Трудно быть Фукутайчо.

- Ренджи, ты как хочешь, сейчас пристроим Гина и вместе отправимся искать Шухейку и помогать Кучики-тайчо! - тяжело дыша, Рангику прислонилась к стене портала, ведущего, по предположениям Абарая, в Готей или в Сейрейтей. Девушка была настолько измотана побоями в плену, мощным выбросом духовной энергии во время обрушенного ею на Тоусена банкая и полученными во время этой битвы ранениями, что даже с поддержкой мужественно волокущего мёртвого Ичимару на своём плече Ренджи ей очень тяжело было поддерживать его темп, когда он срывался в шунпо. И вот во время их стремительного бега пришлось сделать очередную остановку - измученная девушка испытала настолько острый приступ головокружения, что едва не упала, оступившись и ослабнув всем телом в руках у Абарая. Про то, что она тоже пойдёт в Уэко Мундо искать Шухея, Рангику выпалила, вспомнив про то, как её красноволосый друг обещал Бьякуе вернуться после того, как разберётся с телом покойного капитана третьего отряда. Никаких лазаретов, решительно тряхнула украшенной волнами окровавленных огненных кудрей головою голубоглазая красавица. Порция лекарств, которые помогут ей стать пободрее, нежели сейчас - и вперёд, на подмогу любимому! Она не имеет права отсиживаться в больнице, пока Шухейка тут мучается... - Да-да, естественно, пойдём, - поддакнул девушке Рендджи, нахмурившись и подумав про себя: "Ага, конечно, сама еле ходит, а всё туда же... Надо будет Унохану-тайчо попросить, чтобы побольше снотворного ей вколола, когда мы прибудем". Как ни странно, хоть в этот раз добрались без особых мучений. Дорогой им, правда, встретилась парочка агрессивных Пустых, но Абарай, начавший откровенно паниковать, видя, что Мацумото с каждым шагом становится всё хуже и хуже, со страху за девушку бросился на тварей, не раздумывая, и в два счёта с помощью лихих взмахов Дзабимару разобравшись с представлявшими для них угрозу чудищами. Когда, запыхавшиеся и измученные, Ренджи и Рангику буквально вывалились через врата, и Абарай, увидев полигоны третьего отряда, вздохнул с облегчением потому, что волею судеб они всё-таки попали в Готей, их встретил подлетевший со скоростью звука при виде пропавших товарищей Кира. Увидев, насколько потрёпаны его товарищи, что в их компании явно недостаёт Шухея и капитана Кучики, (про то, что Рангику взяли в плен, и Ренджи, Бьякуя и Хисаги отправились её вызволять, Идзуру узнал от Рукии, когда та из лазарета убежала) бедный лейтенант третьего отряда аж замер, не зная, что и сказать. Признаться честно, когда он увидел окровавленных и измотанных Ренджи с Рангику, мысли по поводу Шухея и Кучики-тайчо его посетили далеко не самого радужного толка. Ну а как, спрашивается, ещё можно было объяснить, что из тех четверых, чьего возвращения ждали, пришли только двое, да и те еле живые?.. - Чего вылупился? - рявкнул раздражённый оторопью товарища Ренджи, подбрасывая поудобнее на плече свою страшную ношу. - Помоги Рангику до четвёртого дойти, а не любуйся на нас! И лишь в это мгновение Кира, присмотревшись к своему другу, увидел на его плече капитана его отряда, который, как оказалось, был заодно с задумавшим осуществить захват Сообщества Душ Айзеном. Причём капитан Ичимару был окончательно и бесповоротно мёртв, окровавлен ещё хуже, чем Абарай и Мацумото, да ещё и руки у него, как оказалось, теперь недоставало, а в голове зияла страшная рана. Ощутив на теле убитого синигами следы духовной энергии Шухея, бедный Кира совсем растерялся, и, переводя ошеломлённый взгляд с Рангику на Ренджи, а с Ренджи обратно на Рангику, еле нашёл в себе силы выдохнуть те предположения, что прострелили его взвинченную такими новостями голову: - Ренджи... Шухей что, убил Ичимару-тайчо за предательство и за то, что он с Рангику сделал? - И да, и нет, - мрачно процедил Абарай, нервно вскинувшись при виде того, как побледневшая и совсем ослабшая после всего пережитого Рангику уже не смогла держаться самостоятельно, и так и осела бы прямо на землю, если бы, каким-то чудом не уронив мёртвого капитана Лиса, он не успел её подхватить. Слишком долго сейчас было объяснять, что выразился красноволосый лейтенант шестого столь туманно, имея в виду очень многое - что, с одной стороны, да, Хисаги отделал Гина, с помощью Казешини фактически раскроив ему черепную коробку, но, с другой, Ичимару сам себя подорвал, чтобы вырваться из ловушки обвившихся вокруг него цепей дзанпакто Шухея; что поначалу Хисаги бросился на Лиса, дабы и за Рангику, и за Кенсея отомстить, а по ходу боя выяснилось, что Гин, хоть и поломал этим двоим жизни и судьбы, но преследовал те же цели, что и лейтенант девятого отряда... А Кира, обомлев от ужаса, так и встал столбом, пока совсем обессилевшая Рангику дрожащими руками цеплялась за локоть Ренджи, пытаясь подняться. Не выдержав уже этой затянувшейся паузы, Абарай, который и сам, признаться честно, порядком измотался, снова прикрикнул на перепуганного и растерянного Идзуру: - Да какого же хера ты стоишь и зенки таращишь на нас?! Помоги Рангику, а твоего капитана я и сам допру! Встрепенувшись, словно этот окрик стал для него этаким ушатом холодной воды после порции крутого кипятка на голову, Кира бросился к рыжеволосой подруге, у которой уже от бессилия и ранений ноги подгибались в коленях, и даже не нашлось сил на объяснения. - Где Шухей и Кучики-тайчо? - когда парни тронулись в сторону госпиталя, светловолосый лейтенант всё-таки осмелился попробовать расспросить Ренджи о том, что же стряслось с ними со всеми. - В Уэко Мундо, - а обычно эмоциональный и словоохотливый Абарай сегодня разговаривать настроен совсем не был. Его интересовало сейчас другое - как поскорее доставить Рангику в госпиталь, оттащить тело Гина Ичимару в специальное помещение при госпитале, в котором проводили подготовку к похоронам, потом вернуться в больничную палату, попросить Унохану-тайчо напичкать рыжую неугомонную подругу как можно большим количеством снотворного, попутно самому закинуть в себя горсть бодрящих препаратов, потому что он и сам уже еле ноги волочил... А впереди ведь предстояло возвращение в обитель Пустых, которую они с Шухеем и Кучики-тайчо уже разворотили изрядно, это для храброго сердцем Ренджи было чем-то настолько очевидным, что иных вариантов он даже не рассматривал. Ну в самом же деле, думал синигами, ускоряясь при виде больничного блока впереди, не оставаться же ему на больничной койке, бросив лучшего друга и капитана на произвол судьбы! Сказать, что при виде израненной Рангику и мёртвого Гина Ичимару капитан отряда лекарей чуть сама в обморок не рухнула - это ничего не сказать. Бедная Исанэ Котэцу, чуть в своё время по приказу Уноханы не "облегчившая" страдания почти умирающего Шухея ножом в горло, когда подоспела на устроенный в лазарете Абараем шум, аж вынуждена была поддерживать побелевшую лицом целительницу. Правда, долго охать и ахать Унохана привычки не имела, и посему моментально распорядилась, чтобы Исанэ с помощью рядовых доставила покойного капитана третьего отряда куда полагается, а паре оставшихся с нею рядовых велела поскорее устроить Рангику в палате для того, чтобы заняться её лечением. - Унохана-тайчо, - пристально посмотрел на целительницу Ренджи, когда едва державшуюся в сознании Мацумото проводили в больничные покои, - я вас очень прошу, когда подлечите Рангику, не пожалейте для неё снотворного... - Это зачем же? - одна из самых отчаянных и дерзких воительниц в прошлом, ныне посвятившая себя спасению раненых и заболевших сослуживцев, аж глаза невольно округлила от столь неожиданного заявления бравого лейтенанта. - Я сейчас уйду, - отрывисто произнёс красноволосый, чувствуя, что он не очень готов объяснить всю ту катавасию, в которую торжественно влипли он, Шухей, капитан Кучики, да отправленная на подготовку к лечению Рангику. - Эта дурища, ежели вы её снотворным не накачаете, за мной увяжется. А это верная смерть. Шухей же мне башку оторвёт, коли с ней чего случится... - Ренджи, - обеспокоенно воззрилась Рецу на устало прислонившегося к стене Абарая, - ты же сам потрёпан, причём весьма неслабо. - И что с того? - взвился Ренджи, сверкнув карими глазами. - Я не имею права бросать своего лучшего друга и своего капитана! Так что дайте мне что-нибудь такое-этакое, чтоб бодрило, я зайду, с Рангику попрощаюсь, и помчу отсюда! Тяжело вздохнув, Унохана снабдила Ренджи нужными ему препаратами. Выпив всю эту горсть разноцветных таблеток, лейтенант шестого направился к Мацумото в палату. Там уже проворная Исанэ занесла над рукой девушки шприц, в котором, как она старательно уверяла просящую поскорее поставить её на ноги рыжеволосую синигами, было сильное обезболивающее. Переглянувшись с вошедшим в палату Ренджи, она кивнула парню, мол, я в курсе, что да как, сейчас всё сделаю. Ярко-жёлтая жидкость под давлением пальца Котэцу мерно поползла в вены напряжённо следящей за процессом введения лекарства Рангику. И, внезапно дёрнувшись, девушка начала понимать, что, кроме исчезновения нечеловеческой боли в каждой мышце, её вдруг начала одолевать странная сонливость, сочетавшаяся со слабостью, при которой даже попытки позу сменить казались чем-то невыполнимым. - Ран, - присев на корточки у её кровати, Ренджи пристально посмотрел на теряющуюся в пространстве Мацумото, - ты эт... Ежели что вдруг, просто передай малышке Ру, что я люблю её. Девушка снова вздрогнула, пытаясь сфокусировать на друге мутнеющий взгляд. Чёрт, он же просто прощается с ней, он же просто знает, что его поход в Уэко Мундо может окончиться его гибелью... И даже не желает взять её с собой! - Ренджи... - едва слышно произнесла она, чувствуя, что пространство начинает расплываться перед её глазами, да и сам Абарай превращается в размытое пятно, верхушка которого увенчана красным. Правда, это предобморочное состояние не помешало Рангику сообразить, что, похоже, это её старый друг догадался подговорить медиков напичкать её снотворным, чтобы она не рвалась за ним в Уэко. - Ты... ты просто сволочь. И отключилась, проваливаясь в глубокий и наполненный обрывистыми кошмарными видениями сон. - Спасибо на добром слове, - иронически усмехнулся Абарай, поправляя сползшее с Рангику одеяло в знак прощания. Он хотел, конечно, разыскать свою любимую, да припасть к ней со страстным поцелуем, дабы, ежели суждено ему будет встретить в неприветливом краю Уэко Мундо свою смерть, у него осталось бы то последнее, то немногое, вспоминая которое, и умирать не страшно... Но времени на это попросту не было, Ренджи ведь понимал, что там у Шухея и Кучики-тайчо каждая минута на счету. И потому, не став травить себе душу долгими прощаниями, порывистый и взрывной синигами стремительно вышел прочь, не увидев уже того, каким недоумённым и преисполненным страха взглядом проводила его Исанэ... *** - Вот, полюбуйтесь-ка... Почувствовав приближение Рангику, Ренджи и Киры, Шухей скоренько прикрыл глаза, прикидываясь мертвецки пьяным и старательно изображая, что он находится в том блаженном состоянии полудрёмы-полубреда, в котором ни своих, ни чужих не узнаёшь, и управлять собою вовсе не в силах. Теперь он не видел, что вокруг него происходит, и ему оставалось только догадываться по фразам из уст любимой и друзей, что творится сейчас, и что будет дальше. Решив придать убедительности тому спектаклю, который они с Рангику затеяли, Хисаги заворочался на крыше, издав невразумительное мычание, призванное продемонстрировать Идзуру и Ренджи, что он уже в невменяемом состоянии. - Мда, - расслышал Хисаги голос Абарая. Чёрт, даже лёжа сейчас на этой крыше с закрытыми глазами, лейтенант девятого отряда готов был поклясться, что лучший друг сейчас чешет затылок, как он всегда это делает, обдумывая что-то. Так оно и было - почесав репу, Ренджи изрёк: - Ну понятно всё с Шухеичем... Представляю, каково ему, капитан Мугурума ведь для него очень много значил. Ладно, нечего тут стоять да таращиться на него. Кира, бери за ноги, я за руки, да погнали. Горестно вздохнув при виде в умат пьяного, как он искренне полагал, семпая (в своё время Хисаги очень многому и его, и Ренджи обучил), Кира подошёл к черноволосому парню и крепко взял его за спрятанные в высоких ботинках на шнуровке щиколотки, на что Шухей поспешил красноречиво и "пьяно" побрыкаться, бурча бессвязную и не имеющую смысла ересь себе под нос. - Ну и ужрался он, - пыхтя, Идзуру всё-таки смог перехватить ноги дёргающегося для виду товарища и замер в ожидании, когда Ренджи возьмёт свою часть "бесчувственного тела". Руки Абарая резким рывком схватили красноречиво замотавшего головой, замычавшего, но глаз так и не раскрывшего Шухея под плечи, ладони его сомкнулись в замок на его груди, и Хисаги почувствовал, как его тянут наверх. И тут-то в голову лейтенанту девятого пришла занятная идея. Он тут неожиданно придумал, как можно и товарищей окончательно убедить в том, что он пьян, и над Ренджи знатно поприкалываться. Резко дёрнувшись, он высвободил руки, сделал ими несколько неуверенных взмахов, словно он что-то пытается вслепую отыскать перед собой. При этом Хисаги чуть по лицу только успевающего уворачиваться Абарая несколько раз не огрел под сочувствующие вздохи Киры и таящие в себе секрет их заговора смешки Рангику. Нащупав, наконец, что-то, вроде как вытягивающее на лицо матюкавшегося друга, Шухей попытался притянуть его к себе, вытянув губы трубочкой и пролепетав: - Ран... Солнце, иди поцелую... - Иди в задницу, пьянчуга, я тебя щас так поцелую с ноги в лоб, быстро научишься различать, кто перед тобой! - рявкнул Абарай, шарахнувшись так, что Шухей едва не свалился из его рук на крышу. Рангику с Кирой не выдержали - расхохотались громко и хором. И это стало сигналом для Хисаги - всё, теперь Идзуру и Ренджи окончательно уверены в том, что он ужрат до свинского состояния. Окончательным подтверждением этому стали слова внезапно погрустневшего и, в чём Шухей даже с закрытыми глазами сейчас на все сто был уверен, глядящего на него с сочувствием Ренджи: - Смотрю, происшествие с капитаном Кенсеем совсем его подломило... И вот, раскачиваясь над землёй в руках Киры и Ренджи, Шухей понял - понесли друзья свою тяжкую ношу в лице "перепившего практически до отключки" лейтенанта девятого отряда. Рангику сработала безупречно - так грамотно заболтала друзей, что те и не заметили, как пошли следом за ней теми тропами, на которых всегда наблюдалось большое скопление синигами. Сначала "пьяный" Хисаги Шухей попался на глаза капитану восьмого отряда, Кёраку Шинсую. Сдвинув на лоб соломенную шляпу, которой он вечно прикрывался от бьющего в глаза света солнечных лучей или крепких ударов его лейтенанта, Нанао Исе, вечно лупящей его папками с документами за патологическую лень, беспробудное пьянство и постоянные попытки увильнуть от работы, Шинсуй склонился над издавшим пару заливистых рулад наигранного храпа Шухеем и застыл, вглядываясь в "перепившего с горя" лейтенанта. - Да, дела, - покачал он головой, отпрянув, наконец, от прикидывавшегося пьяным Шухея. Признаться честно, парню стало легче. Ведь, несмотря на внешнее разгильдяйство, Кёраку был очень проницательным человеком, и запросто мог распознать, что Хисаги лишь делает вид, будто пьян, а на самом деле и не пьян вовсе. - Что ж, - сделав уже шаг в сторону, Шинсуй внезапно повернулся, придерживая свою соломенную шляпу, - главное, чтобы в дальнейшем у Шухея получилось всё, что он задумал... Ренджи и Кира сочувственно покивали, искренне думая, что капитан восьмого имеет в виду дальнейшую работу Хисаги в отряде. А вот Рангику, да и сам изображающий пьяный невменоз в своём лице Шухей готовы были поклясться, что в их сердцах так одновременно, жёстко и предательски ёкнуло подозрение, что, кажется, хитрый синигами, возглавляющий восьмой отряд, в отличие от Абарая и Идзуру прекрасно понял, что Шухей просто на публику играет и на самом деле ни капельки не пьян. Но, сообразив, что раз даже Ренджи с Кирой не посвящены в истинное положение дел, он не стал выдавать Хисаги и пошёл по своим делам. Следом на пути им попалась Рукия. - Ничего себе, когда ж он так быстро упиться успел? - увидев, как Ренджи и Кира тащат Шухея, она сразу подумала то, что и пытались они тут с Рангику перед всеми усиленно изобразить - что Хисаги перепил с горя из-за ареста капитана Кенсея. Только вот о том, что она последний раз видела Шухея вместе с Рангику у врат в мир живых, брюнетка по просьбе Мацумото всё-таки смолчала и, пожелав парням удачи в нелёгком деле доставки товарища до кровати в домике Рангику, была вынуждена удалиться - дел у неё сегодня по службе образовалось немеряно, и надо было как-то разбираться со всей этой рутинной тягомотиной. Потом стараниями водящей их запутанными кругами Рангику "пьяного" Хисаги Шухея узрела добрая половина офицерского состава Готей 13. Кто-то предосудительно шикал, мол, в такую трудную минуту негоже оставшемуся за старшего лейтенанту так упиваться, кто-то искренне сочувствовал его горю... Не важна была рыжеволосой реакция окружающих, ей гораздо важнее сейчас было то, что она добилась, чего хотела - Шухея узрела целая толпа народу. И в тот самый момент, когда она указала Ренджи и Кире, уже подуставшим таскать не передвигающееся самостоятельно, но мычащее и брыкающееся временами тело лейтенанта, в сторону полигонов десятого отряда, дорогу им преградила Сой Фон. Давно влюблённая в молодого лейтенанта капитан разведывательного отряда не выдержала и подошла к нему, встав и откровенно залюбовавшись. - Он... он такой сейчас беззащитный и милый, так и хочется его пожалеть и затискать, - пробормотала она себе под нос, думая, что Шухей слишком пьян, Абарай и Кира слишком вымотались, таская пьяного друга, а Рангику слишком далеко стоит для того, чтобы разобрать, что сейчас сероглазая брюнетка сказала. Впрочем, по деланному кашлю рыжеволосой Сой Фон сообразила, что, похоже, лишнего ляпнула, и наверное, при девушке объекта своего обожания такие вещи говорить - не самая лучшая идея. Поспешив ретироваться под каким-то надуманным предлогом, капитан второго отряда так и не узнала того, что не только Мацумото прекрасно разобрала, что она сказала про него, но и сам "беззащитный и милый" синигами всё слышал от первого до последнего слова. Но в итоге обливающиеся потом и проклявшие уже то, что даже носилок не прихватили, Ренджи и Кира, то пятясь, то боком, то пару раз чуть не выронив даже не пытавшегося самостоятельно передвигаться семпая, смогли его всё-таки водрузить на огромную двуспальную кровать в домике Рангику. Кстати, эту самую кровать когда-то тоже Ренджи приволок, только вместе с Шухеем, помогая Мацумото доставить её из мира живых. Тогда два лейтенанта настолько упарились, таща этот больше похожий на миниатюрный аэродром предмет спального гарнитура (ещё и день, как назло, выдался очень жарким), что посрывали с себя верх своей одежды и радовали где-то с час всех девушек Готей 13, которым они попадались на глаза, своими ладно сложенными мускулистыми и обнажёнными торсами. Теперь же, ощутив под своей спиной казавшийся ему нереально мягким матрас той самой невероятно огромной кровати, Шухей испытал явное облегчение из-за того, что первый шаг в выполнении просто сумасшедшего плана по спасению Кенсея-тайчо выполнен. Рангику тоже сыграла молодцом - долго в своём домике потных и уставших Ренджи и Киру задерживать не стала, быстренько плеснула им по стаканчику сакэ, накормила теми запасами вкуснятины, которые смогла в своём холодильнике отыскать и погреть на скорую руку, а потом, заболтав их в очередной раз, выпроводила обоих из своего домика, все уши прожужжав им благодарностями за помощь в доставке пьяного товарища до дома и обещаниями на выходных организовать им знатные посиделки в каком-нибудь из ресторанчиков Сейрейтея. - Чувствую, это уже не посиделки будут, а поминки, - внезапно бросил уставший Ренджи, замирая на пороге домика Рангику в тот самый миг, когда он его практически перешагнул. - Капитана Кенсея к выходным ведь как раз уже казнят... Хисаги напрягся всем своим естеством, чувствуя, что прикидываться пьяным и расслабленным становится уже нереально тяжело, и в то же время боясь выдать себя как-нибудь ненароком. Но, похоже, Ренджи ничего не заметил, потому что следом же Шухей расслышал, как Абарай начал поторапливать Киру и попросил Рангику присмотреть за другом: - Ты же знаешь, Ран, дело такое... он же и с катушек сорваться может, следи за ним. В итоге друзья всё же ушли, прикрыв за собою двери, и, уже устав изображать из себя перепившего и не способного передвигаться, Шухей рывком вскочил на койке, ероша свои чёрные волосы столь привычным и так отчего-то полюбившимся ещё с момента их знакомства Рангику жестом. Та немного устало улыбнулась и присела к нему, жмурясь от удовольствия - оставшись с любимой наедине, Хисаги тут же дал себе волю, обняв её со спины, прижав к своей груди и начав осторожно целовать в шею, то пробегался губами по открытым благодаря разрезу её косоде ключицам, то пытался спуститься к плечам. - Солнце, спасибо тебе, - отрывисто прошептал он, на какое-то время оторвавшись от неё. - Ты у меня настоящая умничка, такое провернуть... Далеко не каждая отважится. Правда, спасибо... - Шухей... - улыбнулась рыжая, не скрывая того, что ей явно нравится всё происходящее, но и в то же время стараясь побороть то, что ей кажется, будто бы парень припадает к ней с этими ласками на прощание, на случай, если его одиночная экспедиция по вызволению капитана Кенсея кончится провалом, арестом и казнью. А сам Хисаги, всеми силами подавляя невесёлые мыслишки о том, что, возможно, он и правда видит свою любимую в последний раз, начал распаляться с каждой минутой всё сильнее, нежно, но в то же время уверенно начав ласкать уже не только её шею и плечи. Жгло сердце Шухея от понимания того, что будет с Рангику, если его казнят у неё на глазах, но знал он, что капитану своему в тюрьме он гнить точно не позволит. Уж лучше тогда на одной плахе с ним за попытку помочь ему бежать голову сложить, чем ничего не предпринимать, тут без вариантов... - Какие благородные помыслы, - с ехидцей произнёс Айзен, внезапно поняв, что трансляция воспоминаний прекратилась из-за того, что Шухей снова потерял сознание. Тряска и шевеление цепей, которые проходили прямо через истерзанное тело Хисаги, ни к чему не привели, и, раздражённо ругнувшись, Айзен стал прикидывать, что у него имеется здесь и сейчас в арсенале для приведения пленника в чувство. Причём неплохо было бы, чтобы это оказалось что-то быстродействующее, чтоб не пришлось тут ещё с лечением подвешенного на цепях синигами возиться. Идея ждать себя не заставила. Старый добрый удар током ещё никого во власти тяжёлого забытья не оставлял. Если только, конечно, жертва совсем в состояние трупа не переходила - там уже, ясное дело, никакие разряды электричества не помогли бы. Но, проверив едва ощутимое, но всё же имеющееся колебание реацу Шухея и тем самым сумев прийти к выводу, что лейтенант пока ещё жив, Айзен прижал к его шее руку и едва слышно выдохнул заклинание, позволяющее вызволить просто адский по силе своей и призванный встряхнуть отключившегося Шухея электрический разряд...