Трудно быть Фукутайчо.

Уставшие, но настроившие себя на то, что самый тяжкий бой им ещё предстоит, Хисаги и Бьякуя с Ренджи следом за ним уверенно двигались в сторону величественно возвышавшегося среди песков замка Уэко Мундо. Все были решительно-мрачны и понимали, что это внешнее спокойствие безжизненной пустыни очень обманчиво. Сто процентов, в замке либо уже готовы к их приходу и потому осознанно подпускают незваных гостей как можно ближе, чтобы заманить в смертоносную ловушку, либо, даже если пока о них на верху Лас Ночеса (так Айзен прозвал свою многобашенную крепость, если верить надписи на испанском, начертанной на вьющейся изгибами ленте, которая была пёстрыми концами привязана к заострённым шпилям башен) ничего не знают, то это дело нескольких минут. Как бы там ни было, что там впереди их ни ждало бы, никто отступаться от своих целей намерен не был, и потому два лейтенанта и капитан уверенно шли вперёд. Внезапно вокруг молодых синигами поднялись целые столпы танцующих песков, завихрился бешеный ветер, и, когда пески рассеялись, все трое аж синхронно отступили на шаг назад, сжимая клинки и понимая, что проблемы с меносами были ещё, так сказать, цветочками. Перед ними, раскачиваясь и таращась на них горящими глазами, стояла целая орда мертвецов. Причём это были самые настоящие ожившие трупы, путём тёмных магических ухищрений Айзена (это Ренджи записал Сосуке в виновники происходящего сейчас, громко и матом высказав своё предположение при виде оживших мертвецов) восставшие из своих могил и идущие вкусить живой плоти, три обладателя которой сейчас нервно переглянулись, сжимая свои дзанпакто. На некоторых из наполовину прогнивших или рассыпавшихся от времени трупах виднелись комья прилипшей земли - видать, не так-то просто из могил было выбраться. - Главное - не дайте им себя укусить, - отрывисто произнёс Бьякуя, воинственно вздымая клинок. - В их клыках содержится трупный яд, который для нас опасен. В крови будет гулять гнилая зараза, из-за которой всё тело покроется со временем язвами, будет горячка, приступы боли... Ну а потом - всё, конец, смерть в муках и весь сказ. - Жни, Казешини, - Хисаги рванул первым, отчего у Бьякуи нехорошо сжалось сердце. Показалось аристократу, что парень со шрамами и татуировкой на лице и вовсе его не слушал. Ренджи с Кучики не стали занимать себя созерцанием битвы Шухея и целого стада пораскрывавших зубастые и слюнявые пасти при виде мчавшегося им навстречу куска свежего мяса мертвецов, тоже ринувшись на эти подобия живых существ. Периодически поглядывая на товарища между бесперебойными разрубаниями идущих на него оживших покойников, Ренджи только диву давался. Вот только некоторое время назад Хисаги сам недалёк был от того, чтобы в ящик сыграть, а теперь вон с каким остервенением бьётся, словно и не обглодана до кости местами его окровавленная рука, словно и не пораскрывались его ещё с госпиталя не зажившие раны, словно никаких проблем у него нет! "Во даёт", - с одобрением посмотрел на бросившегося в самую гущу тут же обступивших его мертвецов и нашинковавшего их благодаря помощи Казешини на мелкие кусочки Шухея Абарай. И тут же встрепенулся, нервно отпрянув - острое лезвие лепестков Сенбонзакуры срезало красную прядь из его растрепавшегося на затылке и как-то небрежно сползшего к низу хвоста, и в ту же самую минуту, рядом с ним оставив от себя громкий прихлюпывающий чмок, расползлись в бесформенную кашицу пять подкравшихся к нему и практически сгнивших мертвецов. - Внимательнее надо быть, - посмотрел на лейтенанта Кучики. Всего лишь миг беспристрастный и кажущийся порой безжизненным капитан выглядел запыхавшимся, всего лишь на мгновение ледяные серые глаза пронзила искра неподдельного страха, а Ренджи уже стушевался, поняв, что, раз его начальник так испугался, похоже, он только что чуть собственной головы не лишился. А уже принявший свой столь привычный невозмутимый вид Бьякуя с лёгкой полуулыбкой произнёс, попутно при помощи мощного выстрела кидо снося ещё восемь живых трупов: - Не простит меня сестрица, коли я ей будущего супруга домой в целости и сохранности не доставлю. Долго бились синигами, но их магическая сила и боевые умения всё-таки взяли верх над потоком идущих на них мертвецов. Этот самый поток, как оказалось, был вовсе не неиссякаем. - Скорее всего, Лис, Айзен и Тосен рассчитывали, что мы тут и загнёмся, - прокомментировал ситуацию Ренджи, поднимая большой палец вверх при виде того, как уверенно Хисаги двинулся на последнюю кучку сочащихся гноем и осыпающихся прахом на ходу покойников. - Представляешь, Ренджи, а ведь это всё когда-то были живые люди, - произнёс Кучики, пряча Сенбонзакуру обратно в ножны. Капитан решил, что Шухей справится с этими последними противниками, и потому в битву можно больше не вмешиваться. - Ведь мы-то сами уже единожды умерли, попав в Сообщество Душ... Подумай только, а что, если мы своими руками рассекли свои собственные тела? - Да, и что? - повёл плечом красноволосый руконгаец, напряжённо следя, как будто бы танцуя, Хисаги мечется, рубя и кромсая мертвецов с помощью Казешини. Тому не были свойственны задумчивость и излишняя сентиментальность, поэтому он особо не проникся тем, над чем сейчас размышлял Кучики. Ну, даже если и сложилась так судьба, что он располовинил давно уже сгнивший намертво труп самого себя, какая разница? Всё равно сейчас не нужна ему эта разлетающаяся прахом или сочащаяся зеленоватой гнилью, с позволения сказать, оболочка. - Молодчина, Шухеич! - вот следить за битвой ретивому и неугомонному лейтенанту шестого отряда было гораздо интереснее, и потому он, как азартный мальчишка на стадионе, даже в ладоши захлопал, когда измотанный Хисаги разделался с последними монстрами и встал, пытаясь отдышаться и в себя прийти. Подлетев к другу, Абарай начал то двумя пальцами, то при помощи клинка начал снимать с черноволосого лейтенанта девятого отряда ошмётки внутренностей, склизкой от гниения и дурно пахнущей плоти и даже кусочки чьих-то мозгов, застрявших у парня на кончиках волос и разметавшихся по его окровавленным плечам. Когда пыхтящий от усердия Ренджи начал орудовать остриём уже загнанного в ножны Дзабимару, Казешини аж ощетинился от злости. Ему просто ну очень не нравилось, когда возле его балбеса всякие там криворукие мечами размахивали. Помнил ещё дух ветров, как перестарался капитан Кучики, стараясь вернуть ослепшему стараниями Айзена Хисаги зрение. - Не злись, Казешини, - а кретин Абарай не такой уж и кретин, подумал ветреный дзанпакто, удивившись тому, что Ренджи почувствовал сильное колебание духовной энергии в тот самый миг, стоило ему обнажить свой клинок в опасной близости от Хисаги. Красноволосый же улыбнулся, глядя на угрожающе мерцающие кристально чистой и холодной бирюзой серпы на цепях в руках Шухея: - Я ж только вот эту вот всю гадость с него поснимаю, так что не боись. Рука у меня не дрогнет, я ж не пьяный... "У одного тоже рука не дрогнула", - проворчал ветряной клинок, думая, а не взять ли ему да не материализоваться да не высказать этому дурачине разрисованному, что почём. - "Теперь без моей помощи мой балбес даже ходить не сможет!" Нет-нет, одёрнул себя снова дёрнувший серпами Казешини, нечего у балбеса последние силы отбирать. Ладно, придётся потерпеть Абарая и его клинический кретинизм, вздохнул он, даже не слушая нотаций, которые Хисаги сейчас мысленно пытался ему прочесть, сам с трудом держась на ногах, но не упуская возможности пожурить дзанпакто за сварливость. Насвистывая себе под нос кажущийся каким-то психопатическим кощунством на фоне кровавой вакханалии, которая сейчас была развёрнута перед ним и Хисаги с Бьякуей, жизнеутверждающий такой мотивчик, Ренджи подцепил какой-то склизкий шматок, чем-то смахивавший на часть кишечника, да ещё и обвивший шею скривившегося Шухея на манер не то змеи, не то шарфа, рывком сбросил его со вздохнувшего с облегчением товарища... Да так и замер, раскрыв рот, первые несколько секунд не находя в себе силы и слова сказать, и просто тыча пальцем в область шеи устало взирающего на него и давно понявшего, что с ним случилось, Хисаги. Подбежав к друзьям, даже обычно сдержанный капитан Кучики матюкнулся, отмечая про себя, что с той поры, как у него началась целая череда приключений с этими бравыми лейтенантами, ругаться он стал, причём так сурово, как представителю аристократического рода совсем не следовало бы. Но сейчас ситуация была настолько худой, что, кроме как матом, свои эмоции как-то по-другому было выразить просто невозможно. - Чёрт побери, - с ужасом смотря на шею Хисаги, глядящего на него с видом человека, которому только что вынесли смертный приговор, и который на удивление быстро принял это как данность, произнёс Кучики, чувствуя, как внутри всё холодеет от страха. - То, чего нужно было больше всего остерегаться, всё-таки случилось... Шухей лишь вздохнул, буквально отрывая от себя чьи-то челюсти, сомкнувшиеся на его шее, и после болезненного рывка оставившие на его шее глубокую и достаточно болезненно саднящую рану. Да, его укусили. Причём, оголтело кидаясь на мертвецов и подхлёстывая себя тем, что где-то там, в проклятом замке, мучается в плену его бедная Рангику, он даже не заметил, как и когда это случилось. Ещё и Ренджи с этим своим преисполненным ужаса и страха выражением лица таращится на него с состраданием, с каким обычно на смертельно больных и одной ногой уже провалившихся в могилу смотрят, если честно, только злил и раздражал этой своей участливостью. Нет уж, мотнул головой Шухей, нахмурившись. Он пришёл в Уэко Мундо спасти любимую и убить тех, кто испоганил жизнь ей, ему, капитану Кенсею и доброй половине Готей 13. А значит, не время сейчас делать паузы вроде той, что сейчас образовалась, надо двигаться дальше, с последствиями этого похода он будет разбираться потом. - Отставить панику, - выпрямился Хисаги, утирая кровь и глядя на растерянных и как-то совсем не по-бойцовски притихших Ренджи и Бьякую. - Капитан Кучики, я же не думаю, что та зараза, про которую вы говорили, проявит себя здесь и сейчас. А значит, время вызволить Рангику и расквитаться с предателями у меня есть. Дальше будь что будет, а пока нам надо идти дальше. - Ну точно капитан, - пихнул как-то уж совсем по-панибратски прифигевшего от такой наглости капитана Ренджи в бок. - Вы гляньте, и пошёл, и пошёл... Я теперь понимаю, отчего все бойцы, которые на битвы с ним ходят, так восторженно о нём отзываются! - Как будто ты сам на миссии не ходил с ним, - сконфуженно пробормотал Кучики, думая, простить лейтенанту этот невольный жест чрезмерной фамильярности как будущему родственнику и потенциальному претенденту на пост в капитаны одиннадцатого отряда после собравшегося уходить на высшую руководящую должность Дзараки, или же ненавязчиво напомнить ему, что всё-таки он своего начальника локтём в бок пихнул. По итогу Кучики решил, что сейчас напряжённая боевая обстановка, судьба израненного Шухея и томящейся в плену Мацумото в приоритете, к тому же впереди битва, которая, как предчувствовал Бьякуя, станет просто притчей во языцех, а её подробности будут смаковать и передавать за стаканом сакэ из поколения в поколение бойцы Готей 13, изнеженные аристократы и измотанные тяготами и лишениями руконгайцы... Если только им суждено будет выиграть этот бой. *** Рангику уже наплевать стало, что с ней будет раньше. Чудесного освобождения она уже и не ждала, скорой смерти что-то тоже не намечалось, поэтому девушка всеми силами заставляла себя молчать и не позволять себе скулить через кляп от злости, боли и унижений, когда время от времени захаживавший к ней Гин не упускал возможности то ударить её, то как-нибудь особо унизительным образом потискать и помучить, то, не сдержавшись, разок даже рискнул до того самого, чего сейчас пленнице так не хотелось, дело довести... Когда, надсадно скрипнув, чёртова дверь заунывно скрипнула не смазанными петлями, Мацумото даже не нашла в себе сил напрячься, дёрнуться или как-то отреагировать. Но это только поначалу. Едва почуяв духовную энергию неожиданного визитёра, рыжая забилась в путах, начав истошно кричать через кляп и всем своим видом просить освободить её поскорее. Её песчаная кошечка, капризуля Хайнеко, неизвестно каким образом умудрилась материализоваться, отыскать свою хозяйку и прорваться к ней! Обретя столь желанную свободу благодаря действиям Хайнеко, Рангику не сдержалась, обняла смущённо фыркнувшую дзанпакто и всплакнула на её плече, не сумев сдержать эмоций, которые она всегда так умело скрывала за маской беззаботной улыбчивости. Но как тут было пытаться держать себя в руках, когда даже бедная Хайнеко не выдержала и разревелась, увидев, во что превратил Ичимару красивое лицо Мацумото, да ещё и бросив её тут связанной и полураздетой!.. Две девушки - одна синигами, а вторая дух по сути своей - рыдали, как встретившиеся в минуту крайних жизненных трудностей и не видевшие друг друга сто лет лучшие подруги, или даже родные сёстры. - Рангику... - Хайнеко привыкла звать свою воительницу по имени, без всяких там "сан" и прочих церемониальных суффиксов, та сама её к этому приучила. Хотя, о чём тут речь вести, если к Хисаги его духовный меч, не иначе как "балбес", и обращаться не изволил?.. - Хайнеко... - обняв коротко стриженую фигуристую девушку в пушистом розовом костюмчике с кошачьими ушками, замаранном кровью от плеч до самого низа, вторила ей Мацумото. - Что этот урод с тобой сделал? - обеспокоенно осмотрела Рангику песчаная кошка. Отведя взгляд и размазывая кровь по разбитому лицу, рыжая промолчала, но Хайнеко и без слов всё поняла. Зелёные глаза недобро сощурились, вспыхнув, и Хайнеко нараспев произнесла: - Я башку этому Лису отрежу, попадись он мне! Недолго девушки предавались объятиям и попыткам успокоить друг друга. Самые разные эмоции владели обеими - тут и радость от столь долгожданной встречи и обретённой свободы, и тревога за Хисаги, которую Рангику при всём желании не могла скрыть, зная, что тот сто процентов сидеть на месте не станет, зная, что она в плену, и чисто воинский азарт перед битвами, которым по-любому предстоит состояться, пока Мацумото вместе с Хайнеко пробивают себе дорогу на волю. Что бы ни случилось, твёрдо решила для себя избитая, немного потерянная в пространстве, всё ещё щурящаяся из-за слишком долгого пребывания в темноте, но готовая ко всему Рангику, они должны это место кверху дном перевернуть, но покинуть его и отправиться обратно домой. Перспектива покалечить, а то, возможно, и прибить на месте Гина Ичимару, и Рангику, и Хайнеко устраивала в одинаковой мере,и, обсудив это на ходу, девушки захихикали так, будто бы были школьницами, задумавшими мелкую шалость, и не более. Они брели коридорами замка, оглядываясь на каждом шагу и чуть ли не на ощупь ориентируясь в этом казавшемся бесконечным путаном лабиринте. Про то, что их утащили в обитель Пустых, замок Лас Ночес, расположенный в пустыне, имя которой было Уэко Мундо, Хайнеко поведала рыжей на ходу. - А как ты вырваться-то умудрилась? - посмотрела на кошку Рангику, прошептав свой вопрос, потому что как раз сейчас в коридоре нарисовались семеро неизвестно куда бредущих арранкаров, и девушки спрятались в оказавшейся так кстати под боком комнате с открытой дверью, подавив свою духовную энергию. Решили притаиться, потому что противников было слишком много, а для побега нужны были силы. - Да как-как, - нервно повела загорелым плечом девушка, фигурой своей так похожая на свою ладно сложенную хозяйку. - Арранкар, которому было поручено меня спрятать, облил меня раствором, из-за которого дух волей-неволей покидает свой меч и материализуется. Он просто почуял, что дзанпакто женский, и дух в нём, ну то есть я - девушка. Словно убеждая и Рангику, и саму себя в этом, Хайнеко окинула взглядом свои ничуть не менее шикарные, чем у Мацумото, формы. - Ну так вот, - продолжила она, чисто женским чутьём ощущая, что Рангику догадывается, что расскажет ей Хайнеко дальше, - я материализовалась, и этот хмырь решил попытаться меня силой взять, попробовать захотел, как это - когда с духом... - А ты? - с замиранием сердца Рангику аж за рукав своего изорванного и кое-как подвязанного Хайнеко так, чтобы обнажённая грудь рыжей не была видна всему белому свету, косоде схватилась. Помолчав, Хайнеко прильнула к девушке и шёпотом ответила вопросом на её вопрос: - А ты как думаешь, отчего у меня костюм весь в крови?..