Принесите счет

Он спал до обеда. Мне было так спокойно смотреть на него. Бывают же безмятежные моменты, когда он молчит и не притягивает неприятности. Можно его самого назвать одной большой бедой. Я понимаю это. И ничего не могу поделать… Мне никак не удается оторвать от него взгляд. Он такой милый, когда не буйствует. А еще с… Сэ… Сэк… Блин, какое слово-то непривычное! Сексуальный, короче, да. Я не могу не думать про его стихотворение. Ох, мне никогда не писали даже пары строк. Я впечатлительный, поэтому перечитывал его раз сто. Наизусть, наверное, выучил. Оно такое милое, но частично депрессивное. Открытые раны, закрытые двери… Нет, все будет хорошо. Обязательно. Я все для этого сделаю. Кстати, где мой ремень? Он его кинул куда-то же. Приседаю на корточки и заклядываю под кровать, затем за тумбочку. Что-то не нахожу. А, вот же он. Висит на краю железной спинки койки. Аккуратно поднимаю его, чтобы звон пряжки не разбудил Арсения. Как-нибудь нужно обязательно повторить… Точнее довести до ума. А то я только успел войти во вкус, как пришли эти… Всё, не хочу вспоминать этот момент. Только же забыл! Вернемся к тому, что было до. Так, ремень, да. Арсений такой замахнулся им и прямо мне по… По ней самой. Ох. Это довольно неестественно — стоять на четвереньках перед кем-то, я был в небольшом смятении, хотя и сам говорил, что этого хочу. И всё-таки… Мне начало это нравиться. Самому себе стыдновато признаваться, но мне жутко хотелось, чтобы он пожестче ударил и потом… Ой, ой. Ну, все. Нет, Антон, не забирайся в дебри своих странных фантазий! Но, действительно… — Обед! — заходит та девушка, держа в руках поднос, на котором стоят тарелка с супом, второе, хлеб и чай. Арсений ворочается от резкого звука и лениво расклеивает глаза. — Я не буду, — бормочет, поворачивая голову к стене. — Арсений, врач сказал, что надо, — говорю, трогая его плечо. — Хочешь, я могу тебя покормить? — воркует медсестра, подвигая мою руку, — А потом ты все-таки покажешь мне, что там под одеялом, а, котик? — Не-а, — резко двигает плечом. У него снова чуть не вылетает из руки игла капельницы. Да-а, не долго продержалась его отмазка с импотенцией. — А может, ты хочешь чтобы… — продолжает она. — Хочу, чтобы он меня покормил. — перебивает ее, показывая на меня пальцем, и затем устраивается полусидя. — А… ну… — говорит девушка недовольно, все еще разделяя меня с ним. — А почему?! — Хочу и всё. Я же больной. Мне можно, — легонько отталкивает ее от себя, девушка чуть ли не пыхтит от злости. — Антон? — я немного теряюсь. Сажусь около него, подождав, пока медсестра отойдет. Ставлю себе на колени поднос с тумбочки. Беру медленно ложку, зачерпываю бульон, начинаю поднимать, но понимаю, что у меня дрожит рука. Все оказывается снова в тарелке. Вторая попытка. — Давай лучше я, — она выхватывает у меня ложку. Он ловит ее руку. — Нет, он! — возвращает мне столовый прибор. Получается, что уже третья попытка… Ладно, Антон, не парься. Этот засранец просто хочет устроить показуху. В этот раз, как только я поднимаю ложку с супом выше дести сантиметров, Арсений быстро наклоняется, обхватывая ее ртом и затем возвращается в исходное положение. Артист, блин. Ему что ли так хочется потрепать нервы этой девушке? Пусть просто скажет ей, чтобы не приставала. Зачем этот цирк? — Тогда, — она хмыкает, — пусть он и относит все обратно в столовую. — Без проблем, — ядовито улыбается Арсений. Девушка просто не понимает, что с ним. Она громко утопывает прочь. — Ну и зачем ты с ней так? — спрашиваю у него. — Как? Тебе же самому она не нравится, — приближается ко мне, но замирает на полпути, шипя и хватаясь рукой за бок. — Это карма. — Блять, Антон. Хуле ты постоянно за баб всяких вступаешься? — говорит, ложась обратно. — Ты с ней перегибаешь. Просто скажи ей, чтобы отстала и все. В чем проблема-то? Или тебе по кайфу херней маяться? — на этот раз я совладал с дрожью в руке и впихнул в Арсения суп. — М, — он проглотил. — Ну, а может и по кайфу, да. — Людей до срывов доводить тебе по кайфу, придурок! В следующий же раз скажи ей, — нехотя кивает, смотря в потолок. — И сам уже ешь, — переставляю на него поднос. Встаю и иду к подоконнику. Мне там просто удобно сидеть. О, погода хорошая. — Ну Антоша, Антошечка, Антошенька, куда ты? — наклоняет голову максимально назад, видя меня, но вверх ногами. — Никуда. Я здесь, — улыбаюсь. А он правда испугался, что я снова свалю? — Сюда вернись. — Я хотел посмотреть в окно. — Я могу побыть окном, — он сказал это без усмешки, наоборот с весьма естественным лицом. — Пожалуйста, блять; тебе так трудно что ли подойти? — медленно начинаю идти. — Ты серьезно? — еще сильнее замедляюсь. — Всё, всё, молчу, — сажусь рядом. Он смотрит то на меня, то на суп. Я умышленно не замечаю намек. Нехотя начинает есть сам. Чуть смеюсь, видя его недовольный вид. — Арсений, кстати, как самочувствие? — Бывало и лучше. Всё болит. Но не сильно, когда лежу так, — откусывает кусочек хлеба. — Вот, бля, эти шуки, — говорит с набитым ртом, — охуели шовсем, — прожевывает. — Я же так хотел тебя отшлепать. — И тебя только это волнует? — Ага, — вот, блин, снова вгоняет меня в краску. — Ты такой забавный, — касается моей щеки. — Ты ешь, — говорю, на что он фыркает и вновь приступает к пище.

***

Я только что оставил в столовой грязную посуду. Приветливая тетенька, работающая поварихой долго говорила со мной о низком атмосферном давлении, низких зарплатах и еще о чем-то. Я все это время стоял и из вежливости кивал или поддакивал. Затем она услышала по радио, играющему на кухне, Стаса Михайлова, и мне удалось слинять. Пронесло. Наверное, Арсений уже голову сломал, почему я где-то пропадаю целых полчаса. Что ж, расскажу потом ему эту замечательную историю. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, где и находится его палата. У дверей останавливаюсь, ожидая пока пройдут люди, и оказываюсь в коридоре. — Подожди, — за мной заходит все та же медсестра. Видимо она бежала, потому что вся взъерошенная. — Я? — удивляюсь. — Да, слушай, скажи, я красивая? — Эм, ну так-то да, — пропорциональное лицо, накрашена, ухожена. Говорю чисто объективно. Не понимаю, что ей надо. — А, может, во мне что-то не так? — Да вроде бы нормально все, — засовываю руки в карманы. Она берет меня за одну из них и куда-то ведет. Служебное помещение. Что? Зачем? — А тут нормально? — разворачивается, открывая халат и показывая грудь. — Блять, оденься! — закрываюсь рукой. — Значит, нет… — грустно вздыхает. — Да не в этом дело, ты… эм? — осторожно смотрю, убеждаясь, что она застегнулась. — Лариса. — Лариса, ты типо спрашиваешь это из-за Арсения? — Угу, — обнадеженно смотрит на меня. — Почему он никак на меня не реагирует? Я же и так, и так… Еще и придумывает что-то. Вот что с ним такое? Он же раньше, когда сюда попадал всегда был таким открытым, безотказным. Вот я даже скучала. Думала, хоть бы в четвертый раз опять где-нибудь подрался или что-то еще, чтобы… — Понимаешь, — блять, четыре ебаных раза, спокойно, Антон, все же в прошлом, — он, — сука, четыре; спокойно, в прошлом, — ну, — и что теперь? Сказать ей все как есть? — Только не говори, что он гей. Я уже второй раз всякому вранью не поверю. — А почему сразу «вранью»? — и как тут правду теперь говорить? Смотрю на нее вопросительно, и она в свою очередь делает то же самое. — Ну это же… А с кем он, хочешь сказать, с тобой что ли? Нет, ну это уже совсем сказки! — нервно смеется. — Да не-ет. — Нет так нет, я пойду тогда, пропусти, — она стоит у двери. — Поэтому он и сказал, что хочет, чтобы ты его покормил? — ошарашенно смотрит на меня. — Но ведь… Я ведь… — Успокойся. Найдешь себе еще кого-то. — У меня и так много! Просто он же… Один из самых классных… — расстроенно смотрит в пол. — Можно мне пройти? — тянусь к ручке, которая находится за ней. — Нет, — говорит, схватив мою руку. — В смысле? — а у нее хорошая хватка. В таком маленьком помещении это как-то напрягает. — Пусть ему будет так же обидно, как и мне, — толкает меня на шкаф, встроенный в стену. — Я с тобой пересплю. — Что? Нет. — Да ладно тебе, сладенький, я все делаю великолепно, — тянется к моим штанам. — Нет, нет и нет, — быстро угадываю момент и выбегаю из этого служебного помещения. Пиздец. Нашла, блин, как мстить. Залетаю в палату Арсения. — Где ты был? Я же тут со скуки умираю! — причитает он. — А что ты дышишь так? Бегал что ли? — А… Арсений, твоя вот эта Лариса… — Что она? Только не говори мне снова, что я не должен ей хамить, ла, ла, ла, что я перегибаю… — Она хотела меня совратить, — он сначала серьезно замирает, а потом ржет. — Охуенная шутка, Антош, ничего не скажешь. — Правда. Я тебе сейчас расскажу всё, — он скептично начинает слушать меня.

***

— Да-а-а, — протягивает, выдержав минутную паузу после моего рассказа. — Теперь нас ненавидит еще и эта девка. — Это все из-за тебя, — вздыхаю. — И, кстати, правда четыре раза? — Какие? Нет… три. Антон, но я все равно с ней ничего особенного не увидел и не запомнил. Чисто от нечего делать же. Я тебе честно говорю, все это мне вообще не… — Да понял я, понял, — у меня невольно поднимаются уголки губ. — Хорошо, — он касается моей руки. — Я тут, пока тебя не было, думал. Знаешь, мне немного неловко… — Насчёт? — у меня в голове проносятся самые неприличные мысли. От чего ему может быть неловко? Даже представить не получается. — Просто мы с тобой начали немного не с того. Ну, я правда очень извиняюсь, что перескочил через конфетно-букетный период. Понимаешь, я как-то забыл про это… Никогда не приходилось влюбляться. И мне неловко, что ты можешь подумать, что я такой вот только ниже пояса на тебя смотрю. Нет, это не так. Я просто, блять, не умею делать другие знаки внимания. И мне… мне бы хотелось узнать про тебя больше от тебя самого. Просто сидеть вот так и разговаривать. — Ох, ну давай, — удивляюсь его словам, приятно удивляюсь, — о чем побеседуем? — переплетает свои пальцы с моими. — Ну, например, ты какие фильмы любишь? — Фильмы? Эм… Не вспомню сейчас что-то конкретное. Правда. Если по жанру, то приключенческие, исторические. Вот, а еще, только не смейся, я серьезно, мне мультики нравятся. — Это очень даже… Мило, — он улыбается, — Я бы посмотрел с тобой что-нибудь как-нибудь. — Арсений, когда? — вспоминаю, что эта неделя — это край. — А, точно… — он думает об этом же, опуская глаза, — Ну, после срока. Если ты еще обо мне не забудешь, — грустно разжимает руку. — Я вообще пойму, если ты меня пошлешь потом. — О чем ты вообще говоришь! — хватаю его за руку сам. — Я ни в коем случае не… — Не зарекайся. Всякое может быть. Вдруг ты женишься, заведешь детей и… — Я тоже тебя теперь перебивать буду! — смотрит на меня обеспокоенно.— Арсений, даже не думай. Я буду ждать тебя. — Мы же еще не так долго вместе. А ты уже так уверен. — Да, я уверен. — Зря, — вздыхает. — И я тоже, наверное, напрасно верю… — Прекращай это все говорить уже. Не нужно пока депрессий, — наклоняюсь к его лицу. — Я хочу с тобой быть. И это точно. — Я надеюсь… Мне бы хотелось, чтобы так и было, но я не вижу будущего… — проводит по моим волосам. — Иногда все же приходится задуматься о нем, а не о настоящем.