тень за троном.

      — Я хочу, чтобы ты ушёл, — Адален различает каждое слово, повисающее в вечерней тишине, и слабо кивает скорее себе самому, чем собеседнику, делая инстинктивный шаг назад. — Послушай, не уходи прямо сейчас, — спохватывается Алистер и делает шаг навстречу эльфу, готовый в любую секунду схватить его и помешать ретироваться. — Ты не представляешь, какого мне это говорить. Ты делаешь для Ферелдена больше, чем вся эта проклятая знать, больше, чем я сам. Но прошло столько месяцев, а я по-прежнему не могу отречься от всего, что мы… Алистер замолкает, ожидая от долийца хоть какой-то реакции, но, не встречая ни сопротивления, ни одобрения, продолжает оправдываться в первую очередь перед самим собой. — Я женат, у меня совсем скоро будет ребёнок, а я смотрю на тебя, и у меня дыхание перехватывает. Стоит мне случайно увидеть тебя в коридоре в простой рубашке, босоногим, растрепанным, я после спать не могу, я хожу по комнате из угла в угол, я на стены лезу. Когда ты рядом со мной, мне хочется только того, чтобы ты снова стал моим, а мне надо страной управлять, мне решения принимать надо, понимаешь? Адален молчит, и в темноте Алистер не может различить, что выражает его лицо. Его щуплая фигурка, старательно укрытая темным плащом, кажется невыносимо далёкой на фоне факелов ночного Денерима, отчего Алистер невольно сглатывает, осознавая, что он творит. — Я думал, что не смогу жить, если ты будешь где-то ещё, — Адалену хочется возразить, но он догадывается, что смолчал его король, и не говорит ничего, только повторно кивает. «Если ты останешься здесь, я тоже не смогу жить». — Не волнуйтесь, — Махариэль привык говорить ему «Вы», как того требовало их новое положение в обществе. — Я отбуду в Амарантайн так скоро, как смогу. Он склоняется в слабом поклоне — ещё один непонятный ему ритуал, к которому он приспосабливался с трудом, и спешит удалиться. Часть его души втайне ликует долгожданному освобождению от придворных обязанностей, от каменных стен чужеродного замка, от тягостных церемоний и сложного этикета, и он силится улыбнуться вопреки мелкой дрожи, предательски парализующей руки. Он раздраженно прячет их в карманы и ускоряет шаг, на ходу меняя маршрут и направляясь в Эльфинаж. Адален отбывает в Амарантайн рано утром на третий день, спешно сворачивая все дела во дворце и отправляя всё необходимое вперед себя в тройке больших сундуков. Он прощается с придворными у дверей, пожимает протянутые руки и отвечает на робкие объятия прислуги, не надеющейся в ком-либо ещё отыскать более сердечного господина. Алистер долго стоит в отдалении, наблюдая за скомканной церемонией прощания, которой Махариэль так старался избежать, и подходит к долийцу только после того, как конюший сообщает о том, что лошадь господина подана. И хотя со стороны незаметно, как они оба лезут из кожи вон, играя в душевное дружеское прощание, каждый из них видит насквозь, как другой переигрывает.