Его Величество

Тепло и уютно в Яриной комнате. На славу Рогдан расстарался. Всё под рукой, живи да радуйся!

***

Дождь продолжал усердствовать, иссекая косыми струями каменные полы коридоров. Прислуга в замке, то ли ленивая, то ли бестолковая, не закрыла внешние ставни, и вода теперь свободно текла по истертому за века серому камню. Подобрав подол платья, Ярдана по краю обходила внушительные лужи. Шерстяной плащ остался лежать где-то в королевской опочивальне. Без него было непривычно и зябко. Плечи всё еще дрожали, не от холода - от злых королевских слов, покусанные губы ныли, на языке цвёл железный привкус. Очень Яре хотелось положить голову на теплые колени Ниргииль и, не шевелясь, дождь слушать. Сестра спела бы песню, распутала бы тяжелые локоны, костяным гребнем бы их пригладила. «Хоть бы письмецо через Рогдана передать», - встрепенулась девушка, озаренная мыслью. Только писать что? Правду нельзя, а ото лжи пользы немного. Отворив дверь в собственную опочивальню, Ярдана даже замерла на миг. В камине, прикрытом искусно выкованной решеткой, уютно трещал огонь, на кровати белело покрывало из мягких зайчих шкурок, оконце от непогод запирал тяжелый щит. Завидев госпожу, Скетта, прикорнувшая в кресле, подскочила на ноги и отвесила земной поклон. – Не желаете ли откушать? Или постель расстелить прикажете? – девушка быстро и бестолково тараторила, не поднимая глаз от пола. – Вот отвара медового господин Рогдан оставил, горячий еще, может, испить хотите? Ярдана сдвинула брови, внимательнее вглядываясь в явно чем-то перепуганную служанку. Никогда за Скеттой раболепия не водилось. Иногда она несносной бывала, изредка внимательной, даже после памятного случая в стражницкой караулке почтение и благодарность выказывала, но осиновым листом не тряслась и прямого взгляда не избегала. – Стряслось чего? – осторожно спросила Яра. Ей самой бы сейчас бессильно упасть на постель и проплакать до вечера, но батюшкино воспитание взяло верх. Отец учил, что за слуг отвечать как за малых детей надо и все их обиды следует как свои собственные принимать. Вот Ярдана и принимала, готовясь уже идти ругаться хоть к стражникам, хоть к самому полуночному демону. – Нет, госпожа, с чего вам подумалось-то такое? – Скетта торопливо поправила растрепанные волосы и уже спокойнее продолжила: – Сейчас грелку для вас угольную приготовлю, дверь на засов заложу, чтобы отдыхалось спокойнее, сказания ваши любимые почитаю, книга в сундуке лежит, я её не забыла. «Лжет, ну и пусть», – решила Яра, опускаясь на мягкое меховое покрывало. Кто напугал Скетту, она еще обязательно узнает, только отдохнет немного, согреется, подумает. У короля густые вьющиеся волосы, острый пронзительный взгляд и землянично-медовые губы, он то холоден, то чрезмерно вспыльчив, а еще он болен. Беспомощен как ребенок, и, похоже, мало кто в столице знает о его внезапном недуге. Пальцы девушки зарывались в ласковый заячий мех, теребя его и поглаживая. Она теперь знает тайну Его Величества, и виноват в этом Рогдан, зачем-то заперший королевскую опочивальню. Ярдана хмурилась, вслушиваясь в непогодь за окном, заглушаемую хозяйственным шуршанием служанки. Бежать лучше даже не пытаться. Неизвестно, сколь трепетно Василис относится к своему секрету. Правителю ничего не стоит покарать своевольную девицу. Смертью. Лишь она залог абсолютного молчания. Яра бросила быстрый взгляд на Скетту, мечтательно улыбающуюся и не подозревающую о пристальном хозяйкином внимании. Если вдруг что, умрет не только купеческая дочка, но и все, кто был с ней рядом. Его Величество не должен усомниться в том, что она смолчит, в том, что ни одна живая душа не узнает о происшедшем за тяжелой дверью королевской спальни. – Чему ты улыбаешься? – Поведение служанки настораживало всё больше и больше, её улыбка только добавила Ярдане тревог. – Ничего, госпожа. Начать чтение? – Девушка подсела ближе к канделябру и опустила взгляд в книгу. – Нет. Задуй свечи, я желаю поспать. – Как пожелаете, – невнятно пробормотала Скетта, и комната погрузилась во тьму. Новый оконный щит был так хорош, что не пропускал ни дождя, ни ветра, ни блеклого лучика света, серого от бесконечной дождливой пелены. В опочивальню словно ночь прокралась, только камин уютно потрескивал, пожирая принесенные ему на откуп поленья. Скетта сопела в кресле, изредка тихо вздыхая. У неё были свои секреты, Яре сейчас безразличные. Всё прекрасное, увы, недолговечно. Король с одной стороны и незнакомец, сыплющий угрозами, с другой. Приказ Василиса – быть постоянно рядом. За ослушание вполне вероятна смерть. Незнакомец тоже грозит смертью, но как раз за обратное. Очень похоже на восточные сказки, которые изредка рассказывал ей отец. Шейх указывает провинившемуся на две шкатулки. В одной яд, в другой кинжал, преступник удостоился чести выбрать свою погибель. Конечно, решение найдется. Будь провинившийся хоть обычным парнем-земледельцем, хоть самим Вором воров. Осужденный предложит шейху сыграть в игру, или в свою очередь загадает головоломку, и восхищенный правитель после долгих мытарств отпустит героя восвояси, позволив забрать с собой прекрасную наложницу или огромный бриллиант. Но то всё сказки. Какое-то время пролежав с открытыми глазами, Яра забылась беспокойным сном, ведь и стар и млад знают, что вопросы легче всего на свежую голову решать. Пара идей у девушки была, и идеи эти, должно быть, огорчат и незнакомца, и придворную челядь. По крайней мере, ей очень хотелось в это поверить.