Великая жертва

Прямо перед дверью комнаты экзорциста весь бодрый запал Лукашевича вдруг исчез и блондин еле переборол себя, дабы чуть слышно постучаться. — Открыто. — Кристиан сидел в кресле и читал Евангелие. — Что случилось, сын мой? Феликс подошел и сел рядом на пол. — Пару часов назад молния ударила в дерево, которое росло в центре сквера, — он не знал с чего начать и поздно спохватился. Кристиан — не Толис, вряд ли он поймет глупую привычку не соблюдать в повествованиях хронологическую последовательность. — Но дело в том, что я видел это за десять минут до произошедшего, когда читал молитву. Перед глазами словно так и высветился таймер, который отсчитывал время. Это дерево — кедр — местное дерево желаний, и к тому же дом для птиц и белок. Я смог прогнать птиц, а за белками пришлось лезть, — он закатал рукав, показывая содранный локоть. — К тому моменту, когда все уже были спасены и я отнес их на безопасное расстояние, молния ударила в кедр. Была точно такая же картина, какая предстала передо мной во время чтения псалтыря. Но это не единственный случай. До этого, в прошлое воскресенье, я видел место, где никогда не бывал за пару часов, пока не увидел его таким же, какое оно было в том видении... И еще сон. Мне снилось то, что на самом деле произошло в тотально недалеком прошлом, но о чем я вообще не знал, пока мне не рассказали об этом на следующий день... Что со мной? — Во все время ты есть помогать спасать жизнь? — Кристиан отложил книгу и снял очки. — Не... не совсем, — Лукашевич задумался. — За день до этого странного сна, я впервые смог прогнать призраков с помощью молитвы и кинжала, чтобы они перестали мучить Гила. Насчет того дворика с петухом и великом я тотально не уверен. Скорее там наоборот я только сделал еще хуже, чем Гилу и так было, напросившись идти через туман. А сегодня... ну тут тотально без вариантов. — Я думаю, тебе есть помощь свыше послана, сын мой, — четки в руках бегали по кругу. — Посмотри что будет дальше. — Я так тоже думал, — согласился блондин. — Но почему помощи так много, что это становится... ну... неудобным? Слишком много совпадений, удачных встреч и фраз, дающих нужные зацепки... Мне неудобно от того, что я будто делюсь на два противоречивых лагеря. Одна половина говорит, что это Милость Божья, а другая, появившаяся от работы следователя, относится к этому параноидально и с тревогой. Как бы я ни хотел верить первому, я не могу не сомневаться... Разве такой неверующий как я достоин Помощи? — А может быть тебе и пытаются показать, что ты есть отдалиться от веры и слишком стал как это есть... прагматик. — А еще циник, скептик и параноик, — Феликс вздохнул. — Мне кажется, я это тотально не заслуживаю. И я не только о Помощи Небесной. Я обо всем, что появилось у меня за столь короткий срок. — Разве? Разве в жизни у тебя все было безоблачно? — Вовсе нет, — замотал головой блондин. — Ну были типа моменты, но отныне они незначительны. Я слишком беззаботный и всегда мне все доставалось без лишних усилий. Но теперь я пытаюсь избавиться от прежнего себя, но из-за всего, что происходит во сне, кажется, что я опять все буду получать лишь по хотению. А я этого не хочу. — Послушай, а вдруг это только на сейчас, вы вон с чем столкнулись, — Кристиан перекрестился. — Надеюсь, что только на сейчас, — искренне пожелал Лукашевич. — Иначе с такими удачей и везением ни о каком везении и речи тотально быть не может. — Я думаю, что это будет проявляться только в таких экстремальных делах, — монах улыбнулся. — Но ведь первые два были тотально бессмысленные, — Лукашевич почесал затылок. — Однако если последующие видения будут появляться дабы можно было спасти чью-то жизнь, то я только тотально за. — А ты проси об этом когда молишься, пусть направляют такие виденья. — Хорошо, — Феликс благодарно склонил голову. — Спасибо Вам огромное. — Да не за что, — монах отложил книгу. — Вы планируете посетить воскресную службу? — вдруг спросил блондин. — Нет. Хочешь я отслужу её тут? — Кристиан улыбнулся. — Это было бы тотально здорово. Я не хочу лишний раз напрягать Гила своими навязчивыми идеями и привычками. Может он типа и готов на все ради меня, но я не хочу, чтобы это все пагубно сказывалось на его самочувствии. — Хорошо, попроси Элизабет местечко, — монах погладил Феликса по макушке. — Танцевальный зал подойдёт? — предложил Лукашевич. — Там акустика тотально хорошая. — Подойдет. Иконы есть? Блондин кивнул. — Есть. Они есть в каждой комнате и каждом здании. Кроме комнаты Гила. — А там почему нет? — Кристиан нахмурился. — Не знаю. Я не видел ни одной, — Феликс пожал плечами. — Там есть только та, которую я с собой привез. Может я типа плохо смотрел и не сильно уделял этому внимание, и какая-нибудь иконка точно есть. — И как он есть реагировать на нее? — с интересом посмотрел на блондина Кристиан. — Нейтрально, я думаю, — Лукашевич озадачился. — Он типа просто по делам ушёл, чтобы меня не отвлекать. — Ты молился? Или он старается не оставаться в комнате? — Он не остался в комнате, чтобы не отвлекать меня. Типа ему поговорить хотелось, а я решил от разговора уйти по глупым причинам. К тому же у Гила дела были... — Тогда он чуток, попроси его помолиться с тобой. Скажи, что это есть важно, для экзорцизма в будущем, что ты хочешь, как это, на него настроиться. — Хорошо, так и поступлю, — блондин кивнул. — Если конечно типа смогу его убедить. В последнее время у меня это тотально плохо выходит в принципе. — А ты не есть убеждать, ты есть попросить, — Кристиан улыбнулся. — Не думаю, что он откажет. — То есть не настаивать? — уточнил Феликс. — Да. Просто попросить. — А вот чисто теоретически, если не согласится? — конечно он верил, что Байльшмидт ни за что не откажет ему, но ему хотелось удержать нить разговора. Отчего-то во время общения с экзорцистом ему становилось легче и спокойнее. — Не думаю, даже если он не знает молитв, он посидит, — улыбнулся Кристиан. — И то верно, — согласился Лукашевич. — Он же понимать, что это есть в его интересе, — Кристиан улыбнулся. — И не только в его. На кону много жизней, — Феликс вздохнул. — Я связаться с кем нужно, но вы принять основной удар. Нам нельзя себя показывать в открытую, слишком дискредитировала себя церковь в средние века. — Из-за религий в основном и были все средневековые войны. Странно, что то, что по сути должно объединять людей и дарить мир, имело тотально обратный эффект, — блондин смотрел в одну точку. — Поверь мне, мы до сих побороться за каждую душу, все конфессии, исключая разве что буддистов, они всегда спокойны, — Кристиан вздохнул. — Но все остальные борются. А так как некоторые еще и прикрываться религией, творя безобразия, то людям сложно примкнуть куда-то. — Это тотально печально, — Феликс рассматривал узоры на полу. — Да, и не потому, что мы не можем быть единственной конфессией, а потому что дискредитация основных ведёт к появлению новых, более опасных. — Секты? — Именно, и они не ведут никуда. Они лишь обогащают верхушку, — Кристиан вздохнул. — Их ложь и мошенничество известны людям, но хорошо спрятаны среди основных, истинных конфессий. И именно поэтому у верующих появляются сомнения, а иногда в последующем даже презрение к чужой религии. Если не к своей, — Лукашевич подтянул колени к груди и положил на них подбородок. — Именно малыш, это вредит официальным конфессиям очень сильно, ну да ладно. Давай оставим эти политические разговоры. Ты делаешь упражнения? — Конечно, — он кивнул. — Стараюсь делать все, как вы говорили. — Молодец. Повторяй от Сердца. — Так точно, — блондин поднялся. — Извините, что отнял много времени. — Это не страшно, сын мой, — Кристиан улыбнулся. — Я типа пожалуй пойду, меня уже тотально заждались, наверно. До завтра. Спокойной ночи, — Феликс перекрестился и вышел. — Добрых снов, сын мой. Добрых снов, — Кристиан вернулся к книге.