Трудно быть Фукутайчо.

Чёрт бы побрал этих синигами, тяжело дыша и кубарем катясь по пескам Уэко Мундо с поднятым кверху мечом, мысленно матерился загнанный в угол Улькиорра. Разумеется, эта схватка с двумя синигами пошла ровно так, как предположил способный быстро два и два в своей голове складывать Шиффер - совсем не в его пользу. Да, он каким-то чудом умудрялся перенаправить куда угодно, лишь бы не на Нелл, шквал обрушивавшейся на него бесчинствующим ураганом силищи мужика с колокольчиками на длинных волосах, да, он, даже не поняв, что за кочерга заместо дзанпакто у пришедшего с этим танком из мяса и костей парнишки с бледным лицом и растрепавшимися удлинёнными волосами, на уровне рефлекса начал всячески от ударов этого загнутого в оквадраченную спираль клинка уклоняться... но, пожалуй, на этом все поводы чувствовать себя уверенно в этой злой, отчаянной и уже даже переставшей претендовать на справедливость схватке у Улькиорры, к сожалению, заканчивались. Синигами с больше похожей на оскал дорвавшегося до полной свободы действий маньячеллы улыбкой с таким размахом обрушивал на теряющего силы в неравной битве, раненого и едва успевающего увиливать от касаний раскрытого Вобиске в руках Киры арранкара тонны сносящей всё на своём пути и разрывающейся от накала в себе самой реацу, что Шиффер невольно поражался - откуда же может вырасти такая первобытная, ищущая выхода и не подчиняющаяся никакому контролю силища... Но биться отчаянный арранкар всё равно продолжал, надеясь, что сумеет хотя бы маленькую Нелл защитить от этого кошмара. Даже Сегунда Этапа - второй этап раскрытия его меча, носившего гордое имя Мурисиего, что в переводе с языка древних значило "летучая мышь", техника, во время которой сам Шиффер принимал облик существа, похожего на помесь человека и огромной летучей мыши с перепончатыми чёрными крыльями, когтистыми лапами и скоростью перемещения, в разы превышающей стремительность, положим, тех же синигами или сородичей Улькиорры рангом пониже... в общем, даже этот козырь в рукаве ему сегодня не помог. Слишком уж много сил Куатро Эспада угробил, отдав себя самого и всю сущность свою на возвращение былой силы и формы Нелл, и потому теперь его превращение выглядело как изменение внешнего облика, и не более того. Ну разве что теперь он мог создавать самое настоящее разящее врагов больно и в кровь оружие в виде светящихся изумрудной зеленью копий из его собственной духовной энергии за отсутствием чистого меча в его руках после перевоплощения. И то... радоваться было особо нечему, с ужасом приходил к выводу израненный, но настырно мечущийся по пескам Уэко Мундо четвёртый в войске Айзена арранкар - его копья, увы, не стали куда более метки при том, что внешне ничем не отличались от тех, которые он мог сотворить, будучи в этой форме и полным сил. Теперь же его реацу словно взбесилась, приняв облик оружия - копья летели не туда, куда метал их скачущий из одного края поля их битвы к другому на разрыв, но готовый на всё, чтобы не подпустить синигами к малютке Нелл, плачущей за щитом из его же духовной силы арранкар, копья эти летели куда угодно... но только не в цели, в которые падающий во время схватки практически на ровном месте Шиффер метил. Что с ним происходило, Улькиорра сам с трудом понимал, косоглазием вроде как отродясь не страдал... но, наверное, его эксперименты над самим собой в попытке вернуть прекрасной Трес Эспаде, истинной Трес Эспаде её силу привели к тому, что теперь бедный парень дальше собственного носа от потери крови, сил и себя самого ничего не видел - всё намертво застилала кровавая пелена, встающая перед его помутневшими от бессилия очами. Очертания сливались в бесформенные пятна, окрестность искажалась до неузнаваемости и плыла танцующей багровой каруселью перед глазами жмурящегося и с ужасом понимающего, что он слепнет прямо во время схватки, Шиффера... а Нелл всё не уходила. Плакала, кричала в голос, срываясь до дребезжащего визга и такой несвойственной ребёнку хрипоты, колотила кулачками по скрывавшему пока ещё её от противников щиту из реацу Улькиорры... но не уходила его приказу вопреки. Да и, честно говоря, выжатым энергетически тяжеловато было разбрасываться одновременно на двух противников, которые, похоже, до кучи поняли, каким макаром его одолеть. Пока тот, которого за неудержимость его клокочущей, как лава из извергающегося вулкана, реацу, за его жажду вражеской крови любой ценой и за его бесстрашие можно было запросто к демонам причислить, кидался на загнанного и израненного арранкара, второй то кидо его обстреливал... то подкрадывался к нему всё ближе и ближе, размахивая своим похожим на кочергу мечом всё ближе и ближе от него. Если от кидо этого казавшегося неприметным и не особо сильным (а на деле умевшим достаточно многое в магии богов смерти) парнишки Улькиорра отбивался смело, то расправляя свои уже не единожды надорванные в этом бою крылья, то кисточкой хвоста распарывая едва успевавшему увильнуть от контрольного в голову или глаз синигами его бледное грустное лицо... если здесь ещё поединок хоть немного продолжал находиться под его контролем, то дзанпакто этого источавшего отчаяние и щемящую грусть от каждого удара своего синигами порой катавшемуся по песку и маравшемуся в собственной крови, но не сдававшемуся несмотря ни на что арранкару очень не нравился. Пока что у него получалось держать белобрысого на дистанции, чему Шиффер был очень рад... неспроста же его противник так изгалялся, пытаясь буквально под лопатки с раскрытыми в ударе крыльями ему подлезть своим изогнутым дзанпакто, думал Куатро Эспада, опять поднимаясь после очередного поставившего его на колени удара. Он так и не смог понять, что умеет эта гнутая кочерга, но отчего-то буквально на уровне рефлекса одно он понял точно - чёрт бы с этим бешеным мужичарой с колокольчиками на башке, главное - ни за что не подпускать ни к себе, ни к маленькой Нелл этого грустного Пьеро с золотыми волосами, голубыми глазами, в форме синигами и с дзанпакто кочергой. Многие говорили, что, когда бьётся Улькиорра Шиффер, отчаяние, одиночество и тоска так и рвут в клочки души тех, кто оказывается рядом с ним, и Куатро Эспада всё время удивлённо хмыкал, не понимая, как можно испытывать какие-то эмоции лишь от того, что твой противник всего лишь раскрыл меч, и думая, что те, кто видел его в битве, просто преувеличивают. А сегодня мечущийся в попытках закрыть собой от синигами так и не желавшую покинуть поле битвы Неллиэл Куатро Эспада понял, о чём когда-то ему говорили упокоенные им враги. Сегодня же ему довелось ощутить, что это такое - когда меч твоего противника так и дышит отчаянием и тоской, когда каждый удар такого клинка вызывает тошнотворное желание сдаться ещё до того, как такое оружие нанесло тот самый удар, после которого дышать уже наверняка не сможешь. Ну уж нет, зло зашипел Улькиорра, откатившись в сторону от спрятанной за щитом Нелл, сдаться он себе не позволит, даже если эти двое его тут живьём начнут на куски рвать! И вот Шиффер поднялся, шатаясь и отхаркивая кровь, но твёрдо решив для себя лечь костьми в этих песках ради того, чтобы не дать этим двум синигами притронуться к Нелл. И вот и свершилось то, чего от всегда знающего каждый шаг противника наперёд арранкара можно было ожидать разве что при условии его полной потерянности во времени и пространстве от ранений и бессилия (что, впрочем, после попытки запретным колдовством вернуть Неллиэл её прежний облик и былую мощь с Шиффером и происходило)... Улькиорра Шиффер перестал держать в поле зрения обоих своих противников и позабыл данный самому себе обет ещё в начале этой жестокой схватки не подпускать к себе светловолосого кидошника в ближний бой. Впрочем, причины всему этому были, и ещё какие. Дзараки Кенпачи, издав торжествующий клич, бросился на распластавшегося на песке в собственной крови арранкара с мечом наперевес, и Улькиорра, раскинув свои уже изодранные крылья, из которых в местах зияющих дыр сочилась разлетающаяся по холодным пескам Уэко кровь вскочил, ставя своё наспех созданное из своей же стремительно вытекающей из него реацу копьё поперёк клинка капитана одиннадцатого отряда... и чисто машинально отбивая касание слева дзанпакто второго синигами собственным рваным крылом. В следующее мгновение Шиффер аж рухнул ниц, не веря тому, что вся левая сторона его словно отмерла, в один момент потяжелев до такой степени, что даже он, четвёртый в войске арранкаров, не мог даже плеча поднять и пошевелиться. Его собственное крыло стало весить, казалось, больше него раз в десять, и теперь беспомощно подрагивало, надрываясь и сочась кровью под собственной тяжестью. Едва сумев подняться на руки, Улькиорра начал озираться, обречённо осознав - он только что загнал себя в смертельную западню, из которой просто так ему ни за что не выбраться. Теперь его собственное крыло держало его распластанным на песке перед готовым обрушиться на него с последним ударом мужика с неистовой реацу... а та худощавая смерть с кочергой, как про себя обозвал отчаявшийся Шиффер даже не подозревавшего об этом Киру, сейчас обошла его кругом и, грустно вздохнув, коснулась своим клинком его второго крыла. Чёрт, а вот теперь аж зарычавшему от свалившейся на него тяжести арранкару показалось, что его прижали к залитой его же кровью песку гигантской плитой из гранита весом в добрый десяток тонн... едва сумев подняться на дрожащие руки, он снова рухнул лицом вниз, а второе крыло его растянулось, заставляя его оставаться в этом жутком положении распластанным перед врагами. Да уж, тяжело задышал раненый Куатро, вот такого дерьма с ним ещё ни разу не приключалось. Унизительно. Очень унизительно. Жаль, что Нелл видит всё это. Жаль, что Нелл он спасти не сумел... Жаль, что приобретённая после экспериментов (читай: жутких пыток) в лаборатории Гранца Сегунда Этапа ему сегодня особо не помогла, а, наоборот, высосала из него последнюю силу, которая в нём ещё теплилась, сделав его куда более уязвимой мишенью для его противников. Даже там, в тесной комнатушке без окон с металлической дверью, на цепи и без возможности провалиться в спасительный обморок (едва Шиффер терял сознание, по приказу Айзена Заэль был вынужден приводить замученного пленника в чувство).. даже там, где так называемый Владыка глумился над ним, как мог, отыгрываясь за его неповиновение, его положение не казалось ему столь унизительным, как сейчас. - Прости, что так вышло, - услышал он будто где-то за сотни метров от себя тихий голос кружившего возле него Киры. - Я не думаю, что ты такое уж зло, раз защищаешь эту девочку так отчаянно... но, ты же сам понимаешь, это война, в которой мы должны тебя убить. - Хватит... - проскрежетал Шиффер из последних сил, понимая, что его же собственные крылья сегодня сыграли с ним злую шутку. Теперь выбраться из-под них не получалось, теперь после ещё парочки осторожных касаний меча-кочерги в руках этого грустного синигами он готов был поклясться, что по ощущениям ему на лопатки поставили по небоскрёбу, в каждом из которых ещё по сотне тысяч стокилограммовых толстяков столпились... но сам не зная зачем, содрогнувшийся от того, как горько и громко плакала за щитом позади него маленькая Нелл, Куатро выдавил из себя: - Не строй из себя невинность, синигами. Война так война. Надо - убивай. - Я тебе поражаюсь, - продолжая медленно обходить распростёртого на песке, израненного и откровенно балансирующего на грани верной смерти арранкара, с грустью покачал головой Кира. - Я коснулся тебя своим клинком далеко не один раз... а ты поначалу этого даже не заметил. И лишь потом почувствовал касания Вобиске, когда на тебя обрушилась такая тяжесть, которая способна убить даже капитана. Ничего не ответив, Улькиорра попытался напрячь будто намертво окаменевшие от сковавшей их и вызывающей адскую боль тяжести плечи... чёрт, а вот так больно ему давненько не бывало, он всего лишь попытался дёрнуться и поглубже вздохнуть, а такое ощущение было, будто его живьём размазывать по холодным пескам Уэко начало. И тут не привыкший себя жалеть в схватках и готовый сейчас на что угодно, лишь бы не дать двум незваным гостям из Готея добраться до Нелл Шиффер аж дышать осторожнее стал, поняв, что делать надо. Если крылья сейчас стали помехой ему, а из-за их тяжести он теперь даже вернуться в бескрылую форму не может - стало быть, выход один. Чего бы ему это ни стоило - крылья надо оторвать. Вот только вытащить бы как-нибудь руки из-под ставшего похожим на непослушное омертвелое бревно тела... и, если после его рывка крылья не отойдут вместе с кусками его самого (а, если точнее, он не оторвётся от них, оставив куски собственной плоти на расстелившихся во всей своей окровавленной изодранной красе крыльях), быстро состряпать из остатков своей реацу мало-мальски способное резать с любой стороны лезвие и отрезать эти чёртовы крылья. А чего ему бояться после того, как по приказу Айзена Гранц вырезал ему на живую правый глаз, даже не сумев из-за бдительного надзора Владыки украдкой подсунуть ему порцию обезболивающего, а после удаления правого глаза тут же заменив его на искрящуюся и горящую в глазнице адским огнём субстанцию, буквально рвущую прикованного к креслу Шиффера на куски заживо из-за того, что содержащаяся в ней реацу была ему чужой, и с его родной, похоже, не очень-то сочеталась?.. А может, он имеет право позволить себе бояться отрезать свои собственные крылышки после того, как пережил сожжение заживо для испытания вещества, которое ускоряло регенерацию и повышало уровень силы после его введения?.. Да и то, что обгорелое мясо стало чрезвычайно быстро нарастать на его обуглившиеся кости, оказалось едва ли не больнее, чем само сожжение заживо, проводившееся медленно и так, чтобы испытуемый сознания ни разу не потерял, сходя с ума от боли и унижения, причём, опять-таки, без единой капли облегчающего страдания добровольно подписавшегося на пытки ради друга и любимой пленника зелья или лекарства (за отсутствием обезболивающего в крови Куатры Айзен очень строго следил, с маньяческим садизмом упиваясь тем, как бьётся и корчится на цепях от невыносимой боли такой обычно гордый и сдержанный арранкар). Или он вздумал бояться вырвать из себя пару кусков плоти после того, как однажды его живьём высушили, выведя из него все жизненные соки, какие в нём только были, посредством магических и хирургических манипуляций Гранца (опять-таки, под присмотром Айзена), а потом, не дав ни умереть, ни сознание потерять, начали заставлять пытаться передвигаться и ползать на цепи под угрозой в случае отказа предоставить ему возможность смотреть, как от таких же "экспериментов" на его глазах загибаются Гриммджоу и Нелл, проверяя, на что способна обезвоженная и начисто лишённая силы оболочка Пустого, в которой ещё теплится жизнь?.. И это ведь была лишь десятая часть из всего того, что с ним там сотворили. Правда, благодаря всем этим бесчеловечным издевательствам навеки ослепший на один глаз (чего ни друзья, ни враги его так и не узнали) Улькиорра раскрыл второй этап своего рессурексиона, увидев который единожды во время схватки с четырьмя сотнями попытавшихся напасть на них адьюкасов, Гриммджоу аж в благоговейный ступор впал, качая головой и приговаривая: - Готов свою маску разбить прямо здесь и сейчас, если это не так... но, как по мне, даже волчара Старк на такое не способен! А теперь Сегунда Этапа погубила его, прикрыл свои залитые кровью глаза Улькиорра. Хотя нет... вполголоса слушая продолжавшего вдавливать его в песок лёгкими касаниями дзанпакто-кочерги синигами (чёрт, уже даже бить не надо было, чтоб его до хруста костей выворачивать начало, разозлился Шиффер, достаточно было просто дотронуться кончиком раскрытого меча!), Сегунда Этапа попыталась его погубить, его дар лишь попытался стать его проклятьем... как ни крути, ободрав всю кожу с предплечий от нечеловеческого надрыва, он всё-таки смог вытащить из под себя свои зиявшие от сильнейшего давления и трения о ставший будто каменным песок костями наружу, трясущиеся, но готовые ещё к паре атак руки. Пока за его избитой и изрезанной спиной плачет маленькая Нелл, пусть с него хоть вся шкура от перенапряжения слезет живьём, он не позволит его противникам к ней приблизиться!.. Прикрытые, казалось, в бессилии и готовности сдаться и принять уже любую свою участь глаза резко распахнулись, загоревшись ярко-жёлтым прямо сквозь заливающую их до самого острого подбородка кровь. Если бы кто знал, каких усилий это стоило аж вскрикнувшему от боли Улькиорре... но никто того понять не мог, кроме, разве что, самого Шиффера и побелевшего лицом Киры, который просто не верил, что после стольких касаний Вобиске жертва ещё находит силы шевелиться. Дрожа и еле слушаясь своего израненного хозяина, ставшие после превращения похожими на когтистые лапы руки Куатро Эспады всё-таки смогли удержать идеально острое со всех сторон лезвие из его реацу. - Кира, отойди от него, скорее, дура глазастая! - взревел Дзараки. Идзуру бросился в сторону, тоже подумав, что этот арранкар, умирая, решил всадить клинок ему в живот и угробить своего убийцу вместе с собой. Как оказалось, сегодня лейтенант третьего отряда капитально ошибся. Как и капитан одиннадцатого. Когтистые лапы поднялись, клинок взметнулся вверх... но вместо того, чтобы взлететь в сторону Киры или Дзараки, он после того, как Шиффер предусмотрительно прогнулся, снова поцеловавшись окровавленным лицом с песками Уэко Мундо, и подался, насколько мог, спиною и всем телом вниз, помчался прямо над черноволосым арранкаром. - Етит твою налево, - впечатлённый Дзараки аж в затылке почесал. - Всякое я видывал, но такое... Кира замер с дзанпакто наперевес, не веря глазам своим. Всё то отчаяние, что он таил в своей душе, мятущейся то после предательства (или всё-таки не предательства?!) капитана Ичимару, то от страха за любимую и друзей, то от стыда перед Шухеем за то, что начал стыдить его за хождение с бельмами на глазах без очков... всё это тщательно подавляемое в нём отчаяние теперь звенело бьющимся стеклом внутри него, распарывая каждый его нерв из самого нутра. Этот арранкар, попавшись в ловушку, отрезал свои собственные крылья. Чем-то впадавшему в первобытный ужас перед такой силой духа Кире это напомнило то, как волк, угодив в капкан, отгрызает себе лапу, чтобы вновь обрести свободу. А ещё чем-то - Шухея. Вспомнив про своего наставника в Академии, про своего друга, про такого же (да нет же, бля, куда лучшего, вдруг встрепенулся Идзуру!) лейтенанта, как и он ныне, Кира понял - Шухей, окажись он в такой же ситуации, точно что-то в этом же стиле сделал бы. Когда готовый для очередного удара копьём Улькиорра с горящими от безумия и явного осознания проигрышности своего выпада глазами изогнулся, встав чуть боком к явно ждущему этой атаки капитану одиннадцатого отряда, Кира едва смог подавить неприятную тошноту, которая обволокла липким тяжёлым комом всё его горло. На костлявой спине еле живого арранкара виднелись рваные зияющие тёмные дыры, через которые явственно проступали покрывающиеся трещинами и крошившиеся от любого движения кости... а окровавленная кожа его рваными лохмотьями свисала аж до самого пояса, развеваясь на поднявшемся перед последней атакой ветру. - Я отобью, - коротко и уверенно произнёс Дзараки, глянув на Киру. - А ты, - он указал на уже взмахнувшего осыпающейся кусками раздавленной плоти рукой Улькиорру, - быстро обратно к нему. Я его отвлеку, а ты теперь бей по рукам, раз на то пошло... посмотрим, как эта мышара лапы себе отгрызать начнёт.