Туманная коллекция

Мерный писк кардиомонитора, едва уловимое шипение стравливаемого воздуха — ИВЛ, что ли? На лицо ничего не давит, а глаза так лень открывать… Мягкая подушка, прохлада тонкого одеяла и свежих простыней ласкает тело, казалось, давно и надёжно забывшее о такой сущей мелочи, как физическая усталость. — Никки, ты слышишь меня? Никки? — смутно знакомый голос, но во рту так сухо, и, при том, на ложе так идеально хорошо, что говорить нет ни малейшего желания. — Предлагаю два кубика «кофеинки» внутривенно и суппозиторный стимулятор плавного возбуждения ЦНС по инструкции, то есть — per rectum, — достаточно сухо, с едва ощутимой… обидой?.. вторит второй голос. Что характерно, так же знакомый. — Соль, вот не до шуток сейчас, честно, — и нежные, прохладные пальцы касаются моего лба. — Никки, наше оборудование хрен обманешь. Вставай, солнышко, — горячее дыхание внезапно обдаёт левую мочку, а слова прокатываются по раковине к среднему уху, заставляя тело ощутить лёгкую тоску и… возбуждение? — Вставай, Никки, а то десантирую на пол! Пересилив себя, поворачиваюсь на живот, попутно умудряясь зарыться головой под подушку: — Ну ма-а-ам, ну ещё полчасика, мне всё равно ко второму уроку… Второй голос вкрадчиво интересуется: — Может, всё же суппозиторием в сознание приведём? — Соланж, — вздыхает обладательница первого голоса. — Ты же сама, своими собственными глазами и сенсорами видела, как наша Импи реально голым лбом оттанковала полный залп стаи, а не только ГК Стервозины! А это, смею напомнить вашей Туманной светлости, прим-эволюция Химэ береговой обороны. Она половиной собственного залпа из Аляски остров сделала, понимаешь? Думаю, канмусу, способную собой закрыть всю эскадру от атаки и при этом выжить, свечкой в задницу уже не удивишь. Лбом?!.. Полный залп?!.. Я?!.. И тут, что называется, меня накрыло. Вспомнил всё, даже то, что, казалось, наглухо самолично вытравил из памяти — или, может, помогли вытравить?.. И пропажи канмусу, и постоянно обрывающаяся цепочка свидетелей и причастных, гибнущих грамотно, по всем правилам контрмер возможностям Туманниц, Дев Флота и эсперов: с мозгами в желе, кашу или пыль, местами — с зачисткой местности вплоть до городков… И тот странный, как его там, эшу?.. Да, точно, эшу чего-то там, то ли путей господних, то ли железнодорожных… То ли и вовсе — путей с общением… И Муракумо, как подсадная утка, с обоюдного одобрения Сагары и Армитаж, и её пропажа — в том числе, и из ментальной связи, и с детекторов квант-активных маяков. Последнее означало, что не только украшения изъяли, но и активно вмешались в организм девушки, нашли, извлекли и каким-то образом деактивировали структуры, кои, по словам Киры, уничтожить физически невозможно… И какая-то шальная ярость, когда на нашем пути появилась сама Стреви сотоварищи, и ноющая пустота где-то за грудиной, боль от того, что Муракумо рядом больше нет… И залп Стервозины… Соль и Рина (ну а кто ещё мог бы выдернуть меня из того Ничто, куда меня утянуло в результате?) не правы. Глубоко не правы. Залп Стреви меня не контузил. Не оглушил. Даже не размотал-расплескал тело по волнам. Меня просто испарило. Испарило на сущий миг здесь, но на вечность — там, где и Ничто — лишь абстрактная мазня на фоне чего-то столь запредельного, что мозг не в состоянии впитать даже крохотной части того, что можно там ощутить… Я испарился, чтобы вернуться вновь. То, что не смог сделать дредноут людской, земной, смогла сделать та хтоническая хрень, коя венчала мою триаду воплощения вслед за человекоформой и аватарой векового корабля. Там, где не хватило сил у «Императора Николая I», хватило сил у второй части меня… Хватило, чтобы прорваться сквозь то пекло, что устроила Стреви… — Стреви! — судорожно вдохнув, резко поднялся на кушетке, совсем не заметив, как и когда успел перевернуться в более удобное для этого положение. — Рина! Соль! Все живы? Что с Химэ?!.. Блондинка смерила меня полным задумчивости взглядом: — И с Девами Флота, и с Девами Тумана всё в порядке. Побиты, оглушены, но бывало и хуже. А касательно Химэ… — передо мной развернулся объёмный экран. Стреви, Бесшумный Ужас Тихого океана, Глубинная, считающаяся самой опасной из всех известных — смотрела пустыми глазами перед собой, замедленно шевеля пальцами, с коих удалили псевдохитин. Обнажённая белоснежная грудь, безупречная в своей форме и округлости, не могла вызвать ровным счётом никакого возбуждения. Может, из-за того, что от второй груди остались лишь лохмотья кожи, кое-как заклеенные чем-то из медицинского арсенала Бездны. А может, потому, что ниже топорщилась переломанными рёбрами наружу грудная клетка Химэ, свисали кое-как подменённые капельницами капилляры, да шевелилась, влажно поблескивая, бесформенная кучка, некогда бывшая полноценным органокомплексом. — Девчонки в норме. А Химэ — немножко херовато, — мягкие губы Рины ткнулись в щёку. — С возвращением в мир живых, Импи, мы по тебе скучали. — Карина, я бы на твоём месте, всё же, поостереглась… — М? Дева Тумана с хирургической точностью вклинила между нами непроницаемо твёрдые шестигранники поля Клейна, удвоила их, плавно оттеснив Свирь в сторону. — Никки, глаза можно обмануть, но не сенсоры. Тем более на стезе, родной Туманному флоту. Я с сожалением посмотрел на Рину — всё же её тепло заставляло кровь ощутимо быстрее бежать по венам и артериям. Всмотрелся в глаза Соль… Нет, уже не Соль — милая, слегка неуклюжая научница-Туманница, но — Соланж Октавия Лексингтон, достойная дочь и сестра, ядро от ядра Леди Лекс, того самого КШиПа, что держал за бубенчики всех хомо сапиенс сапиенс по всем побережьям Атлантики. — Я отчётливо засекла управляемую волновую гравитационную структуру третьего порядка по шкале Копатыча-Во-Хьюги, с эпицентром ровно перед тобой. Я потёр переносицу, постарался жалостливо взглянуть на Туманницу: — Чо? — и, заполздало прикусив язык, поспешил исправиться: — А для дурочки можно расшифровку? Соланж терпеливо выдохнула сквозь сжатые зубы: — Весь залп Химэ просто и без затей прилип к твоему лбу. Весь, маму твою, верфь биологическую, на первой космической, да из гравитационного колодца на полюсе Юпитера, залп! Раскрасневшаяся Туманница несколько раз судорожно сжала изящные пальчики в кулачки и, на каждой паузе сияя всё ярче вспыхивающим куполом поля Клейна, припечатала отдельными словами: — Импи! Что. Ты. Такое?! Я пожал плечами, только сейчас ощутив, что в палате довольно прохладно. И из белья на мне лишь кусочки пластыря, придерживающие десяток датчиков. Натянув тонкую ткань покрывала до самого подбородка, я посмотрел в сверкающие искренним непониманием глаза Девы Тумана: — Мне тоже хочется знать ответ на данный вопрос… Но то, что я видел там, как бы намекает, что я и в самом деле вторым воплощением — некая неведомая космическая хрень. Заметив просвет в стене шестигранников поля Клейна, я подтянул Свирь к себе, зарылся носом в щекотные рыжие волосы: — Ну а тот приём… Ну нет у меня гравипушки, Соль, что ж поделаешь? Пришлось задействовать мусоросборщик. — Какой мусоросборщик? — с квадратными глазами оторопело вытаращилась на меня Туманница. — Обыкновенный мусоросборщик, циклонно-гравитационный, узкого фронта и ограниченного вектора действия, — судя по зубкам, ухватившим меня за мочку уха, Свирь не было совершенно никакого дела до нашего разговора. — И не спрашивай меня, как это работает и что это вообще такое. Я и сам не в курсе. — Воды? — прошептала в ухо Свирь. Я кивнул. — Соланж, понимаешь, там, по Ту сторону Порога, инструкций мне как-то совсем не дали. Извини.