывают, предпочитая играть в "один против всех". Гилберт был таким же, но с одним исключением — его всегда ставили вратарем. — Он пробивал с другого конца поля? — удивился Иван. — Нет, носился как угорелый по всему полю с мячом или за мячом, — покачала головой девушка. — А возвращаться к своим воротам не хотел, считая, что этот пост его не достоин. Иван рассмеялся. — Понятно, каким был, таким и остался. Ну, а мой братец, сколько его помню, всегда тащил в дом животных. Лечил, находил им хозяев. Поэтому я не удивлён поведением птички. — А друзья из людей у него были? — Элизабет решила поддержать беседу. — То, что на первом месте стоят зверюшки это ясно, но что насчёт обычных друзей? — Один, два. — Иван смотрел на буклеты. — С Торисом он дружит до сих пор. Он как птичка Байльшмидта, не любит чужих. — Только он их не клюёт, не царапает и супер полустрижки не делает, — добавила шатенка. — Вам ещё повезло, что Пруша на вас просто пошипел. — Спасибо ему за это. — Засмеялся Иван. — Что ж, я позвоню за три недели до заезда. — Останетесь на обед? — предложила Элизабет. — Как раз у вас будет время поговорить с Феликсом. Он вопреки своему режиму хочет есть только в столовой. — Боюсь, что не смогу, мне к двум часам нужно в главк, но я подозреваю, что кое-кто появиться как раз к обеду — Даа, тут даже дедуктивный метод не нужен, — усмехнулась Хедервари. — То, что Байльшмидт так нагло уходит с работы, не аукнется ему на зарплате и характеристике? — Нет, этот засранец закрыл все серьёзные висяки по городу, начальство ставит его в пример, отсюда и послабления. — Да уж, хитрости и расчётливости у этого манипулятора хоть отбавляй, — согласилась Элизабет. — Вот этого-то я и боюсь. Не хитрость ли и расчётливость у него к Феликсу... — Что вы имеете в виду? — удивилась девушка. — Хитрость состоит лишь в том, что заботой о нем Гилберт убивает двух зайцев сразу: тешит свой эгоизм и помогает своему другу. — Тогда ладно, спасибо за кофе, но мне действительно пора, на совещание к начальству опаздывать нельзя. — Иван поднялся и вышел. — Всего доброго, — попрощалась вдогонку Элизабет. Она взяла с верхней полки фотографию. Вспомнился утренний сумбурный рассказ Яо о трещинах на стекле в виде китайских иероглифов. Проверив на отсутствие каких-либо повреждений своей рамки, Хедервари спокойно выдохнула.