Его Величество

Обнажает человеческую душу недуг. Всё то, о чём не думалось, в голову стучится. Не уйти от этого, не закрыться тяжелыми пологами, не спрятаться под расшитыми покрывалами. Пред ним и король, и нищий равны. Недуг, он пуще Бога совестит.

***

Покрутившись возле Рогдановой двери, Яра решилась постучаться в неё башмачком, чтобы не ставить поднос на пол. Получилось совсем тихо и неразличимо. Подивившись ловкости и изобретательности слуг, умудряющихся открывать двери, не выпуская из рук своих нош, девушка стукнула посильнее, на этот раз пяткой, а не мысочком. Пятка по железным листам шлепнула так гулко, что Ярдана даже голову в плечи втянула. Стража изо всех улов не повыпрыгивала, зато, когда дверь с легким скрежетом отъехала в сторону, стоящий на пороге Рогдан был более обычного суров и хмур. — Я и с первого раза услышал, барышня. Уж не молот ли для таких случаев ты с собой носишь? Яра уже хотела ответить, что молотом было бы значительно громче, но вовремя прикусила язычок. В густой сейчас неопрятно топорщащейся бороде мужчины пряталась добрая немного лукавая улыбка. — Проходи, не робей. Его Величество уже проснулся. Я уж хотел за трапезой идти, но, видимо, мне теперь одной заботой будет меньше,—как ни в чем не бывало продолжил Рогдан, жестом приглашая девушку войти. В «железной» комнате со вчерашнего дня ничего не изменилось, только шкуры на постели на сторону сбились и глиняных бутылей чуток поубавилось. На замусоренном столике места для подноса оказалось недостаточно, поэтому Ярдана только покрепче сжала витые ручки. Идти к Василису после вчерашнего было страшно и как-то дико, но Рогдана подобные мелочи совсем не занимали. Его могучая лапища дернула стенной рычаг, и дверь, ведущая в королевскую опочивальню, поехала в сторону. — Ярдана и завтрак, — неприветливо буркнул мужчина в полумрак спальни. Сам заходить не стал, и Яре от Рогданова тона подумалось, что он крепко повздорил с Королем. Василис тоже отвечать не спешил. В комнату девушка вошла в тяжелой, гнетущей тишине, разорванной лишь на секунду лязгом вставшей на место двери. На прикроватном столике горела одна-единственная на всю комнату свеча, достаточно яркая, чтобы озарить бледное замершее лицо Его Величества, рассеченное, как кровавой раной, мокрой прядью волос; опущенные плечи; руки, кажущиеся тонкими и ломкими, безвольно лежащие поверх бордового атласа одеял, такие же пронзительно белые, как у фарфоровой куклы; нервные хрупкие пальцы, сжимающиеся и разжимающиеся, словно чающие за что-то ухватиться, но никак не способные найти опоры. Яра запечатлела всё это будто мельком, слегка только мазнув взглядом по обнаженному торсу Короля. Руки, цепко держащие поднос, предательски затряслись, и девушка поспешила поставить его на стол. Василис никак не прореагировал на её приход, будто даже ничего и не заметил. Пустые глаза продолжали таращиться куда-то прямо перед собой, в неуютную темноту комнаты. — Ваше Величество, — почти шепотом позвала девушка. — Изволите ли откушать? Король молчал. — Ваше Величество. — Ярдана нервно кусала губы, уже неприкрыто изучая монарха. В голове упрямо стучалась пугающая мысль: «А если Василис мертв?». Отбросив сомнения, Яра подошла к королевскому ложу и присела на прикроватную ступенечку. К огромному облегчению девушки, Василис был жив: на шее мерно билась жилка, отчетливо слышалось его тихое, но ровное дыхание. С блестящих от влаги волос, кольцами прилипших ко лбу и вискам, сочилась вода. Капельки собрались в ямочке между ключиц и бисеринками поблескивали на рельефной груди. От короля пахло мыльным корнем и маслом лимонного дерева. С трудом оторвавшись от неприличествующего девице, но захватывающего созерцания мужского тела, Ярдана поднялась и оправила замявшуюся юбку. Купание Его Величества уж точно не обошлось без Рогдана, а вот вытереть своего повелителя рыжий великан не догадался. А может и умышленно не стал возиться, ведь почему-то Василис сидит, как мраморная статуя, отрешен и недвижим. Как есть повздорил со своим ближником. Обе двери, как и в прошлый раз, оказались закрыты, но Рогдан отпер «железную» комнату по первому стуку. — К себе пойдешь, барышня? — с порога спросил мужчина. Яра отрицательно покачала головой, не вполне, правда, уверенная, что в темноте этот жест различим. — Мне бы полотна чистого, чтобы Его Величество обтереть, простудится ведь, — шепотом попросила девушка. — Там, за гобеленом стенным, в купальню дверка. Найдешь всё что потребно, — после короткой паузы ответил Рогдан. Он пристально всматривался в лицо Ярданы, надеясь что-то в нём углядеть, но мрак прятал всё, только поблескивали глаза, да в дверном проеме девичий силуэт чернел. — Благодарствую, — скомканно пробормотала Яра. Было ясно, что Рогдан помогать ей не намерен и без большой надобности к Королю не пойдет. — Молодец, — скупо похвалил мужчина, легонько похлопав Ярдану по плечу. — Правильно всё делаешь. Девушка еще раз кивнула. Некогда было умствовать, за что вдруг её Рогдан хвалит. Не ругает, и добро. К тому моменту как дверь в «железную» комнату закрылась, Яра уже зажгла вторую свечу. Обидно было бы переломать ноги в королевской купальне. Узорчатый гобелен, расчерченный геральдическими символами, оказался тяжелым, пыльным и подпаленным по краю. Девушка старалась пониже опустить руку со свечей, когда протискивалась мимо него к заветной дверце, но всё равно слегка зацепила огненным язычком изнанку шитья. В купальне было просторно и сыро. Пахло плесенью и маслами. Больше всего эта потайная комнатка напоминала пятиугольный балкон — нарост на теле замка. От зарешеченного окна, неплотно закрытого деревянной ставенкой на петлях, по стене карабкалась лоза зеленого вьюнка. Стоял тут медный умывальник на гнутых ножках, сундук и резная скамеечка с приставным столиком, а в каменной чаше на полу можно было бы плескаться втроем. Воды, правда, не было ни в чаше, ни в умывальнике, зато она была на полу у окна и в двух простых деревянных ведрах, об одно из которых Ярдана споткнулась при входе. Поставив свечу на стол, Яра открыла сундук, как и предполагалось, полный вышитых полотен. Девушка выдернула парочку и поспешила покинуть промозгло-сырую комнату. В спальне Его Величества еще следовало камин развести. Пока Ярдана ходила за полотенцами, Василис оттаял. Теперь он сидел, закинув руки за голову, и лениво водил взглядом по опочивальне. На тонких губах играла уже знакомая Яре злая усмешка. — Ты вчера покинула комнату без моего разрешения, — чеканя каждое слово, проговорил Король. — За это тебя стоит выпороть. — Порите, — без тени улыбки ответила девушка. Она уже подошла к кровати и теперь решала, как бы поаккуратней высушить непослушные локоны Его Величества. Слова Василиса не испугали её совсем. Отстраненный, подавленный вид Короля, свидетельницей которого Яре довелось стать, говорил о его немочи лучше любых слов. Может, раньше Василис и имел тяжелую руку, но сейчас он был безобиднее ребенка. Мужчина, верно, и сам это понимал, поэтому только стиснул зубы, позволив себя обтереть. Ярдана отчаянно краснела, всеми силами стараясь не прикасаться руками к его коже. Наблюдая за девушкой, Василис немного смягчился и, улучив момент, прижал её узкую ладошку своей. — Сделай милость, принеси мне рубаху и камин растопи, если сдюжишь, — не отпуская руки, тихо попросил он. — Платяной шкаф у стены. Яра чувствовала гулкое биение чужого сердца и прохладную гладкую кожу под пальцами. Не вовремя и некстати вспомнился поцелуй вчерашний. Болезненный, обидный, злой, но все-таки сладкий. — Мигом сделаю, — высвободив ладошку, заверила девушка. К перепадам настроения Его Величества еще предстояло привыкнуть. Рубаху Ярдана выбрала мягкую и просторную, с незатейливой вышивкой по воротнику и завязочками-кисточками. Вторым испытанием стало одевание Короля. Он, не скрывая улыбки, поднял руки вверх, призывая девушку самостоятельно справиться с этой задачей. Сначала Яра думала просто присесть на приступочку, но этого не хватило, и девушка была вынуждена перебраться на край кровати. Василис удовольствия своего не скрывал, от утренней его опустошенностии следа не осталось. Когда рубаха наделась, хоть и не без боя, широкая и совсем не хрупкая, как казалось поутру, ладонь Короля бережно прошлась по Яриным волосам. Девушка ёрзала беспокойно на краю постели, чувствуя, что сейчас все в стократ опаснее, чем тогда, когда она уронила Его Величество из кресла. Опаснее, потому что убегать ей совсем не хочется. Наоборот, всё тело какой-то истомой налилось и чает, чтобы шершавая ладонь еще по волосам прошлась. Уперев взгляд Королю в ворот, Ярдана сидела так, ни жива ни мертва, от каждого движения Василиса вздрагивая. — Кто бы знал, что ты дитя совсем, — задумчиво расплетая Ярину косу, проговорил мужчина. — По моей опочивальне будешь с распущенными волосами ходить, — вернув в голос холодность, закончил он. С бешено колотящимся сердцем девушка слезла с постели. Ноги, диво-то, непослушные, как у новорожденного жеребенка, держали с трудом. Откинув рассыпавшиеся по плечам волосы за спину, Яра поставила королю на колени его чудесный приставной столик и взгромоздила на него поднос с завтраком. Справившись с этим, девушка взялась раздувать чуть тёплые каминные угли. — Передай на кухню, что на завтрак я желаю только кашу с яблоками и мёдом или жаренных с луком яиц, — прервав воцарившуюся в комнате тишину, произнес мужчину. — Пусть Афрона колбасы на случай важных гостей прибережет. — Как прикажете. — А заместо молока пусть отвар ставит, на обед же молодого вина, — продолжал наставлять Король. — Я передам, — огонь только-только занялся, и Яра присела у поленницы, потирая чешущийся от золы нос. — Есть будешь со мной, — чуть тише произнес правитель. — Как пожелаете, — не сложно вовсе было на всё соглашаться. — И спать тоже здесь станешь, — король наливал молоко из кувшина и говорил обыденным голосом, словно о погоде. — Не дождетесь! — твердо отрезала Яра. — Вот и договорились.