Samskeyti

21 год. Март Это… это было круто. Каждый раз, когда Дин начинал сомневаться в своём решении или беспокоиться о последствиях, он просто думал об этом. О том, каково было прижиматься телом к телу Кастиэля, ощущать тепло его дыхания на коже. Остальное тут же оказывалось забыто. Даже Уриэль. В основном Уриэль. То, что было между ними с Кастиэлем, было так невероятно и захватывающе, что все мысли о чём-то другом просто улетучивались; попытайся Дин задуматься над тем, куда ведёт его член, он задал бы себе пару важных вопросов. Вроде того, что это значило на самом деле или почему этого не произошло раньше. Почему, во имя всего святого, Дин не догадывался, как прекрасен будет регулярный крышесносный секс без обязательств с лучшим другом, годы назад? Прошло уже несколько месяцев, и он всё чаще думал, что стоило сделать это раньше. Не то чтобы, ясное дело, ему когда-то не хватало секса; но всё-таки девчонки в старшей школе всегда чего-то от него хотели, не понимая, что он не какой-нибудь их личный прекрасный принц под прикрытием, и после перепиха-другого ему приходилось объяснять им разницу между их ожиданиями и реальностью. Он с самого начала пытался дать им понять всё как есть, и они кивали и улыбались, а потом цеплялись за него, требуя свидания за свиданием. Он думал, что после школы всё изменится, но не то он сам был классный, не то член его всех привораживал — всё было по-прежнему. Был и третий вариант, но Дин предпочитал о нём не думать; вместо этого он никому не давал себя узнать и просто исчезал, выдумывая оправдания и сматываясь почти сразу после секса. С Кастиэлем же всё было иначе. Кастиэль был его лучшим другом. Он знал его, как никто другой, и то, что у них возникло, казалось логичным продолжением их отношений. В первый раз Дин, конечно, был вдрызг пьян, но это не мешало ему хотеть повторения снова и снова. И снова. Прямо как сейчас, когда они устроились на кровати Кастиэля; Кастиэль, вытянувшись, лежал на нём всем телом, и Дин не заметил бы и землетрясения. Ему пришлось приложить неслабые усилия, чтобы не застонать от разочарования, когда Кастиэль оторвался от его шеи, которую только что ласкал губами и языком. — Дин, — пробормотал он в его влажную кожу, снова дразня её губами. Ладонь Дина медленно сползла с его поясницы выше, смяв рубашку, и проскользила по всей спине, пока пальцы Дина не смогли запутаться в неукротимых волосах Кастиэля. Дин не хотел говорить и точно-преточно не хотел останавливаться, а ещё он знал, что именно собирался сказать Кастиэль. Он потянул Кастиэля за волосы — довольно сильно, но тот только зашипел от удовольствия. Ответное удовольствие прошило и Дина, и тот вскинул бёдра, чуть разводя ноги, чтобы Кастиэль провалился между ними, и заодно прикусил его нижнюю губу. Кастиэль в свою очередь толкнулся бёдрами ему навстречу; его тепло и твёрдость ощущались и сквозь две пары джинсов. Дин почувствовал, что тот готов уступить. — Дин, — снова простонал Кастиэль, и Дин прикусил его губу чуть сильнее, руками и ногами вжимая его в себя, словно захватывая в ловушку. Он и не подумал отвечать, вместо этого вылизывая рот Кастиэля и прикусывая его губы, чтобы отвлечь от того, что тот собирался сказать. Он знал, что это будет, и слышать этого не хотел. Уриэль был скотиной. Огромной надутой самодовольной скотиной, даже не здоровавшейся с Дином. Сегодня он был дома, готовился к какому-то тесту в своей комнате, а может, и в гостиной. Дину было плевать, а вот Кастиэлю нет. Дин наверняка бы ввязался в спор, не будь он всецело поглощён желанием отыметь его прямо сейчас. К чёрту дешевизну и близость колледжа, Дин мог бы найти ему место получше, лишь бы не ходить на цыпочках вокруг Уриэля. Кастиэль, однако, был тем ещё силачом, когда ему припекало; он отвернулся, приподнимаясь на локтях, и Дину пришлось с недовольным ворчанием отстраниться. Кастиэль выглядел вроде как нелепо и потрясающе со взъерошенными волосами и припухшими губами, и бёдра Дина толкнулись ему навстречу совершенно непроизвольно. — Дин, мы не можем, — сказал Кастиэль; его зрачки были такими огромными, будто он с трудом сдерживался, чтобы не объездить Дина прямо здесь. — Да блин, Кас, почему? — конечно, это прозвучало хнычуще, но ведь Дин был ужасно возбуждён. — Ты знаешь почему! — Да плевать мне на Уриэля, Кас! Не перед ним же мы это делаем! — Поехали в твою квартиру. — Кастиэль и сам выглядел недовольным тем, что ему придётся вставать и куда-то ехать. — Кас, не тупи. — Я не туплю, я… — Ты сучишься, вот что. Кастиэль зарычал; Дин был уверен, что сколько бы ни продлилось то-что-там-между-ними-было, он никогда не смог бы не возбудиться от этого звука. Он ощутил, как новая капля смазки размазалась по ткани трусов. Ему очень, очень нужна была разрядка, и к чёрту Уриэля. — Не будь животным, Дин. Ты не можешь один раз взять себя в руки? — Чувак, ты сам вообще в курсе, что до сих пор толкаешься о мой член? Тут Кастиэль заткнулся (Дин не сдержал ухмылки), но всё же замер. — Не хочу, чтобы он нас услышал. — Не услышит. — Кастиэль скептически поднял бровь. — Я могу быть тихим, ты же знаешь. — Дин. — Могу! — Ты ругаешься, как матрос, когда мы… когда мы это делаем. Его всё ещё смущала необходимость словесно обозначить то, что Дин назвал бы «трахаемся, как кролики», что забавляло; Дин провёл кончиками ногтей по его волосам и шее, притягивая его к себе и невинно целуя. — Это потому, что мне нравится, когда ты меня трахаешь. Сам и виноват. Кастиэль недоверчиво фыркнул, отводя взгляд. — Ну же, — сказал Дин, нежно целуя его в подбородок, проводя языком влажную полосу и приглашающе покачивая бёдрами. — Включи музыку тогда. — Это не… — Кастиэль даже не закончил предложение, и на его лице промелькнуло выражение, которое Дин мог бы назвать невольной приязнью к упрямому ребёнку. — Кас… — Дин продолжил целовать его, почти нежно касаясь его губ своими и чувствуя, как тает его решимость. — Ну же. Сделаем всё быстро. Не в первый же раз. Ты даже не заметишь, как всё закончится. — Его руки соскользнули по спине Кастиэля ниже, сжимая его ягодицы; он потёрся носом о его ключицу. — Дин… — простонал Кастиэль, вскидывая бёдра; вжав Дина в матрас, он начал тереться о него всем телом, томно растекаясь по нему, как патока. — Да, — выдохнул Дин, снова находя его губы и жадно всасывая его язык. Иногда добиться от Кастиэля желаемого было слишком просто; тот будто ни в чём не мог ему отказать. На секунду вспомнив ночь своего двадцать первого дня рождения и её окончание, Дин поздравил себя с тем, каким может быть убедительным. Уже позабыв об Уриэле, Кастиэль выдохнул ему в рот, в свою очередь ловя его нижнюю губу своими и слегка чересчур сильно прикусывая. Дин вскинул бёдра от неожиданной боли; его каждый раз восхищало то, каким властным становился Кастиэль, тихий и правильный, когда дело доходило до постели. — Ладно, — наконец негромко произнёс Кастиэль, будто признав свою неспособность отказать Дину. Тот расплылся в триумфальной улыбке. — Развернись, Дин. Разденься. Дину нравился секс. Очень нравился, каким бы ни оказывался, безо всяких предубеждений. К счастью, ему нравились оба расклада, и не имело особенного значения то, кто был принимающей стороной. Он мог грубо трахать девчонок, мог растягивать удовольствие с парнями, изучая тело партнёра, и с удовольствием позволял Кастиэлю командовать парадом, о чём ему ещё ни разу не пришлось пожалеть. Кастиэль же уверенно разложил его под собой и теперь так же уверенно заставлял словно распадаться на части, лишая возможности трезво мыслить. Дин никогда не ожидал подобного; кто бы мог подумать, что та пьяная ночь, когда кружилась голова, дрожали руки, а с губ срывались неловкие смешки, приведёт к лучшему сексу в его жизни. Он подозревал, что опыта до той ночи у Кастиэля было немного, но они никогда об этом не говорили, и если и так, то Дин охотно позволял Кастиэлю учиться на себе. И тот был чертовски в этом хорош. Можно было подумать, что дело всей его жизни — заставить мозг Дина перетечь в член. Да, подумал Дин, избавляясь от джинсов и футболки, переворачиваясь на живот и разводя ноги. Секс с лучшим другом даёт небывалую свободу, и нечего было удивляться, что всё вышло так потрясающе. Руки Кастиэля прошлись по его спине; кончики пальцев пробежались вдоль позвоночника, задевая каждый позвонок, вниз и вверх, вниз и вверх, словно Кастиэль хотел расслабить их обоих. — Кас, — прошептал Дин. — Ну же. Кастиэль приглушённо рассмеялся; кровать прогнулась, когда он потянулся к тумбочке за презервативом и смазкой, и Дин неосознанно выгнулся назад, словно догоняя его, и выпятил зад; стоило подумать о Кастиэле внутри него, как на простыню капнула влажная капля смазки с головки. — Тише, Дин. Если хочешь, чтобы мы продолжили, тебе нужно заткнуться. Дин подавился воздухом, ощутив прикосновение холодного влажного пальца, который, не встречая сопротивления, почти сразу скользнул внутрь него. Вздрогнув, Дин охотно раскрылся ему навстречу, ещё больше расслабляясь, когда пальцев стало два. — Чёрт, — простонал он, едва успев спохватиться и вжаться лицом в подушку, потому что вторая рука Кастиэля крепко, идеально обхватила его изнывающий член и раз, другой, третий, прошлась по стволу вверх-вниз. Забывший, как дышать, Дин втрахивался в его ладонь, одновременно принимая внутрь третий палец. — Ну же… — Подушка стала влажной от его дыхания, и на ней были заметны очертания его рта. — Давай, Кас. Кастиэль согласно угукнул, и зашуршала упаковка презерватива; Дин вздрогнул, представив, как Кастиэль одной рукой раскатывает его по члену, второй небрежно продолжая доводить его до беспамятства. — Не шуми, Дин, — напомнил Кастиэль, а Дин буквально всхлипнул, ощутив, как из него выскальзывают его пальцы, и заизвивался, требуя, чтобы его снова заполнили. Он вскинул бёдра, ещё больше пачкая простыню в смазке, и надёжнее вжался лицом в подушку. Кастиэль прижался к его обнажённому телу своим — и, чёрт, он всё ещё был полностью одет. Он высвободил только член, проезжавшийся между ягодиц Дина, легко скользя между ними и чуть разводя их в стороны. Дин подался навстречу ему, и крепкая твёрдая головка Кастиэля коротко ткнулась в его яйца, прежде чем тот обхватил себя рукой, готовясь войти. Дин обожал мгновение, когда Кастиэль искал себе место внутри него; это был момент единения, а потом Кастиэль хватал его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и шипел что-то ему на ухо, заполняя всё больше. Кастиэль трахал его жёстко, властно, безжалостно, а Дин лишь подавался назад, беспомощный и счастливый, возбуждённый как от того, как совершенно заполнял его член Кастиэля, так и от осознания того, что его лучший друг имеет его, кусая шею и заглушая его стоны ладонью. Дин шире развёл ноги, позволяя Кастиэлю устроиться ещё удобнее, а тот продолжал толкаться в него, проезжаясь грубой тканью джинсов по ягодицам, царапая и раздражая их кожу молнией ширинки. Дину хотелось плакать от счастья с каждым разом, когда член Кастиэля проходился по его простате, вызывая новый всплеск удовольствия внизу живота; хорошо, что Кастиэль зажал ему рот уже мокрыми от слюны пальцами, хотя он и сам постанывал Дину в плечо. — Дин… — выдохнул Кас; хотел бы Дин увидеть его сейчас, увидеть открытым, настоящим — но Кастиэль никогда не опускал свои защитные стены полностью, особенно когда речь шла о сексе. Дин лишь мельком замечал происходящее за этими стенами, заглядывая в маленькие трещинки, которые ему удавалось пробить упрямством и дружбой, но он никогда не видел картину целиком. Ему казалось, что в ночь его последнего дня рождения он ненадолго увидел настоящего Кастиэля, расслабившегося и убравшего заслоны, но они были пьяны, оба, и Дин не был в состоянии оценить то, что ему открылось. Но Дин принимал то, что Кастиэль не хочет выбираться из раковины. Вообще-то он даже был этому рад. Иначе всё могло стать слишком личным, интимным, и секс перестал бы быть тем, о чём они условились — чем-то чуть менее незначащим, чем случайный перепих. Так что он не пытался оглянуться через плечо и продолжал насаживаться на член Кастиэля, ощущая его жаркое дыхание на шее, крепкую хватку его пальцев, оставляющих на коже следы, и влагу стекающего с обоих пота. Он пытался проговорить что-то Кастиэлю в ладонь — чёрт, Кас, да и здесь, но Кастиэль крепко зажимал его рот, не поддаваясь и заглушая все стоны — до той минуты, когда удовольствие внутри Дина не хлынуло через край. Его лицо вспыхнуло, в лёгких случился настоящий пожар, из-за ладони Кастиэля ему не хватало кислорода, сердцебиение участилось, и, не соображая, он запрокинул голову. Рубашка Кастиэля щекотала спину, член Кастиэля увеличился внутри него, пальцы Кастиэля соскользнули с его губ; ещё два сильных толчка — и Кастиэль выплеснулся внутрь него. Ощущение горячей влаги довершило картину, и Дин не смог бы сдержаться и ради спасения своей жизни. Сжимаясь вокруг члена Кастиэля, он и сам кончил, выплёскиваясь на кровать и себе на живот. И с его губ слетал протяжный стон; тоже негромко застонавший Кастиэль укусил его за плечо, чтобы сдержаться. Да, Кас был прав, Дин не мог заткнуться, даже если пытался, но вообще-то ему было плевать, слышал ли его Уриэль. — Господи боже, Кас… чёрт… — выдохнул он, содрогаясь от удовольствия. А потом рассмеялся, радостно, почти блаженно; он уловил усмешку и на лице Кастиэля и закрыл глаза, прислушиваясь к ощущению их постепенно успокаивающихся сердцебиений. — Дин… — прошептал Кастиэль, тяжело дыша. Его член внутри Дина становился мягче, вызывая неуютное ощущение незаполненности. Кастиэль ласково провёл руками по его бокам и отстранился. Дин неслышно выругался, перестав ощущать и тяжесть его тела. — Сам виноват, Кас, — выдавил он, полностью расслабляясь и наблюдая, как Кастиэль быстро стаскивает презерватив и бросает его в урну. Когда он стал, морщась, пытаться привести себя в порядок салфеткой, Дин не сдержал улыбки. Волосы Кастиэля были мокрыми от пота и взъерошенными и торчали во все стороны, щёки очаровательно раскраснелись. Он всё ещё был одет, и его рубашка была мятой и в пятнах пота и кое-где от смазки — после того, как он вытирал о неё пальцы. Он выглядел развратно со своими сияющими глазами и разомкнутыми губами, и Дин против воли подумал, что затраханный Кастиэль — его любимый Кастиэль. — Я так и знал. Понятия не имею, почему я каждый раз тебе поддаюсь, честное слово, — резкость этих слов портила улыбка на его губах. — Да ладно, Кас. Ну услышал твой сосед, как ты прекрасен, переживёт. — Дин поднялся на негнущихся ногах, наскоро вытерся и начал одеваться. — Ты не знаешь Уриэля. Он может быть на удивление недоброжелатален. Не думаю, что я в настроении иметь с ним дело. — Ну и не надо! Просто оставайся тут, пока он утром не свалит, и к вечеру всё будет в порядке. Не будь неженкой. Кастиэль раздражённо фыркнул, а Дин уклонился от чего-то брошенного. Он оделся, нашёл ключи и кошелёк и направился к двери. — Ты уходишь? — Кастиэль стягивал запачканные простыни и не удостоил Дина и взглядом. Дина всегда поражало, как быстро он мог замкнуться, но таковы уж были его причуды. — Ага, я же говорил, что всё будет быстро, — усмехнулся он. Тогда Кастиэль всё же поднял голову и посмотрел на него нечитаемым взглядом. Простыни он бросил на пол. — Точно, — сказал он и отвёл взгляд. — Точно… — как бы хорошо он ни изображал небрежность, этот переход всегда казался Дину неловким; только что у них был момент, а теперь всё возвращалось к рутине. Ему даже захотелось спросить, в порядке ли Кастиэль, не нужно ли им о чём-то поговорить, но тот явно был не в состоянии делиться. — Увидимся, Кас. — Ага, — сказал Кас и ушёл в ванную. Дин ещё какое-то время постоял на месте, а потом выпрямился и вышел в гостиную. Уриэль стоял там; на его лице было отвращение. Дин, кивнув, прошёл мимо, пытаясь не обращать внимание на пробежавшую дрожь. Закрыв за собой дверь, он поспешил прочь, перепрыгивая через ступеньку. Уриэль был скотиной, и ему хотелось побыстрее принять душ. Ему нужно было забрать Сэма, и у него не было времени на Уриэля и его проблемы. 16 лет. Апрель Конечно, в первый раз Кастиэль остался после занятия поужинать потому, что ему предложил Сэм. Сэм вернулся из библиотеки и обнаружил старшего брата вовлечённым в разговор; Кастиэль принёс ему толстую книгу в кожаном переплёте об американском фольклоре, и то, что должно было стать беглым знакомством с По и его готикой, стало настоящей цепью из фактов и историй, заинтересовавших Дина на весь час занятия. Они как раз обсуждали "Чёрного кота" По, когда пришёл Сэм; он представился, сел рядом с Дином и стал слушать. После этого он все полчаса уговаривал Кастиэля остаться на ужин, и Дин был вынужден признаться, что это его особо не напрягало. И пока Сэм делал домашнюю работу в гостиной, Дин показывал Кастиэлю, как сделать приличный мясной рулет из ничего, довольный тем, что, таким образом обучает собственного репетитора. Готовя, они продолжали обсуждать городские легенды и их роль в американской литературе; к тому времени, как все уселись за стол, в разговор втянулся и Сэм. Он так разговорился с Кастиэлем, что Дин сразу заметил между ними странную близость. У них оказалось много общих интересов — комиксы и супергерои были упомянуты не мельком, как и их любовь к исторической литературе и фэнтэзи, — и Дин обнаружил, что радуется, что Сэм может поддержать разговор с кем-то, кто уже почти закончил школу. Он был горд младшим братом и благодарен Кастиэлю за то, что тот во время ужина поднимал темы, интересные всем. Сэм был умником с большим, если спросите Дина, будущим, и на сердце теплело при виде того, как он вот так болтает, приводя нужные аргументы с лёгкостью, которая Дину и не снилась. У Сэма даже ноги до пола ещё не доставали, но в глазах Дина он был совершенством, в котором он ничего не стал бы менять. Кастиэль, кажется, заинтересовался Сэмом и его образом мышления. Оставив их общаться, Дин начал наводить порядок: убрал остатки в холодильник, выбросил мусор, взялся за мытьё посуды — и тогда к нему присоединился и Кастиэль. Сэм уже уселся делать домашние задания, так что Дин мыл посуду, а Кастиэль вытирал, и они снова разговорились. Было даже странно то, как легко Дин привык к голосу Кастиэля, его звучанию и ритмике, к тому, как в любую историю он вмещал сотню интересных фактов, которые потом вспоминались Дину без явной на то причины — вроде того, что По женился на своей кузине, четырнадцатилетней и насквозь больной, и это было как последствием его болезненного состояния, так потом и одной из его причин. Кастиэль говорил и говорил, и вот уже порядок был наведён, а Сэму пришла пора идти спать. — Но я не хочу, Дин, ещё только девять! — Тебе завтра в школу. Давай-давай, левой, правой. — Он начал подталкивать его к выходу из кухни, косясь на Кастиэля, снова севшего у стола, на котором уже не было ни еды, ни учебников. — Но у нас гость! — хныкал Сэм. Дин подтолкнул его сильнее: мелкий начал упираться в пол ногами. — Не будь маленькой сучкой, Сэмми. Попрощайся с Кастиэлем и иди. Сэм фыркнул, но повернулся к Кастиэлю и белозубо ему улыбнулся. — Пока, Кастиэль, спасибо, что остался,— он помахал рукой и исчез прежде, чем тот смог бы ответить. — Я сейчас вернусь, — сказал Дин и ушёл за братом помочь ему готовиться ко сну: дал пижаму, проследил, чтобы он почистил зубы — Сэм, конечно, был достаточно взрослым, чтобы справиться с этим самостоятельно, но Дину нравилось быть занозой в заднице. — Готов? — спросил он, и Сэмми сонно кивнул. Его глаза уже слипались.— Ладно, пойду отпущу Каса. Хороших снов. Зови, если что понадобится. Сэм снова кивнул, на этот раз уже с полностью закрытыми глазами. Дин успел отойти от его комнаты на три шага, когда Сэм негромко его окликнул и сонно сказал: — Я рад, что у тебя есть друг, Дин. Дин так и застыл на пороге. В комнате было темно и тихо, так что он только кивнул, не желая озвучивать ничего из того, что сейчас ощутил; Сэм почти тут же уснул, избавив его от необходимости отвечать. Когда он спустился в гостиную, Кастиэль уже собрал свою сумку и перебросил куртку через руку. — Так этим ты занят целый день, Дин? — спросил он, глядя на него с интересом. — Что? — Дин поднял голову. — Заботишься о брате, о доме — а остальное между прочим. Я прав? — Ну... — Дин переступил с ноги на ногу, ощущая себя неловко. Отрицать очевидное было бесполезно, но ему не особенно хотелось признавать, что они с братом сами по себе и на них взвалено больше, чем следовало бы в их возрасте. Но во взгляде Кастиэля было что-то такое, отчего сказать это ему было не так сложно, как обычно. Там не было осуждения — просто заинтересованность. — …да. — Понятно. Теперь ясно, почему школа не очень тебя заботит, — кивнул Кастиэль. — Но я всё ещё считаю, что тебе не стоит забывать об учёбе. У тебя уже есть успехи с английской литературой, а если ты сможешь вытянуть математику или химию, то тебе будет несложно закончить этот год. — Ага, — без особой искренности согласился Дин. — Вообще не знаю. Знаю, что по математике у меня всё вроде ничего, может, даже получу четвёрку за тест, но химия — это не моё, и я не нравлюсь Кроули. — Знаю, но мистер Сингер уже согласился оказать тебе кредит доверия и замолвить словечко перед мистером Кроули, если понадобится. — Заметив удивление на лице Дина, Кастиэль быстро добавил: — На днях он увидел меня и спросил, как проходят наши занятия. По-моему, ты ему нравишься, и ему есть до тебя дело, — Кастиэль улыбнулся, и Дин не сдержал лёгкой улыбки в ответ. — Бобби клёвый, — сказал он. — Ему нравится моя машина. Кастиэль кивнул. — Да, он её упоминал. — Кастиэль снова улыбнулся и начал натягивать куртку. — Ладно, мне уже пора. Спасибо за ужин, Дин. — Не за что, скажи спасибо Сэму. Мелкий всегда добивается того, чего хочет. — Он кажется хорошим ребёнком. Я понимаю, почему ты так для него стараешься. — Он заноза, но он классный. — Дин знал, что покраснел, но ведь дело касалось Сэма. — Увидимся на следующей неделе, Кас. — Да, спокойной ночи, Дин, — и Кастиэль ушёл, оставляя Дину разбирать свои тетради. Он фыркнул, заметив, что Кастиэль забыл свою книгу о фольклоре, и завалился с ней на диван, сбросив обувь и закинув ноги на кофейный столик. За чтение он взялся с того места, которое отметил Кастиэль. 21 год. Март Вернувшись в тот день с работы, Дин не удивился, обнаружив Кастиэля сидящим на своём потрёпанном диване с книгой на коленях. А вот количество вещей вокруг здорово сбило его с толку — пара сумок и три коробки. Судя по хмурому лицу Кастиэля, его ждали не очень хорошие новости. — Привет, Кас, — сказал он, закрывая дверь и опуская ключи рядом с ключами Кастиэля. — Что за багаж? — Уриэль меня вышвырнул, — сообщил Кастиэль как бы между прочим, словно в таком проявлении сволочизма его бывшего соседа не было ничего удивительного. Ну, так и было. — Какого хрена? — Вчера после твоего ухода у нас состоялся разговор, — как-то очень спокойно сказал Кастиэль. Наверное, не хотел вдаваться в подробности. Но Дин, будучи Дином, махнул рукой, требуя разъяснений. Раздражённо выдохнув, Кастиэль добавил: — Он сказал, что подозревал и до этого, но после вчерашнего не понимает, зачем мне было бросать свои, цитирую, «развратные замашки» ему в лицо. Ему неуютно жить с, как он выразился, «гомиком», так что он попросил меня съехать. Дин ощутил закипающую ярость. Лицо вспыхнуло от гнева, когда он присмотрелся к удручённому облику Кастиэля; его волосы были так растрёпаны, словно он добрый час проводил по ним рукой. — Кас, — сквозь зубы произнёс он, — этот мелкий придурок права не имеет так с тобой разговаривать и выпихивать тебя из той дрянной квартиры. — Дин, — тихо и устало ответил Кастиэль, съезжая чуть ниже, — может, насчёт первого ты и прав, но дрянная квартира принадлежит Уриэлю, и он может делать с ней всё, что ему угодно. — У тебя нет тупого договора, который бы тебя защитил? — Дин с трудом контролировал собственный голос; больше всего хотелось оставить Кастиэля здесь и сбегать врезать башкой Уриэля по его обожаемым стенам. — В смысле, он не может просто… — Договора нет. Поэтому и было так дёшево. Я никогда, если честно, и не думал настаивать, потому что не предполагал, что случится подобное. — Я убью этого ублюдка. — Нет, не убьёшь. — Кас… — Дин начал мерить комнату шагами, пытаясь глубоко дышать, чтобы унять разогнавшееся сердце. Он не мог поверить, что Кастиэль так спокойно сидит, мирясь с ярчайшим проявлением гомофобии, с которым им доводилось сталкиваться. — Дин, пожалуйста. Я больше не хочу говорить об Уриэле. Я вообще был бы рад забыть о его существовании. Ты и сам знаешь, что он мне никогда особенно не нравился, просто квартира была подходящая. — Кас, да он сволота! Уверен, ты можешь заявить на него в полицию или ещё куда. Должна же быть какая-то гей-полиция, защищающая людей от таких придурков! — Я понимаю, Дин, что Уриэль может не соответствовать моему уровню ожиданий от достойного человека, но я не хочу устраивать из этого ещё больший бардак. — Кастиэль перевёл дыхание, давая понять, что это его последнее слово, и добавил: — Если он хочет вести себя, как ханжа, это не моя забота. Надеюсь, он всё-таки поймёт, что мы живём в двадцать первом веке, а не в Средние века, а иначе умрёт одиноким и несчастным. Его голос звучал резче обычного, но всё так же беззлобно, и Дин прекратил шагать по комнате и снова повернулся к другу. — Тогда почему ты так расстроен? — Разве не очевидно? — Кастиэль нахмурился ещё сильнее. — Чувак, что мне очевидно, так это то, что тебя этот хрен выпер из квартиры и ты должен быть в ярости, вот как я. Видимо, за двоих. — Мне нужно найти новое жильё как можно скорее. Через пару недель экзамены, и мне нельзя терять ещё больше времени. — Кастиэль словно ушёл ещё глубже в диван и уронил голову на руки. Дин не дал ему даже дыхание перевести, не то что продолжить. — Я думал, раз ты притащил сюда все вещи, значит, решил въехать, — сказал он. Кастиэль вскинул голову, широко распахнув глаза и разинув рот. Выглядел он так, словно у него сейчас будет удар, и Дин неуверенно поёжился. — В смысле, ты и так проводишь тут половину времени. У меня есть комната, знаю, что она маленькая, но у тебя не так и много вещей, а до универа на автобусе всего двадцать минут. И… — Нет, — резко и твёрдо ответил Кастиэль с полной уверенностью. Дин отпрянул, пытаясь не ощущать это как удар. Кастиэль ведь его лучший друг, так? То есть да, они занимаются сексом, но это не значит, что дружбе конец. А лучшие друзья помогают друг другу, куда логичнее? — Со мной не так уж трудно жить, — сказал он, пытаясь быть как можно убедительнее. Он никогда не думал о том, что ему нужен сосед, но Кас знал его как никто другой, не считая Сэма, и это было бы им только на руку. Вот только Кастиэль так явно не думал, судя по тому, как он поднялся и принялся в свою очередь ходить туда-сюда. — Нет, нет. Определённо нет. Это плохая идея, — сказал он, глядя куда угодно, только не на Дина. — Ничего не выйдет. Совсем. Я только хотел спросить, не могу ли остаться здесь, пока не найду жильё получше, постоянное, вот и всё. Уверен, что могу узнать у брата, не знает ли он кого-нибудь, кому нужен сосед… или какое-то время пожить у него… Нет. Нет. Дин разинул рот, наблюдая, как он расхаживает взад-вперёд, качая головой и разговаривая сам с собой. Происходящее начинало смахивать на лёгкий панический приступ. И Габриэль? Он был классный и всё такое, но Кас не вынес бы и недели с ним, прежде чем попытаться убить его во сне. То, что он вообще рассматривал это как вариант лучший, нежели проживание с Дином, было нелепо. — Кас. Кас, стой же. Но Кастиэль продолжал ходить и бормотать: — Не выйдет. Я не могу с тобой жить. Это будет катастрофа… — Кас, — громче окликнул его Дин, пытаясь подавить вызванное этими словами разочарование. — Это будет безумие. Ужасная идея. Я не… — Кас! — крикнул Дин, и тот остановился, подняв голову и наконец оторвав взгляд от пола. — Дыши, Кас, и постарайся без гипервентиляции. Сколько мы друг друга знаем — пять, шесть лет? Ты обо мне всё знаешь, а я о тебе, по крайней мере, достаточно, чтобы знать, что всё получится. — Но… — начал было Кас, но Дин не дал ему договорить. — Слушай. Ты мой лучший друг, и это я виноват, что тебя выперли — может, ты этого вслух и не скажешь, но я не дурак. Это меньшее, что я могу сделать, и я честно, честно думаю, что всё получится. У тебя своя комната, у меня своя. Всё будет как раньше. Никаких странностей и сложностей. — Я не уверен, Дин… — Кастиэль был похож на загнанное в угол животное, и Дин ощутил себя охотником, пытающимся его не спугнуть. — Слушай, если тебе так удобнее, можем составить список правил. Ну не знаю, типа правило номер один — не засыпать друг у друга в кровати после секса. Что думаешь? Толково? Мы и раньше так не делали, так что ничего не поменяется. Правило номер два — не играть в икс-бокс больше двух часов в день. Я знаю, что мы можем так зависнуть, а я не хочу потерять работу из-за опоздания. Правило номер три — никого не приводить, когда другой дома. Потому что фу, не хочу слушать, как ты занимаешься с кем-то сексом через стенку. Прости, приятель, но даже у меня есть границы. Видишь, к чему я клоню, Кас? А? На лице Кастиэля теперь было столько боли, что решимость Дина подтаяла. У него в голове явно происходило что-то не то, но Дин в упор не мог понять, что именно. Он изо всех сил старался помочь, дать Касу приспособиться, показать ему, что он готов установить правила, чтобы совместное проживание не испортило их дружбу, даже если они продолжат иногда заниматься сексом. Всё могло получиться. Дин правда, правда так считал, но Кастиэль смотрел на него так, словно ему дурно, и сердце Дина ухнуло вниз, а желудок словно завязался в узел. Он вздохнул, и это, кажется, вывело Кастиэля из транса. — Ты… правда думаешь, что всё получится, Дин? Дин кивнул; он уже не был так уверен, но не отступать же было назад. — Ладно. Хорошо. Если ты… если ты так думаешь… думаю, можно попробовать. — Кастиэль с усилием кивнул, словно пытаясь убедить сам себя. Дин не был уверен, что у него получилось, но он был рад, что Кас хотя бы пытается. — Да, Кас, доверься мне. — Я доверяю тебе, Дин, — он сказал это так, словно глупо было и сомневаться, так что сердце Дина встало на место, а желудок снова расслабился. Ощутив, как вернулся энтузиазм, Дин широко и радостно улыбнулся. — Будет классно! Жду не дождусь, когда скажу Сэму. Он всегда говорил, что нам стоит жить вместе, с самого начала, хотя, думаю, он просто хотел почаще иметь возможность поболтать с тобой ботанские разговоры. Кастиэль улыбнулся, и, хотя он по-прежнему не казался расслабленным, это всё же было лучше недавнего ужаса на его лице. Подойдя, Дин похлопал его по плечу; он обнял бы его от счастья или даже поцеловал, но они не делали ничего такого вне спальни, так что, ограничившись этим, он поднял одну из его сумок. — Идём, Кас, — сказал он, направившись к меньшей комнате. — Покажу тебе твою новую комнату. 16 лет. Лето Первый раз, когда Дин и правда подумал, что они с Кастиэлем становятся друзьями, случился, когда он понял, что дополнительные занятия больше его не напрягают. К концу апреля его отношение к школе изменилось настолько, что даже профессору Кроули пришлось сдаться и позволить Дину сдать тест при условии, что тот будет держать рот на замке. И Дин сдал — на четыре, потому что Кастиэль разработал крутой двухнедельный план зубрёжки, в результате чего у Дина ужасно болела голова, но одним препятствием на пути к аттестату стало меньше. Кастиэль и сам готовился к экзаменам, но всё же находил время для Дина. Они периодически виделись после уроков и занимались у Дина, прерываясь на то, чтобы забрать Сэма из школы или приготовить поесть. Джона удивила лёгкость, с которой Кастиэль оказался в жизни Дина, но чего он не знал, так это того, что лёгкости в этом не было — скорее медленное, но верное сближение. Кастиэль бывал странным и занудным в том, что касалось учёбы, но у него было большое сердце и он был хорошим приятелем Сэму, а ещё Дину нравилось всецело завладевать его вниманием во время разговора. Не то чтобы он к этому стремился, но Кастиэль быстро стал заполнять пустоты в его жизни, о существовании которых Дин и понятия не имел, и вскоре они стали неразлучны. Дин даже постепенно перестал проводить вечера, напиваясь, предпочитая общаться с Эшем и Энди во время игры в футбол или просмотра кино. Он в принципе стал меньше склонен бунтовать. А когда он ко всеобщему — кроме Кастиэля и мистера Сингера — удивлению сдал все экзамены, они отметили это пиццей с колой и огромным пирогом, причём он даже не подумал, чтобы было бы неплохо курнуть травки. Это было просто, словно само собой, и Дин и сам не осознавал, как сильно зависит от присутствия Кастиэля, пока Сэм не заговорил о колледже. — Ты уже знаешь, куда собирается Кас? — спросил он как-то, когда Дин валялся на диване, читая комиксы. — А? Куда что? — Колледж, — пояснил Сэм. — Ты уже знаешь, куда он подал документы и куда поедет? Дин только таращился на него, пока не нашёл в себе силы покачать головой. Он не знал. Вообще не представлял, и осознать это было так же неприятно, как и думать о том, что Кастиэль уедет. Дин всегда знал, что Сэм уедет, закончив школу, но почему-то не домыслил этого же о Кастиэле. Если подумать, это было глупо: если и был кто созданный для колледжа больше, чем брат Дина, так это точно был его лучший друг. Внезапное осознание сокрушило Дина. Сэм был его кровью и всегда остался бы семьёй, что бы ни случилось. А Кастиэля ничто не связывало с Дином, и это было одновременно понятно и несправедливо. Значит, Кастиэль должен был двигаться дальше, а Дин неизбежно оставался позади, сначала заканчивая школу, а потом работая где-то в городе. Мысли об этом были такими мрачными, что Дин, пытаясь избежать нового разочарования, начал избегать друга. Он снова начал тусоваться с Эшем — не напиваясь, а просто болтая и пытаясь приспособиться к новой дружбе. Он пытался начать заполнять дыру, которая неизбежно должна была образоваться после отъезда Кастиэля. Эша оказалось недостаточно, и Дин начал цеплять девчонок. Было лето, время коротких юбок и загорелой кожи, и он стал всё чаще пропускать звонки Кастиэля и избегать вопросов Сэма. К концу третьей недели, что они не виделись, Дин слонялся по видеомагазину, выбирая фильм, который можно было бы посмотреть с Сэмом, когда его вдруг загнали в угол. — Здравствуй, Дин, — сказал Кастиэль, и от знакомого звучания его голоса сердце Дина сжалось. — Привет, Кас, — ответил он, продолжая идти. — Я давно тебя не видел, — осторожно, но решительно и безо всякого гнева сказал Кастиэль. — Я был занят. — Точно. Сэм беспокоится. Дин ускорил шаг, бегло обернувшись. — Беспокоиться нечего, и он знает. — Дин. — Прости, Кас, уже вроде как поздно, а Сэмми дома один. — Сейчас девять, и Сэм в порядке, я только что от него. — Ну, мне всё равно нужно идти. — Дин. И это было уже слишком. Кастиэль так произносил его имя, что это каждый раз переворачивало всё внутри него. Остановившись, он резко обернулся, оказавшись чуть ли не вплотную к Кастиэлю. — Что, Кас? Что? — Почему ты меня избегаешь? — Кастиэль смотрел ему в глаза спокойно и с интересом, с присущей ему мягкостью. — Я тебя не избегаю, — Дин пристыженно опустил глаза. Он не любил лгать, особенно другу. — Избегаешь. Думаешь, мне не стоит знать почему? — Кас, — застонал Дин. — Я не могу. — А этого он говорить вслух не собирался. — Чего ты не можешь? — спросил Кастиэль так серьёзно и взволнованно, что Дин больше не мог спорить. Он хотел снять груз со своих плеч, а Кас был единственным, кто мог бы ему с этим помочь. По иронии, он и был причиной этого груза. — Слушай, последняя пара месяцев была отличной. Не думал, что мы так подружимся, но я рад, что так было. Всё было классно. — Дин, это бессмысленно. Почему ты говоришь так, будто мы больше не друзья? — растерянно и расстроенно спросил Кастиэль. — Но разве это так, Кас? Разве мы будем друзьями, когда ты пойдёшь в колледж? — вопрос был жалкий, но эта мысль грызла его уже недели, и он рад был её высказать. — Конечно, будем, Дин. Почему ты считаешь иначе? — Потому что, Кас! Я знаю, как всё бывает, я не дурак! Ты уедешь через полстраны. Встретишь новых людей, найдёшь друзей, таких же ботанов, как ты, может, даже наконец начнёшь с кем-то встречаться, когда поймёшь, чего хочешь. А меня забудешь. — Дин. Во-первых, новые друзья не значат, что я забуду о старых. Ты мой лучший друг, Дин, и знаешь это. Что до встречаться, то я давно понял, что не хочу бессмысленных свиданий, лишь бы убить время, и это ты тоже знаешь. — Он произнёс это легко, будто бы поддел Дина, но его взгляд оставался пристальным. Дину вроде как стало стыдно за своё поведение. — Но главное, Дин, ты идиот, если считаешь, что я собрался бы «через полстраны», не сказав тебе, а поскольку я такого разговора не припомню, видимо, стоит предположить, что я пойду в колледж здесь. — Что? — Дин разинул рот. — Да. В местном колледже на удивление хорошая программа изучения религии, а я не стремлюсь покинуть место, где родился. Не думаю, что я человек, который оставил бы позади всё, что знает. Если это делает меня менее «клёвым», — Кастиэль изобразил кавычки в воздухе, ботан, и в этот миг Дин яростно любил его, — значит, я не клёвый. Мне всё равно. — Кас, чувак, ты серьёзно остаёшься? — Дин был в курсе, что улыбается, как идиот, но Кастиэль улыбался тоже, а значит, он не выглядел дураком. — Да, — кивнул тот, с гордостью выпятив грудь. Это было вроде как мило — словно ребёнок гордился сделанным впервые в жизни выбором. — Чувак, — просиял Дин, неверяще качая головой, — ты клёвее всех, кого я знаю, клянусь. — И тут он не покривил душой. — Ну, кроме Сэмми, но он такой коротышка, что не считается за полноценного человека. Кастиэль рассмеялся, громко и искренне, как будто этот смех вырвался из его груди неожиданно для него самого. Это было слишком щедро для такой отстойной шутки, и слишком душевно, чтобы не понять, что это звук чистого облегчения. Дин смотрел на друга, ощущая, как исчезает груз с души, и поражаясь тому, как легко Кастиэль проник в его жизнь настолько, что одного его смеха достаточно, чтобы сделать его счастливым. Его это не беспокоило. Хлопнув Кастиэля по плечу, он снова тронулся с места, потянув его за собой. Кастиэль продолжал хихикать. — Идём, — сказал Дин, сам улыбаясь, — маленькая сучка по тебе скучает. Что он на самом деле хотел сказать, так это «я по тебе скучал», а Кастиэль кивнул, будто это понял.