Настоящий мужчина

Тяжело ворочаясь, я старалась не будить чутко спящего под стенкой мужа. Болела спина, хотелось поднять или хотя бы согнуть ноги, но все никак не удавалось найти удобное положение. До родов уже не так уж и много, декады три-четыре, живот совсем неповоротливой меня сделал. Зато эта беременность протекала гораздо легче первой, как минимум потому, что я не работала, хорошо питалась, не нервничала слишком. Кортел начал сходить с ума и постоянно извиняться — все переживал, что из-за него я буду мучиться во время родов, и никак было ему не объяснить, что он тут особо не виноват, да и счастье от рождения ребенка уж точно затмит мне всю боль. Зато он вернул мне меч, взяв страшную клятву не упражняться. Да и как упражняться с таким-то пузенем? — Что ты вертишься? — сонно пробормотал мужчина, придвигаясь ко мне и обнимая. — Ноги хочу поднять, — вздохнула я , прижимаясь поближе и улыбаясь от нежного касания его губ к виску. Привстав на локте, муж приподнял мои бедра и просунул под них свои согнутые ноги. — Так удобно? — уточнил он, снова ложась рядом и пристраивая свою большую ладонь на моем животе. Тихо угукнув, я прикрыла внезапно начавшие слипаться глаза. Может, мне просто не хватало его теплых рук? Утром Кортел с Парком куда-то ушли, я не вникала. Я осталась наблюдать за старательно упражняющимся сыном и от нечего делать полировала свой меч, хотя он и так зеркально блестел. Главное — не порезаться, а то опять отберут. Краем глаза заметив, что во двор кто-то вошел, я решила было, что это вернулись домочадцы, но нет, у этих темные волосы. При более тщательном рассмотрении я узнала тех стражников, что пытались приставать ко мне на улице. Ну и что им опять надо? — А ведь точно беременная, — ухмыльнулся тот, что получил в тот день от моего мужа на орехи. Ну, или по орехам, это как посмотреть, — в этот раз тебя некому защитить, а? — Есть! — воинственно крикнул Тимир, пытаясь меня загородить собой и выставляя вперед свой затупленный тренировочный меч. — Спасибо, сынок, — улыбнулась я, вставая с оружием в опущенной руке, — но, думаю, меня не придется защищать. Вы ведь пришли по делу? — Конечно, по одному незаконченному делу, — осклабился второй. Боги, ну и за что мне это? Сейчас вот со своим животищем придется клинком размахивать, Кортел ужасно расстроится, если узнает... — Уходите, пожалуйста, оба, — задвинув упирающегося мальчишку за спину, я чуть приподняла меч. В конце концов, каждый имеет право защитить свою жизнь на своей территории. И я не позволю обидеть моего ребенка, даже того, что еще не родился! — А то что? — мужчины начали приближаться. Но теперь, благодаря своему замечательному мужу, я не боюсь. Резким взмахом оружия я распорола одному их них одежду на груди и поцарапала кожу, доказывая, что не собираюсь тут шутки шутить. Незваные гости отшатнулись, пораненный взвыл: — Это же мой мундир! Ах ты шалава! — Сейчас от тебя только мундир и останется, — спокойно произнес за их спинами мой родной вечно сиплый голос. — Прошу вас, князь, не нужно горячиться, — примирительно произнес спутник моего мужа, — эти двое получат по заслугам. — У вас слишком мягкие наказания, — процедил Кортел, проходя мимо вытянувшихся во фрунт стражников, как мимо пустого места, и мягко отобрал у меня меч, обнимая, — дорогая, это начальник стражи господин Дрейс. Вакар, это моя Княгиня Теира и Княжич Тимир. — Наслышан, княгиня, — с вежливой улыбкой чуть склонил голову главный стражник, — молодой человек, вы чрезвычайно храбры, как и подобает представителю вашего народа. А вы двое ждите меня в казармах, и чтобы ни шагу оттуда! За обедом господин Дрейс проявил себя весьма галантным человеком. Он собирался вскоре в связи с возрастом оставить свой пост и очень сожалел, что Кортел не хочет занять его место. И только Тимир сидел, как воды в рот набрал, ничего не съел, даже отказался от сладкого. После обеда я поднялась к нему в комнату, чтобы поговорить. И я даже знала, что случилось — он думает, что я считаю его слабаком. Завернувшись в одеяло, как гусеница в кокон, мальчик обиженно засопел, когда я присела на кровать. — Почему ты не дала мне тебя защитить? — выпалил он. — Я бы смог! — Сынок, двое взрослых мужчин пока тебе не по зубам, — гладя через одеяло его по голове, я прилегла рядом, — да и мне тоже. Нам очень повезло, что Кортел вовремя вернулся домой. — Я никогда не стану таким же сильным, — вздохнул мальчишка, — он непобедим как Латирашу. — Неправда, — тихонько засмеялась я, — и конечно станешь, если будешь упорно заниматься. Ты будешь таким же высоким, сильным и красивым, как Кортел, я не сомневаюсь. Ой! — вырвалось у меня, когда малыш во мне довольно чувствительно толкнулся. — Что такое? — Тимир спешно выпутался из одеяла. Все трое моих мужчин при любом охе начинают впадать в истерику, боясь, что уже роды начинаются, последние полгода, не меньше. — Малыш тоже не хочет, чтобы ты сомневался в себе, — улыбнулась я, положив маленькие ладошки сына на свой живот аккурат перед очередным толчком, — видишь, подбадривает тебя, — рассмеявшись, мальчишка прижался щекой к пузу, — ты хочешь братика или сестричку? — Сестричку, маленькую и красивенькую, как мама, — счастливо вздохнул он, став невообразимо похож на Кортела, произносящего обычно почти то же самое. — Знаешь толк, — усмехнулся подкравшийся незамеченным мужчина, наклоняясь и целуя подскочившего и тут же стершего счастливое выражение с моськи пасынка в лоб. Мы все втроем валялись на кровати и болтали, подбирая имя для будущего ребенка, мужское и женское. С мужским определились быстро — решили назвать в честь дедушки. А вот женское каждый предлагал свое и мириться с другими вариантами не желал. — Вы все здесь? — заглянул Парк. — Скажи, что лучше, — сразу же выбрал его судьей Кортел, — Миира, Тейна или Лайэн? После недолгих раздумий старик выдал: — Самат, — и закрыл дверь с той стороны, не слушая наш с Тимиром хохот. Даже глава семейства по-своему, надтреснуто и сорванно засмеялся. Не умеет он весело заливаться, смеется редко. И оттого каждый, даже самый короткий смешок ценнее золота. На самом деле, вторые роды оказались проще первых. Но Кортел, я уверена, поседел бы за эти полдня, если бы не родился уже беловолосым. Когда его и сына впустили ко мне, девочку, нашу долгожданную девочку уже обтерли от крови, я покормила ее, и она тихо сопела у меня на руках, я тоже уже привела себя в порядок. Очень аккуратно мужчины мои устроились по сторонам от меня и, пока муж целовал и тихо благодарил меня, Тимир, задержав дыхание, заглянул в сверток. — Чего она сморщенная такая и красная? — разочарованно застонал он. — Это пока что, — негромко засмеялась я, — ты тоже был не намного красивее, когда только родился. — Так как назовем, м? — Кортел очень осторожно, совсем чуть-чуть тронул белые волосенки на ее лбу. — Давай как ты хотел, — пожала плечами я. — Нет, будет нечестно, — прошептал он, — ты ведь рожала, так что как ты хотела, так и назовем. — Что ж, Княжна, отныне вы Миира Диарт, — улыбнулась я. Открыв красные мутные глазенки, моя дочь покряхтела немного и разразилась громогласным плачем. — А я хотел Лайэн! — обиженно поджал губы Тимир, морщась от крика. Фыркнув, князь встал, поманил мальчишку, и они оставили меня кормить уж очень громкую княжну. С улыбкой наблюдая, как новорожденная усердно сосет грудь, я рассеянно поглаживала ее лобик. — Ты будешь самой счастливой девочкой на свете, — пообещала я, — твой папа об этом позаботится.