Великая жертва

— А если я вместо метлы возьму швабру, толк от этого появится? Хмурое небо отбивало охоту что-либо делать не хуже, чем палящее солнце. Что уж говорить о прекрасной и уравновешенной погоде, когда о работе думаешь лишь в последний момент, либо не думаешь вообще, отдавая предпочтение играм и веселью. Гилберт подметал аллею, но прошедший не так давно дождь приклеил листья к дороге, и теперь они либо не отрывались от земли, либо не хотели отлепляться от прутиков метлы. И это очень злило мальчика. — Тогда тебя посадят в карцер за порчу имущества, — шатен улыбнулся, ему тоже не нравилось подметать дорожки. — Только меня там уже не будет! — Как будто я его сейчас не порчу, — фыркнул альбинос, взмахивая метлой. Листья снова прилипли к прутикам и Гилберт стал отскребать их о траву, где гребли другие дети. — Сейчас это целевое использование, а вот если возьмешь швабру, то оно уже таким не будет. Ну и огребешь. Так что не выпендривайся, а работай. Быстрее закончим, быстрее отсюда свалим, — Эль стал махать метлой, не обращая внимание на прилипшие листики. — Скажи это моей перфекционистской душе, — мальчик посмотрел, сколько они уже вычистили и сколько еще осталось. Выходила почти половина. Гилберт полез в карман штанов и достал жменю орешков, стащенных у одного из старших. Он взял Эля за руку и насыпал ему в ладонь несколько орешков так, чтобы это никто не заметил. — Все, достало. Перекур. Они стояли под большим кедром. И на руки им запрыгнула пара белок. — Ух ты, тут есть белки? А почему ты мне про них не говорил? — спросил Гилберт и, нагнувшись, подобрал пачку сигарет. — Ого! Эль прикрыл ему рот рукой. — На полтона тише, мой впечатлительный друг, — шикнул ему в самое ухо шатен. — Если с территории пансиона гоняют всех птиц, то белок и подавно перетравят словно крыс. Пожалей малышек. Он посмотрел на руки альбиноса. — Откуда у тебя пачка сигарет? — Под деревом нашел, у нас же вроде перекур. Ты куришь? Эль задрал голову. — Тупизм и бесстыдство здесь курить. Полезли. Хоть они уже год как живут вместе, шатен до сих пор поражался некоторым выходкам своего соседа. Оглядевшись, чтобы никто их не запалил, Эль спрятал в высокой куче листьев метлы и полез на кедр. Гилберт быстро залез на дерево. Он отдал пачку Элю. — Я курить не буду. Мне потом очень плохо. А как нам спрятать белочек? — Так зачем тогда сиги подобрал? — не понимающе посмотрел на него шатен, а затем стал осматривать ствол на наличие дупла. — У меня с собой зажигалки нет. Гил найдя дупло протянул ему зажигалку. — Желания исполняются. Вот дупло и зажигалка. — Желания? — ошарашенно спросил Эль, чиркая зажигалкой и закуривая. — Ну хотя другое трезвое объяснение белках-курильщиках трудно найти. — Эй, мелкие, давай сюда, вроде бы тепло и не сыро, — Гил показал на дупло. — И точно не видно с земли. Осторожнее с людьми. Не все такие как мы. Одна из белок лизнула альбиноса щеку и попрыгала к дуплу. К ней со всех веток устремились еще три пары рыжих хвостов. — О, семейство? — Байльшмидт улыбнулся. — Мы вас будем подкармливать, вы только брошенные вкусняшки не подбирайте, мало ли кто что бросит. Он оставил орешки у дупла. — Мне вот интересно, а откуда они здесь взялись? — Эль, не докурив, потушил сигарету о ствол дерева и выбросил бычок в кучу листьев, собранных старшими выпендрёжниками. — Не знаю, но сохранить их мы обязаны. Хотя бы потому что они чертовски милые и пушистые. — Чертовски?! Да они божественны! — возразил шатен, рассмеявшись. — Они только что исполнили еще одно мое желание. — Милые пушистики. Давай-ка спускаться, а то нас слишком долго нет. А какое желание они исполнили? Эль кивнул и ловко спустился вниз. — Мое желание — чтобы у тебя было больше чудесных друзей, — улыбнулся шатен, глядя на друга снизу вверх. — Ты этого заслуживаешь. От таких слов Гилберт покраснел и, потеряв бдительность от счастья, отпустился и полетел вниз. Что-то ухватилось за ветку и удержало парня, плавно опуская его на землю... *** Гилберт, проморгавшись, посмотрел в зеркало. В белых волосах торчала ромашка. — Опять тотально завис? — Феликс улыбнулся. — О чем вспомнил? У него в волосах был какой-то другой, найденный в ванне розовый цветок. — О кедре, — ответил Байльшмидт. — И самых первых его жителях. — А кто был первым? — Феликс смотрел на Байльшмидта. — Тоже белочки или вы с Элизабет? Альбинос рассмеялся. — Если уж совсем по правде, то птицы. Но они надолго не приживались. А вот белочки тут уже не одно поколение живут. Мы с Элем были их частыми гостями. Гилберт старался говорить о Хедервари из прошлого как об Эле, словно это был совсем другой человек, но при этом осознавал, что это не так. — Как-то типа странно, что ты говоришь об Элизабет в мужском роде. — Привычка, — дабы снова не впадать в детство Гилберт решил сосредоточиться на реальности и взял блондина за руку. — Ты не растворишься так долго в ванне лежать? Уже кожа сморщилась. И вода остыла. Замерзнешь ведь. Феликс покраснел и стал подниматься. — А что типа с белочками пока будет? — В зимнем саду есть деревянные домики. Вроде как и украшения, а вон как пригодились, — альбинос помог ему вылезти и подал полотенце. — Будут жить в стиле Пушкина. — У Пушкина домик тотально хрустальный был, но думаю они и от деревянных не откажутся, даже типа лучше будет, — Феликс закашлялся. — Ну блин... Сейчас Лукашевич напоминал Гилберту маленького Людвига. Такой же начитанный и с мечущимся взглядом, который так и выражал неуверенность блондина и растерянность, словно он не мог выбрать, хочет ли со всем справиться самостоятельно или же полностью отдаться другим, получить нежный и заботливый уход со стороны близких, которые любят и балуют. И Гилберту хотелось, чтобы выбор пал на второе. — Апчхи! Тотально простыл, а я так надеялся, что пронесет, — Феликс печально вздохнул, — Ну вот, теперь еще и уколы будут... — Яо делает безболезненные и неощутимые уколы. Все будет хорошо, — Байльшмидт завернул его в пушистый розовый халат и отнес в комнату. Уложив на кровать, он подошел к шкафу и достал с верхней полки зимний плед. — Зато я успел разгадать ребус, — хрипло прошептал блондин. — Но там типа получилось несколько вариантов. Хрен знает ванильную логику. — Сможешь рассказать все или тебе сейчас лучше отдохнуть? — Гилберт достал термос с травяным чаем и наполнил чашку. — Пироги будешь? — Я типа за две недели наотдыхался, — отмахнулся Лукашевич, приподнимаясь в положение полусидя. — Там на столе лежат варианты правильного адреса. И еще я дописал твои протоколы. Не тебе же типа одному за двоих работать. — Прости, Феликс, что заставил тебя писаниной заниматься, — Гилберт подал ему пирог и травяной чай. — Держи. — Я сам себя заставил, — не согласился блондин, осторожно держа горячую чашку. — Тебе не за что извиняться. Гилберт взял листочек с адресами. — Так, теперь остается пробить адресочки и понять где эта дура. И как раз в этот момент в дверь тихо постучали и раздался тихий голос: — Мистер Байльшмидт, Вы оставили в коридоре свой ноутбук. Я принес его. — Спасибо, Мэтью, ты очень любезен, — Гилберт улыбнулся. — У вас есть еще какие-то занятия? — Эм, думаю что нет, — парень улыбнулся. — Ну если только мисс Варгас не найдет нам задание во время ужина. — Тогда отдыхайте, книжку там почитайте, что ли. — Значит мы Вам пока не нужны? — облегченно выдохнул притаившийся за спиной Мэтью Халлдор. — Нет, не нужны, — Гилберт улыбнулся. — Какое облегчение! — в сердцах воскликнул подросток и потянул Мэтью за собой обратно в комнату. Тот тихо извинился и прикрыл двери. — Значит Халлдор действительно участвовал в их школьной афере? — Феликс оставил пустую чашку на тумбу и стряхнул с пледа крошки. — Да, но сам не признаётся, — Гилберт поправил одеяло. Сильвия забралась на кровать и стала урчать. — Они заигрались. Пруберд хотел сесть Лукашевичу на голову, но тут же отпрянул, едва почувствовав, что волосы у него сырые, да и вообще от блондина пахнет каким-то другим животным. Кенар сел на плед около призрачной кошки и, повернув голову набок, любопытно смотрел на своего человеческого друга. — Не ревнуй, малыш, — Гилберт птичку погладил. — Он белочек спас, что б не умерли. Ты ведь не против того, что б Феликс был Героем? Птиц стал чистить крылышки, обдумывая слова Байльшмидта. — Насчет этого... — блондин хотел что-то сказать, но снова разошелся кашлем. — Глупый, слабый организм. Пруберд, вздрогнув, упал от неожиданности. Сильвия обнюхала пернатого и лизнула того. — Без Яо тотально не обойтись, — Феликс, зажмурившись, держался за горло. — Пусть опять супится, но я типа не могу без него. В этот раз постараюсь быть тотально примерным пациентом и не возникать... и что же я пытался доказать своими выходками... — Что тебе не безразличны белки, что у тебя есть совесть и ты мужественный, а если кто-то что-то вякнет, лично прибью, — Гилберт пошел за Яо. — И что меня задолбали эти странные видения, — дополнил блондин, едва Байльшмидт ушел. Про себя он решил, что едва ему станет лучше, он все же решится поговорить об этом с Кристианом. Пруберд насвистывал успокаивающую мелодию, которая не столько вгоняла в сон, сколько делала из бушующей за окном страшной бури нечто романтичное и вдохновляющее. Рука сама открыла верхнюю шуфлядку, достала оттуда несколько чистых листов и первый попавшийся карандаш. Кто же знал, что гром появляется от стука копыт небесных мустангов? Гром небесный — цокот копыт Мимолетная молния, словно виденье. Не удержит взгляд их даже на миг Все быстрее кони вселенной. Словно туч чернота Грива стелется вдоль горизонта А в глазницах у них пустота Замирает от цокота сердце. И мы видим их только мгновенье... Феликс увлеченно строчил строчку за строчкой. Зверюшки смотрели недоуменно, но не мешали. Гилберт ворвался в кабинет Яо без стука, отчего сразу пожалел вдвойне. Презрительный взгляд Вань, которая тут же накинула одеяло на Элизабет, утомленную сегодняшней суетой и решившую получить от Чунь массаж, заставил Байльшмидта заметно передернуться. Хедервари же казалось совсем не заботило, что Гилберт увидел ее без одежды. — Яо где? — спросил он, не замечая взгляда Горгоны от Вань. — Феликс простыл. — Бедняжка, — Элизабет приподнялась на локтях. — Вроде он настаивал у ветеринара проверить белочек на наличие каких-нибудь заболеваний. Боялся, что они могли оцарапать или укусить пупса. Он это отрицал, но я-то знаю, что это так, — она усмехнулась. — Подожди его, он должен скоро вернуться. — Хорошо, надеюсь наших пушистиков не замучают. Мы же поклялись их беречь, — Гилберт вышел, прикрыв двери. "Конечно, — в мыслях согласилась шатенка. Вань возобновила массаж, попросив Хедервари не разговаривать. — И мы во что бы то ни стало сдержим свое обещание". Яо появился довольно скоро и вопросительно посмотрел на поникшего, чуть ли не заснувшего на диване в коридоре Байльшмидта. — Ой! Феликс простыл... — А ты как себя чувствуешь? — врач сел рядом. — Я зайду в кабинет за нужными инструментами и лекарствами, а чтобы не отвлекать сестру, лучше взять все необходимое сразу. Так что расскажи о своем состоянии. — Устал я, вот и все состояние, — Гилберт вздохнул, — причем морально больше, чем физически. — Могу прописать музыкотерапию, — Яо постучал в дверь и зашел в кабинет. Вань поджала губы, но брату ничего не сказала. Гилберт ожидал его за дверью.