Его Величество

Где не сдюжит сила грубая мужская, там хитрости женской открыта дорога. Удумала Ярушка, как Королю время выгадать, да Василису это не по нраву.

***

Рогдан, не прекословя, покинул опочивальню. Яра провожала великана взглядом, пока не закрылась за ним потайная дверца. — Яблочка хочешь? — как ни в чем не бывало спросил король. Девушка вытерла слезы махоньким платочком и утвердительно кивнула. Колкая жалость к Василису заполнила все ее существо. Король был человеком властным и жестким, но без этих качеств хорошим правителем не стать, а еще он не привык к беспомощности, если к ней вообще можно привыкнуть. Ярдана решила ничем не выказывать своего сочувствия, сердцем понимая, что мужчину оно только сильнее огорчит. — Вам совсем неинтересно, что я задумала? — Нет, — Василис серебряным ножом разрезал яблоко и, ухватив одну дольку, поднес её к Яриным губам. — Но я готов напоследок повеселить тебя и двор. Яблоко золотисто-прозрачное, сочащееся янтарной мякотью, едва скользнувшее по губам, соблазнительно, головокружительно пахло. Настолько соблазнительно, что девушка, оглушенная стучащей в висках кровью, приоткрыла рот, принимая королевский дар. Ничего столь же вкусного доселе пробовать ей не доводилось, как и не доводилось есть с рук, подобно приблудному псу. Сильные пальцы правителя, чуть липкие от сладкого сока, коснулись ее губ, и Яра вздрогнула от холодка, пробежавшего по спине. — Не придется Вам никого веселить! — девушка немного резко отстранилась, всеми силами борясь с неправильным, неуместным томлением, завладевшим телом. — Мы отправимся на конную прогулку, вот и все. Василис звучно расхохотался, только не было в этом страшном смехе и толики веселья. — Примотает меня Рогдан к коню, благо сидеть без посторонней помощи я способен, только колени не слушаются, проскачем мы по двору, да через ворота, покричу я высокомерно на придворных, пообщаюсь с капитаном гвардии, так ты это видишь? — Яра растерянно кивнула. Горькой злобы в голове Василиса было пополам с отчаяньем. — А как до конюшни я через этот гадюшник доберусь, ты подумала? — Ваше Величество… — об этом девушка как раз не подумала и от стыда готова была опять расплакаться. — Лис, — устало перебил ее король. — Я хочу, чтобы ты называла меня так. — Лис, сейчас Рогдан вернется, и мы вместе что-нибудь придумаем. — Еще неделю назад мы хотели конный выезд устроить, да так и не решили, как без подозрений ему меня до конюшни донести. Путь-то неблизкий. Можно всех конюхов в город отпустить, но караул разгонять подозрительно слишком, тем паче всегда какой-нибудь глазастый постреленок найдется, который лишнего увидит, — слова падали тяжело как камни, правитель отстраненно вертел в руках столовый нож, пристально глядя на Ярдану. — Уважь, сядь на колени ко мне. Больно уж ты сегодня пригожая. За минувшую неделю Яра привыкла выполнять просьбы короля, пусть стыдные, но уже привычные и безумно будоражащие, поэтому вновь, хоть и не без опаски, устроилась на коленях правителя. — И смех, и грех, совсем веса твоего не чувствую, словно бы ноги и не мои, — тихо произнес Василис, скупыми движениями расплетая смольные Ярины косы. — Повезло тебе, Горянка, что я здоровым тебя не видывал. Обидел бы не жалеючи. — А теперь? — дыхание Ярино сбилось, и с каждым мигом все больше хотелось к правителю прильнуть и за шею его обнять. — И теперь бы обидел, уж не сомневайся, — горячо прошептал король. — Только не отпустил бы от себя потом. Яра медленно выдохнула, приводя мысли в порядок, только совсем не желали те никуда приводиться. Ее пальцы неуверенно скользнули по высоким бледным скулам мужчины, зарылись в густые кудри. Она лишь дотронуться хотела, утешить, а Василис чуть подался вперед и поцеловал так, что в глазах потемнело. Девушка как в забытьи отвечала на поцелуй, вцепившись мужчине в плечи и не замечая ничего кроме жарких губ и ладоней, с силой сминающих прочную ткань корсажа. Для Ярданы сумасшествие это длилось вечность, пока Василис сам не разорвал поцелуй и не прижал дрожащую девушку к груди. — Ничего уже не поправить, порадуй меня, уезжай домой. Бездумно комкая пальцами нарядную ало-золотую рубаху Василиса, Яра смотрела мимо его плеча, силясь хотя бы для себя понять, с каких пор король стал ей так болезненно желанен и необходим как воздух. Взгляд, направленный сейчас на резную постель, туманился, а разум рисовал такие картины, которых не было и быть не могло. — Не уеду. — Рогдан силой увезет. — Не увезет. — Это почему ж? — не видя лица Василиса, Яра легко представила, как при этих словах он вопросительно, чуть иронично изгибает бровь. — Он Вам добра желает. — Тоже мне, добро! Если добра желает, пусть постель перестелет, ковры да гобелены выбьет, а то от пыли дышать уже нечем. А ты уезжай. — Выбьет… — эхом отозвалась Ярдана, отстраняясь от правителя и медленно, как во сне, поднимаясь на ноги. — Он их прямо сейчас и выбьет. — Ярушка, может тебе прилечь? — с нескрываемым беспокойством в голосе спросил Василис. — Нет, Ваше Величество, то есть Лис, — исправилась девушка. — Все со мной хорошо. А Рогдан сейчас слугам велит гобелены вычистить и сам один ковер на улицу вынесет, и вас тоже в этот ковер завернутым. — В чем, прости, меня Рогдан вынесет? — опешил Василис. — В ковре завернутым, — спокойно ответила Ярдана. Для нее решение было очевидным. — И будет ковер квадратным, там, где у меня плечи, — явно сдерживая рвущийся наружу смех, возразил мужчина. — Очертания фигуры так не скроешь! — А мы на ковер гобелен положим! — от Яриного воодушевления можно было зажигать свечи. — Не полезу я в ковер! — поняв, наконец, что девушка не шутит, зло бросил Василис. — Что за дурь такая, уж посмешищем я уходить из жизни не хочу. — Не полезете, Вас Рогдан закатает, — отходя на безопасное расстояние и с деловитым видом изучая ковры и гобелены, возразила Яра. — А потом, Вы сами говорили, что готовы двор повеселить. От слов своих отказываетесь? В комнате повисла нехорошая тишина. Василис хмурил брови и стучал пальцами по столешнице. — Не могу я тебя понять, Горянка. То дрожишь осиной на ветру, то словно бес в тебя вселится, неясно, как унимать. — Да я помочь просто хочу, — Яра слегка поумерила пыл. — Будь по-твоему, — после непродолжительных раздумий сухо произнес Василис. — В ковер так в ковер. Рогдан новость воспринял раскатистым смехом. Наблюдая, как великан утирает выступившие от хохота слезы, Яра с удивлением поняла, что мужчина смеялся как-то совсем необидно. Даже Василис улыбнулся, вместо того чтобы осерчать. — Ну ковер с гобеленом вместе тяжелы, а уж если их Нашим Величеством начинить, то будут и вовсе неподъемны, — закончив потешаться, сказал мужчина. — Не сдюжишь? — напряженно спросил Василис. — Обижаешь, — белозубо улыбнулся великан. — Я и барышню в шторе на втором плече нести смогу. Только я бы не советовал Ярдану на прогулку брать. Это кой-кого разозлить может, а там и до беды недалеко. — Я не боюсь, — прикусив от волнения губу, возразила девушка. — Пусть хоть лопнет от злости! — Тогда переодевайся в верховой костюм и иди к конюшням, — похлопав Рогдана по мощному предплечью, велел Василис. Спорить Ярдана не стала, выскользнув из комнаты. Вряд ли король бы обрадовался, если бы она стала свидетельницей того, как Рогдан с грубыми шуточками закатает его в ковер.