Настоящий мужчина

Кортел довольно быстро вернулся к привычному чуть хмурому состоянию, но это не помешало ему превратиться в наседку. Все мои заверения, что такая опека не является необходимой, не помогали. Нет, он не причитал и не ходил за мной по пятам. Но, если видел, что я несу больше двух книг или берусь за меч, чтобы немного размяться, молча и безапелляционно отбирал неугодные ему вещи у меня, причем его не волновало, что я, пытаясь ему помешать, напрягаюсь и довольно сильно. Меч он от меня спрятал очень надежно, за покупками обязательно отправлял со мной Тимира или Парка, если не мог сам пойти. Но я не могла злиться или даже раздражаться, потому что по вечерам он садился на пол у моих ног, где бы я ни сидела, клал голову мне на колени и закрывал глаза. Выражение умиротворенности с его расслабленного лица не могло стереть ничто — даже то, что я один раз из озорства наплела ему косичек. Я не знала, то ли беременность на него так повлияла, то ли он просто уже так сроднился со мной, да и не хотела знать. Меня окружали любящие люди, моя крепкая и дружная семья. Мы с Тимиром возвращались с праздничной ярмарки. Мальчишка, наученный отцом, отобрал у меня почти все, доверив нести лишь сверток с его новыми рубашками. Я только улыбалась, глядя, как он тащит книги и фрукты, стараясь ничем не выдать, что уже подустал. — А я думал, вас всех вырезали давно, — пьяно протянул один из идущих навстречу южных военных. Я думала, это патруль, но, видимо, это просто гуляки. И это плохо, — белые собаки, еще и плодитесь, а? — Бросай все и беги за папой, — спокойно сказала я, не замедляя шаг, только перешла на другую сторону узкой улочки. Тимир бросил на меня испуганный взгляд, но сделал, как я сказала, что есть духу припустив к дому. Один из солдат попытался было ухватить его за руку, я напряглась, готовая вступиться, но юркий мальчишка вывернулся из куртки, оставив ее в лапище пьяницы, и помчался дальше. Осталось всего-то до поворота дойти, вот ведь невезение! Чего им стоило задержаться где-нибудь? А лица-то молодые, сами не воевали, вот и смелые такие. Тот, кто воевал на севере, знает, что нельзя приставать даже к женщине с белыми волосами. В принципе, их четверо, может, если я одному накостыляю, остальные решат не связываться? Да и Кортел скоро уже будет здесь. Одно хорошо, мой сын точно не пострадает. — Шен, она, кажись, того, — икнув и подслеповато прищурившись, один из южан встал мне поперек дороги, — беременная. Я спокойно остановилась, прикидывая, не лучше ли попытаться спустить все на тормозах и кого первым бить. — Ну так еще лучше, избавим мир от очередного отродья, — ухмыльнулся зачинщик, медленно приближаясь, словно пытался запугать, — одной шлюхой в городе станет меньше этим чудным вечером. Станьте сзади, а то сбежит. Возмущенно поджав губы, я пыталась приструнить себя. Это я-то сбегу! Северяне никогда не покидают поле битвы живыми и не победившими! — Если уж кто и горазд бегать, так это такие черные свиньи, как вы, — я прикусила губу, опасаясь, что нечаянно все же произнесла это, но нет, сиплый холодный голос доносился откуда-то сверху. Боги встали на мою защиту? — только и можете, что толпой на беззащитную женщину, да, великие воины? Прямо передо мной с высокого забора, окружающего наш дом, спрыгнул Кортел. Я облегченно выдохнула, крепче прижимая к груди сверток и делая шаг к стене. Видимо, решил не тратить время, выходя через ворота. Зато я теперь точно в безопасности. — Ты еще кто? — явно в попытке похрабриться задрал подбородок лихач, а его более сведущие и более старшие спутники были не так уверены в своих силах, все косились на двуручник, который мужчина не преминул прихватить с собой. — Я? — плашмя положив клинок на плечо вздрогнувшему солдату, он нехорошо так оскалился. — Я последний Князь севера Кортел Диарт, а ты посмел угрожать моей Княгине. Хочешь сказать что-нибудь перед смертью? Парень, еще даже не мужчина, стоял бледный и, казалось, вот-вот рухнет то ли в обморок, то ли нам в ноги, чтобы молить о пощаде. Его товарищи просто стояли и молчали. — Кортел, Кортел, погоди, — я вцепилась в локоть его свободной руки, — не стоит он того. Потом еще с королем проблемы будут, надо оно тебе? Пойдем домой, пожалуйста. — Ты прекрасно знаешь, что он хотел с тобой сделать, — прорычал муж, не пошевелившись и сверля красными глазами несчастного, — и он сделает это с любой женщиной. Убью его — спасу пусть даже и южанку. — Тогда тебе придется убить их всех, — усмехнулась я, опуская голову, — они считают это нормальным, Кортел. Злобно рыкнув, князь без замаха пнул солдата в пах, подхватил с земли брошенные Тимиром свертки, взял меня за руку и повел домой. Преграждавший нам дорогу гуляка в мундире поспешно отошел. А я кусала губу, чтобы не улыбаться, со всеми этими прижатыми к груди вещами, с мечом, который приходилось держать за рукоять двумя пальцами, он как никогда походил на нагруженного хлопотами отца семейства. Сразу за воротами отдав все покупки и оружие Парку и Тимиру, мужчина прижал меня к себе, уткнувшись носом мне в сгиб шеи, пусть и пришлось ему для этого неудобно ссутулиться. — Ты испугалась? — пробормотал он, ласково гладя меня по спине. — Нет, — с удовольствием обнимая мужа в ответ, я прикрыла глаза, — я думала только о том, что Тимир смог убежать, как буду защищаться. Но я не боялась. — Истинная северянка, — невесело усмехнулся Кортел, чуть отстраняясь, чтобы нежно огладить уже округлившийся живот, — а я вот до ужаса испугался. Тихо рассмеявшись, я притянула его к себе, поцеловав в висок. Благодаря своему замечательному князю я стала такой, какой должна была — сильной, гордой, уверенной в своем мужчине. Я стала северянкой, как бы южане ни пытались меня сломить. Вечером, перебирая волосы мужа, я сидела в кресле у камина и полусонно наблюдала за играющим с солдатиками сыном. Рядом сидел Парк, читающий книгу при свете лампы. Тепло, уютно — как и должно быть дома. Когда-то так было в каждом доме. Мы жили, занимались охотой, за короткое лето успевали собрать урожай, добывали металлы в горах. Долина, в которой находился замок Князя и небольшой город, была довольно высоко, особенно, если сравнивать со степью южан. Гонимые жаждой получить себе весь наш металл, они напали. Наверное, гордость и непреклонность отца Кортела тоже сыграли немалую роль. Чуть больше года кровопролитных боев — и княжество пало. Причем Князь погиб одним из первых, правление приняла на себя Княгиня. А маленький Кортел был предоставлен своему наставнику, я так понимаю. Вот только сейчас территория княжества почти пуста — южане не могут приспособиться там жить даже коротким летом, не говоря уже о суровой зиме. И северян почти не осталось, восстановить город не получится. А единственный представитель княжеской семьи сейчас дремлет у меня на коленях, измученный жизнью, виноватый только в том, что ему было суждено родиться в это время. И все же, надеюсь, сейчас он по-настоящему счастлив. С нами. Я все сделаю, чтобы он был счастлив, как он делал все, что мог, для меня. Под утро, когда уже светало, Кортел проснулся. Потянулся, придвинулся ко мне поближе. Я только улыбнулась, когда он зевнул мне в затылок и подложил руку мне под голову. — До обеда не буду вставать, — сонно пробормотал мужчина, положив ладонь мне на бедро. Прикрыв глаза, я вздохнула. Такие смелые, почти хозяйские жесты он стал позволять себе не так давно, когда окончательно убедился, что я не боюсь. Бросив взгляд на тихо скрипнувшую дверь, я увидела робко переминающегося с ноги на ногу Тимира. Скорее всего, он просто рано проснулся и не знает, чем себя занять. Кортел поманил его, и мальчишка забрался к нам, удобно устроившись в моих объятиях и положив голову мужчине на предплечье. Еще немного — и заглянул Парк. Издав глухой смеющийся звук, муж поманил и его тоже, но старик только фыркнул и ушел. — Ты счастлив? — тихонько спросила я, кончиками пальцев поглаживая белые пряди задремавшего сына. — Безумно, — так же тихо шепнул Кортел, мягко коснувшись губами моей шеи в коротком поцелуе.