Трудно быть Фукутайчо.

Дождавшись, пока арранкары уйдут из поля их зрения, девушки устремились дальше по коридорам. - Знать бы еще, куда мы идем, - выдохнула Рангику сжав кулаки. - Не бойся, - приобняла ее девушка-кошка, - мне-то глаз никто не завязывал, когда тебя схватили, меня же просто тащили в облике клинка. Так что примерно, куда идти, я знаю. - Прорвемся, - сжав руку своей песчаной дзанпакто, Рангику решительно сдвинула тонкие брови. Ичимару хочет войны? Ичимару ее получит. - Интересно, как там Шухейка... - а это уже вырвалось помимо воли избитой и израненной синигами. - Не бойся за него, - улыбнулась Хайнеко. - Я знаю Хисаги, он же, если дело касается спасения кого-нибудь, в любом состоянии землю разроет, но своего добьется! Тем более, - явно довольная выбором своей Рангику, подмигнула ей коротко стриженая девица, - если дело касается спасения тебя... Мацумото лишь прерывисто вздохнула в ответ. Не зная еще того, что зрение ее любимому вернул капитан Кучики, пусть и несколько варварским способом, она начинала испытывать целую бурю в душе, замешанную на паническом страхе и искреннем переживании, думая, что Хисаги слеп. И тут дорогу девушкам преградил еще один слепец, появления которого они никак не ожидали. Рангику аж выругалась, отступив на шаг и хватая моментально ставшую клинком Хайнеко в руки. А Тоусен, качая головой, стоял со скрещенными руками и держал голову так, словно в упор смотрел на вцепившуюся в клинок Мацумото. Хотя смотреть он на них явно не мог, это и Рангику, и Хайнеко яснее ясного знали. Капитан Тоусен был слеп, причем не так, как Шухей, ослепленный стараниями Айзена. Капитан (хотя, какой, к чертовой матери, этот вшивый предатель капитан, злилась Рангику) Канаме Тоусен был слеп от самого рождения. Постоянно живя во тьме из-за отсутствия зрения, он знал все об этом мире благодаря своему исключительному умению чувствовать чужую духовную энергию. И, разумеется, как у всех слепцов, у Канаме был редкостной остроты слух. Рядом с ним можно было не двигаться, достаточно было пошуршать складками одежды или вздохнуть - он даже в этих казавшихся другим такими одинаковыми движениях улавливал полутона, характеризующие того или иного человека, и моментально угадывал, кто перед ним. Чего греха таить, от встречи со столь сильным противником Мацумото здорово занервничала. Тосен уже поглаживал рукоять Сузумуши, своего дзанпакто, улыбаясь уверенно, так как улыбаются люди, знающие наперед, что победят. ”Рангику”, - начала нервно нашептывать девушке Хайнеко. - ”У нас с тобой шансов на победу ноль, он малейшее твое движение чувствует. Он слышит то, как ты дышишь, не удивлюсь, если он слышит, как капает кровь из каждой твоей ранки... Но у нас есть шанс попытаться одолеть этого слепошарого. Он, хоть и чувствует малейшее изменение общего фона, мысли читать ему все-таки не дано. И это наш с тобой козырь. Нам нужно с тобой нанести удар до того, как Тоусен заставит своего Сузумуши плакать”. Мацумото закусила губу. Рыжей вспомнилось, как Ренджи рассказывал один жуткий эпизод, связанный с дзанпакто капитана Тоусена. Во время задания третий офицер девятого отряда ошибся в тактике ведения боя, и их отряд потерял трех рядовых. Канаме вызвал к себе Шухея (хотя тот сам на тот момент недавно вернулся с задания, израненный, но одолевший целый клан Пустых, провалялся в госпитале, и о случившемся мало что знал, чисто в общих чертах) и начал отчитывать его за роковую ошибку третьего офицера, обвинив его в том, что Хисаги плохо обучил офицерский состав, и вот он, результат - потери бойцов на миссиях, которых можно было щелкать, как орешки. Шухей молчал, не отвечая на несправедливые, по мнению Ренджи, обвинения, и сжав челюсти так, словно не хотел ни слова из своих уст выпускать. Это начало выводить из себя обычно спокойного капитана, который всегда и при любом удобном случае пропагандировал принцип ненасилия, и, к великому удивлению Шухея, Тоусен начал повышать голос. Хисаги ощутил легкую оторопь, и жгучая обида обожгла его сердце - вместо того, чтобы хотя бы ради приличия отдать дань памяти погибшим, спросить, как прошли их похороны (которые, как подметил рассказывающий эту историю Рангику Ренджи, приправляя все эмоциональными комментариями и крепкими словечками, вынужден был организовывать едва живой и еле выползший из госпиталя Хисаги), или поинтересоваться, как дела в отряде, он обвиняет его в ошибке, которая допущена была даже не на его глазах. - Тоусен-тайчо, - поражаясь тому, каким чудом он умудряется сдерживать тщательно скрываемую обиду, максимально ровным тоном отозвался Хисаги. - Послушайте, всем свойственно ошибаться... Не трогайте третьего офицера, ему и так паршиво, я уже дважды вытаскивал его из петли, он пытался повеситься, обвиняя себя в гибели рядовых... - Ошибаться свойственно всем, но за эту ошибку получишь именно ты, - все, Канаме Тоусен оказался доведен до крайней точки кипения. - Плачь, Сузумуши. И дальше, со слов Ренджи, с Шухеем начало твориться нечто просто ужасное. Из ушей его полилась кровь, тут же и глаза закровоточили, а потом, закашлявшись, парень упал на колени, и на полы капитанского хаори Тосена полетела порция кровавых плевков. По лицу и телу Хисаги затанцевали кровоточащие змеи глубоких порезов, будто бы кто-то невидимый взял в руку острый нож и начал кромсать лейтенанта девятого отряда заживо. - Видишь, Рангику, - увещевал девушку Ренджи, рассерженный таким, на его взгляд, совсем не капитанским поведением слепого главы отряда Готей 13 под номером девять, - Шухеич не ожидал удара и все, потом так и свалился Тосену под ноги, так больше и не встал... Его, видишь ли, если первым не ударить или крепкий блок кидо не выставить, одолеть и невозможно почти. Вспоминая тот случай и ощущая внезапно прилив злости из-за того, как капитан-слепец обходился с лейтенантом, которого она, между прочим, любила до безумия, как Тоусен активно участвовал в плане по сведению Шухея в могилу, Рангику замерла, стараясь пока не двигаться, чтобы этот чокнутый слепец, как назвала Мацумото про себя Канаме, не напал на нее первым, сочтя ее движения за попытку ударить, и мысленно окликнула Хайнеко: ”Ну ударим мы, Хайнеко, первыми, и что? Этот тип стал капитаном не только благодаря тому, что обманом устранил Кенсея и подлизал зад Айзену. Все равно без должного уровня силы в капитаны Совет и Ямамото не выдвинут, даже если их золотом засыпать по самые макушки. Он силен, и где гарантия, что мы вынесем его с одного удара?” ”А мы с тобой нанесем такой удар, который наверняка его с ног свалит”, - улыбка так и чувствовалась даже в тоне голоса Хайнеко. - ”Ран, или ты не заметила, что материализуются дзанпакто либо владеющих банкаем синигами, либо очень близких к нему? Или ты забыла, что нам с тобой просто было лень все это время заниматься его раскрытием и развитием?” ”И ты теперь предлагаешь взять и обрушить банкай на голову этого слепца без всяких тренировок и занятий?” - девушка криво ухмыльнулась, сдержавшись даже от легкого смешка, чтобы Тоусен ничего не заподозрил. - ”А ты понимаешь, что у нас нет права на ошибку, и шанса повторить удар более точно у нас не будет?” ”Вот это тебя как раз и подхлестнет, сконцентрируешься по полной”, - Хайнеко, похоже, всерьез готова была исполнить свою безумную затею. - ”Только прошу, как соберешься менять фон своей духовной энергии, делай это быстро, чтобы он не успел понять, что происходит. Ты ж лентяйка, тебя, чтобы на что-то расшевелить, надо загнать в угол”. ”Сама ты лентяйка”, - теперь и Рангику передалась уверенность ее песчаной кошечки. - ”Стало быть, банкай?” ”Стало быть, банкай”, - поддержала ее Хайнеко. - ”Действуй, Рангику, я с тобой. Сейчас подумай о том, ну или о ком, кто или что вызывает у тебя очень сильные эмоции, мне нужна максимальная напряженность в каждом твоем нерве”. Рангику уже толком не слушала Хайнеко, все мысли ее заполонили переживания за Шухея. Она сама сейчас стояла перед человеком, который мог ее раздавить одним ударом своего дзанпакто, пыталась раскрыть банкай перед тем, кто, уловив малейшее изменение в движении ее растрепанных рыжих локонов на ветру, мог и мокрого места от нее не оставить, но сердце ее рвалось в клочья, стоило ей вспомнить про Шухея. Хисаги постоянно буквально на части разрывался, только бы сделать так, чтобы его рыжеволосая красавица, не допусти того небо, не перетрудилась, не расстроилась, или ранение какое не схлопотала... Он постоянно спасал ее и вытаскивал из всяких передряг. Нет, мадам Мацумото и сама могла при желании и без помощи дзанпакто навешать любому офицеру так, что тот потом неделю из лазарета не вышел бы... Но Шухейка всегда старался предугадать события и даже не допустить того, чтобы его рыжее солнышко страдала или печалилась. ”Я не поняла, ты духовную энергию в кулак собираешь или про Шухея своего думаешь?” - Хайнеко прекрасно видела, что духовная энергия ее хозяйки стремительно идет как надо и куда надо, но поддеть рыжую для песчаной кошки было святым делом. Ну что поделать - Хайнеко и Рангику с самого начала ладили, как две очень близкие подружки, или сестренки-одногодки. И потому подкалывать друг над другом даже в напряженные моменты было для них излюбленным занятием. Так им легче давались и минуты безутешного горя, и серьезные бои, и моменты, когда было настолько страшно, что хотелось забиться в угол и горько плакать. ”Я так концентрируюсь, дура!” - мысленно рассмеялась Рангику, вскидывая рукоять уже рассыпавшейся в песок Хайнеко, и выкрикнув: - Раскинься, бескрайняя пустыня зыбучих песков! Рычи, дитя песков и ветра, Хайнеко! Банкай. Поздновато Тоусен спохватился. По его приказу Сузумуши, конечно, издал свой калечащий своих жертв плач, но Хайнеко умело отразила этот удар, рассеяв поднявшейся песчаной бурей разящую ультразвуковую волну и не дав этому удару достигнуть начавшей забивать слепца чередой сокрушительных атак кидо Рангику. А вокруг самой Мацумото начало твориться нечто ужасающее, при виде чего даже бравые арранкары предпочитали не соваться в эту схватку. Потоки неистового ветра разрезали воздух и обрушивали тонны тяжелых зыбучих песков на тот участок замка, где и сошлись в бою капитан девятого и лейенант десятого отряда. Сама Рангику, выбрасывая бешеные потоки крушащей все вокруг духовной энергии, сейчас выглядела впечатляюще - окровавленные рыжие волосы разметались по обнаженным из-за разорванного косоде плечам, глаза ее горели чистейшим безумием, а вокруг нее танцевала страшнейшая песчаная буря. Стены осыпались, рушились, повсюду летали куски падающих колонн, да еще и между самой Мацумото и Тоусеном завязалась ожесточенная перестрелка потоками магии кидо. Рыжая только успевала уворачиваться, ловко отбиваясь и поражаясь тому, откуда у нее силы берутся так драться при том, что Ичимару зверски ее избивал, и, казалось, встать после такого она вряд ли сможет. ”Ну”, - горделиво хмыкнула Хайнеко, - ”не только Казешини своего Шухейку умеет поддерживать, когда тот ранен”. - Похорони его, Хайнеко! - вскрикнула Рангику, в попытке увернуться от атаки Тоусена подпрыгнув так, что оказалась на еще не разрушенной потолочной балке, и заметив, что она оказалась прямо над головой слепца. Мацумото не рассматривала варианта его прикончить - ей сейчас достаточно было убрать слепого капитана с дороги, чтобы он не мешал ей сматываться из замка арранкаров. А, если на голову любому, даже титанически сильному капитану обрушить тяжелые пласты зыбучего песка, то он как минимум окажется не в состоянии атаковать и драться, последние силы он вынужден будет бросить на то, чтобы выбраться из этой песчаной могилы. Чем зацепившаяся изодранными руками и испещренными глубокими следами после долгого пребывания в веревках ногами за эту самую потолочную балку Рангику и решила воспользоваться. Хайнеко ждать себя не заставила - моментально откликнулась на призыв отчаявшейся, впервые раскрывшей банкай и бьющейся на разрыв синигами. На голову Канаме, отчего-то подумавшего, что Мацумото не наверху притаилась, а укрылась где-то сбоку от него обрушился тяжелейший пласт песков, заваливших пытающегося вырваться из плена Тоусена с головой. А потом мощнейший выброс духовной энергии Рангику окончательно вдавил слепца куда-то в самую глубь ямы, разверзнувшейся под ним и наглухо забитой тоннами песка. - Это тебе за Шухея, ублюдок, - тяжело дыша, Рангику спрыгнула с потолочной балки и, шатаясь, побрела к открывшемуся благодаря разрушениям, который устроил ее банкай, выходу из замка. ”Хайнеко, мы молодцы”, - дрожащими пальцами утирая кровь с рассеченной брови, свободной рукой рыжая погладила рукоять переводящей дух после такого удара дзанпакто. ”Рано не радуйся”, - выдохнула Хайнеко, непроизвольно мурлыкнув, когда еле переставляющая перебитые ноги Рангику погладила ее. Все-таки было в Хайнеко нечто кошачье, проявляющее себя порой вот так неожиданно. - ”Арранкары не настолько тупы, они тоже знают, что после раскрытия банкая синигами теряют большое количество силы. Не думай, что после того, что мы сотворили, нам дадут просто так уйти”. *** Дорогой и без того не отличающийся разговорчивостью Шухей совсем затих, напряженно глядя в сторону замка Лас Ночес. Не только ранения и укус мертвеца, от которого, если верить Кучики, его ждала скорая смерть, были тому виной. Он уже издалека почувствовал колоссальные всплески потоков духовной энергии, и, моментально распознав их обладателей, содрогнулся от ужаса. Это были Рангику и капитан его отряда. И, раз слепой Тоусен был на стороне предателей сейчас, получалось, что, похоже, эти двое сошлись в бою. Черт, да ведь неизвестно, что Тоусен мог сотворить с его Рангику... Хисаги не понаслышке знал силу дзанпакто Канаме, и потому теперь за Рангику ему вдвойне страшно было. Он не стал рассказывать любимой про то, что капитан в свое время сотворил с ним, наказав за ошибку третьего офицера, не зная, впрочем, про то, что Ренджи стал случайным свидетелем этой истории, и соврав ей, что это просто полученные на миссии раны раскрылись неожиданно. Но у него аж нутро все выкручивало, когда он пытался представить, что Рангику точно так же, как он в тот раз, падает на колени, захлебываясь кровавым кашлем из-за рвущего перепонки ультразвука, как из-под ее дрожащих ресниц вырываются сгустки крови, и каждый нерв ее рвет на куски от невыносимой боли... При этом одного лейтенант девятого отряда понять не мог - выбросы духовной энергии Рангику были невероятно сильны, это именно они рушили собой восточное крыло похожего на гигантский склеп замка. Он никогда не замечал за Рангику таких убийственных атак, встрепенувшись на бегу при воспоминании о том, что Хайнеко, как и Казешини, давно имела свойство материализоваться. Он вспомнил тот день, когда они с Казешини были на удивление едины, потому что так одинаково обалдели, услышав от Рангику и ее песчаной кошки, что раскрывать банкай им просто лень. Неужто эти две взбалмошные, но добродушные девицы, встретившись с опасным противником, решили, что вот он, тот самый момент для первого раскрытия банкая?.. Черт, при одной мысли об этом Шухея аж затрясло. Он вспомнил свой первый банкай, вспомнил то, как упиваясь своей новой силой, совершеннейшим образом при этом не осознавал, что творит... Да его отчаянная рыжуля сейчас могла и себе ненароком навредить, на радостях отдавшись банкаю всем своим естеством, с ужасом подумал Хисаги. И потому Шухей ускорялся, выжимая из себя последние соки, веля себе плевать на все ранения, которыми он обзавелся, и игнорируя матюки уже откровенно паникующего Казешини и настороженные взгляды только поспевающих за ним Ренджи и Бьякуи. Трое смелых синигами смогли то, чего от них никто не ожидал, и что явно не входило в планы пока что с интересом наблюдавшего за схватками Айзена. Разбив к чертям всю защиту и преодолев все препятствия, не дающие им добраться до замка, они все-таки подобрались к границам Лас Ночес. Решили рвануть к восточному крылу - разрушения именно там и колоссальный всплеск духовной энергии Рангику стали окончательным ориентиром для выбора первой точки атаки. Их встретили арранкары, выстроившиеся сплошной стеной и обнажившие свои мечи. Только, что показалось Ренджи очень странным, они стояли лицами не к ним, а к замку, словно поджидали выхода кого-то очень опасного. И вот, словно подтверждая опасения Абарая, из глубины дымящихся развалин стал просматриваться знакомый Шухею до боли девичий силуэт. Рангику была изранена и измотана, еле брела, спотыкаясь и опираясь на собственный клинок. Но, увидев поджидающих ее противников, она отреагировала в свойственной ей манере - через боль заставила себя горделиво выпрямиться, вскинула меч, эффектно отбросила за плечо спавшую на лицо окровавленную рыжую прядь и вызывающе улыбнулась: - Ну привет, мальчики. Смотрю, Айзен то еще сыкло, раз против израненной девушки отправил целое стадо арранкаров... Все, нервы Шухея сдали, когда он услышал ее немного охрипший после пережитого, но такой родной голос. Проигнорировав комментарии Кучики о том, что надо немного выждать и напасть на этих арранкаров в тот момент, когда ждать этого они совсем не будут, он рывком вытащил клинок, выкрикивая: - Жни, Казешини!