Великая жертва

В лесу туман совсем рассеялся и идти было не так неприятно. Гилберт шел не замечая ничего. Недосып и нервный переход давали о себе знать. — Мы тотально обязаны это сделать, — глядя на рассеянного Байльшмидта, сказал блондин Аличе. Та кивнула. — Что вы там должны и кому, заговорщики Мадридского двора? — А ты не слышал? Мы, когда утром здесь шли, то только это и обсуждали, — Варгас удивилась и тут же улыбнулась: — Тогда это будет сюрпризом для братишки! — Ты же знаешь, я не очень люблю сюрпризы. А утром я вас не слышал, меня стращали. — Гилберт, шедший в деревню едва ли не бегом, сейчас еле тащился. — Это будет тотально хороший сюрприз. Обещаю, — улыбнулся Феликс. — Можно я усну как придем? — Сегодня выходной, делай, что хочешь, — разрешил Лукашевич. — Тебе надо тотально набраться сил. Прошла всего первая неделя, а впереди таких еще три. Силы и здравый ум тут типа лишними не будут. — А кажется, что вечность. — Гилберт зевнул. Дойдя до санатория, он отправился в спальный корпус, едва волоча ноги. — Ого! Что вы с ним сделали? — Яо посмотрел на шатающегося альбиноса. — Мы? Ничего, — покачала головой Аличе и спросила у доктора: — У Феликса сегодня назначены какие-нибудь процедуры или лечебные профилактики? — Нет, сегодня выходной, — улыбнулся Яо, — хотя вот ему я бы назначил механический легкий массаж. Но сейчас это бесполезно. Яо проводил взглядом Байльшмидта. — Массаж ему тотально нужен. А то совсем никакого расслабона, — вздохнул Лукашевич. — Ну, раз я никому другому не нужен... Он не успел договорить, как Аличе взяла его за руку и повела в сторону столовой, но к двери, ведущей на кухню. — Прощай, дружище! Я буду тебя помнить! — помахал ему Яо и злобно расхохотался, глядя на вытянувшееся лицо Лукашевича. — Э-эт-то он типа чего? — бедолага аж начал заикаться. — Ты хочешь научиться готовить? — строго спросила девушка. Вся ее ангельская аура испарилась вместе с милой улыбкой, оставив пляшущих индейские танцы чертей в карамельных глазах и маньячный оскал. — Ты хочешь научиться вкусно готовить? Для чего? Готовить, чтобы радовать близких? Или утолять лишь свои эгоистичные потребности? Не важно. В любом случае, ты обратился ко мне, а значит... Она открыла шкаф и предоставила блондину белый фартук и шапочку. Тот надел их. — Д-да, хо-хочу. — Феликса начало трясти. — Ааа можно по нежнее? — Ах, по нежнее, — черти в глазах перешли на канкан. — Знаешь, до какой неузнаваемости и с какой зверской силой надо взбивать белки, чтобы получить из них самое нежное и воздушное безе? Сейчас узнаешь. Как только вымоешь грязные руки. Кулинария брезглива и не терпит грязи. Намыливай и три руки до тех пор, пока я не решу, хорошо ли они продезинфицированы! Феликс на полусогнутых помчался мыть руки. — И как долго тереть? — Пока вода кристально чистой не будет, — оскалилась рыжеволосая, строго следя за каждым движением нового, добровольного подчиненного. Все таки близость с Элизабет давала о себе знать, и они перенимали друг от друга особые качества и умело их использовали в нужное время и в нужном месте. Феликс до блеска надраил руки. — Вот, болеть начинают и краснеть. Доктор ругаться не будет? — Здесь я доктор, — отрезала Варгас, после чего, чуть прищурившись, посмотрела на воду. — Сойдёт. Теперь мой рабочее место, — она указала на сверкающий стол возле окна, с аккуратно расставленной кухонной утварью. — Пока нас не было она уже успела покрыться пылью. Чистые тряпки и средства в верхнем шкафу. Чтобы не было раздражения, надень перчатки. Они в верхней шуфлядке нижнего шкафа. Тот принялся драить стол. Расчихавшись от запаха средства он вынужден был выйти и продышаться. Вздохнув, Аличе закончила за него уборку и приготовила необходимые ингредиенты для бисквита. От повторного мытья рук Лукашевича спасло то, что на нем были перчатки. Но тот их сам сполоснул. — Я тотально готов к свершениям и покорению белковых вершин! Типа что дальше? — Феликс придвинул чашку. — Вообще я хотела бы, чтобы ты занялся тестом, но раз ты хочешь делать крем, — Варгас отошла к другому краю стола, освобождая место для блондина. — Знаешь ведь, что самые вкусные блюда получаются только тогда, когда сделаешь их вручную? Думаю ты понял, куда я клоню. Все, что нужно для крема, перед тобой, все что нужно от тебя — это приложить все свои усилия на то, чтобы все получилось как можно лучше и объемней. Если умеешь делать зефир, то у тебя все получится. Лукашевич посмотрел на количество яиц и, вздохнув, принялся отделять белки от желтков. — А яйца все бить? — Их соотношение с сахаром приемлемо. И если вкусовые предпочтения у братишки не изменились, он как раз любит именно такой крем, — на секунду к девушке вернулся ее ангельский свет, но тут же рассеялся, стоило ей произнести: — Теперь за работу! Феликс взбивал белки и тер желтки с сахаром. Аличе усмехнулась и принялась за тесто. Остальные повара, занятые приготовлением обеда, косо посматривали на эту парочку и толком не понимали: стоит ли сочувствовать бедному новичку, гордиться им за то, что так долго держится, или же злобно завидовать ему, ведь никому ещё не удавалось работать с шеф-поваром в паре, да ещё готовя одно блюдо. Она, помнится, даже Хедервари выставила с кухни. Феликс терпеливо сносил все стойко, ему очень хотелось научиться печь любимый торт Байльшмидта. — Пани Аличе, типа все или еще взбить? Для зефира этого достаточно. Девушка посмотрела на получившийся у Лукашевича воздушный крем, затем на тесто. — Если не хватит, то сымпровизируем. Запасных вариантов в холодильниках и кладовых много. — Чего не хватит? — Феликс положил венчик. — Тортика или крема? — Чего-нибудь, — отмахнулась Аличе, выливая тесто в круглую посуду и ставя его в духовку. Аличе рассказывала рецепт приготовления теста для любимого гилбертовского бисквита, диктуя каждое действие и рассчитывая, что Феликс все запомнит без записи. Феликс старался запомнить, но на всякий случай он включил диктофон в телефоне. — А что мы будем делать дальше? — Феликс посмотрел на своё временное начальство. — Нам потом предстоит разрезать нитью корж и намазать его кремом, не забыв сбрызнуть чуть коньяком или ликером. — А типа нитью просто так или типа можно что-нибудь узорчатое? — поинтересовался блондин, хоть и понимал, что художник из него такой же, как и каллиграф. — Нитью только прямо. Узоры это ножом. — Аличе осмотрела белок. — Давай-ка взбивай еще, падает. Лукашевич кивнул и вновь взялся за венчик. От долгого и сильного перемешивания рука уставала и начинала болеть, но повторяя про себя, что это ради Гилберта, он продолжал взбивать белок. Варгас смотрела на это одобрительно. Она практически никогда не готовила с кем-то вместе. Но сейчас было все иначе: добровольное желание Феликса научиться готовить и ответственное выполнение всех указаний безгранично радовали, тем более Аличе была уверена, что бисквит получится замечательным, и благодаря этому можно убить двух зайцев сразу, одновременно порадовав и братишку Гилберта, и Элизабет. Тесто в духовке темнело и по кухне начал расплываться сладкий аромат выпечки и ванили. — Скоро? — Феликс смотрел на корж. Очень ему хотелось продолжить. — Вот уберешь весь мусор и вытрешь стол, тогда и посмотрим, — усмехнулась девушка. Феликс убрался очень быстро. Даже сам был удивлен. Аличе посмотрела на пирог. — Альденте нам не надо, так что пусть ещё минуту постоит, — она улыбнулась. — Ты ведь так и не сказал: какой твой любимый десерт? — Эм... Н-ну, думаю, что карпатка, — немного нервно и с неуверенностью ответил Лукашевич. — Я тотально любил, когда его сестра готовила... — А рецепт ты знаешь? — она посмотрела на него. — Знаю, — как-то безрадостно ответил блондин. — Он несложный. Всего два коржика из заварного теста, а между ними пудинг. — А почему так печально? — Аличе погладила его по голове. — Типа немного странно, что я до сих пор тотально помню это, — Феликс, решив, что минута уже прошла, выключил духовку. — Это типа все тотально из-за вчерашнего разговора с Яо во время шахмат... — Извини, если лезу не в свое дело, но что случилось с твоей сестрой, что ты говоришь о ней в прошедшем времени? — Аличе не дала открыть духовку, загородив ее собой. — Потерпи еще пять минут, так будет лучше. — Я не собирался ее открывать, — чуть улыбнулся Феликс. — Сестра осталась дома... там, — он непонятно махнул рукой. — В воспоминаниях домашних и в моей памяти. — Скучаешь по ней? Это хорошо, такие воспоминания оставляют легкую грусть, но и радость тоже, — Аличе посмотрела на бисквит и кивнула. — Вытаскивай. — Грусть может типа и легкая, а вот смириться с ней тотально тяжело, — взяв прихватки, Лукашевич достал пирог. Его аромат стал ещё сильнее и разлетался едва ли не по всей кухне, смешиваясь с парами супа. — Ммм, как вкусно пахнет, — улыбнулась Аличе. — Всегда люблю запах свежей выпечки. Так и хочется погрызть. Блондин ненароком улыбнулся. — Даже типа не знаю, что опаснее и сложнее: работа мента или же повара. Но первый, кто попробует наш тотальный бисквит, будет Гилберт. Нам придётся приложить всю силу воли, чтобы удержаться от такой вкуснятины... Как украшать его будем? — Сначала разрежем на два коржа. — Аличе взяла нить, — пропитаем ликером, намажем кремом, потом положим бананы и ананас, зальем кремом и накроем коржом. — Звучит тотально круто! — по еле заметному кивку головы Аличе Феликс все понял и взялся за мытьё и нарезку фруктов. — Тоньше режь! — Аличе показала толщину, фрукты почти светились. — Так легче выкладывать. Сначала у Лукашевича не получалось, и фрукты нарезались то по диагонали, то полукругами. Но стоило ему подумать о том, для кого предназначен бисквит, и какой именно Гилберт заслуживает десерт, все сразу начало получаться. — А ты молодец! Если вдруг надумаешь уходить из органов, то с удовольствием возьму в ученики. — По кухне пронёсся вздох завести. — Это типа тотальное предложение, но красноглазого я не брошу. — Феликс подал фрукты. — Зачем же бросать? Вы теперь в комплекте идете, — засмеялась Аличе. — Братишка будет только там, где ему хорошо. А хорошо ему с друзьями. — Не в ближайший месяц. У нас отвратное дело, которое он не бросит. Ответственный же. — Феликс кисточкой размазывал густой сливочный ликер. — А кто говорит о сейчас, — парировала девушка. — Ты ведь не сейчас планируешь увольняться. У тебя больничный ещё неделю, а может и больше. А у меня сейчас семинары и мастер-классы, — последнее она произнесла чуть тише. — Так что ещё недельку пока что заочно поучишься у меня чему захочешь и понаслаждаешься моей готовкой. — Спасибо, Аличе, это безумно приятно. А Элизабет против не будет? А то доктор будет занят, а просто так валяться тотально скучно. — Феликс стал размазывать поверх крем. — Так? — Так, — кивнула Варгас. — Эльза конечно не очень довольна, что мне придётся проводить время в другом месте, а не рядом. А если не хочешь делать ничего, то могу обрадовать: Эльза скучать тебе не даст. Она легко может найти любую работу для инициативных клиентов. И тебе найдёт. — Я это понял, но лучше научиться чему-то хорошему у вас и радовать потом Гилберта, а то всё он меня кормит. — Феликс выложил фрукты и стал вновь размазывать крем. — Только не переусердствуй. Братишка не любит, когда кто-то делает что-то лучше него. А ты, по словам Эльзы, очень даже достойный конкурент, — девушка улыбнулась. — Но иногда его стоит проучить, так что мы обучим тебя паре приемов и дадим несколько советов, а уже применять их ты будешь сам, в тот момент, когда посчитаешь нужным. Феликс кивнул и вместо того, чтоб полить ликером корж, вылил его на крем. Аличе забрала миску с кремом и, оценив ущерб, мягко сказала: — Либо ты снова взбиваешь белок, либо сделаем пьяный бисквит. Но по указаниям Яо тебе его нельзя будет. Феликс стал вновь взбивать крем. — Прости, Аличе, видно прогулка даром не прошла. И если Гилберт вырубился сразу, то меня хватило на подольше, но чего-то я тоже устал... — белки были взбиты с феноменальной скоростью. — Вот держи. Что дальше? — Если устал, то иди отдыхай. Все остальное я сделаю сама, — она ласково улыбнулась. — Тем более, что мне ещё надо будет тебе обед приготовить. Смотри, не проспи, как вчера. А твоя карпатка будет к ужину. Пудингу нужно будет какое-то время постоять. — Спасибо, Аличе, ты тотально крутой повар, но ещё тотальный классный друг! — Блондин чмокнул ее в щеку и, зевая, пошёл к Гилберту.