тень за троном.

      Они оба возвращаются к «дружеской стадии» отношений внешне с поразительной лёгкостью: хихикают в лагере, спорят о том, как готовить мясное рагу, даже сплетничают о чём-то, как будто ничего, кроме этого, никогда не существовало. Как будто всегда было два Адалена и два Алистера, и долгие месяцы наслаждались друг другом не эти двое, а их менее предусмотрительные версии. В ночь перед выступлением объединенных армий на Денерим Адален, как может, оттягивает наступление ночи. Проверяет союзников, возится с псом. Там, наверху, Риордан смиренно дожидается его появления, но эльф не спешит. Он гонит прочь мысль о том, что это та самая ночь, когда неизбежные изменения уже стоят на пороге, но в то же время ещё не решаются войти. Сегодня в последний раз Алистер — член его сумасшедшей компании, брат по оружию, никудышный повар, находчивый юморист, друг, спутник, возлюбленный. Завтра утром он проснется легендарным королем, независимо от того, как окончится Мор: освободителем или легендой о вымершем королевском роде. Адален никуда не спешит, потому что сегодня ему некуда торопиться. Он встречает Алистера томящимся у дверей, наигранно-бодрым с его появлением. Они заходят внутрь и слушают, о каком «долге, от которого нельзя отречься» на самом деле говорится в знакомых наизусть словах с Посвящения. Они прощаются в дверях, чересчур задерживаясь друг напротив друга, и неловко жмут друг другу руки, не зная, как иначе выйти из щекотливой ситуации. Адален замечает, как Алистер то и дело бросает тоскливые взгляды на его губы, и делает вывод, что он сам, скорее всего, не избавился от старых привычек. Он закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной, на долю секунды жмурясь изо всех сил в надежде отогнать нежелательные воспоминания, совершенно не рассчитывая на присутствие Морриган в своих покоях. Этой ночью она отчего-то особенно хороша и говорит с ним вкрадчиво и любезно, несмотря на то что он предпочёл ей другого мужчину. Она предлагает ему страшные вещи, ловко маскируя их заранее подготовленными словами, она даже сознается ему в том, что ради этой минуты её мать спасла двоих уцелевших с той злосчастной башни Ишала. Махариэль до последнего не собирается соглашаться, но когда он открывает рот, чтобы сказать категорическое «нет», у него внезапно выходит «да».