Его Величество

Загорелся купец дикой жаждою стать дворянских кровей, в свет допущенным. И сказал он посланнику зычным голосом: "Королю нашему досточтимому низко в ноги я падаю, кланяюсь, дочерь свою младшую отдаю ему в услужение".

***

Тихо стало в купцовом доме. Только дождь стучит по стеклу многоцветному, драгоценному. В глухом предчувствии замерли сестры. Нервно теребит Луира свои гранатовые бусы, Ярдана, две сажени до стола не дойдя, как заколдованная замерла с подносом в руках. Дымится на резном блюде утка, поварихами-искусницами приготовленная, только сил удержать её, тяжелую такую, не осталось почти. Посланец поднялся из-за стола и, дойдя до Ярданы, непринужденно взял из её рук поднос. Девушка только глаза в пол опустила. Стыдно перед отцом и перед гостем ей за свою нерасторопность стало, но вместе с тем радостно и легко на душе. Не возьмут такую распустеху Королю в услужение, а значит, и ей отчий дом покидать пока не придется. – Ну, будь, Рогдан, по-вашему! – проговорил Дарон, огладив свою бороду. – Когда дочь к отъезду готовить? – Да прямо сейчас и готовьте, – с хрустом отрывая золотистую утиную ногу, проговорил посланник. – Вернусь к Его Величеству с добрыми вестями. Дарон потемнел лицом, но согласно кивнул и громко выкрикнул: – Скетта, готовь Ярданы сундук дорожный да сама собирайся, – и, обращаясь уже к Рогдану, продолжил: – Я и служанку её с вами отправлю, чтобы помощь девице была. Засуетилась Скетта, все это время недалече стоявшая. – Пойдемте, госпожа, собрать вас надобно. Яра поднялась к себе в комнату, слепо следуя за торопливо вышагивающей служанкой. Страшно было ей родимый дом покидать, с отцом и сёстрами расставаться, но, коли батюшка решил, нет другого пути. Да и что ей слёзы лить, убиваться, подносы год потаскает, а потом, глядишь, домой отошлют. – Ах, как же вам повезло! – затараторила Скетта. – Сестры ваши черной завистью завидуют! Представьте, госпожа, сколько при Дворе всяких чудес да разностей. Споро и аккуратно складывала Скетта вещи в дорожный сундук. И платья взяла, и масла, из-за жарких песков привезенные, и украшения самоцветные. Велела ей Ярдана самой разбираться, что брать, а что дома оставить, только задумчиво смотрела, стоя у широкого подоконника, как служанка тяжелые наряды в сундук упихивает. – Скетта, а как же Зар, конюх наш? Вы же жениться весной собирались, помню, отец мой обещал на свадьбу монету звонкую дать. Хочешь, тут оставайся, а я с собой из домашней челяди кого возьму. – Да что вы, госпожа! Словно я вас брошу, да и мало ли, кого при дворе встретить можно. Воина там, к короне приближенного, или дворянина обедневшего. Стало у Ярданы на душе тоскливо, хоть слёзы лей. Кивнув служанке, она вышла из комнаты и заторопилась вперед по коридору, в спальню к Нииргиль. Не раз и не два маленькой еще девочкой шла она к сестре тёмными ночами, когда гроза грохотала прямо под окнами, а острые стрелы молний ломались о закрытые ставни. Забиралась под тёплое одеяло, обнимала крепко спящую Ниир, целовала в пухлую щеку и сама, успокоившись, засыпала. – Не стоит, госпожа, печалиться! Никого краше вас во всей Нартрокке не сыщешь! – из-за двери, ведущей в спальню Луиры, раздавался льстивый голос её служанки. – Нечем Ярке Его Сиятельство привлечь! Ребенок она еще. Поразвлечется государь седмицу, и обратно её, зареванную, в отчий дом вернет. Помяните моё слово, вернет! А тут уж и вы… Не стала Ярдана дальше слушать, только горько расплакалась. Вот на какую незавидную судьбу батюшка её обрекает! Бежать надо, куда глаза глядят бежать. Уже решила Яра разбудить Нииргиль, рассказать ей все да золота в дорогу немного попросить, как послышался с лестницы громкий звук сапог подкованных, шпор серебряных звяканье. Это Рогдан наверх поднялся, справиться, готова ли девица к отъезду. Услышав его шаги, Яра в окошко готова была выпрыгнуть и босой да растрепанной сто верст без остановки бежать, только куда ей сейчас? Без охраны и монеты звонкой не покидала она еще дома. За посланцем, грузно ступая, Дарон следовал. Взгляд прячет, не хочет дочери в глаза смотреть. – Вещи собраны, госпожа. – Совсем некстати Скетта из комнаты вышла. Лицо в предвкушении сияет, на щеках алый румянец цветет. – Хочешь с сестрами попрощаться? – Показалось, или в грубом голосе Рогдана проскользнула нотка сожаления? – Нет, не надо будить Нииргиль, а с Луирой я уже попрощалась. Ярдана как во сне спустилась вниз за отцом, вышла на крыльцо и по обычаю до земли поклонилась родному дому. Дождь стих, но небо застилали тяжелые сизые облака, скрывшие солнце. Побитые ливнем цветы уронили головки на клумбы, трава приникла к земле. Девушке казалось, что даже деревья шумят грустно, роняя на землю слёзы - капельки, оставшиеся на листьях. – Достопочтенный Дарон, за вами прибудут на неделе, дабы проводить до замка и подтвердить ваш титул. Не покидайте столицу до этого времени! У ярко освещенного окошка на втором этаже стояла Луира. Она на прощанье махнула рукой сестре и скрылась за плотной занавеской. Не слушая прощальных слов отца, Ярдана сама забралась в экипаж и захлопнула дверцу. Не ей решать свою судьбу, но уж вежливости и покорности никто не сможет насильно её обязать.